Энканта "Идеальные извращенцы"

И да, однажды ее верхний может бросить ее, сказав, что никогда не рассматривал нижнюю женщину как достойную кандидатуру для «нормальных» отношений. Но это не означает, что она никогда не найдет более адекватного мужчину, который сможет видеть в ней и нижнюю, и человека.

Табу… дверь все не открывалась, Макс не возвращался, чтобы ответить на ее вопросы, и Мария решила от того, что нравится, перейти к тому, что для нее совершенно неприемлемо.

Но с этим, кажется, было еще сложнее. Кроме сильной боли, она не могла твердо назвать ни единого запрета. Три года назад этот список был бы огромным, но теперь, зная, что многие запреты могут растворяться по мере приобретения опыта, Мария была в настоящем замешательстве.

Снова посмотрев на дверь, она вздохнула, встала и выглянула в коридор, позвав Макса, который стоял с телефоном у окна.

– Кажется, я не очень хорошо знаю, что писать в табу. Что обычно называют? – спросила она, смущенно кусая губы.

– Порезы? Удушение? Секс на публике? Ого, – весело сказал он, когда она, немного подумав, помотала головой и пожала плечами в ответ на каждый из его вопросов. – Кажется, ты очень смелая девушка.

– Я не все из этого пробовала, но я бы не сказала, что это табу. Если бы я доверяла верхнему… – спокойно ответила она, опуская глаза и невольно часто дыша.

– Я понял, – мягко ответил Макс. – Не волнуйся. Но ты ведь не мазочка, да?

– Нет. Про боль я написала, – невольно переходя на шепот, ответила Мария, когда он подошел ближе.

– Дай гляну.

Пробежавшись глазами по набору практик, Макс задал еще несколько вопросов, и они вместе вписали еще десяток пунктов, после чего в табу все же добавилось целых две строки: нецензурные вербальные оскорбления и публичные унижения.

– И еще. Я больше не твой психолог, но как организатор вечеринки хочу спросить, как ты относишься к мастеру Даву? И к мастеру Нику.

Мария сглотнула. Макс уже сказал, что она будет парой Дава на вечеринке, но вопрос про Ника стал сюрпризом. Почему именно он?

Подняв вопросительный взгляд на Макса, она дождалась мягкого ответа:

– Ты ведь понимаешь, что это свинг-вечеринка. Входя внутрь, ты должна быть готова, что любой из нас будет с тобой играть. Я, Ник, Миша, Дав, Дима и будет еще один человек, которого ты не знаешь. Стоп-слова обычные, но ты должна быть вежливой девочкой и не бросаться ими просто так.

– Я понимаю, – кивнула она. – Простите. Честно говоря, мастер Ник меня пугает.

– Я так и думал, – кивнул Макс. – Но ты должна понимать, что он не сделает тебе больнее, чем ты хочешь. И еще что не каждый стон нижней на станке обязательно из-за боли.

Невольно покраснев под его ироничным взглядом, Мария нервно хихикнула и закрыла лицо руками:

– Я просто стесняюсь вас всех.

– Это довольно мило, – с улыбкой проговорил Макс. – Так что ты думаешь про Дава?

Мария вздохнула и запрокинула голову, пытаясь направить мысли в нужном направлении, но они разбегались.

– Он такой закрытый и строгий. Я, честно говоря, даже не знаю, что думать. А он… будет со мной играть?

– Да, будет. Хочешь встретиться с ним перед вечеринкой?

– А можно? – выпалила она, с облегчением уставившись на него.

– Конечно. Я дам ему твой номер, и он обязательно напишет. Не переживай.

– Спасибо вам, мастер.

Соскользнув на колени под ноги Максу, она поймала его руку и шаловливо поцеловала ее, стрельнув глазами снизу вверх. И он очень довольно хмыкнул, потрепав ее по щеке на прощание.

Глава 3

Я не скромная, я нервная

Он позвонил в тот же день, около десяти вечера.

– Это Давид. Не поздно? – осведомился мастер мягким глубоким мужским голосом, от которого внутри что-то сразу шевельнулось. Ого. Она не знала, что у него такой голос. В клубе ни разу не довелось поговорить, а издалека ничего не услышишь – всегда довольно громко играет музыка.

Испуганная собственной реакцией, Мария мяукнула в трубку что-то подходящее, и быстро согласилась встретиться в кафе утром около десяти, даже не подумав о том, как будет отпрашиваться с работы. Но чутье подсказывало, что соврать начальнику об уважительной причине опоздания будет проще, чем заставлять этого верхнего подстраиваться под нее. Ей не хотелось ни секунды быть для него неудобной.

Спать в ожидании этой встречи было сложно. Господи, она даже не знала, насколько сильно эти мастера «Сабспейса» могут заставить ее нервничать – не зря старалась всегда держаться на расстоянии. Кто бы знал, что Макс так внезапно выберет ее сам и посоветует Давиду. Она бы год жизни отдала, чтобы узнать, почему. Но ей никогда не хватит смелости спросить.

Утром тахикардия все еще продолжалась – к счастью, найти указанное им кафе на Третьяковке было совсем несложно. Раскрасневшись и от холодного воздуха, и от смущения, Мария нашла его в зале и приблизилась к столику молча, ожидая, когда он заметит ее и заговорит.

– Ты пришла вовремя. Я это очень ценю, нижняя. Здравствуй, – негромко сказал Дав, подняв глаза.

Он поднялся из-за столика, пока она садилась, и у нее даже дух от этого захватило. Игорь никогда не вставал, если она приходила позже него— и наказывал за такое.

– Доброго утра, мастер. Простите, что заставила ждать, – выпалила она, но Дав лишь удивленно приподнял бровь, опускаясь на место.

– Я не самодур, нижняя. Не нужно извиняться, если ты не опоздала, – сказал он.

Мария невольно залилась краской, почему-то все равно чувствуя себя виноватой и смущенно уставилась в район его белоснежного воротника рубашки, не смея поднять глаза на лицо. Но все же она видела его – слишком красивого, чтобы быть ее партнером. Последний раз она видела его больше года назад в клубе. Теперь, вблизи, Дав показался ей моложе и ослепительнее, возможно, из-за того, что сидел перед ней в безупречном деловом костюме, имеющем мало общего с его клубной одеждой.

Черная как уголь ткань визуально оттеняла его светлые волосы и делала их еще ярче, и все острые углы его лица, от подбородка до скул, казались подчеркнутыми, от чего Дав выглядел еще строже, чем в клубе. Ее руки невольно схватились за стул, словно она могла упасть с него от неосторожного движения, пока он изучал ее взглядом.

– Значит, Мария? Только так?

Она тихо кивнула. Никому и никогда не дозволялось называть ее Машей. Ей ужасно не нравилось это сокращение. Так иногда делал только Игорь, когда хотел подразнить ее, и она позволяла, только скрепя сердце.

– Хорошо. Ты можешь называть меня Дав, когда мы не в игре. Полное имя тоже ок.

После нового кивка он подозвал официанта и сделал заказ, а Мария тихо попросила себе только кофе.

– Уверена? Я намерен позавтракать. Если это ложная скромность…

– Никакой скромности, – честно ответила она. – Просто я не могу есть, когда нервничаю.

Откровенность далась легко – Игорь месяцами приучал ее говорить правду о своих чувствах. И ей это нравилось… до тех пор, пока он не предал, и она не поняла, как это было глупо и доверчиво.

Сообразив, что могла бы и не выдавать себя, она судорожно отдернула глаза под его удивленным взглядом:

– Уже? Но я еще ничего не сделал.

Замерев, Мария на секунду испугалась, что он издевается, но тут же поняла, что выражение лица Дава скорее дружелюбное. И улыбнулась ему.

Позволив себе сдержанную улыбку в ответ, он отложил меню и наклонил голову, снова изучая ее:

– Ты красивая и довольно опытная нижняя. Что заставляет тебя волноваться?

– Вы все же опытнее и старше. Я чувствую, как будто… недотягиваю, – призналась она, с трудом оторвав руку от сидения стула и положив ее на стол.

Он медленно кивнул, обозначая, что понимает и мягко накрыл ее ледяную влажную ладонь своей, очень теплой и сухой.

– Ну, до моего великолепия не дотянет никто и никогда. Но я вынужден терпеть женское несовершенство, иначе пришлось бы трахать самого себя. Смекаешь?

Изумленно уставившись на него, Мария даже не поняла в первую секунду, что он шутит, а потом засмеялась так, что пришлось закрыть ладонью рот, а потом вытирать слезы с глаз:

– О боже. Спасибо вам.

– Обращайся. И расслабься, я такой же человек, как и ты.

Парой минут спустя она поняла, что чувствует голод и позволила заказать себе завтрак, а потом Дав неожиданно стал расспрашивать о ее работе и хобби, не возвращаясь к разговорам о теме до того момента, когда они полностью насытились и допивали кофе.

Мария рассказала, что трудится менеджером по продажам в строительной компании, и призналась, что на работе далеко не так стеснительна, как в клубе. Но ощущает это как что-то вроде раздвоения личности.

– Я понимаю, о чем ты, – согласился он. – Возможно, у меня тоже такое бывает.

Осмелившись задать ему несколько вопросов, она выяснила, что Давиду тридцать два года, он возглавляет один из контролирующих отделов крупной корпорации, и ему тоже приходится проводить немало встреч на работе, и, как и она, он порой устает от общения с людьми. А еще – что его корпорация даже сотрудничает с ее компанией как заказчик, и поэтому он знаком с ее руководством.

Обменявшись впечатлениями, они даже посмеялись над одним общим знакомым, и Мария немного расслабилась. Тогда Дав задал еще пару вопросов о ее опыте в теме.

– Я начала три года назад, – рассказала она с готовностью. – У меня было несколько очень коротких опытов с разными верхними в «Сабспейсе», но потом я быстро нашла постоянного верха, и мы редко приходили. Может, вы и не помните меня.

– Не помню, – подтвердил Дав. – Что случилось с тем партнером?

– Мы расстались год назад. Я узнала, что он параллельно встречался с другой девушкой и собирается на ней жениться. С тех пор я ни разу не была в «Сабспейсе».

Как Мария ни старалась, ее губы все же дрогнули от обиды при одном воспоминании, и Дав снова мягко накрыл и погладил ее руку:

– Мне жаль. К сожалению, в теме много нечестных мужчин и нечестных отношений, тебе нужно быть осторожной. Да и не только в теме.

Молча кивнув, Мария открыла рот, чтобы сказать ему, как она восхищена теми двумя сценами, которые видела в его исполнении в клубе, но тут Дав посмотрел на экран своего телефона.

– Ладно, у меня есть еще пятнадцать минут, и я готов ответить на твои вопросы по поводу вечеринки, – сказал он. – Для начала – я тоже иду туда в первый раз и, кроме сценариев и людей, ничего не знаю.

– Вам повезло, мастер. Я не знаю даже сценария, – сдержанно ответила Мария.

– К сожалению, не могу тебе его раскрыть. Мы договорились, что нижние будут не в курсе до самого начала.

– Я буду играть с вами и с кем-то еще?

– Верно, – ответил он, успокаивающе погладив ее руку. – Но ты будешь моей парой, и я обещаю, что присмотрю. Скажи мне, ты когда-нибудь пробовала бондаж или шибари с веревками?

– Нет. Но мне не терпится попробовать с вами.

– Насколько ты гибкая, солнышко? – осведомился он. – Я хочу подвесить.

– Ну, на шпагат я садилась последний раз в школе, но в целом вроде не деревянная.

– Это хорошо. Очень важно, чтобы ты в процессе следила за руками и ногами, шевелила пальцами. Бондаж с подвешиванием – одна из самых опасных практик, я и не люблю этим шутить. Если почувствуешь онемение – сразу говори.

– Да, мастер. Я слышала, что это болезненно.

– Зависит от того, как подвесить. Ты новичок, поэтому я не сделаю ничего жесткого.

– Спасибо.

Встретившись взглядом с Давом, она почувствовала ровное тепло и доброжелательность. Он совсем не подавлял и не пытался сейчас завоевывать авторитет – но при этом так легко и естественно удерживал осанку и чувство собственного достоинства в каждом жесте, что ей в голову бы не пришло повести себя неуважительно.

– Еще одно. Обычно я полностью раздеваю партнершу, но с учетом всего, думаю, ты можешь оставить стринги. И я не настаиваю, чтобы они были прозрачными.

Смущенно кивнув, она снова с благодарностью посмотрела на него:

– Что я могу сделать для вас, мастер?

– Просто будь открытой и эмоциональной, малышка. Этого достаточно.

– Да, мастер, – облегченно выдохнула Мария. До этой секунды она очень боялась какого-то невыполнимого условия, но…

– Еще одно. Постарайся подготовить себя к мысли, что я буду трогать тебя везде. Сабспейса в первый раз не обещаю, но ты кончишь, – внезапно сказал он и улыбнулся. – Надеюсь, любишь оргазмы?

Глава 4

Не волнуйся, ты не единственная

Клуб «Сабспейс», январская вечеринка.

Спустя несколько дней, перед самой вечеринкой, уже на лестнице клуба, она снова мысленно вернулась к окончанию разговора с Давидом в кафе.

Это было ужасно трудно, но не сказать она не могла. Ей пришлось признаться в чем-то таком, что она никогда не обсуждала ни с одним мужчиной, потому что не играла на публике. А в привате им всем было, в общем, плевать на ее оргазмы.

– Вообще никогда? – медленно переспросил Дав, внимательно глядя на нее. Его лицо было не слишком эмоциональным – она бы не поняла, что он в изумлении, если бы за полчаса разговора не настроилась на его минималистичную мимику и жесты.

– Только с вибратором, – повторила она, чувствуя, как жжет щеки.

Мария расстроилась, мгновенно уверившись, что в эту самую минуту Дав обдумывает смену нижней на вечеринку, пока еще не поздно. Оргазмы, насколько она понимала, были для верхних в клубе чем-то вроде доказательства мастерства. Если его нижняя не кончает, кто признает, что сцена была великолепной?