– Guten Tag, Kinder!
– Guten Tag, Ekaterina Victorovna!
Так всегда начинается урок немецкого. Вообще, в школе мы изучали два языка: и английский, и немецкий. На английском я разговаривала, но вот с немецким были проблемы. Сегодня после этой фразы и переклички почему-то я стала игнорировать всё и всех… Алина пыталась что-то делать, однако я видела, что ей на урок немича плевать с крыши двадцатиэтажки.
Я была на этом уроке как будто вне нашего мира. В голову нахлынули все события, произошедшие за день: болезнь Дарьи Дмитриевны, разговор с Алиной, стрёмная учительница. Взгляд размылся и от этого начала кружиться голова.
Из забытья меня вырвал голос подруги:
– ВЕРА! Тебя уже третий раз спрашивают перевод предложения!
Все мысли резко улетучились, и пришлось сосредоточиться на уроке. Сегодня я забыла все слова и правила. Учительница очень удивилась, но, к счастью, ничего мне не поставила.
После столовой мы с Алиной в очередной раз ходили по школе и разговаривали:
– Вера, перестань вести себя странно на уроке! Выброси из головы всё, что тебя так беспокоит и учись как раньше! – возмущённо протараторила подруга. Честно признаться, я никогда не видела Алину в таком раздражении.
– Сказала та, которой абсолютно всё равно на школу!
– Какой у нас следующий урок? – Алина задумалась. – А, точно! Твоя любимая математика!
– Ага, лучше готовься к предстоящему стрессу! – задорно подтолкнув подругу локтем, засмеялась я. Я знала, что не только я, но и моя подруга боится пошевелиться на математике. Вообще этот урок ещё и кайф, я любила математику.
– Ой, не преувеличивай. – Алина драматично закатила глаза.
– Я и не преувеличиваю!
– Стресс на математике только у тебя! – сказала Алина. Я с укором посмотрела на подругу.
Всё-таки врушка из неё лучше, чем актриса.
ГЛАВА 2. Самый странный урок математики
С пятого класса урок математики, казалось, уже не мог попасть в список моих любимых предметов. Да что говорить, я откровенно возненавидела этот предмет. Но в шестом всё очень сильно изменилось и моё отношение к математике полностью поменялось.
Вы спросите: «Почему же так произошло?». Ответ прост, даже очевиден: у 6Б поменялась учительница! К нам пришла Астрицова Александра Николаевна – математичка, к которой все обращаются с эпитетом «уважаемая».
Новая учительница произвела на всех какое-либо, но впечатление. Она весьма необычная. Она никогда не говорила лишнего, однако её коронные фразочки не оставляли равнодушными никого. Слегка черноватый юмор тоже всем нравился, даже удивительно, что никто не обижался. С нами она общается как с друзьями, не как с детьми, а как с равными – просто и легко. Она использует свои права на всю, но никогда не давит этим на учеников.
Математику знает прекрасно, особенно это видно, когда она задаёт самостоятельную с гигантскими примерами, а потом удивляется, почему мы не можем, как она, решить их в уме за пару секунд или озвучивает сразу ответ на какой-либо пример, демонстрируя образец человека-калькулятора.
По внешности А.Н. располагает к себе положительно, хотя очень величественно ведёт себя, заставляя всех понимать, кто она и зачем пришла. Возможно, это из-за её высокого роста. Что больше всего нравилось мне в ней с точки зрения внешности, так это глаза. Они были серо-голубые, очень глубокие, такие, что взгляд пронзал насквозь.
С того дня как Д. Д. заболела, Александра Николаевна стала более задумчивая, вспыльчивая, порой даже чересчур строгая. Возможно, Д.Д. была никак не причастна к этому, и А.Н. просто беспокоила головная боль – от погоды, например. Или даже от шума в классе. Она была спокойна, как и всегда, и вела урок тоже спокойно. Она не показывала абсолютно ничего. Александра Николаевна – тот самый человек, который умеет держать себя в руках. Однако за первое полугодие я изучила её характер, а также манеру поведения и общения, так что я сразу понимаю, когда с ней, да и вообще с любым другим учителем что-то не так. Это был как раз такой случай…
* * *
Урок математики, пятница. На перемене перед уроком суматоха: все вытирают доску до дырок, собирают бумажки. Есть ученики, которым на это всё равно. Обычно они сидят в телефонах, ходят по коридорам (или носятся), устраивают тусовки в туалете. На переменах класс просыпается, и тогда уже начинается настоящее веселье.
Звенит звонок на урок. Все пулей залетают в класс, около коробки с телефонами толпа.
Максим, как обезьяна, проворачивает непонятные действия со своим рюкзаком, Никита орёт, как будто его оглушили, за компанию со Стасом. Я, будучи старостой, с ещё несколькими девочками дружно пыталась их утихомирить, но тщетно.
Ручка двери медленно поворачивается, все понимают, что это она. Она входит в класс, становится посередине и испепеляет всех взглядом. Руки сами по себе полезли в карманы чёрных брюк, глаза пробежались по классу и смирили неугомонных особ. Наконец наступает тишина, и она спокойным голосом, как и всегда, говорит привычную всем фразу: «Здравствуйте, садитесь».
Она просит достать листочки, а сама берёт книжечку с заданиями. По классу проходит разочарованный гул – все поняли, что нас ожидает самостоятельная, а именно небольшой математический диктант. Я никогда не волновалась по этому поводу, но вот другие – ещё как. А.Н. отпила немного кофе из кружки. Прозрачной с кружочками. Даже не знаю, почему я обратила на это внимание. Сегодня учительница математики была в достаточно хорошем настроении, просто очень уставшая.
Александра Николаевна взяла карандаш и стала ждать, пока все успокоятся. И мы успокоились (сто лет спустя). Математичка начала чётко диктовать задания, заранее предупредив, что повторять она ничего не намеревается.
Когда мы написали самостоятельную, Александра Николаевна подошла к доске и начала объяснение новой темы.
Половина класса занималась какой-то ерундой, все как будто забыли на каком уроке находятся и начали кричать нешуточно. На уроках математики редко кому-то приходила в голову идея покричать и поговорить, но сегодня это произошло. Оставалось только молиться, чтобы все замолчали и не вывели из себя до недавнего времени вспыльчивую математичку.
Учительница повернулась к классу и нахмурилась, начала стучать ногтями по доске. Но, видимо, никто не заметил этих движений. Я сразу поняла, что сейчас А.Н. кинет какую-нибудь угрозу или повысит голос, поэтому интуитивно прикрыла пальцем ухо.
– Сейчас вам вряд ли будет так смешно! – произнесла Александра Николаевна тихо, но так, что все сразу обратили на неё внимание. Я же выдохнула и открыла ухо. Она подошла к той части доски, где был записан один единственный номер домашки. По классу прошёл разочарованный стон. По системе нашей математички чем больше класс шумит – тем больше им задают домашнего задания. Вот, пожалуйста. Она приписала нам ещё два номера.
А затем грозным тоном, серьёзно сказала:
– Если вы сейчас же не успокоитесь и не будете меня слушать, то я… – она достала из ящика стола скотч. По классу пробежал смешок, а затем мы кивнули и немного притихли. Хотя вряд ли это молчание продлится долго.
Как бы Александра Николаевна не уставала, она всё равно вела урок, как и всегда, и даже умудрялась как-то шутить или угрожать. Она улыбнулась в знак одобрения тишины, которую все создали, и стала дальше спокойно, как ни в чём не бывало, объяснять прямые и обратные пропорциональные зависимости.
У А.Н. зазвонил телефон. После недолгого разговора учительница обратилась к нам:
– Мне нужно сходить на третий этаж. Но имейте ввиду, вы зря думаете, что я ничего не вижу, не слышу и не знаю. Пусть хоть кто-то сделает замечание на счёт вашего поведения! Мы молча кивнули, а Александра Николаевна вышла на коридор. Разумеется, шум возобновился.
– Чего они такие тупые? Сказали же просто помолчать! Неужели это так сложно? – шепнула я на ухо Алине. Никогда не понимала эту логику моих одноклассников.
– Да закройтесь! – завопила Софья, но её почти не было слышно из-за хохота Миланы и Аси. Они едва не падали на пол, смотря на Кирилла, который случайно налил воды на свою парту и книги, и пытался вытереть её салфеткой, но вода растекалась ещё больше. В итоге его попытки не увенчались успехом, и мелкий Антоша побежал в туалет за шваброй.
Буквально через минуту вошла какая-то девушка. Было видно, что она чувствует себя очень неловко. Все вздрогнули, когда она резко вошла в класс и замолчали, потому что ожидали, что войдёт сами знаете кто. Однако вошла эта девушка.
На вид класс 10—11, но может она просто выглядит старше своего возраста. Попыталась я и внимательно её осмотреть, вдруг увижу в школе. Будет хоть повод сказать «ага, а я тебя знаю» и эффектно уйти. То, что сразу бросалось в глаза, это короткие кудрявые рыжие волосы, которые она попыталась спрятать под капюшоном кофты. Это не сильно помогло, я всё равно их заметила.
Мы сказали, что учителя нету. Девушка сказала, что ей нужно забрать рапортичку, которую она забыла. Недолго поискав, она засунула что-то в рюкзак.
Все быстро потеряли к ней интерес, но как всегда я заметила что-то странное в ней. Предыдущий урок в этом кабинете был у А.Н. с седьмым классом, а девочка была явно старше. Наша учительница математики вроде как не ведёт у профильных классов. Возможно, даже у девятых. И из-за этого ситуация обрела какую-то непонятную странность.
А тем временем таинственная незнакомка благополучно удалилась из кабинета, оставив нас наедине с задачами.
Наконец Антоша притащил швабру и стал помогать Кириллу всё вытереть. Сам же Алешкин колотился от смеха и в итоге ещё сильнее всё размазал, из-за чего Стас, который стоял рядом, каким-то непонятным образом поскользнулся и упал. Янка подбежала и начала орудовать шваброй, и почти всё вытерла, когда Александра Николаевна вернулась и притом не в самом лучшем расположении духа.
– ЧТО. ТУТ. ПРОИСХОДИТ?! – все замолчали. – Сивицкая, я вижу тебе было очень весело, так разъясни пожалуйста всю ситуацию! Она скрестила руки на груди, свысока смотря на всю эту картину, и Кирилл виновато смотрел то на неё, то на Стаса. А тем временем Александра Николаевна ждала объяснений. Милана начала:
– Вы ушли и…
– Я случайно разлил воду, мы начали вытирать, а Стас поскользнулся и упал. – закончил фразу Кирилл. – Извините. – последние слова он сказал почти шёпотом.
– Тогда ТИХО помоги встать Ларионову и Романюк НОРМАЛЬНО вытрет воду. Молча. А за это ты ей завтра же принесёшь шоколадку. – Кирилл кивнул, а мы продолжили решать задачи, пока Янка помогала ему с вытиранием.
– И шоколадку не забудь. – хмыкнула она, садясь за свою парту. – Я молочную люблю, с кокосом.
Оставалось минут пять до начала следующего урока, настолько сильно нас задержали. Мы уже еле успевали на урок русского языка. И всё же продолжали решать. Мы не позволяли себе встать без позволения Александры Николаевны.
Наконец, учительница поняла, что всё это бесполезно и что у нас не осталось ни капельки сил и желания продолжать это занятие. Прозвучала всем знакомая волшебная фраза: «Урок закончен, до свидания». Все начали собираться.
– Снежко, неси тетрадь. – спокойно сказала она, когда я уже собиралась уходить.
Класс.
Перспектива остаться на лишние минуты с математичкой меня не особо радовала. Хотя на русский идти тоже не хотелось. Всё, чего мне хотелось – это есть и спать. Я с мольбой посмотрела на А.Н., но та проигнорировала или не заметила, или сделала вид. Алина всё ещё была со мной.
По поведению учительницы я сделала вывод, что она нервничает или ей плохо и она собирается заболеть, никто не исключал, что это как-то связано с её походом на третий этаж.
А.Н. отпила немного кофе, затем достала красную ручку и начала проверять мою тетрадь.
Прозвенел звонок.
Лицо учительницы лишилось нормального цвета.
Я спросила, всё ли хорошо. Разумеется, она ответила, что всё нормально и нам не стоит из-за такого беспокоиться. Но я прекрасно видела и прекрасно понимала, что у неё всё далеко не нормально, я бы даже сказала, совсем не нормально. По виду можно было предположить, что у неё, вероятно, болит голова. Усталость на лице Александры Николаевны перекрыло удивление – кажется, всё совсем плохо…
Она начала объяснять мне мою ошибку, после чего дала решить ещё номер. Я быстро прорешала его, и в журнале появилась красивая десятка.
Я нарочно медленнее собирала рюкзак, так как понимала, что сейчас произойдёт что-то очень плохое, у меня сильно болел затылок. В моих мыслях росло тревожное предчувствие, и я поймала себя на мысли, что такие «предчувствия» нельзя игнорировать. Пульсирующая боль в затылке постепенно нарастала.
Меня совсем не волновало то, что прошло уже минуты две после звонка. Да, я отличница и опаздываю на урок, но честно, я об этом тогда совсем не думала.
– Девочки, идите на урок. Вы же опаздываете!
Эти слова пролетели мимо моих ушей.
– Вера, давай быстрее! Эй, Кристина! – Алина схватила уходящую одноклассницу за рюкзак. – предупреди учителя, что мы немного задержались и в школе присутствуем. – Кристина кивнула и быстрым шагом вышла из кабинета.
У меня в затылке закололо ещё сильнее. Я приложила руку к больной части тела: почему такие неприятности происходят именно со мной?
Тут чья-то рука резко ударила меня по плечу. Услышав своё имя над ухом, я медленно обернулась и увидела напуганную до смерти Алину. Она была бледная, и я даже подумала, что ей тоже стало плохо и ничего не понимала, пока подруга не отошла в сторону. У меня округлились глаза, когда я увидела это зрелище:
Александра Николаевна склонила голову на стол, казалось, ничего и не произошло, пока я не увидела её закрытые глаза, которые прикрывала прядь светлых волос. Я не могла точно сказать, получила ли учительница сотрясение мозга. Удара о стол я не слышала, когда стояла спиной ко всему происходящему, значит всё должно быть нормально. К тому же, одна рука лежала на столе, были шансы, что А.Н. предчувствовала потерю сознания и подставила руку, после чего её голова соскользнула на стол.
Как-то раз в начальной школе Алина потеряла сознание и упала в обморок. Я прекрасно помнила, как это выглядит: бледные и сухие губы, закрытые глаза, безжизненный цвет лица…
В ужасе я осознала, что с учительницей математики произошло тоже самое.
«Класс». – это была первая мысль.
А затем у меня началась паника. Недавно я слышала, что при потере сознания у человека может остановиться сердце. Я пыталась вспомнить, что мы делали в случае с Алиной. Я боялась представить, что могло бы произойти с А.Н., если бы мы не остались.
– Я видела сразу, насколько она уставшая. – шепнула я подруге. Почему-то не было никаких побуждений говорить громко.
Мы подошли к учительнице. Я прислушалась к тишине.
– Она дышит, сердце бьётся. Ура. – сказала я. «Ура» прозвучало не слишком позитивно. Если бы здесь была учительница истории… Может, тогда эта обстановка не выглядела бы такой мрачной и пугающей. Я напрягла мозг и изо всех сил пыталась вспомнить уроки ОБЖ, где учили первой помощи.
Алина старалась как-то подбодрить меня и заодно себя:
– Всё будет хорошо, не переживай… – у Алины тоже не получилось передать позитив в голосе. – Может, давай сходим в медпункт?
– Мы не можем пойти вместе. Помнишь, как ты тогда быстро очнулась? Да и медсестры уже час как нет на работе, как всегда, когда срочно нужна помощь. Может сходим в спортзал за нашатырным спиртом?
– А это чем-то поможет?
– Ну да, она очнётся, если дать понюхать. И вышвырнет нас из класса. Придётся всё-таки идти на русский. – Если честно, я даже немного обрадовалась, что у меня есть причина не идти на русский.
– Тогда иди ты, я стесняюсь. Хотя оставаться одной с ней тоже очень страшно…
– Тоже самое… – после этих слов я глянула в сторону А.Н. – Может, вызовем скорую?
– Не-е-е, давай лучше подождём.
Однако я всё равно начала набирать номер скорой медицинской помощи. Но в этот же момент учительница медленно открыла глаза и резко вдохнула, начала моргать.
– Снежко? Павловская? Что вы здесь делаете? Надо было идти на урок. Мы с Алиной улыбнулись друг другу. Да, скорее всего она выгонит нас из кабинета да ещё и посмеётся. Так хотелось обнять учительницу, меня переполнило облегчение с каким-то чувством, будто А.Н. пропала без вести и спустя множество лет вернулась. А главное, боль в затылке прекратилась.
– Мы уже собирались уйти, но вам стало плохо и дошло до потери сознания. – припомнила я таким тоном, будто речь шла о меню в столовой или о погоде на завтра.
Тут Алина схватила кружку с кофе и поднесла к лицу. И я, и Александра Николаевна в удивлении посмотрели на неё.
– Я надеюсь, ты это не собираешься пить? – тихо спросила я.
– Нет конечно! – не менее удивлённо, чем я смотрела на неё, произнесла подруга. Неужели обязательно было так всех пугать? Через пару секунд она также резко отдёрнула кружку от себя и поставила на стол. – Посмотрите….
Я присмотрелась к кофе. Он действительно выглядел очень странно.
– Вкус, между прочим, тоже странный. – медленно и мрачно сказала А.Н. – но было уже слишком поздно что-либо предпринимать…
– Я так и знала! – резко закричала я. – это отравление! Я сразу так думала. Пожалуй, самое стрёмное уже позади, так что можно обойтись без врачей. Я знаю, как вывести отравление!
– Это хорошо, ну и как же? – с интересом, задумчиво произнесла А. Н. Она смотрела куда-то вдаль, как будто её совсем не волновали действия ученицы.
