Черт! Я сейчас приеду к нему на работу. В джинсах и футболке. А вдруг там его компаньоны, какие-то важные гости или…
Или кто?
Да плевать!
На все плевать!
Именно в этот момент я понимаю, что, по сути, еду выслушать решение мужа о разводе.
И мне действительно все равно, как я сейчас выгляжу.
Сажусь в машину, захлопываю дверь. Сашенька хмурится, недовольно крякает.
– Чш… мой хороший, – кладу руку на животик карапузу, к которому я привязываюсь все сильнее. – Мы просто съездим к папе.
Выезжаю из поселка на шоссе, подсовываю Сашке пустышку. Он почти сразу засыпает, укачанный равномерным движением машины. Но вот я как на иголках. Покрепче сжимаю руль вспотевшими ладонями.
Я справлюсь.
Я смогу.
И без него жить смогу.
Бросаю задумчивый взгляд на ребенка, мирно сопящего в люльке, и что-то пронзительно щемит в груди.
А вот без Сашки – нет. Если буду уходить от Егора, заберу малыша с собой.
В конце концов, в завещании ни слова, что Полянский своего наследника должен воспитывать.
Он рожден, и ладно.
У Егора есть его работа.
А вот у меня больше никого нет.
И никому я больше не нужна.
Егор
– Что ты здесь делаешь?
Пытаюсь выглядеть так, чтобы ни одну мою интонацию нельзя было назвать дружелюбной.
– Я? – Регина невинно хлопает ресницами. – Я к тебе, – тут же осекается, оглядывается на мою помощницу, с которой только что мило ворковала. – То есть к вам, – распахивает ярко-красные губы. – Можно?
Боже, какая же она мерзкая!
Эти искусственные ресницы, эти губищи варениками, эта призывно выпяченная грудь… Силиконовая? Нет. Не помню. Даже думать о ней противно. Даже вспоминать не хочу, что замарался, трогая ее.
Но не поговорить с Региной не могу.
Документы все выполнены идеально.
Только вот…
Она ни разу не суррогатная мать. И если это дойдет до Маши… Если это вообще куда-нибудь выйдет.
Чуть отстраняюсь в сторону, давая ей пройти.
– Меня ни для кого нет, – резко бросаю секретарше.
Захожу в кабинет, захлопываю дверь, а сам думаю, что надо было быть жестче Надо было попросту убрать эту соску туда, откуда ей бы выхода не было.
Я ей заплатил. Хорошо заплатил. Добился того, чтобы она уехала, но… Дрянь, вернулась.
– Согласно нашей договоренности, ты сейчас должна быть за пределами Российской Федерации, – бросаю в лицо этой шлюшке. – Мне нужно самому организовать твой отъезд?
Вскидываю бровь, давая понять, что если я займусь этим сам, то ничем хорошим для нее это не обернется.
– Егор, – шепчет она с придыханием. – Я так соскучилась, – кривит губы, пытаясь выжать из себя слезу, протягивает ко мне руки.
– Что значит соскучилась?! – отступаю, чтобы она не дай бог меня не тронула.
– Я… Мне так не хватает сильного плеча в этой сложной ситуации, – выдает она слишком длинную для ее умишка фразу, – мне совсем не на кого опереться!
– Могла бы найти, – смотрю на нее в упор.
– И ты… – она, кажется, по-настоящему изумлена. – Ты не ревнуешь?
– Я? – почти вскрикиваю. – Ревную? Тебя? Дорогая, ты что-то попутала. Я с тобой переспал один раз, случайно по пьяни. У нас никаких отношений не было и никогда не будет.
– Ну, – тут маска трогательной добродетели слетает с ее лица, и я вижу прежнюю хищницу, – отношений, может, и не было, а вот ребенок есть! – она прищуривается.
– У тебя нет, – качаю головой. – Все документы оформлены с твоего согласия. Матерью записана моя жена.
– Да-а, – тянет эта шлюшка, медленно приближаясь. – Но чтобы рассказать твоей жене о нас, мне не нужны документы, – она аккуратно касается кончиками пальцев моего галстука. – Чтобы пообщаться с прессой, – она выпячивает свои силиконовые вареники, сводит брови, – рассказать, как я скучаю по сыну, – смотрит на меня кокетливо, – мне не нужны документы.
– Ты вздумала меня шантажировать, – я отступаю, скалюсь в плотоядной улыбке. От злости, от возбуждения меня прошибает пот, сбивается дыхание. – Ты! – скидываю пиджак, ерошу волосы. – Вздумала мне угрожать!
Мне нужен Гоха из моей СБ. Чтобы эта дрянь не вышла из здания. Черт! Неужели я и дальше повалюсь в эту пучину мерзости? Одно дело смухлевать и подделать документы на ребенка, но другое – устранить его мать… Не хочу… Нет. Пока просто удержать ее.
Тянусь к телефону, чтобы вызвать своего подручного, но вдруг звонит селектор…
Маша
На подземную парковку заезжаю без проблем. Все здание принадлежит им, моя машина, конечно, в списках.
А вот уже в фойе первого этажа проблемы.
Охранник, хмурясь, придирчиво меня оглядывает.
Я перехватываю люльку поудобнее, спокойно иду к лифтам, но ко мне тут же подлетает излишне улыбчивая секретарша.
– Простите, вы к кому? – женщина настойчиво преграждает мне путь.
Хочется открыть рот и вякнуть: “К мужу!” – но… Но слова сами собой застревают у меня в горле.
Долго ли еще он будет моим мужем?
– Мне назначено, – дрожащим голосом отвечаю я. – В отделе кадров.
– Семнадцатый этаж направо по коридору, – улыбаясь еще шире, подсказывает мне секретарша.
– Спасибо, – стараюсь приветливо кивнуть, захожу в лифт и демонстративно нажимаю цифру пятьдесят три.
02.03
Лифт услужливо привозит меня поближе к мужу.
Пока еще мужу.
Захожу в фойе.
Чувствую, что дыхание сбивается, руки вспотели.
Люльку с Санькой повесила на предплечье на манер крестьянской корзины.
Мне с ним тяжело. Хоть он еще и кроха.
– Здравствуйте, – захожу в приемную моего мужа. Просторный светлый кабинет, оборудованный по последнему слову техники. Стильный интерьер, мягкие диваны. Любому зашедшему сюда должно быть ясно, что владелец умен, богат и обладает отменным чувством вкуса. В общем-то, так оно и есть.
– Добрый день, – на меня удивленно и чуть высокомерно смотрит молодая девица. Странно. Егор никогда не любил молодых секретарей.
– Я к господину Полянскому, – киваю ей, перехватывая поудобнее Сашку.
– Извините, – девица опускает глаза, в ее взгляде не смущение. Нет. Усмешка. – У него очень важная встреча.
Молчу. Меня будто грязью облили. У него важная встреча, из-за которой ему даже не хотят сообщить о приходе жены?
– Я его жена, – произношу тихо, но очень твердо. – Доложите.
Девица вскидывает удивленный взгляд, демонстративно медленно тянется к селектору, нажимает вызов.
– Егор Григорьевич…
– Я же сказал, меня ни для кого нет! – орет с той стороны мой муж. – НИ ДЛЯ КОГО!
Отбой связи.
Секретарша вскидывает бровь, смотрит на меня чуть надменно. Дескать… “Я же говорила!” и, не пряча наглой ухмылки, пялится в монитор.
Я стою перед ее столом, окаменев.
Эта дрянь даже не хочет предложить мне кофе! Просто игнорирует.
У нее такие распоряжения? Или мой муж начал выбирать персонал не по профессиональным качествам?
Не успеваю додумать эту мысль, как дверь приемной распахивается…
Егор
– Я же сказал, меня ни для кого нет! – рявкаю в селектор, не думая о произведенном эффекте.
А зря.
Зараза, прилипшая ко мне год назад, опасливо дергается, округляет глаза.
Она не так глупа, как мне вначале показалось.
– Сядь, – приказываю ей.
Сам набираю сообщение своему СБшнику: “В мой кабинет! Немедленно!”
Регина стоит как вкопанная. Кажется, боится пошевелиться.
– Сядь! – повторяю на пару тонов выше.
И этот окрик для нее становится сигналом к действию.
