– Точно подметил! – поддакивает командир.
– Нам бы, желательно, для поиска места для ночлега отойти ещё подальше от реки – поближе к саванне. – предлагает Денис. – Там комаров поменьше будет. А то ночью не дадут спать – сожрут.
– Давайте! – Гиссар без возражений сворачивает на север. – Отойдём на несколько сот метров вглубь.
Через некоторое время он добавляет:
– Кстати, у меня есть неплохой крем от комаров.
– И ты всё это время молчал? – с нескрываемой иронией в шутку спрашивает Денис.
– Тебе он всё равно сейчас бы не пригодился. Пока идёшь – потеешь и, тем самым. весь крем смываешь. Остановимся на ночлег, потом уже мажься, сколько тебе угодно.
– Ну хоть, что-то! Спасибо! – обрадовавшись, произносит собровец.
Спустя ещё полчаса подходящее место было найдено. Им оказывается небольшая сухая площадка у самой границы тугаев, выстланная павшим тростником. Она находится на некоторой возвышенности, что даёт возможность кругового обзора, а также тактического преимущества, в случае отражения внезапного нападения. Так как в целях безопасности разводить костёр не имело смыла, ужинали холодными консервами из принесённых в дорогу припасов.
– До рассвета, ещё девять часов. – отправляя ложку тушенки в рот, приглушённо говорит Гиссар. – Соответственно в караул идём по три часа каждый. Я себе, на правах командира, оставляю самую неудобную часть – середину. Вы уж сами распределяйтесь, кто сейчас, а кто перед рассветом…
– Я лучше утром пойду. – шепчет Али. – Мне тяжко рано вставать, поэтому в дозоре, как раз и раскачаюсь.
– Возражений нет. – подхватывает Денис. – Заступаю сразу после ужина.
– С этого места, даже река кое-где просматривается. – кивая в сторону Пянджа произносит Гиссар. – Так что, ребята, прошу особое внимание в дозоре сконцентрировать именно на реке и ближайшем к нам береге.
– Ты думаешь, этой ночью пойдут? – бросает Денис.
– Вероятность очень высока. Судя по всему – их здесь ещё пока нет. Так что переправы можно ожидать в любой момент.
Незаметно спускается тёмная южная ночь и лишь свет молодого полумесяца освещает пышные метелки тростникового леса.
– Тут без прибора ночного видения, конечно же не обойтись. – протягивает Али.
– В дозоре обязательно – только с ним. – коротко резюмирует Гиссар.
И спустя несколько секунд добавляет:
– Ребята, в случае появления волков, шакалов или гиен, ни в коем случае не стреляйте и не зажигайте сигнальных ракет. Кричать тоже не надо. Мы сейчас, фактически у самой границы, откуда боевики могут появиться в любую минуту. Нам никак нельзя себя обнаружить.
– А в случае появления более крупного хищника, леопарда или тигра, например? Стрелять-то можно? – спрашивает Али. – У нас же и пистолеты и автоматы с глушителями.
– Во-первых, ты сам знаешь, что от глушителя тоже есть звук, ведь он не бесшумный, всё-таки. Поэтому стрелять вообще здесь нельзя. А во-вторых, о тиграх в этих местах я давно уже не слышал.
– Мне один аксакал рассказывал, когда я ещё в первую командировку сюда приезжал, что они иногда захаживают с территории Афганистана. – гнёт свою линию Али.
– Во всяком случае, мне о таких случаях неизвестно. Поэтому, никаких выстрелов, огня и шума. В случае реальной опасности – дозорный будит остальных и вместе уже по ситуации решаем. А теперь отбой! Спокойной ночи!
С этими словами, Гиссар, завернувшись в свой спальный мешок, закрывает глаза. Денис с Али, переглянувшись, лишь пожимают плечами. Али следует примеру командира, а Денис, настраивая свой прибор ночного видения, удаляется на дюжину метров в сторону – нести ночной караул.
* * *
Почти всё время он, напряжённо всматривается через свой прибор ночного видения в сторону реки. Сначала может показаться, что вокруг ни души, и вокруг стоит звенящая тишина. Но это обманчивое ощущение. Прислушавшись, можно заметить, как шумит камыш от дуновения ветра. Вдруг внезапно где-то вдали ухнет сова. Огромный сом всплеснёт воду у самого берега реки. А затем и волки затягивают свою грустную оду луне, в самом сердце саванны.
Устав сидеть на одном месте, Денис встаёт, чтобы пройтись несколько шагов и размять онемевшие ноги. Между тем всё его внимание направлено на тёмную узкую полоску величественного Пянджа, видневшуюся сквозь камыши.
– Если бы я был на месте моджахедов, то, наверное, переправлялся бы поздней ночью, перед самым рассветом. – говорит про себя собровец. – Сейчас ещё слишком рано.
И кинув взгляд на часы продолжает:
– Половина двенадцатого. Мне ещё полчаса в дозоре осталось…
Внезапно со стороны их импровизированного лагеря метнулась какая-то тень. Денис, инстинктивно хватается за автомат и припадает на одно колено и, рукой, держащей оружие, упирается в него локтем. Другой рукой, он аккуратно перещёлкивает затвор предохранителя. Зафиксировав автомат в положении «наизготовку», собровец просматривает через прибор ночного видения ближайший участок тугаев прямо перед ним. В это же время тень метнулась ещё раз, уже намного ближе.
– Стой, стрелять буду! – приглушённым голосом произносит Денис, вспоминая о том, что Гиссар просил перед дозором не пользоваться оружием.
«Стрелять не могу. Но предупредить и целиться в потенциального противника я же имею право!» сквозит мысль в голове Дениса.
Тем временем, тень материализовалась в фигуру человека, приближающегося к дозорному.
– Доброй ночи! – звучит голос Гиссара.
– Доброй ночи! – сухо отвечает Денис, с огорчением осознавая, что не признал своего.
Командир подходит ближе, осматриваясь вокруг.
– Всё тихо, спокойно?
– Да, Слава Богу.
– Ну, иди, отдыхай.
– Так мне же ещё полчаса в карауле стоять. – возражает Денис. – Что-то ты так рано подошёл?
– Да… – отмахивается Гиссар. – Всё равно не могу заснуть. Так хоть с пользой для дела пободрствую. Так что, иди, спи.
Денис не стал долго спорить и его отговаривать. Он машет командиру рукой и идёт в сторону лагеря. Закутавшись в спальный мешок, собровец ещё несколько минут наблюдает за яркими звёздами на иссиня-чёрном небе, а затем усталость берёт своё и он засыпает крепким сном…
Тем временем Гиссар, взяв в руки прибор ночного видения, поворачивает голову из стороны в сторону, внимательно просматривая каждый метр ближайшего к нему берега реки. Летят минуты, часы, но никакого движения, никакого подозрительного шума, ничего. Ни единого намёка на незаконное пересечение границы по реке. Командир, конечно же даже и предположить не мог, что в нескольких километрах восточнее от того места, где они находились, с противоположного берега отправляются лодки одна за другой. Вот уже первая своим острым носом взрывает песок прибрежной косы, а вот вторая, третья, четвёртая…
Первая кровь
На скором утреннем завтраке Гиссар с Али выглядят невыспавшимися. Командир, то и дело потирает покрасневшие от бессонной ночи глаза.
– Давно что-то со мной такого не было. – сокрушается он. – Так за ночь даже вздремнуть не удалось.
– Я тоже полночи проворочался, очень неудобно спать было. – жалуется Али, прожёвывая свою булку с корицей.
– Ну, не знаю, как вам. А мне, вот, после вчерашнего марш-броска на сорок километров спалось просто чудно. – сладко потягивается Денис.
После завтрака отряд выдвигается на восток, и, как и вчера продолжает патрулирование тростниковых зарослей вдоль реки. Незаметно для глаза русло реки меняло своё направление, так, что, когда время на часах перевалило за полдень, они оказались почти у самого берега, хотя и старались следовать строго по прямой на восток.
– Виляет река из стороны в сторону, вот мы и оказались возле самой воды. – объясняет Гиссар и, прячась за камышом, зачерпывает ладонями воду, смачивая вспотевшее лицо.
– Ну и жара! – освежившись, шепчет он.
Ади с Денисом следуют его примеру, присев на корточки у самой реки.
– Гляньте, туда! – указывает направление рукой собровец. – Видите, вон ту песчаную косу?
– Да. – в один голос отвечают его однополчане, смотря в сторону, куда указывает Денис.
– Как будто кто-то вспахал поверхность песка. Или мне так кажется издалека…
– Ну пойдём, проверим. – Гиссар поднимается на ноги и направляется к косе, которая находилась метрах в двадцати от них.
– Глаз – алмаз у тебя Чимган! – заключает командир, присев на корточки и рассматривая поверхность песка. – И действительно, слегка вспахано всё вокруг…
– Скорее всего лодка. – присоединяется к нему Денис.
– Следы совсем свежие. – водит по песку ладонью Али.
– Сомнений нет. Именно, лодки причаливали сюда. – приглушённым тоном утверждает Гиссар. – Вопрос чьи?
– Крокодилы в Пяндже не водятся. Поэтому из воды да на сушу… Да, остаются только лодки… – соглашается Денис.
– Странно, что вокруг других никаких следов нет… – удивляется Али. – Если они вылезли из лодок, то должны же были как-то наследить?
– Ну почему же нет? – улыбается Гиссар. – Вот здесь, смотрите, камыш примят и вот здесь!
Приглядевшись, можно было заметить свежевытоптанную тропинку в зарослях тростника.
– Похоже, что кто-то здесь проходил сегодняшней ночью… – сквозь зубы произносит Гиссар. – Не знаю кто это, но нужно проверить. Будем следовать за ними по этой тропе…
Осторожно ступая по стеблям ещё зеленого тростника, они метр за метром углубляются в чащу тугаев, не сворачивая с найденной ими тропы.
– Ты думаешь, уже нужно сигнализировать тревогу на базу? – спрашивает Али доставая рацию.
– Нет. Пока рано. Это мог быть кто угодно. Егери, рыбаки, браконьеры. Нужно сначала проверить. Если появятся неопровержимые свидетельства того, что это банда Шакира – запросим подкрепление у ребят. А пока, как я уже говорил, лучше не пользоваться нашей частотой связи по каждому поводу.
– Ты говоришь, это могли быть рыбаки? – переспрашивает шёпотом Денис.
– Ну, да. – отвечает командир.
– Тогда, где лодки? Почему они их не оставили на берегу? И вообще зачем они направились в глубь балки?
– Знаешь, учитывая то, что здесь иногда твориться в приграничных районах, я бы тоже никакое имущество на берегу бы не оставлял без присмотра. Скорее всего, это были резиновые лодки. Они их свернули, положили в рюкзаки и отправились на озера внутри. Там полно рыбы, которой в реке нет. Да и ловиться быстрее и проще из-за отсутствия течения.
– А почему тогда лучше с сухопутной границы также не зайти? Почему именно по реке нужно добираться? – не унимается Денис.
– Да, потому что, по воде в несколько раз быстрее получается, чем тащиться с лодками по суше. Да и машина нужна, чтобы до границы Тигровой балки доехать, хотя бы. А по такому бездорожью, которое вокруг заповедника, ещё и не всякий джип проедет. А так, прыгнул в лодку, где-нибудь выше по течению, и ты уже здесь через пару часов.
* * *
Выведя по найденной ранее тропе свой отряд из тугаев на открытое пространство саванны, Гиссар обнаруживает, что дальше следы бесследно теряются.
– Этого и следовало ожидать. – заключает командир. – Здесь в саванне, на сухой почве, мы никаких следов не найдём.
– Что предлагаешь? – спрашивает Денис.
– Включать логику. Куда могла направиться эта группа условных террористов? Ну если это, к примеру, всё-таки банда Шакира, а не рыбаки или браконьеры.
Денис думает несколько секунд, всматриваясь в карту, которую позаимствовал ранее, а затем обращается к командиру:
– Знаешь, будь они моджахедами из отряда Шакира или рыбаками с браконьерами, я бы, в любом случае, на их месте направился бы к озеру Халкакуль на север.
– Это почему? – интересуется Али, облизывая свои усы.
– Потому что там – самый густой лес, судя по карте, где можно без проблем укрыться и организовать стоянку, незаметную для посторонних, ну и озера с пресной водой, конечно.
– Бинго! – восклицает Гиссар. – Ну, прямо с языка снял…
Денис, улыбается, понимая, что командир хитрит, но, в ответ, лишь молча кивает головой.
– Ну, что отдохнули, немного, ребята? – вставая на ноги, спрашивает Гиссар. – Тогда по коням. Направляемся в сторону озера, о котором сказал Чимган. Я тут знаю одну оленью тропу. Она не обозначена на карте. Но по ней мы доберёмся до озера в два раза быстрее.
Солнце уже клонится к закату, когда они, наконец входят в фисташковую рощу. Отряд всё-также следует той самой короткой тропе, о которой изначально говорил командир.
Внезапно Гиссар останавливается.
– Что случилось? – спрашивает Али.
– Похоже, что мы снова взяли чей-то след … – произносит командир.
– То есть, мы на правильном пути?
– Похоже, что так. Здесь кто-то уже проходил и это было совсем недавно.
– А почему ты так решил?
– Видишь, ветки кустов срезаны вон там?
– Ну да. Но может олень обглодал…
– Ну, во- первых олень уже вряд ли пойдёт по этой тропе – она слишком открытая для него. А, во-вторых, ты правильно сказал – обглодал. А здесь именно срезано… То есть это – человек…
