Лана Игнатьева "1945"

Вы говорите, что вместо переднего края обороны я сказал линия главного сопротивления. Да, я так сказал. Может быть, мое выражение оказалось неточным, но и говорить о переднем крае было, конечно, нельзя. Если сказать, что этот край передний, то должен быть и задний, поэтому одно только упоминание о переднем уже предлагает полосу обороны или отпускную позицию.

Поэтому и принято говорить «передний край полосы, передний край первой или какой-то последующей позиции», но как быть, если нет ни полосы, ни позиции, а открыта единственная траншея, то есть вся оборона, образно выражаясь, вытянута в нитку, но в этой траншее, и только в ней, расположился противник. Эту траншею я и назвал линией главного сопротивления, прежде всего потому, что это действительно линия.

Правда, далеко не прямая, но все же линия, на которой противник предполагает оказать именно главное сопротивление. Назвав же эту линию передним краем, я просто мог бы ввести в заблуждение командующего и весь военный совет. Относительно того, что вторую полосу я якобы назвал промежуточной позицией, то и теперь должен сказать, что это была именно позиция, потому что всякая полоса обороны обычно состоит из нескольких позиций, тогда как в этом случае позиция была единственной.

Промежуточной я ее назвал потому, что она находилась недалеко от тылового рубежа обороны и была предназначена для выигрыша времени с тем, чтобы успеть занять войсками этот тыловой рубеж. Относительно же узла сопротивления следует сказать, что вопреки общепринятому понятию, что всякий узел сопротивления состоит из нескольких опорных пунктов, я назвал этот узел основным опорным пунктом только для того, чтобы подчеркнуть мысль о том, что основой обороны является данный опорный пункт, с разрушением или совладением которого оборона противника рушится.

В данном случае оборона немцев и опиралась именно на этот опорный пункт, поэтому и я назвал его основным. Узел же сопротивления всякий раз готовится для оказания сопротивления противнику, и только с потерей одного узла сопротивления оборона продолжает жить, тогда как ликвидация основного опорного пункта приводит к дезорганизации всей обороны, которая на данный опорный пункт возлагала основные надежды.

– Вот видите, вы создаете свою собственную теорию, если все, что вы сказали, можно так назвать. Если вашу теорию не понял я, то есть начальник штаба, то уже другие, надо полагать, совсем не смогли уяснить ваших мыслей. Вот и подумайте теперь, можно ли считать правильным и грамотным доклад, который для всех оказался непонятным.

– Товарищ генерал, я никогда не считал себя теоретиком и далек от мыслей заняться этим делом. Я глубоко убежден, что оперативное искусство нельзя сводить до уровня одной лишь терминологии. Я всегда полагал, что оперативное искусство представляет собой систему приемов и методов подготовки и ведения операций.

Мне казалось, что в оперативном отношении лучше подготовлен тот, кто способен с меньшей кровью быстрее и решительнее достичь максимальных результатов.

– Я чувствую, что мы с вами не найдем общего языка. Сегодня мы поставили на этом точку и когда-нибудь на досуге продолжим дискуссию, а сейчас у меня есть другие дела. «Дела» Глебова стали ясны Ивану раньше. Во время разговора трижды входила и выходила все та же молодая, красивая, стройная и впервые изящно одетая с иголочки Аня.

На ней было прекрасно сшитое, дорогое платье, модельные туфли и длинные, до локтей перчатки. Прическу можно было бы назвать изумительной, если бы не чрезмерный блеск волос, который подчеркивал какую-то тенденциозность. Этот недостаток в значительной мере смягчался свежестью лица, которое было свободно от каких-либо косметических препаратов, за исключением довольно ярко накрашенных губ.

Каждый раз Аня входила, устремляла свой взгляд на генерала и, получив в ответ «сейчас, сейчас», удалялась. По всему было видно, что эта необыкновенная чета куда-то собиралась, и Иван явился причиной их задержки. Поэтому, как только Глебов дал понять, что он спешит, Кулагин извинился за отрыв генерала от «других дел» и немедленно вышел.

Он приступил в тот же день и разработал план занятий с начальниками отделов. Он наметил несколько лекций и дважды стрельбу из пистолетов. Когда на следующий день расписание занятий было представлено на утверждение генерала Глебова, то последний одобрил все намеченное и лишь на конец месяца добавил свою двухчасовую лекцию на тему: «Сохранение непрерывности наступательных операций».

Если бы в это время Ивана спросили, чем он занимается, и разрешили при этом ответить честно, то в ответ можно было бы услышать, что исполняющий обязанности начальника штаба в служебное время проводит лично и контролирует проведение занятий другими офицерами и генералами, а в свободное время думает о семье. Теперь, когда кончилась война, Иван часто переживал не совсем приятные минуты.

Он хорошо знал положение в России. Голод продолжался. По карточкам выдавали двести грамм хлеба на человека. Топлива не было. Жили словно только хитрые и наглые люди, которые воровали, тащили и вымогали. Были и такие, которые наживались и богатели. Однако престарелая мать и маленькие дети не могли бороться за жизнь. Они могли умереть от голода и холода в любой момент, даже теперь, когда кончилась эта тяжелая война.

Мать и Зина писали, что живут они терпимо, и тут же высказывали мечту о том, что если бы хотя бы чуть-чуть прибавили хлеба, то жить стало бы совсем хорошо. Они прямо говорили, что хлеба вдоволь не будет никогда, потому что накормить людей досыта хлебом невозможно. Если до войны каждому было достаточным каких-нибудь пятьсот грамм хлеба в день, то теперь даже Витька может съесть целый килограмм за один присест.

Мысли о том, что семья продолжает голодать, несмотря на завершение, причем победоносное завершение войны, не давали Ивану покоя. Когда ординарец подавал обильный обед и он садился за стол, то первый же кусок хлеба застревал в горле, и Иван вскакивал как ужаленный. Нервные спазмы давили и сжимали горло. Застрявший кусок с трудом проглатывался, и обед на этом заканчивался. К вечеру голод давал о себе знать.

Иван садился и ел, но слезы капали прямо в тарелку и каждый раз вызывали клятвенные обещания. «Только бы вернуться в Россию, – думал Иван, – я сделаю все возможное и невозможное, но семья моя будет есть хлеб досыта, только бы вернуться». Тем временем занятия шли своим чередом. Когда наступил конец мая и пришло время читать лекцию о «Сохранении непрерывности наступательных операций», Глебов сказал, что лекция не состоится, и приказал перенести ее на конец июня. Он объяснил необходимость переноса тем, что не располагает никакими материалами, так как Москва якобы не выполнила своих обещаний и ничего не прислала.

К этому времени все устроились жить, как говорят, на мирный лад. Иван поставил себе радиоприемник, регулярно стал слушать последние известия, а в свободное время и музыку. Незаметно и для самого себя он вновь после четырехлетнего перерыва стал, если не читать, то хотя бы просматривать центральные газеты. Из последних известий по радио и из газет Ивану стало известно содержание так называемых Потсдамских соглашений и прежде всего по вопросам демилитаризации и денацификации Германии.

Эти соглашения произвели на всех офицеров ободряющее впечатление. После первой и Второй мировых войн сложилось определенное мнение, что врагом России номер один являлась, является и будет являться Германия. Решительный разгром этой страны и суровые Потсдамские соглашения заставляли надеяться, что теория Сталина о периодическом повторении мировых войн через каждые 20—25 лет несостоятельна.

Из Потсдамских соглашений стало известно, что город Кенигсберг и его окрестности включаются в состав России. Восточная Пруссия и часть Померании отходят Польше. Вся Германия еще раньше была разделена на четыре оккупационные зоны: советскую, американскую, английскую и французскую. Все эти зоны сразу же после капитуляции Германии были оккупированы войсками соответствующих стран.

Создавалось впечатление, что Германия отныне расчленена и надолго утратила наконец возможность угрожать другим странам. Правда, характер расчленения этой страны наводил на мысли, что современные немцы вновь начнут длительную и настойчивую борьбу за воссоединение, как это было в 19 веке. В то время, как известно, немцы завершили свою борьбу Франко-прусской войной 1891 года и добились внушительной победы. В 20 веке, казалось, решили было повторить историю и вновь расчленить Германию. Надо быть наивным ребенком, чтобы надеяться на окончательный и бесповоротный разгром немецкой нации.

Даже самые недальновидные соглашались, что немцы очень скоро начнут упорную борьбу за воссоединение своей страны, после чего приступят к подготовке реванша. Все надежды возлагались только на фактор времени. Предполагалось, что для восстановления экономики, устранения политических и военных ограничений, создания новых вооруженных сил и наполнения соответствующих запасов Германии потребуется довольно много лет, в течение которых Россия сделается поистине непобедимой.

Таким образом, основы послевоенного политического устройства в Европе могли бы стать сколько-нибудь надежными только в определенных условиях и находились в прямой зависимости от этих условий. «Надо прямо сказать, – думал Иван, – что стать непобедимой страной – это не только добиться выплава 50?60 миллионов тон стали, 40?50 миллионов тон чугуна и добычи 400 миллионов тон угля в год, как об этом только что заявил Сталин. Конечно, экономика – великое дело».

Если нет или очень мало чугуна и стали, то о победе в современных условиях можно только мечтать. Но сказать, что наличие этих видов металла гарантирует само по себе победу над врагом, просто глупо и недостойно взрослого человека вообще. Как ни вооружи армию, как ни обеспечь ее боевой техникой, транспортом, продовольствием и обмундированием, но если эта армия бежит с поля боя после первого вражеского выстрела, то ни о какой победе говорить не приходится.

Если вместо разумной стратегии и действительного оперативного искусства толочь воду в ступе, а операции продолжать строить по методике Сталина да Жукова, то новую войну можно проиграть в рекордно короткие сроки даже для истории средних веков. Правда, Сталин создавал свою совсем не национальную научную военную науку, то победа над врагом зависит от количества и качества дивизий, то надо сказать, что после городов Хиросимы и Нагасаки, на которые уже сброшены первые атомные бомбы, говорить о решающем условии победы по меньшей мере недальновидно.

Если Сталин утверждает, что успех войны зависит от качества командного состава, то надо подчеркнуть, что прежде всего от качества главного или, как теперь принято говорить, верховного командования, стая волков во главе с бараном и теперь является главной причиной поражения. Таким образом, послевоенное устройство вызывало в самом начале не мало сомнений. Но проезжая в подчиненные штабы по дорогам через населенные пункты Восточной Пруссии, Иван видел целые потоки поляков, нахлынувших в эти края, как уже указывалось, земли Восточной Пруссии отходили к Польше. Поляки спешили урвать как можно больше и, конкурируя между собою, стремились опередить один другого.

Это довольно хитрые и часто очень каверзные люди. Проехать русскому человеку по территории Польши было просто невозможно. Польские банды охотились за отдельными русскими людьми. Они боялись нападения даже на самые мелкие подразделения наших войск, но безжалостно уничтожали каждого одиночку, рискнувшего оказаться на польской земле, только что освобожденной от немцев ценою пролитой крови. В скором времени ненависть к полякам настолько усилилась, что наши люди стали бить их не только стихийно, но и организованно. Однако поляки, будучи по своей природе весьма чванливыми и спесивыми, стали считать немцев врагом номер один, а русских – номер два, в то время как наши солдаты и офицеры вскоре убедились, что их врагом номер один являются теперь поляки, а ненависть к немцам отодвинулась на второй план.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70779982&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.