Центральный институт труда: становление научной работы и изыскания по биологической линии. 1920–1930-е гг.
Антон Вячеславович Владзимирский
История организации и проведения научно-исследовательских работ по физиологии, психологии, биомеханике, биохимии, функциональной диагностике в Центральном институте труда (ЦИТ) – ведущем учреждении СССР по научной организации труда под руководством А. К. Гастева (1882–1939). Впервые систематизирован уникальный вклад ЦИТ в развитие современных наук о жизни.Рецензент: Р. А. Фандо, д.и.н., директор Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН.
Центральный институт труда: становление научной работы и изыскания по биологической линии
1920—1930-е гг.
Антон Вячеславович Владзимирский
Дизайнер обложки Екатерина Дмитриевна Бугаенко
© Антон Вячеславович Владзимирский, 2024
© Екатерина Дмитриевна Бугаенко, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0064-0740-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРОЛОГ
Имей при себе молоток и гвоздь и воздвигни город.
А. К. Гастев
Если, обогнув Большой театр, пройти полсотни шагов по Петровке, то вверху улицы, по правой стороне можно увидеть угловое здание со стеклянным куполом и величественными колоннами ионического ордера вокруг входных дверей. Подойдя поближе, прохожий увидит на фризе крупные золотистые буквы: «Центр диагностики и телемедицины». С 2020 года здесь расположен один из ведущих научных центров России в области здравоохранения и цифровых технологий. Однако инновационные идеи и смелые научные изыскания кипели в этих стенах и раньше – сто лет назад по адресу Петровка, 24 находился Центральный институт труда (ЦИТ)…
Социальные потрясения начала ХХ века в той или иной мере охватывали большинство стран мира. Осознавая несовершенство и хрупкость экономического устройства жизни, кажется странным, что множество умов билось над его улучшением. Рождались политические теории, утопии, гипотезы, свергались правительства, гремели войны, в схватке сходились капиталистическая и социалистическая системы. Однако даже в этой ужасной смуте у самых отчаянных антагонистов находилось что-то общее. Этим общим стала проблема научного подхода к повышению производительности и качеству труда. Обе полярные системы мироустройства, не смотря на все возможные противоречия, осознали и устремились к разрешению указанной проблемы, так как именно в этом они увидели возможность неограниченного экономического роста, а значит неотвратимой победы своей веры.
Так возникла новая отрасль знаний, новая дисциплина – научная организация труда (НОТ) как научно обоснованный комплекс организационных, технических и психофизиологических мероприятий, направленных на получение максимальных производственных результатов при минимальных затратах труда.
Сама по себе история становления и развития НОТ очень интересна, многогранна и разнообразна, при этом довольно обстоятельно изучена многими поколениями историков. Эта предметная область интенсивно прогрессировала и в СССР в период 1920—1930- х гг., а позднее, во второй половине ХХ столетия многие её аспекты были переосмыслены и возрождены на новый лад.
ЦИТ собственно и занимался научной его организацией. В этом вопросе он был вовсе не одинок, несколько крупных научных учреждений и целый ряд отдельных лабораторий в СССР посвятили себя проблематике НОТ. Однако ЦИТ имел одно ключевое отличие: только здесь было предложено выстраивать труд (от отдельно взятых операций до целых производственных процессов) на основе постоянного контроля и анализа организационно-технических и психофизиологических показателей. Такой подход получил наименование «социально-инженерного», он предполагал научно обоснованное создание отлаженного, синхронно работающего механизма, состоящего из машины и «живой машины», то есть из техники и человека.
В этом ключе путь ЦИТ был уникален. В то время, как другие учреждения в области НОТ исследовали профессиональный отбор, охрану труда и вопросы гигиены, в здании на Петровке, 24 создавали уникальные методологии комплексного изучения состояния человеческого организма непосредственно в процессе осуществления трудовой деятельности. Знания о психофизиологии трудящегося человека применялись для разработки оптимальных способов обучения; здесь не сортировали работников, а обучали и организовывали. В ЦИТ не следовали догмам, а смело их трансформировали, создавая новые сущности: от отдельных методов до целых научных отраслей.
Создателем и первым руководителем ЦИТ был Алексей Капитонович Гастев – уникальный человек, сочетавший в себе таланты поэта и слесаря, учёного и организатора.
Биографии и научному наследию А. К. Гастева посвящено значительное количество научных трудов, причем как российских, так и зарубежных авторов[1 - Johansson K. Aleksej Gastev: Proletarian Bard of the Machine Age / Acta Universitatis Stockholmiensis; Stockholm Studies in Russian Literature. Vol. 16). Stockholm: Almqvist & Wiksell International, 1983. 170 p.; Кравченко А. И. Классики социологии менеджмента: Ф. Тейлор. А. Гастев. СПб: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1998. 320 с.]. Начиная с 2017 г. трижды проводилась специальная конференция – «Гастевские чтения»[2 - Гастевские чтения, 2017: материалы научно-практической конференции, посвященной 135-летию со дня рождения А. К. Гастева (1882—1939) / под редакцией А. А. Ткаченко-Гастева, к.и.н. доцента О. И. Горелова, к.и.н. доцента С. И. Гореловой, М. Е. Осовского, М.: Изд-во МПСУ, 2019 94 с.]. Общественно-политическая, литературно-художественная, научная деятельность Алексея Капитоновича, в том числе, как одного из основоположников научной организации труда, стандартизации, бережливого производства и проч. изучена весьма скрупулезно. Помимо многочисленных статей, книг, диссертаций, совершенно особенный вклад внесен его потомками, прежде всего – Ю. А. Гастевым и А. А. Ткаченко-Гастевым[3 - Гастев А. К. Трудовые установки / Вступ. статья Ю. А. Гастева; Послесл. Е. А. Петрова. Москва: Экономика, 1973. 343 с.].
Вовсе не ставя своей целью дать исчерпывающий обзор трудов об Алексее Капитоновиче, лишь приведём примерную их классификацию. Его личность и исторический вклад изучены со следующих позиций:
1. Биография – даты, этапы и особенности жизненного пути[4 - Johansson K. Aleksej Gastev: Proletarian Bard of the Machine Age / Acta Universitatis Stockholmiensis; Stockholm Studies in Russian Literature. Vol. 16. Stockholm: Almqvist & Wiksell International, 1983. 170 p.; Касаткина А. А. Суздальский революционер А. К. Гастев / Дни науки студентов Владимирского государственного университета имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых: Сборник материалов научно-практических конференций. Владимир: ВГУ им. А.Г. и Н. Г. Столетовых, 2022. С. 1371—1377; Суетина Л. М. Центральный институт труда: А. К. Гастев – основоположник научной организации труда // Нормирование и оплата труда в промышленности. 2019. №8. С. 16—22.].
2. Развитие научной организации, социологии и педагогики труда. Непосредственное исследование истории научной и методологической деятельности Алексея Капитоновича в контексте общей истории НОТ[5 - Bedeian A.G., Phillips C.R. Scientific Management and Stakhanovism in the Soviet Union: A Historical Perspective // International Journal of Social Economics. 1990. Vol. 17, №10. Р. 28—35; Lieberstein S. Technology, Work, and Sociology in the USSR: The NOT Movement // Technology and Culture. 1975. Vol. 16, №1. Р. 48—66; Буланова М. Б. А.К. Гастев и П. А. Сорокин: у истоков социологии труда / III Гастевские чтения: Сборник статей Международной научно-практической конференции, Москва, 14—15 апреля 2021 года. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 2022. С. 32—38.]. Особо следует отметить единичные работы, указывающие факт наличия «научной школы Гастева»[6 - Абрамов Р. Н. Российские менеджеры: социологический анализ становления профессии. Москва: URSS: Ленанд, 2005. 278 с.; Баранец Н. Г., Веревкин А. Б., Ершова О. В., Горшкова А. В. Идеологические установки и советская наука в 1920-1930-е гг. // Власть. 2016. Т. 24, №12. С. 195—199. Бедрий Д. А. и др. А. К. Гастев и наука о труде // ЭКО. 1983. №6 (108). С. 99—112; Борисова Л. В. «НОТ – философия трудящихся»: научная организация труда в Советской России в 1920-е годы // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2011. №2. С. 72—81; Бурганов Р. Ф. Научная организация труда: история и современность. Экономический анализ: теория и практика. 2011. №44 (251). С. 59—64; Дохолян С. Б. Роль А. К. Гастева в развитии советского тейлоризма // III Гастевские чтения: Сборник статей Международной научно-практической конференции, Москва, 14—15 апреля 2021 года. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 2022. С. 52—58; Карашев А. В. Первые научные школы организации труда и управления в истории Российской экономической мысли 20-х годов: диссертация… кандидата экономических наук: 08.00.02. Нальчик, 1997. 198 с.; Лавриков Ю. А., Корицкий Э. Б. Проблемы развития теории управления социалистическим производством. 2-е изд., доп. и перераб. Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1989. 271 с.; Надехина Ю. П., Крюкова Е. В., Геокчакян А. Г. «Культура труда» и «культурная революция» в СССР. Деятельность ЦИТа в 1920-е – 1930-е гг. // Человек и культура. 2023. №2. С. 15—22; Чистякова К. А. Движение за научную организацию труда 1920-х—1930-х годов в Советской России (К истории формирования российской школы «человеческих отношений»): специальность 07.00.02 «Отечественная история»: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Курск, 2004. 27 с.; Шетов В. Х. Основные направления российской экономической мысли в области научной организации труда и управления производством в 20-е годы: автореферат дис. … доктора экономических наук: 08.00.02. Санкт-Петербург, 1999. 34 с.], но детально этот аспект практически не разбирающие.
3. Вклад в современную теорию и практику управления, кибернетику. В таких трудах преимущественно прослеживаются взаимосвязи достижений и концепций А. К. Гастева с современными методологиями менеджмента[7 - Голубев К. И. История менеджмента: Тенденция гуманизации. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. 221 с.; Костенко Е. П., Михалкина Е. В. История менеджмента. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 2014. 606 с.; Саймиддинов А. К. Вопрос об автоматизации в контексте теории научной организации труда Алексея Гастева // Философия и культура. 2019. №8. С. 38—45; Старикова Е. В., Преображенский Г. М. Поэзия «прозы труда»: научная организация труда А. К. Гастева и ее место в контексте современной теории управления // Вестник науки Сибири. 2018. №3 (30). С. 83—92; Туровец О. Г., Родионова В. Н. Генезис бережливого производства: российские истоки. Организатор производства. 2015. №2 (65). С. 5—12; Федоров В. К., Беклемишев Н. Н., Сергеев С. В., Луценко А. В. Анализ потенциала научных идеи и производственных программ А. К. Гастева по подготовке рабочих кадров для наукоёмких производств // Человеческий капитал. 2015. №7 (79). С. 98—102; Хохлова, Т. П. Наследие «русского Тейлора» в современном менеджменте (к 135-летию со дня рождения А. К. Гастева) / Т. П. Хохлова, П. В. Назаретян // Менеджмент в России и за рубежом. 2017. №4. С. 102—111; Цапков А. Н., Дьяченко Т. С., Грибина Л. Н., Шкарин В. В., Симаков С. В., Ивашева В. В. У истоков научной организации труда и бережливого производства. Волгоградский научно-медицинский журнал. 2018. №3 (59). С. 3—7; Чистякова К. А. Анализ основных направлений деятельности Центрального института труда (на основе подхода «5 Ps операционного менеджмента») // III Гастевские чтения: Сборник статей Международной научно-практической конференции, Москва, 14—15 апреля 2021 года. Москва: РГГУ, 2022. С. 141—146; Чистякова К. А. О роли и значении вклада А. К. Гастева в становление науки управления // Актуальные проблемы современной России: психология, педагогика, экономика, управление и право: Сборник статей и тезисов, Москва, 22 октября 2019 года. Том 3. Москва: Московский психолого-социальный университет, 2021. С. 140—148.].
4. Культурология. Литературный критик З. С. Паперный говорил, что художественные произведения А. К. Гастева – «одна из самых ярких страниц пролетарского творчества революционной эпохи»[8 - ГАРФ Ф. Р7927. Оп. 1. Д. 1. Л. 43.]. А поэт Г. А. Санников утверждал, ни много, ни мало, что «великая и обширная „земля“ советской литературы покоится на трех китах и этими китами являются Максим Горький, Владимир Маяковский и Алексей Гастев»[9 - РГАЛИ Ф. 3256. Оп. 1.Д.109. Л.19.]. Несколько авторов, включая современника и соратника В. О. Перцова, многогранно исследовали художественное наследие Алексея Капитоновича, его вклад в поэзию и литературу[10 - Надехина Ю. П. А.К. Гастев: научная и литературно-публицистическая деятельность // Вестник университета. 2014. №18. С. 99—104; Перцов В. О. От свидетеля счастливого: Статьи разных времен и воспоминания. Москва: Современник, 1977. 416 с.; Ткаченко-Гастев А. В. «Овидий горняков» и его метаморфозы. Эволюция взглядов Алексея Гастева в контексте русской революции / Гастевские чтения, 2017: материалы научно-практической конференции, посвященной 135-летию со дня рождения А. К. Гастева (1882—1939). Москва: Изд-во МПСУ, 2019. С.7—30.].
Конечно, необходимо указать, что во многих трудах перечисленные выше аспекты пересекаются, взаимно дополняют друг друга. Далеко не всегда конкретную публикацию можно абсолютно точно отнести к той или иной категории.
На фоне весьма обширной исторической литературы об А. К. Гастеве, история именно Центрального института труда, как научного учреждения, изучена крайне поверхностно.
Наиболее значительными представляются монография «ЦИТ и его методы НОТ» 1970 года издания (во многом это просто компиляция научных статей Института); весьма обстоятельная научная статья Д. М. Беркович, опубликованная в 1970 г.; работы по отдельным эпизодам истории ЦИТ А. В. Силина; серия статей о становлении и развитии социальной инженерии А. И. Кравченко; серия статей И. Е. Сироткиной с обзором истории ЦИТ и о развитии биомеханики; диссертация и статьи О. Г. Носковой[11 - Беркович Д. М. К 50-летию организации Центрального института труда // Автоматика и телемеханика. 1970. Вып. 8. С.189—191; Кравченко А. И. Социальный инженеризм в эпоху советской власти. Социология. 2017. №1. С. 3—21; №2. С. 3—14; №3. С. 3—25; Носкова О. Г. История психологии труда в России, 1917—1957 гг.: диссертация… доктора психологических наук: 19.00.01. Москва, 1998. 492 с.; Носкова О. Г. А.П. Бружес и его опыт использования физиологии труда и биомеханики в отечественном эргодизайне 1920-х годов // Эргодизайн. №1 (23). 2024. С. 112—124; Силин А. В. А.В. Луначарский и Н. К. Крупская против А. К. Гастева и Центрального института труда (дискуссия 1920-х годов о путях подготовки рабочих в СССР) / Образование как фактор развития интеллектуально-нравственного потенциала личности и современного общества: Материалы VIII международной научной конференции. Санкт-Петербург: Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина, 2018. С. 56—61; Силин А. В. Дискуссия 1920-х гг. о путях подготовки рабочих кадров в СССР: между ЦИТом и фабзавучем // Клио. 2012. №12 (72). С. 57—59; Силин А. В. «А все-таки это дело такое, которое надо поднять»: воспоминания Алексея Капитоновича Гастева о встрече с В. И. Лениным в 1921 г / Альманах Ассоциации исследователей Гражданской войны в России. Вып. 4—5. Архангельск: Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова, 2021. С. 142—149; Силин А. В. Воспоминания А. К. Гастева о Ленине как исторический источник / Актуальные проблемы современной России: психология, педагогика, экономика, управление и право: Сборник статей и тезисов. Том 3. Москва: Московский психолого-социальный университет, 2021. С. 133—135; Сироткина И. Е. Центральный институт труда – воплощение утопии? // Вопросы истории естествознания и техники. 1991. №2. С. 67—72; Сироткина И. Е. Мир как живое движение: интеллектуальная биография Николая Бернштейна / ответственный редактор: академик РАО, профессор, доктор психологических наук А. Г. Асмолов. Москва: Когито-Центр, 2018. 250 с.; Сироткина И. Свободное движение и пластический танец в России. 2-е изд., испр. и доп. Москва: Новое лит. обозрение, 2012. 328 с.; ЦИТ и его методы НОТ. Москва: Экономика, 1970. 271 с.] и некоторые иные труды.
В этих работах обозначены основные этапы развития Института, вводятся в обращение некоторые материалы, однако, при этом делается акцент исключительно на менеджмент, консультирование промышленных предприятий с целью их реконструкции и обучение рабочей силы, развитие стандартизации. На этом фоне психофизиологическим исследованиям уделяется минимум внимания (лишь обзорно освещены аспекты изысканий в области биомеханики и структурирования научной работы Института).
Впрочем биологическое направление НОТ вообще плохо изучено, обойдено вниманием историков как науки, так и медицины. В частности, проанализировано историческое значение первых Всесоюзных конференций по НОТ в обосновании и развитии психофизиологии труда, а также для современных организационно-управленческих подходов в здравоохранении[12 - Найговзина Н. Б., Сон И. М., Зимина Э. В., Сененко А. Ш., Терентьева Д. С. Исторические предпосылки научной организации труда в здравоохранении: опыт начала ХХ века // Менеджер здравоохранения. 2019. №3. С. 60—66.]. Вместе с тем, конкретные учреждения и научные группы в предметной области только перечисляются, их вклад и процессы становления остаются неизученными.
Что уж говорить о плеяде выдающихся учёных, трудившихся в ЦИТ и непосредственно составивших научную школу Алексея Капитоновича Гастева! Фактически внимания историков удостоились только Н. А. Бернштейн, Н. П. Тихонов и И. Н. Шпильрейн – их деятельность в период работы в ЦИТ изучена более или менее детально, хотя и в отрыве от общей канвы психофизиологических исследований Института[13 - Sutil S.N. Intelligence behind Movement: Laboratories of Biomechanics and the Making of Kinetic Utopia. In: Digital Movement: Essays in Motion Technology and Performance. Palgrave Series in Performance and Technology. Palgrave Macmillan, Houndsmills, Basingstoke, 2015. Р. 35—52; Дмитриева А. А., Тихонов П. А. Семья Тихоновых и Кононовых в период Великой отечественной войны и блокады Ленинграда / В сборнике: От 1939-го до 1945-го: Ученые и научные учреждения в годы Второй мировой войны. Сборник статей с приложением «Бессмертный полк». Сер. «Ad fontes. Материалы и исследования по истории науки» СПбФ АРАН, Совет по общественным и гуманитарным наукам СПбНЦ РАН. Санкт-Петербург, 2022. С. 227—236; Носкова О. Г. История психологии труда в России, 1917—1957 гг.: диссертация… доктора психологических наук: 19.00.01. Москва, 1998. 492 с.; Сироткина И. Е. Мир как живое движение: интеллектуальная биография Николая Бернштейна / ответственный редактор: академик РАО, профессор, доктор психологических наук А. Г. Асмолов. Москва: Когито-Центр, 2018. 250 с.; Талис В. Л. Доктор, который любил паровозики: воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне. Москва: Новое литературное обозрение, 2022. 495 с.; Тихонов П. А., Захарова А. А. Семья Тихоновых (1870-е—1980-е гг.) и ее роль в истории отечественной фотографии // Фотография. Изображение. Документ. 2011. №2 (2). С. 4—16; Фейгенберг И. М. Николай Бернштейн: от рефлекса к модели будущего. Москва: Смысл, 2004. 239 с.; Цыпкин Д. О. Формирование историко-документной экспертизы в России: 1898—1963 гг.: концепции, учреждения, ученые: диссертация… кандидата исторических наук: 07.00.02 / Цыпкин Денис Олегович. Санкт-Петербург, 2009. 237 с.; Эрастов Д. П., Тихонов П. А., Чернина Е. С. Николай Петрович Тихонов – основатель лаборатории консервации и реставрации документов Академии наук / Теория и практика сохранения памятников культуры. Сборник научных трудов. Санкт-Петербург, 1998. С. 27—32.].
Иногда отмечается парадоксальная ситуация: биографии выдающихся учёных изучены, но период их деятельности в Центральном институте труда просто игнорируется или упускается, в лучшем случае упоминается одним предложением (яркий пример – С. Г. Струмилин[14 - Актуальные проблемы экономической науки в трудах С. Г. Струмилина: К 100-летию со дня рождения / АН СССР, Ин-т экономики; [Ред. коллегия: акад. Н. П. Федоренко (отв. ред.) и др.; Предисл. акад. А. М. Румянцева]. Москва: Наука, 1977. 439 с. Станислав Густавович Струмилин / Вступ. статья Л. Е. Минца; Библиогр. сост. Г. Н. Финашиной. Москва: Наука, 1968. 160 с.]).
Таким образом, в исследованиях о ЦИТ отмечается явный дисбаланс в сторону инженерно-технических аспектов, организации производства и промышленной стандартизации.
Историки указывают: «Гастевцы сформулировали оригинальную, не имевшую в мире аналогов идею социальной инженерии. Авторы концепции ставили во главу угла человеческий фактор. Социально-инженерный подход предполагает четкое, синхронное, взаимосогласованное функционирование техники и человека, напоминающее работу безупречно отлаженного механизма»[15 - Надехина Ю. П., Крюкова Е. В., Геокчакян А. Г. «Культура труда» и «культурная революция» в СССР. Деятельность ЦИТа в 1920-е – 1930-е гг. // Человек и культура. 2023. №2. С. 15—22.]. А далее изучают только «технику» – инженерные и управленческие аспекты, «человек» же при этом исчезает из поля зрения.
В существующей историографической базе преобладает изучение личности А. К. Гастева и истории инженерно-управленческих научных исследований ЦИТ. Анализ развития психофизиологических изысканий ограничен единичными биографическими исследованиями отдельных учёных. Биологическое направление научной работы ЦИТ, бывшее на самом деле ключевым в период 1920-х гг., практически не исследовано.
А. К. Гастев – инженерный гений организации труда, но почему же именно биологическому (психофизиологическому) направлению он уделял такое повышенное внимание?
В следующей части повествования будет много цитат, и автор заранее просит прощения у читателя за то, что дал возможность своим героям высказаться напрямую.
В период своего становления и расцвета научная организация труда не имела чётко очерченных и однозначно воспринимаемых границ, единых подходов и толкований. Относительно общепринятой была её глобальная цель – обеспечение максимальной производительности труда. Но вот концептуальные подходы, теоретические постулаты и конкретные методологии весьма варьировались. В самых общих чертах можно сказать, что они разделялись на направления: управленческое, организационно-техническое, социально-экономическое и психофизиологическое.
Границы между направлениями зачастую сложно провести, в исследованиях и практической работе они тесно переплетались, дополняли друг друга. Вместе с тем, в рамках отдельных научных групп и школ можно выявить расстановку приоритетов. Алексей Капитонович Гастев и его приверженцы в 1920-е – начале 1930-х гг. основной акцент сделали именно на психофизиологическое (биологическое) направление.
Они однозначно воспринимали психофизиологию труда как новую отдельную науку, целью которой «является выяснение таких условий работы, в широком смысле этого слова, чтобы производительность была наибольшей, а усталость и вредные действия профессионального труда на организм наименьшими»[16 - Психо-физиология труда и ее значение для научной постановки производства // Организация труда. 1921. №2. С. 147.].
Объектом этой новой науки был трудящийся человек – «живая машина с окружающими её условиями (рабочий инструмент, рабочее место, технические приспособления, приёмы работы)»[17 - ГАРФ Ф. Р374. Оп. 10. Д.129. Л. 20.].
А. К. Гастев утверждал: «все новейшие значительные исследования по вопросам труда и все новейшие методики воздействия исходят в последнее время именно от работников и учреждения, умевших синтетически учесть биологический и технический моменты в производстве»[18 - Гастев А. ЦИТ как изыскательное сооружение // Организация труда. 1928. №1. С.17—26 (С.23).].
Выдающийся физиолог и сотрудник ЦИТ Крикор Хачатурович Кекчеев считал, что: «почти все люди работают неправильно, ненаучно. Следствием неправильного способа работы является малая производительность труда в количественном и качественном смысле, преждевременное изнашивание организма и несчастные случаи»[19 - Кекчеев К. Х. Живая машина (Как надо работать). 2-е изд. Москва: Центр. ин-т труда, 1922. 23 с. (С.5).].
Эту проблему прекрасно понимали все ведущие мировые специалисты по НОТ. Однако предлагаемые ими пути её решения были весьма специфичны:
1. Формализованный профессиональный отбор методами психотехники (психологического тестирования). По факту здесь происходило «выбрасывание из жизни» произвольного числа людей, не подходящих по неким характеристикам или тестам.
2. Рационализация и стандартизация трудовых движений и операций для достижения максимальной производительности в соответствии с методологией основоположника НОТ Ф. Тейлора. Однако при этом не учитывались аспекты утомления, рационального режима труда и отдыха, влияния работы на организм рабочего[20 - АРАН Ф. 562. Оп.1. Д.24. Л.1.]; именно за это «тейлоризм» и подвергался жёсткой критике, в том числе со стороны В. И. Ленина.
3. Охрана труда, преимущественно, в виде элементарных норм техники безопасности. Интересно, что А. К. Гастев метко назвал физиологию в зарубежных исследованиях методом «хозяйского гуманитаризма»[21 - Гастев А. Наши задачи // Организация труда. 1921. №1. С. 7—17; Гастев А. К. Как надо работать: практическое введение в науку организации труда / Под общ. ред. Н. М. Бахраха, Ю. А. Гастева, А. Г. Лосева, Е. А. Петрова. Изд. 5-е, стереотип. М.: ЛЕНАНД, 2023. 480 с.], подчеркивая спорадический характер соответствующих научных изысканий и отсутствие системного психофизиологического подхода к НОТ.
В СССР предложили другой путь[22 - Гастев А. Наши задачи…; Гольцман А. З. Реорганизация человека. Москва: Центр. ин-т труда, 1924. 52 с.; Ефимов В. В. Психо-физиологические основы утомляемости живых машин // Организация труда. 1921. №1. С. 100—101; Феста А. Л. Основные принципы управления предприятием // Организация труда. 1921. №1. С. 20—25.]. Вновь слово К. Х. Кекчееву: «на живую машину, на человека-рабочего обратили как-то мало внимания, а если и интересовались им, то почти исключительно с точки зрения охраны труда; подходили к нему, руководствуясь соображениями человечности, а между тем упорядочение способов работы и построение их на научных основах дали бы возможность, как и показали многочисленные исследования, резко повысить производительность труда, не нанося вреда здоровью самого рабочего. Работа в наилучших условиях, вот – задача научной организации труда: не выжать человека, не добиться от него во что бы то ни стало возможно большей производительности, а поставить его в такие условия, где он мог бы работать возможно лучше, – вот к чему стремится научная организация труда»[23 - Кекчеев К. Х. Живая машина (Как надо работать). 2-е изд. Москва: Центр. ин-т труда, 1922. 23 с. (С.6).].
В этом ключе о недостатках существующих методик НОТ очень ясно высказывался академик В. М. Бехтерев. Он настаивал на рассмотрении рабочего как «сложного биосоциального существа» и отмечал, что имеющиеся подходы и системы НОТ «извлекая из рабочих рук всю возможную энергию для поднятия производства <…> уделяют сравнительно мало внимания сбережению от изнашивания самой человеческой машины, не вводя каких-либо научных методов для установления той меры, длительное превышение которой может отражаться неблагоприятно на состоянии самой человеческой машины и её здоровья»[24 - Бехтерев В. М. Рациональное использование человеческой энергии в труде / Сборник трудов I Всероссийской конференции по НОТ и производству. М., 1921. Вып.1. С.25.].
В. М. Бехтереву вторит не менее выдающийся физиолог и тоже сотрудник ЦИТ профессор Алексей Александрович Кулябко: «в вопросах регламентации труда и выработки норм продолжительности рабочего дня физиологии должно быть отведено первенствующее место. Эта мысль не должна оставаться достоянием одних учёных, подающих свой голос только тогда, когда прибегают к их авторитету. Нет! Эта мысль должна внедриться в умы народных масс, которые сами принимают участие в своей организации, в своем строительстве»[25 - Леонтьев И. Ф. Усталость и ее измерение / Предисл. проф. А. Кулябко, зав. Энергетич. лаборат. Центр. ин-та труда. Москва: Огонек, 1925. 48 с. (С.4).].
Подход к воплощению сказанного в жизнь предложил А. К. Гастев, сформулировав научную парадигму ЦИТ: «Мы переворачиваем современную биологию и говорим: человек полон возможностей; в нем тысячи возможностей для приспособления, тренировки, победы. Вот почем мы жестко противопоставляем себя психотехникам – не сортировка на первом плане, а тренировка». На фоне механизации производства Алексей Капитонович сформулировал научную проблему: организовать «воспитание особого нового скоростного человека, с его быстрой реакцией, с его способностью всегда быть настороженным и, в то же время, расходовать минимум нервной энергии. И здесь опять-таки не отбор, а тренировка, ибо все должны быть такими, а не только избранные»[26 - ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с. (С.13).].
Итак, для Центрального института труда психофизиология – это фундамент НОТ, основа для создания нового типа трудящегося человека.
Живую машину в контексте рабочей среды надо всесторонне изучать, чтобы вырабатывать «методику умелой работы, рабочей, трудовой культуры, методику „как надо работать“»[27 - Там же (С.13, 19).].
Но А. К. Гастев ясно видел текущие проблемы: отсутствие методологий таких научных изысканий, дистанцию между сугубо лабораторными исследованиями (которых кстати немало за рубежом) и изучением живой машины в реальных производственных условиях. Тому подтверждением слова цитовцев: «Обращение с этой совершенной живой машиной до сих пор остается грубо эмпирическим. Опыт, не проверенный данными науки, всё ещё является главной основой организации труда и научное отношение к физиологическому организму работника считается чем-то академическим, годным для лабораторных опытов, но не для фабрики <…> Развитие техники, т.-е. мёртвых орудий производства – машин определяется точными данными естественных и математических наук, – использованием живой рабочей силы до сих пор идет по старинке, – на основе стихийных экономических процессов и передаваемого из поколенья в поколение опыта»[28 - Рубинштейн М. Организация производства и условия труда // Организация труда. 1922. №3. С.69—86 (С.85).].
В аспекте методологии А. К. Гастев на первое место выдвинул объективные методы, дающие измеримый результат, фактически применив к биологии подходы точных наук: «С тех пор, как технологический прогресс индустрии, выразившийся в сильнейшем внедрении в производство инженерного метода и во внедрении инженера на место ремесленника-мастера, поставил задачу научной организации производства и труда, в вопросе установления норм обозначилось аналитически-исследовательское начало <…> Значение этой аналитически-исследовательской тенденции не в том, что на дала или может дать абсолютно точные или глубоко всесторонние измерители и определители норм, а именно в том, что она в вопросе об определении норм на место обычая и личной секретности выдвинула объективно-аналитическое начало, фиксированное в особых расчетных документах»[29 - ГАРФ Ф. 5451. Оп. 12. Д. 474. Л.3—4.].
В «объективно-аналитическом начале» и «особых расчетных документах» в приложении к психофизиологии можно усмотреть своеобразную предтечу современной доказательной медицины с её стандартизированными дизайнами научных исследований, статистическим аппаратом, требованиям к «прозрачности» и воспроизводимости процессов и результатов научных работ.
Подтверждением этому служит ещё одно концептуальное высказывание Алексея Капитоновича: «В социальной области должна наступить эпоха тех же точных измерений, формул, чертежей, контрольных калибров, социальных нормалей <…> мы должны поставить проблему полной математизации психо-физиологии и экономики, чтобы можно было оперировать определенными коэффициентами возбуждения, настроения, усталости с одной стороны, прямыми и кривыми экономических стимулов с другой». Фактически он предписывал учёным подойти к рабочему «с таким же чисто инженерным расчетом и анализом, с каким мы подходим к любому станку-орудию»[30 - Гастев А. Наши задачи… (С.15, 19).].
В самом начале пути, формируя научные задачи для Института, А. К. Гастев подчеркивал фундаментальную роль психофизиологии труда и научного разрешения проблемы утомления; а ещё выделял отдельное изучение «статики» и «кинематики» работника; в аспекте психотехники он призывал не тратить время на «маленькие проблемы социальной охраны личности», а идти путём «смелого проектирования человеческой психологии в зависимости от такого исторического фактора, как машинизм».
Интересно, как Алексей Капитонович подходил к проблеме дистанции между лабораторной наукой и наукой в реальных условиях производства. Как весьма системный человек он начал с классификации явлений и выделил четыре вида труда и соответствующие подходы к их изучению[31 - Там же (С.14).]:
1. «Чисто мускульный, индивидуализированный» – его изучение оптимально в «традиционно-лабораторных условиях», оно наиболее доступно для современного учёного.
2. Кооперированный – требует более сложного подхода, чем лабораторный.
3. Механизированный со «сложным или настороженным» управлением – это «самый интересный и ответственный в смысле методов изучения и ценности психо-физиологических выводов» вид труда.
4. Индустриальный, заводской – «даёт возможность перевести чисто психо-физиологическую проблему в проблему психо-физиологической культуры пролетариата».
В этой классификации прослеживается вся программа научных изысканий по биологической линии ЦИТ: от лабораторных исследований в начале 1920-х гг. Институт придёт в начале 1930-х гг. к интеграции непрерывного мониторинга и научного анализа потока данных в реальном производстве («олабораторенному» заводу и «трудовой клинике»).
А. К. Гастев утверждал: «Перед нами во весь рост встаёт задача синтезировать все достижения психо-физиологических исследований». Более того, на основе этого синтеза с привлечением технических наук, педагогики и экономики требовалось обобщить данные, «проэкспериментированные и учтённые на протяжении определённого периода и на громадных людских массах», чтобы создать совершенно новую науку, сменяющую социологию – «творцом этого нового социального инженеризма, создателем новой социально-трудовой методики должен стать Институт Труда»[32 - Там же (С.13—14).].
В научном развитии психофизиологии труда и социального инженеризма на её основе А. К. Гастев опирался на два концептуальных подхода. Первый возник одновременно с созданием Института, второй появился спустя 5—6 лет в ходе развития многочисленных идей.
При создании ЦИТ, в начале 1920-х гг., на психофизиологической основе предполагается разработать методики формирования «биологических установок» или «автоматических био-приспособлений в организме». Под этим подразумевалось создание предрасположения организма к выполнению тех или иных, разумеется научно обоснованных рациональных, движений (так называемая «биологическая автоматизация» действий работника). Это предрасположение формировалось путём обучения (тренажа), причём конкретные упражнения располагали строго в порядке нарастания трудности их выполнения, многократно повторяли, а всю методику и программу обучения в целом формировали на основе результатов научных изысканий, в том числе в области трудовых движений. Изначально в качестве одного из ключевых средств формирования биологических установок в ЦИТ рассматривали тренажёры и всяческие «внешние приспособления» для обучения, направляющие и корректирующие движения; сами цитовцы называли их «организационно-вещевыми установками» или орга-приспособлениями[33 - Хлебников Д. Пути реорганизации // Организация труда. 1924. №6—7. С. 14—18; Гастев А. К. Установка производства. Организационный метод ЦИТ’а // Организация труда. 1925. №1. С. 3—43.].
А. К. Гастев определил четыре типа биологических установок[34 - Там же.]:
1. Активаторные (выработка энергии, борьба с утомлением, система возбудителей для организма, охрана труда).
2. Статические («основное корпусное устройство», «поддержка равновесия человеческой машины»).
3. Динамические (двигательно-силовая способность, двигательная культура).
4. Сенсорные (зрительные, слуховые, осязательные и высшие нервные рефлексы, выражающиеся в форме ассоциаций).
Для каждой из них он планировал научно обосновать и создать педагогическую методику формирования, шагнув в «область, где ещё не ступала нога исследователя»[35 - Гастев А. Наши задачи… (С.14).]. По замыслу А. К. Гастева ЦИТ должен разработать принципы «биологически-организационной тренировки», чтобы из революционной молодежи с «организационно-биологическими качествами» создавать «кадры организационно-трудовой агентуры, своего рода культурных установщиков, способных прямить неприспособленные к организации широкие народные массы и знающие искусство проведения основных культурных предпосылок». Примечательно, что к «организационно-биологическим качествам» (sic! «биологическим») Алексей Капитонович относил «быстроту и полноту обследований (разведки), точность донесений, способность неотступно биться, ловкое владение телом, уменье выполнять основные трудовые приёмы», соблюдение «выдержанного режима работы и отдыха», умение «давать чеканную организацию на малых участках, изворотливую хозяйственность»[36 - ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 78—80.].
Второй уникальный концептуальный подход появился в середине 1920-х гг.: основой для всей работы ЦИТ стало функциональное разделение. В соответствии с идеей А. К. Гастева каждый трудовой процесс раскладывался на три функциональных этапа: установку, обработку и контроль[37 - Гастев А. Предприятие подготовки рабочей силы // Установка рабочей силы. 1926. №1. С.6—10; Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ и над чем он работает: Выставка работ Центр. ин-та труда. Москва; Ленинград: Гос. науч.-техн. изд-во, 1931. 60 с.; Хроника ЦИТ’а // Организация труда. 1929. №1. С.61—67; Хроника ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №4. С.79—84; Трудовая клиника и отделы ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №1. С.69—74.]. По аналогии с работой слесаря: сперва рабочий подходит к верстаку, размещает в тисках заготовку и выбирает инструмент – это установка; затем он изготовляет деталь – это обработка; наконец, измеряет размеры детали, проверяет отсутствие брака – это контроль.
В педагогическом процессе усматривались такие же этапы: психофизиологический отбор и подготовка учебно-методических материалов – это установка; непосредственно обучение курсантов – это обработка; выпускные экзамены и оценка динамики изменения психофизиологических параметров по окончании учёбы – это контроль.
Концепцию выделения функциональных этапов применяли во всех аспектах деятельности ЦИТ, на её основе выстраивали производственные процессы, методики рационализации и организации производства, проводили научные изыскания и т.д., и т. п. При этом, как «обывательский предрассудок»[38 - ГАРФ Ф. 5451. Оп. 12. Д. 474. Л.18.], полностью стирали грань между физическим и умственным трудом – функциональное разделение считалось для этого своеобразной панацеей.
Три функциональных этапа стали концептуальной основой и изысканий по биологической линии[39 - В начале 1930-х появился ещё один функциональный этап, предваряющий прежние: «Р» – расчёт (Установка рабочей силы // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.2—3.). Однако, для биологического направления научных изысканий ЦИТ он уже не имел значения.]. А. К. Гастев требовал: «Организационно-производственное измерение трудового процесса в ЦИТ’е производится по формуле: установка – обработка – контроль <…> Значение биологических измерений в производстве должно быть подчинено чисто инженерно-расчетным измерениям технологического процесса»[40 - ГАРФ Ф. 5451. Оп. 12. Д. 474. Л.18, 22.].
Это означало необходимость выявить и объективно измерить колебания физиологических параметров рабочего в течение каждого функционального этапа; сопоставить трудовое поведение и биологические показатели отдельно в ходе установки, обработки и контроля. И здесь таилась беда… Но всему своё время.
В целом биологическое направление научно-изыскательной работы Центрального института труда было ключевым и предусматривало разработку психофизиологических основ труда, физиологических концепций научной его организации и управления, методик рационализации трудовых движений, операций и процессов.
