Отзвук
Юрий Лебедев
Россия середины 90-х. Молодой следователь милиции, уже успевший разочароваться в своей службе, мечтает о вольной гражданской жизни. Планы о рапорте на увольнение приходится временно отложить в связи с получением специального задания от вышестоящего руководства на доследование архивного дела 15-летней давности. Отзвук прошлого превращает жизнь честного и порядочного человека в клубок противоречивых событий, которые безумным вихрем затягивают его в омут, из которого нет благополучного исхода. Благородство соседствует с подлостью, бескорыстие с алчностью. В период накопления стартового капитала мечта о богатстве окончательно крушит его существование, но его добрые дела помогают порядочным людям обрести счастье.
Юрий Лебедев
Отзвук
Леонид Жаров сидел за столом в своём рабочем кабинете и занимался натуральной ерундой. Он клал спичечный коробок на край стола и резко поддевал его указательным пальцем. Коробок взлетал вверх и с шумом плюхался обратно. Лёня проделывал это раз за разом без устали. Всё бы ничего, но в кабинете на данный момент он был не один. Капитан Мещеряков, работавший над бумагами за другим столом напротив, неодобрительно поглядывал в сторону сумасбродного коллеги. Наконец, даже его стальные нервы не выдержали.
– Есть ли в твоём занятии хоть какой-нибудь смысл? – возмущение Мещерякова прозвучало всё же не грубо в форме окрика, а в большей степени с издёвкой.
– Ещё какой! – воскликнул Лёня с ответным сарказмом после очередного удара. – Если коробок приземлится на ребро, я немедленно пишу рапорт на увольнение из плотных рядов нашей доблестной милиции.
– Пустить бы твоё усердие на благое дело, дурные мысли быстро бы из головы испарились, – устало вздохнул капитан.
– Благое дело? – переспросил Лёня, прервав своё бестолковое занятие. – В этих стенах?
Мещеряков промолчал. Он встал, сложил бумаги в папки и убрал своё бумажное хозяйство в сейф.
– Зря вы так, старший лейтенант Жаров, – чуть ли не официально изрёк он, покидая кабинет. – Не всё столь безнадёжно в нашем бренном мире. И в этих стенах реально делать добрые дела.
Когда дверь за Мещеряковым захлопнулась, Лёня в сердцах так поддел спичечный коробок, что тот подлетел чуть ли не до потолка и упал на подоконник между двумя кактусами в глиняных горшках. Там он неожиданно встал вертикально, как солдатик, замерев словно по команде «смирно».
– Надо же, – промычал фаталист, бросивший жребий. – Придётся всё-таки писать этот чёртов рапорт.
Жаров достал пачку чистых листов бумаги, предчувствуя, что одним экземпляром дело не ограничится. Набросав в верхнем углу первого листка положенную по канцелярским требованиям шапку, он перешёл к основному тексту.
«Прошу уволить меня по собственному желанию ввиду моего несоответствия моральным устоям нашей организации…»
Тут он задумался и через минуту нервно скомкал исписанный листок и выбросил в корзину для мусора.
«Прошу освободить меня от службы в органах МВД в связи с моей профессиональной непригодностью».
– Слишком неопределённо, – скептически пробормотал Леонид и отправил новый вариант своей писанины вслед за предыдущим.
«Увольте! Я адекватный человек и не могу работать в коллективе конченных кретинов и коррупционеров, каковыми являются сотрудники нашего отдела. Мой непосредственный начальник майор Прохоров болтун и циник, человек без чести и совести. Капитан Мещеряков угрюмый бирюк, бездушный ограниченный тип. Старший лейтенант Виолетта Зыбкина личность с низкой социальной ответственностью, лизоблюдка и провокатор».
– Вот! Самое то, – одобрил своё очередное творение Леонид, но разорвал его с ещё большим остервенением.
Дальше он стал писать совсем уже неприличные вещи больше для собственного удовольствия.
«Умоляю освободить меня от тягостной службы среди скопища моральных и физических уродов. Майор Прохоров гнусный тип с жёлтыми зубами, от которого постоянно смердит чесноком. Капитан Мещеряков с обликом вампира ходит в нечищеной обуви и не стрижёт ноготь на указательном пальце. Груди старшего лейтенанта Зыбкиной ассиметричны. Её левый глаз сильно косит и вводит в заблуждение окружающих. Смех её ужасно неприятен. Остальные сослуживцы ничем не лучше. Особенно несносна эта старая кагэбистка уборщица тётя Вера. Её постоянно красная рожа ужасно раздражает мою тонкую душевную конституцию…»
– Тьфу! – Жаров устыдился собственного пасквиля и брезгливо отправил его в уже переполненную бумагой урну.
Перед новым чистым листом он задумался серьёзно. Теперь у него возникла идея видоизменить даже стандартную шапку документа.
«Главному коррупционеру самой преступной организации нашего района…»
От неожиданной каллиграфической смелости Лёня даже побледнел. Как в паранойе он отбросил и этот манускрипт и не раздумывая перешёл к новому чистому листу.
«Вельзевулу районного представительства преисподней подполковнику Бирюкову В. Д. от ропщущего раба его старшего лейтенанта Леонидоса…»
Резкий звук телефонного звонка прервал дьявольские писания глупого милицейского отрока.
– Старшего лейтенанта Жарова в кабинет Бирюкова. Срочно! – пропищал в ухо голос секретарши начальника их районного отдела МВД.
– Есть, – отрапортовал ошеломлённый Леонид и очень осторожно положил трубку на место.
Съёжившись, он осмотрелся по сторонам, будто выискивая, где прячется то самое всевидящее око.
– Наш шеф и впрямь сатана, – испуганно изрёк Лёня самому себе и сунул в свою кожаную папку оставшуюся часть чистых листов.
Запирать кабинет на ключ Жарову не пришлось. Как раз явилась Зыбкина со своей «ассиметричной грудью и раскосым взглядом».
– Куда это ты настрополился? – небрежно поинтересовалась она.
– К самому, – Лёня многозначительно перевёл взгляд в направление потолка, чем сразу же заинтриговал женское любопытство коллеги.
– С какого перепуга? – хмыкнула она ещё более пренебрежительно. – Ботинки шефу зашнуровать.
– Мне отбирать твой хлеб западло. Мне шеф поручит спецзадание. Возможно, с командировкой в столицу. Адью! – Лёня отдал на прощанье шуточную честь двумя пальцами.
– Удачи, Леонид Бонд, – бросила ему в спину Виолетта. – Тебе командировка светит разве, что в преисподнюю.
Признаться честно, старший лейтенант Жаров не совсем понимал причину вызова его скромной персоны в высший кабинет власти их правоохранительного учреждения. При своём звании и должности он бывал там лишь на больших совещаниях. Конкретно этот вызов не пробудил в лабиринтах его внутреннего наития каких-то особых опасений, но тем не менее поджилки немного вибрировали. Нагоняй или действительно какое-то особое задание? Не хотелось ни того, ни другого. Служба на страже закона своей противной рутиной уже порядком изъела его, как оказалось, слишком ранимую душу.
Иногда прямо до тошноты.
Подполковник Бирюков Виктор Иванович встретил старшего лейтенанта Жарова довольно приветливо.
– Как служится, молодёжь? – широким жестом он указал на свободный стул перед своим рабочим местом.
– Нормально, – Леонид понимал тонкости служебного такта и не пытался как-то конкретизировать свой ответ на дежурный вопрос, хотя так и подпирало выплеснуть в лицо шефа ведро помоев из их житья-бытья.
Это хорошо, – шеф посмотрел на подчинённого более тяжелым взглядом. – Тогда давай сразу, по существу. Ты, надеюсь, в курсе какое дело ведёт сейчас майор Лапин?
Жаров неопределённо передёрнул плечами. Слишком высокая осведомленность не поощрялась в их заведении.
– Да это и не важно, – подполковник вёл разговор без лишних церемоний. – Тут суть в другом. Ствол там засветился один. Я дал распоряжение пошуровать в архивах. Представь, отыскалась ещё одна пулька с того же самого оружия, но пятнадцатилетней давности.
Подполковник сделал многозначительную паузу. Старшего лейтенанта это сообщение никак не сразило. Он ещё не понимал, как эта сногсшибательная новость относится лично к его персоне.
–Вот такие вот парадизмы, – ввернул начальник заумное слово.
Была у него такая слабость повышать свою значимость использованием слов из научного лексикона. Само собой разумеется, ему никто не перечил, и он имел амбиции считать, что использует подобные выражения правильно.
Жаров молчал, ожидая продолжения беседы. Бирюков подвинул к нему папку, лежащую на столе.
––Вот то давнее дело из архива. Хорошо хоть сохранилось. Так вот, я хочу, чтобы ты покопался в нём.
– Я буду в распоряжении Лапина? – уточнил Лёня.
Этого Лапина недолюбливало всё управление. Угодить под его начало приятного мало.
– Нет. Это чисто индивидуальное задание лично для тебя.
Подполковник замялся, нервно ёрзая на своем кресле.
– Ты же знаешь, он Лапин под меня копает. Ты хочешь такого начальника вместо меня? Можешь не отвечать. Но если ты мне этого стрелка добудешь из небытия, – он похлопал рукой по папке, – то у меня будет козырь. Дело, которое сейчас расследует Лапин достаточно важное. Если он его раскрутит самостоятельно, то там, – он указал пальцем вверх, – это заметят, а меня под белые ручки проводят. А так, с твоей помощью, я выложу им преступника, как кролика из шляпы фокусника. Умою этого резвого. Понял?
– Смогу ли я тягаться с майором? – Жаров был не в восторге от такой перспективы.
– Он о том давнем деле ничего не знает. Не переживай. Ты с сегодняшнего дня отправляешься в отпуск, чтобы здесь на службе не светиться, и чтобы ничто тебя не отвлекало.
– Товарищ подполковник, мой очередной отпуск только в декабре.
– Перенесём. В заявлении укажи повод поосновательней. Похороны там или свадьбу. Нет, лучше всё-таки бракосочетание. Не будем кликать беду. Садись пиши прям сейчас тут у меня в кабинете. Я сразу завизирую. Бумага есть?
Жаров утвердительно кивнул, доставая из своей папки чистый лист, заготовленный совсем по другому поводу.
– Невеста-то у тебя имеется? – поинтересовался между тем начальник. – У такого бравого офицера должна быть.
– Есть, – еле слышно подтвердил Жаров.
– Как зовут?
– Гала. То есть Галя. Галина…
– Вот и будет вам счастье с моей лёгкой руки.
Вид Бирюкова в этот момент полностью соответствовал выражению «самодовольство», а точнее «самодурство».
– Запомни, сынок, под Лапиным о марше Мендельсона придется позабыть. Он вам спуску не даст. На службе сгниёшь. Любая невеста сбежит, если видеть тебя будет лишь на портрете. Так что старайся, помогай мне обеими руками. Рой землю, докопайся до сути.
Жаров протянул написанное заявление. Лист бумаги подрагивал в его руках.
– Моему начальнику отдела Прохорову следует доложить? – уточнил он.
– Ни в коем случае, – Бирюков размашисто подписал документ. – Сюда ни ногой. Телефон я твой узнал, адрес тоже. Звонить буду я. Если возникнет необходимость личной аудиенции, укажу тебе место встречи.
В этот миг, принимая в руки папку архивного дела, Лёня явственно прочувствовал серьёзность момента. Если шеф удосужился узнать даже его домашний адрес и телефон, значит, напряжение на карьерной лестнице их конторы действительно высокое.
Благодаря протекции начальника отпуск Жаров оформил быстро и сразу же поспешил покинуть опостылевшее учреждение. Хотя, согласно народным традициям, которые неукоснительно соблюдались и в ихнем вертепе правопорядка, он обязан был проставиться коллегам от радости, что не будет видеть их целый месяц. Сам Жаров алкоголь не употреблял, но в прошлом году кое-как исполнил свой долг. Пиршество вышло так себе. Вспоминать его особо не хотелось. Прохоров отвёз всех на машине в свой гараж. Там и расслабились. Всё клонилось к полному безобразию, но до апогея дело не дошло. Виолетта пищала так, что на шум прибежала супруга Прохорова и разогнала гоп компанию самым жёстким методом. После товарищ майор доходчиво объяснял своим подопечным, что гараж рядом с домом – удобство очень даже сомнительное.
В нынешней ситуации сервированная поляна для ритуального омовения столь важного события никак не просматривалась. Наоборот, у Лёни появилось ощущение, что он ступил на тропу ведущую в самые густые дебри.
Ранее возвращение домой всполошило маму. Она выпорхнула из кухни навстречу сыну в прихожую с возгласом, вырвавшимся из самого сердца:
– Что случилось, Лёнечка?
– Мама, – скривил свою физиономию сынок, – на моей оперативной службе предусмотрен ненормируемый рабочий день. Я могу день проваландаться без дела, а если вдруг потребуется, то и в отпуске работать.
Он уже готов был признаться, что именно сейчас и возникла такая ситуация, но попридержал язык. Он ещё не решил, что ему выгоднее.
– Я подумала: вдруг тебя ранили, – попыталась оправдаться мать, но совершенно неуклюже.
– Убили! – совсем уже гаркнул Лёня. – Наповал! Я стал зомби. Притом голодным и злым.
– Сыночек, я ещё не успела приготовить ужин.
