Дмитрий Киселев (Алхид) "Пьеса «Вера»"

Мужики с крышкой от гроба на головах. Юноша с венком и Старики со стульями и лопатами. Уходят влево.

Священник оглядывает зрительский зал.

Священник. Если Господь забирает молодых, значит, так ему нужно. Мы не в праве думать о том, зачем Бог это делает. Мы должны смириться.

Юноша. Как же так! Ведь они не успели совершить ничего дурного.

Священник. От Господа суд каждому. Мы же не знаем, кем бы стал рано отошедший из жизни человек. А Бог знает. (идя дальше). Он всё знает.

Юноша.(поспевая за священником). Выходит, что Бог грешников забирает? Грешников?

Священник. (пропуская юношу вперёд). Не только грешников, но и тех, кто достиг духовного развития.

Священник и Юноша уходят влево. Справа входят Мужики с гробом на плечах, одетые в рабочую крепкую одежду и непромокаемые куртки. Обутые в сапоги и калоши.

В гробу лежит умершая Вера в красивом свадебном платье.

Мужик.(говоря вполголоса). Братцы, не могу я нести больше. Скользко. Того гляди, упаду. Давайте передохнём.

Пётр. Держись. Не далеко осталось.

Мужик. Не могу.

Справа входит Егор Никитич, одетый в шерстяное чёрное пальто, фетровую шляпу, брюки и осенние кожаные ботинки. Следом идёт Татьяна Петровна, одетая в полушубок из натурального меха, чёрное платье до пят, шерстяной чёрный платок и сапожки. За ней идут Родственники.

Мужик поскальзывается и чуть было не роняет гроб.

Егор Никитич. (Вздрагивает.) Стой! Остановитесь!

Все останавливаются

Мужик. (сгибаясь под тяжестью гроба). У-у-у.

Пётр. Стулья. Несите скорее стулья.

Старик вбегает слева. Ставит стулья.

Пётр.(Мужикам.) Аккуратно. Опускаем. (Старику.) Стулья придерживай. Скользко же. Уползут. (Мужикам.) Аккуратно. Ставим.

Егор Никитич подходит к гробу. Мужики, опустив гроб, отходят в сторону, закуривают, уходят вправо. Старик отходит в сторону, закуривает, уходит влево.

Егор Никитич.(Телу.) Пускай люди передохнут. А ты пока на поле вспаханное погляди. (обводя взором зрительский зал). Вон оно какое хлебородное.

Пауза.

(смотря вверх). А небо. Видишь, какое низкое! Ещё вчера высокое было холодное, а сегодня опустилось на макушки деревьев и лежит тихонько, на тебя смотрит. Прощается.

Татьяна Петровна. (Подходит к гробу.) Дочка, на кого же ты нас, сиротинушек, покинула! Ведь никого у нас с мужем детей не остаётся. Одна ты была. Родненькая! Одна!

Егор Никитич.(вытирая соскочившие из глаз слёзы). Ну, будет. Как-нибудь. Как-нибудь.

Татьяна Петровна.(хватаясь руками за стенку гроба). Не уберегли мы тебя, дитятко. Не сумели. Сами дверь в дом этому прохвосту открыли. Сами тебя сосватали. А он вон как обошёлся с тобой. Окрутил! Бросил! А ты любила. Как же ты его любила! Так только в двадцать лет полюбить можно. Я видела в тебе эту любовь. Я знаю!

Егор Никитич.(положив ладонь жене за плечо). Ну, будет.

Татьяна Петровна. (Оборачивается на мужа, обтирая рукой слезы с щеки.) Это я виновата в смерти нашей девочки! Я могла спасти её! Ведь я мать! Я должна была предвидеть, чем может окончиться эта любовь! Я должна была почувствовать!

Егор Никитич. Нет. Ты не виновата. Ты, как и я, была счастлива видеть её влюблённой. Такой воздушной. Такой лёгкой. (плача). Такой живой. Ты не виновата в её смерти. Никто не виноват.

Слышится порыв ветра. Слышишь, никто.

Егор Никитич призывает мужиков продолжить нести гроб. Мужики входят справа, тушат окурки сапогами. Старик входит слева, тушит окурок пальцами руки и кладёт его в карман. Егор Никитич отводит Татьяну Петровну в сторону.

Мужики подходят и расстанавливаются по углам гроба.

Пётр. (Мужикам, вполголоса.) И-и-и! Взяли!

Старик берёт стулья и торопливо уходит влево. За ним уходят все остальные.

Эпизод второй.

Тухнет свет. На сцену вносят декорации: шлагбаум, кладбищенские ворота с крестом, деревянную бытовку с печной трубой. За бытовкой растут тополя.

В центре сцены синим светом высвечивается стеклянная коробка, в которой находится Вера.

Вера. Я будто очнулась от продолжительного сна. Но я не помню, чтобы спала. (оглядывая себя). И я одета. Стою посреди комнаты. А всё вокруг мне кажется каким-то странным. Точно не настоящим. И почему так тихо? И одиноко.

На сцене зажигается свет. В бытовке на стуле сидит Малый с закинутыми на стол ногами, обутыми в кирзовые сапоги. Он одет в простую и чистую рабочую одежду. Дремлет.

Авдотья и Аркадий Иванович входят справа и останавливаются перед бытовкой и шлагбаумом.

Авдотья. (Смотрит на шлагбаум.) Это что ещё такое?

Аркадий Иванович.(осматривая бытовку). Дося, что – то я не припоминаю, чтобы около нашего старого погоста стоял заслон. И вот эта (показывая на бытовку). деревянная времянка.

Авдотья. (обернувшись на бытовку). Кажись, и впрямь раньше её не было. Да и зачем она здесь? Неужто жить в ней кто собрался? Али уже живёт?

Аркадий Иванович. Да что ты. Что ты. Кто станет жить по соседству с могилами. (оглядываясь на Авдотью). Может, мы ошиблись с тобой. Не туда на развилке повернули? А это какой-то другой погост. Не наш.

Авдотья.(бросая укорительный взгляд на старика). Что значит не на ту! Я что, по – твоему, совсем из ума выжила! Родные поля перестала узнавать! Это ты не здешний, а мне в округе каждая пядь земли знакома. (показывая на деревья). Да и топольки вон те я очень хорошо помню. Правда, они тогда несколько ниже были. Но всё же это они.

Аркадий Иванович.(Смотрит на деревья.) Я, если честно, тополь за дерево не признаю. Он горит плохо. Жара с него мало. Да и вообще, в прошлом годе один такой тополь в соседнем селе взял да и сбросил тяжёлую ветку на крышу нового сарая вдовы. Нет, не признаю я эти деревья. Оттого не запоминаю, где они растут и как. А вот если бы на их месте вязы были, я бы запомнил.

Пауза.

(глубоко выдыхая). Ну, значится, здесь мы Фёдора Никитича двадцать лет назад похоронили.

Авдотья. Здесь. Здесь. Не сомневайся. Где же ещё. Тут все лежат. Батюшка их, Никита Никитич. Знатный был землевладелец в краях наших. Знатный. Люди уважали его. И приезжие. И наши. Матушка Агриппина Прохоровна. Женщиной она была властной. Ух! (Грозит кулаком.) Весь дом в ежовых рукавицах держала. Никому спуска не давала. При ней даже смеяться остерегались. Все здесь. Деды. Бабки. Все.

Пауза.

Аркадий Иванович.(Задумчиво смотрит на шлагбаум.) Дося, а знаешь ли ты, зачем во времена моей бытности солдатом мы вокруг лагеря заслоны ставили, подобные этому?

Авдотья. Нет. Не знаю. Откуда же мне знать.

Аркадий Иванович.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70781446&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.