Купава Огинская "Я запрещаю романтику"

Ванесса, услышав это, перестала копаться в острой свинине и замерла. Она не смотрела на Джоан, но Тина не сомневалась, что именно произнесенные только что слова насторожили ее.

– Эдгар – это твой парень? – Ханна наморщила лоб, пытаясь вспомнить, знает ли она какого-нибудь Эдгара. – Это тот, с дурацкой челочкой? Он еще на первом курсе преподу врезал и его за это чуть не исключили?

Джоан потупилась. И не стала отвечать.

– А почему ты сегодня здесь обедаешь? – спросила Тина, чтобы как-то заполнить повисшую над столом, неловкую тишину.

– Эдгар уехал на несколько дней. По семейным обстоятельствам. – Джоан пожала плечами. – Поэтому я решила пообедать в столовой.

Ханна с энтузиазмом одобрила ее решение, хотя и раскритиковала выбор блюд.

– Пустой рис и вареную курицу можно и дома поесть. А вот пробовала ли ты местную острую свинину?

Тина закатила глаза.

– Оставь ее в покое. Не всем нравится острое. Вареная курица тоже очень вкусная.

– Эта преснятина?!

– Я должна есть простую еду. Эдгар говорит, что от жареного и острого я становлюсь страшной, потому что сильно оплывают. И еще болячки появляются. – призналась Джоан. Она начинала чувствовать себя комфортнее и становилась смелее. Но с каждой новой ее фразой, Ванесса все больше мрачнела, а Тина ощущала еще неясное, но мучительное чувство. Казалось, Джоан находится в опасности и ее надо спасать. Но как и от чего?

– Видела я твоего Эдгара. – проворчала Ханна. – Не имеет он права с такой-то рожей тебя критиковать.

– Хочешь пообедать с нами и завтра? – неожиданно спросила Ванесса.

Джоан опешила от такого внезапного предложения. Но быстро за него ухватилась. И с радостью обменялась с Ванессой номерами телефонов.

Чуть помедлив, Джоан осторожно посмотрела на Тину, набралась смелости и попросила ее номер.

???

После обеда было еще два занятия, которые прошли спокойно. Будто в группе не появилась привлекающая внимание новенькая.

День завершился тихо и это радовало Тину. Она даже позволила себе робкую надежду, что сюжет Ванессы окажется безопасной, уютной любовной историей, в которой никто не пострадает… Разве что нервы главных героев, но и те самую малость.

Никаких дел после занятий в этот день у Тины не было. Она собиралась ехать домой, чем невольно, дважды обрадовала Ванессу.

Сначала тем, что им оказалось в одну сторону, а после и тем, что сели они на один трамвай.

– Ты всегда ездишь на нем? – спросила Несса, будто невзначай, слишком внимательно рассматривая пейзаж за окном.

Трамвай оказался заполнен. В просторном салоне не было ни одного свободного места, поэтому девушки забились в угол задней площадки.

– Как правило. – кивнула Тина. По будням она старалась как можно быстрее оказаться под защитой стен факультета, поэтому предпочитала поездку на трамвае пешей прогулке. В выходные дни было спокойнее. Ни разу еще сюжет не начинался в субботу или воскресенье, что позволяло Тине перевести дыхание.

Хотя к телефону она все так же упрямо не притрагивалась до самого обеда. А еще не заглядывала в ноутбук, не включала телевизор и даже дверь на всякий случай не открывала, если кто-то вдруг звонил.

– Ты найдешь дорогу сама? – спросила Тина, вспомнив, как Ванесса жаловалась, что постоянно теряется. – Или тебя проводить?

Несса поджала губы в задумчивости. Соблазн попросить помощи и провести еще немного времени с человеком, которому она симпатизировала, был велик. Но она искренне хотела подружиться с Тиной.

– Я справлюсь. – решила Ванесса. – Все будет хорошо. Уж дорогу домой я теперь точно смогу найти.

Проехав еще три остановки, Тина выбралась из трамвая, вместе с людским потоком. Ванесса махнула ей на прощание рукой.

Уже встав на тротуар, Тина вновь обернулась и заметила, высокого, худого парня, в окне вагончика. Он неотрывно смотрел на Ванессу, успевшую вытащить телефон.

Сложно было понять, почему эта картина взволновала Тину. Виной ли всему был взгляд парня, или его неопрятный внешний вид, но у нее появилось навязчивое желание вернуться в трамвай и все же проводить Ванессу до дома. Исключительно ради своего спокойствия.

Но раньше, чем она успела сделать хоть что-то, дверцы закрылись и трамвай тронулся.

Тина надеялась, что оказалась несправедлива к парню и готова была стыдиться своей предвзятости, но на всякий случай нашарила в сумке телефон и быстро написала, тихо радуясь, что напористая Ванесса сегодня со всеми обменялась контактами.

«Напиши, как доберешься домой» – гласило сообщение. В нем было все: беспокойство за новую подругу, недоверие к незнакомому парню и забота о себе. Тина хотела знать наверняка, что всему виной была ее мнительной и ей просто показалось, что у незнакомого и несимпатичного парня появились какие-то плохие намерения. В конце концов, не все люди этого мира участвовали в сюжетах. Некоторые просто жили, как массовка, чтобы заполнять пустое пространство. Это Тина тоже усвоила. И даже немного завидовала массовке, чья жизнь была намного безопаснее таких второстепенных персонажей, как она.

В ответ на ее сообщение, Ванесса прислала растроганный смайлик, но пообещала отчитаться. И Тина немного успокоилась.

Пройдя от остановки по узкой улочке, тянувшейся между глухой стеной трехэтажного жилого дома и секционным забором, за которым стремительно желтели заросли заброшенного сада, и миновав круглосуточный магазин, Тина подошла к двухэтажному П-образному зданию.

Во дворе дома были разбиты высокие клумбы и стояли деревянные, удивительно удобные скамейки. Само здание был трехэтажный, с открытой лестницей и незастекленными галереями, тянувшимися вдоль дома. На каждом этаже располагалось по шесть квартир.

Это было старое здание, возведенное еще в те года, когда неординарные архитектурные решения были популярны и новые жилые дома поражали разнообразием планировок.

Хотя именно такие постройки оказались неудачными. В открытые галереи зимой наметало снег, а в сезон дождей на полу собирались лужи и почему-то пахло сырой штукатуркой.

Но несмотря на это, Тине нравился этот старый, неуклюжий дом и маленькая квартирка, перешедшая ей по наследству от отца.

Несмотря на то, что Тина все еще не привыкла к новой версии своих родителей и никогда не знала бабушку и дедушку со стороны отца – те умерли до ее рождения, думать о них она могла только с теплотой.

Тина жила на втором этаже, за стальной дверью, выкрашенной в темно-синий цвет с белыми, небрежными брызгами по всей поверхности. По задумке Тины, это должно было походить на звездное небо. Но белая краска оказалась слишком жидкой и охотно растекалась, неровными брызгами засыхая на двери.

Ханна, изредка приходившая в гости, заметила, что в этом что-то есть.

– Но было бы неплохо добавить и другие цвета. На этом синем, отлично будет смотреться еще розовый и желтый. Еще немного краски и твою дверь можно будет даже назвать произведением современного искусства.

– Я не этого эффекта добивалась. – проворчала тогда Тина. И почувствовала себя очень глупой под потрясенным взглядом Ханны.

– Но ведь все равно получилось неплохо. Так что перестань думать о том, что у тебя не вышло и лучше оцени по достоинству то, что получилось… – назидательно произнесла Ханна. – И купи еще розовую и желтую краску.

Тина пообещала, но до сих пор этого не сделала.

Недолго позвенев ключами, она все же попала в квартиру.

Прихожая в ней не предусматривалась. От двери в большую комнату, совмещавшую в себе кухню, столовую и гостиную, вел короткий коридор. Слева на стене висело несколько вешалок, справа – зеркало в пол, украшенное по краям на уровне глаз памятными фотографиями. Когда-то их повесила Ханна, потому что решила, что зеркало без рамы выглядело слишком грустным. Тина не стала ее останавливать, а после даже оценила старания подруги. Каждый раз, натыкаясь взглядом на какую-нибудь из фотографий, она осознавала, что жизнь в этом мире у нее была куда лучше, чем в реальности. И это даже немного пугало ее.

Сразу за зеркалом находилась неприметная, почти сливавшаяся с белыми стенами дверь в ванную. На двери висел календарь, на котором Тина отмечала всю информацию

Небрежно стащив ботинки на коврике у двери и бросив укороченный пиджак на пристроившийся у стены, под вешалками пуфик с откидным сиденьем, Тина пошла в общую комнату, по привычке скользнув взглядом по календарю и вяло отметила, что завтра снова предстоит тяжелый день. Как и каждую неделю.

Сразу после занятий ее ждали тренировка и вечерняя смена в кофейне.

Тина уныло протащила сумку по полу и застыла посреди комнаты. Справа был кухонный уголок. В раковине лежала посуда, оставшаяся со вчерашнего ужина. Голубая ручка сковороды грустно выглядывала из-под тарелок.

Кухонный гарнитур от небольшой, двухместного дивана, радостно желтого и мягкого, как облако, отделяла кухонная стойка, считавшийся столовой зоной.

С трудом поборов желание лечь на диван и укрыться пледом, с нарисованными котиками, Тина собрала все силы и побрела в спальню. Нужно было подготовиться к занятиям на ближайшие два дня.

Спальня оказалась небольшой комнаткой, едва вместившей в себя шкаф, узкую кровать и письменный стол.

Рухнув на стул, Тина неохотно потянулась к стопке конспектов…

???

Время она не засекала, но точно знала, что прошло не меньше трех часов. Потянувшись и размяв мышцы, Тина закрыла последнюю тетрадь и потерла уставшие глаза. Отвлекалась она всего раз, только на минуту, когда пришло сообщение от Нессы.

Она добралась до дома без проблем и Тина была рада, что ее дурное предчувствие не воплотилось в жизнь. Пусть и чувствовала себя глупо из-за чрезмерной мнительности…

Тина хотела есть, но ровно в тот момент, как она начала вставать, пытаясь вспомнить осталось ли что-то в холодильнике и найдется ли у нее еще чистая посуда, телефон завибрировал, мелодично позвякивая колокольчиками.

Кто-то настойчиво желал увидеть Тину.

К телефону она потянулась с твердым намерением отклонить звонок, но заметив пушистый, розовый шар с огромными глазами на аватарке, без раздумий приняла вызов.

Первым, что она увидела, была розоволосая макушка.

– Роми, – обреченно позвала Тина. Она уже поняла, что происходит. Порой на Розмари находила непреодолимая тяга поболтать и чем бы она в тот момент не занималась, неизменно звонила Тине. Однажды Роми позвонила во время покраски волос и так часто дергала головой, чтобы посмотреть на Тину, что вся ее бежевая ванна оказалась в розовых брызгах, которые сходили почти две недели.

Но даже такие последствия не избавили ее от этой привычки.

– Сейчас, – отозвалась розовая макушка, – мне осталось совсем чуть-чуть.

Еще секунды две ничего не происходило, потом Роми выпрямилась, показав Тине свое довольное лицо.

– Ненавижу красить мизинцы, с ними всегда столько мороки.

– Ты позвонила, только чтобы сказать об этом?

– Нет. Хотела узнать, как у тебя дела. Мне сегодня странный сон приснился. В нем была ты и тебе вроде бы было невесело.

– А поподробнее? – попросила Тина. В сны Розмари она верила. В прошлый раз, когда та говорила, что видела Тину в плохом сне, она едва не распрощалась с жизнью под колесами грузовика.

– Не знаю. Ничего толком не помню. Только твое лицо. Ты была зла и немного напугана… Кажется, еще шел дождь… – Роми нахмурила темные брови. – С тобой сегодня ведь ничего не произошло?

Тина кашлянула.

– К нам перевели новенькую… – начала она и уже не смогла остановиться, вывалила на подругу все. А выговорившись, почувствовала облегчение.

– И которая кажется более проблемной? – серьезно спросила Роми, забыв о второй, еще не накрашенной руке. – Новенькая? Или эта Джоан?

– Я еще не разобралась. Но у Джоан точно проблемы. И мне кажется, Несса захочет ей помочь. Не знаю почему, но ее очень взволновала эта ситуация с Эдгаром.

– И что? Ты тоже собираешься в это ввязаться? – спросила Роми. Ее круглое лицо, с острым подбородком, маленьким носом и пухлыми губами, неодобрительно сморщилось. Любого другого эта гримаса сделала бы безобразным, но только не ее. Розмари обладала той удивительной внешностью, которая оставалась привлекательной в любом состоянии. – Уже забыла про Зои?

– Роми. – укоризненно протянула Тина.

– Я уже девятнадцать лет Роми. – огрызнулась она. – И если ты снова станешь такой дерганной и вспыльчивой, какой была при этой бесхребетной Зои, то не увидишь меня до каникул. Так и знай. Никаких звонков. И чат с тобой я удалю. Ты мне еще должна пять литров успокоительного, которое я потратила, пока терпела перепады твоего настроения.

Тина пристыженно молчала. Она признавала свою вину. Из-за Зои, которая срывалась на нее, Тина постоянно ходила взвинченная и в свою очередь несправедливо обижала Роми.

– На этот раз все по-другому. – заверила ее Тина. – Я не стану эмоционально вовлекаться. Просто буду группой поддержки. Ну и защиты… Я видела этого Эдгара, он не боец. Я бы отпинала его и после трех месяцев занятий по муай-тай. А уж теперь и подавно. У меня очень сильные ноги…

– И тяжелые ботинки. Я помню. – с улыбкой сказала Роми. Первое время ее удивляло то, с какой решительностью Тина взялась за тренировки, пока не поняла, что это ее способ вернуть себе власть над своей жизнью, что была отнята медработниками в психиатрической лечебнице.

– Он уничтожает ее, Роми. Джоан почти каждую фразу начинает с упоминания Эдгара. Эдгар сказал, Эдгар считает, Эдгар любит. Будто у нее нет никаких желаний и живет она его волей. Это ужасно!

Роми о чем-то задумалась, уставившись прямо перед собой. У нее за спиной мягко переливалась теплым, желтым светом гирлянда. Освещая стену, увешанную плакатами и фотографиями. Комнату в общежитии она украсила раньше, чем начался учебный год. Буквально за ночь. И всю ту ночь Тина была на связи, развлекала разговорами, высказывала свое мнение по поводу некоторых интерьерных решений и просто радостно заверяла, что у Роми отлично получается и не зря она пошла на дизайнера.

– Ты хочешь ей помочь, потому что считаешь, что эта Джоан оказалась в такой же ситуации, что и ты?

Тина вздрогнула. Воспоминания о лечебнице все еще были слишком яркими. Холодная и пустая комната, в которой вдоль стены выстроились три койки, и к каждой из них прилагался старенький шкафчик…

Люминесцентная лампа под потолком гудела не переставая, стоило только включить свет. А ее соседка по ночам страшно храпела.

Но как бы неуютно Тина не чувствовала себя в те времена в палате, намного хуже ей было за ее пределами.

– Это другое. – уверенно сказала она.

– Конечно, другое. – согласилась Роми. – Ты понимала, что тебя заперли. А она – нет. И уж будь уверена, открыть ей глаза будет тяжело. Скорее всего, она даже начнет сопротивляться. Да и тот парень вам спасибо не скажет.

– Уж с ним я точно справлюсь. А с Джоан разберется Несса. Мне кажется, у нее есть дар располагать к себе людей.

Роми не стала ее отговаривать, только попросила:

– Будь осторожна.

Дождавшись, когда Тина пообещает не делать глупостей и не рисковать, Розмари успокоилась и быстро, с впечатляющей легкостью, сменила тему и вернулась к своим ногтям. Она успевала управляться с кисточкой и жаловаться на тяжелую студенческую жизнь в столице.

Этот легкомысленный разговор поднял Тине настроение и помог расслабиться. Только когда живот заурчал, недвусмысленно намекая, что он возмутительно пуст, Тина вспомнила, что проголодалась.

ГЛАВА 4. Повод для сплетен

Подбежать к остановке Тина успела за несколько минут до прибытия трамвая. И ровно эти несколько минут она была собой довольна.

Поправляя на плече увесистую спортивную сумку – ее Тина брала каждый раз, как тренировка совпадала с работой, она теребила рукав толстовки, глядя на умиротворяюще-синий трамвай, приближавшийся к остановке, и радуясь, что не придется тащить тяжелую сумку всю дорогу до университета…