Дмитрий Вощинин "Иосиф. Часть вторая"

– А сколько же будет получать Голованов на новой должности в качестве командира авиационного полка?

Тогда и выяснилось, что зарплата командира полка составляет всего 1 600 рублей. Повисла тишина.

– Иосиф Виссарионович, – ответил я – я за деньгами не гнался и гнаться не собираюсь. Если на моей должности положено жалование 1 600 – буду получать 1 600.

– Так сколько же получаете? – повторил вопрос Сталин.

– Много – чуть более резко сказал я.

У меня было неприятное и обидное чувство, что нужный разговор о деятельности авиаполка перешел к обсуждению мелочных денежных вопросов. Я понимал, что мой ответ окружающими был принят отрицательно.

Сталин же, пройдясь по кабинету с трубкой, подошел ко мне и сказал:

– Так вот что, в качестве командира авиаполка вы будете на государственном довольствии, у вас будет служебная квартира. При этом разумно будет сохранить за вами и получаемый размер оклада. Зачем ущемлять человека, когда он приступает к важной и значимой работе. Согласны, товарищи?

Все присутствующие поддержали мнение Сталина, а он обратился ко мне и спросил:

– Вы удовлетворены?

– Вполне, товарищ Сталин…

– Вот и замечательно…»

«Однажды я присутствовал на приеме, по случаю приезда к нам премьер-министра Великобритании Черчилля. Много пили коньяка, в том числе Сталин и Черчилль за успехи вооруженных сил СССР и стран коалиции. Видя, как я смотрю на него, Сталин кивком в мою сторону и малоприметным жестом показал мне быть спокойным и не выражать свои эмоции.

Встреча подошла к концу. Все встали. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Остальные тоже стали расходиться, а я стоял как завороженный и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я все время наблюдал за ним. Подошел ко мне и добрым хорошим голосом сказал: -Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал…

Немного подумав, Сталин продолжил: -Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться тебе водой, и ты всегда будешь на высоте. Всего хорошего. – И он твердой, неторопливой походкой вышел из комнаты».

Андрей Николаевич Туполев -авиаконструктор

В 1937-ом году Туполев был обвинен во вредительстве и приговорен к 15 годам исправительно-трудовых лагерей. Несмотря на это, он не переставал работать (условия ему создали) и сделал многое для нашей авиации в предвоенные годы.

Вскоре после начала войны Туполев по рабочим вопросам прибыл к Голованову, который вспоминает:

"Мне доложили, что приехал авиационный конструктор Андрей Николаевич Туполев и хочет со мной переговорить.

– Пусть сейчас же заходит. Зачем вы мне предварительно докладываете?

– Дело в том, товарищ командующий, что Андрей Николаевич под охраной… Как его – одного к вам или с охраной?

– Конечно, одного!

Вошел Андрей Николаевич Туполев. Этот великий оптимист, которому нелегко досталась жизнь, улыбаясь, поздоровался. Я предложил ему сесть, чувствуя какую-то неловкость, словно и я виноват в его теперешнем положении. Разговор зашел о фронтовом бомбардировщике Ту-2 и о возможности его применения в Авиации дальнего действия. Несмотря на свои хорошие, по тогдашним временам, качества, этот самолет был рассчитан на одного летчика, что при длительных полетах нас не устраивало. Конструктор сказал, что есть возможность посадить в этот самолет второго летчика, и показал, как нужно усовершенствовать кабину. А я слушал его и думал: "Вот это человек! У него такие неприятности, а он не перестает заниматься любимым делом, продолжает заботиться об укреплении наших Военно-Воздушных Сил". Мне стало не по себе. И я решил, что надо об этом поговорить со Сталиным.

Вскоре я был в Кремле. Доложил Верховному о своих делах, и на вопрос, что нового, передал о своей беседе с конструктором и его предложении использовать этот самолет в АДД. Главнокомандующий заинтересовался такой возможностью. Все вопросы были решены, но я не уходил.

– Вы что-то хотите у меня спросить?

– Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?

Вопрос был неожиданным.

Воцарилось довольно длительное молчание. Сталин, видимо, размышлял.

– Говорят, что он не то английский, не то американский шпион… – Тон ответа был необычен, не было в нем ни твердости, ни уверенности.

– Неужели вы этому верите, товарищ Сталин? – вырвалось у меня.

– А ты веришь?– переходя на "ты" и приблизившись ко мне вплотную, спросил он.

– Нет, не верю, – решительно ответил я.

– И я не верю! – вдруг ответил Сталин.

Такого ответа я не ожидал и стоял в глубочайшем изумлении.

– Всего хорошего, – подняв руку, сказал Сталин. Это значило, что на сегодня разговор со мной окончен.

Я вышел. Многое я передумал по дороге в свой штаб…

Через некоторое время я узнал об освобождении Андрея Николаевича, чему был несказанно рад. Разговоров на эту тему со Сталиным больше никогда не было. Однажды конструктор артиллерийских систем Грабин рассказывал мне, как в канун 1942 года его пригласил Сталин и сказал: – «Ваша пушка спасла Россию. Вы что хотите – Героя Социалистического Труда или Сталинскую премию? – Мне все равно, товарищ Сталин. В итоге ему дали и то, и другое».

4

Во время Великой отечественной войны Иосиф Виссарионович не только отдавал приказы командирам, но и старался понять боевой дух солдат. Известен знаменитый лозунг «Всё для фронта! Всё для победы!». Он произнесен Сталиным по радио 3 июня 1941 года и был на устах и в сердцах у каждого жителя СССР. Во многом, пусть и жестокими методами, помог добиться победы знаменитый приказ №227 – «Ни шагу назад!» Сталинские твёрдость и решимость в годы войны как никогда были вовремя и сыграли неоценимую роль для общего патриотического настроя советского народа в достижения победы.

Зимой 1943 года Иосиф Виссарионович распорядился о возвращении в РККА погонов, которые были упразднены в войсках после революции. Это был настоящий комплекс идеологических мер по «перезапуску» военной формы и психологический момент был выбран очень своевременно.

Слово «офицер» впервые было использовано Сталиным в годы войны в приказе от 7 ноября 1942 года о контрнаступлении под Сталинградом. Это было сделано для того, чтобы вновь подчеркнуть высокий статус командира. Официально «офицеры» вернулись в РККА только в 1946 году после превращения войск уже в «Советскую армию».

Возвращение в армию погонов сопровождалось публикацией в газете «Красная Звезда» от 7 января 1943 года. В ней вышел соответствующий приказ и разъяснение к нему: «Погоны, не только деталь одежды. Это знак воинского достоинства и воинской чести… Надевая погоны – новые знаки различия и воинской чести – мы почувствуем ещё явственнее тот долг, который лежит на армии, защищающей родину от немецко-фашистских банд. Народ даёт армии эти знаки чести, требуя при этом, чтобы честь армии поддерживалась на полях сражений».

Разговоры о возвращении погонов и разработке новой формы возникли, когда Сталиным было дано задание представить образцы военной формы, которая была бы красива, внушала уважение и в то же время проста, удобна в носке. Когда различные образцы были готовы, их привезли в Кремль, и на некоторое время кабинет Сталина превратился в выставочный зал различных сшитых по указаниям модельеров образцов обмундирования. Чего тут только не было, вплоть до мундиров с эполетами времен восемнадцатого века.

Сталин внимательно рассматривал представленные образцы и покачивал головой – то ли от удивления, то ли от недоумения. В конце концов он спросил:

– А нет ли здесь формы русской армии, которую носили простые русские офицеры?

Оказалось, что такая форма имеется, но находится она где-то в сторонке, поэтому и неприметна. Когда эту форму представили, то оказалась она весьма скромной: китель с погонами и брюки навыпуск – повседневная; гимнастерка с защитного цвета погонами и брюки в сапоги – полевая. Парадная форма – такая же, но расшитая золотом. Когда Сталин попросил рассказать, сколько лет этой форме, какие изменения она претерпела, то оказалось, что усовершенствовалась эта форма многие и многие годы. Как пример, было указано на то, что на кителе раньше было шесть пуговиц, а стало пять, чтобы быстрее можно было его застегнуть, но прошли десятилетия, прежде чем большинство признало, что китель с пятью пуговицами удобнее, чем с шестью, и такой китель был окончательно введен в армии.

– А сколько же времени усовершенствовалась вообще форма в русской армии? – спросил Сталин работников тыла.

– Форма в русской армии усовершенствовалась в течение всего времени ее существования, – последовал ответ.

– А остальная форма, представленная здесь?

– Все, что здесь представлено, – новое, только что созданное.

– Зачем же мы будем вводить еще не испытанное, когда здесь есть уже проверенное? – сказал Сталин.

На этом и порешили. Так была введена новая форма, которая полностью оправдала себя в течение всей войны.

5

Сталин познакомился с Вольфом Мессингом случайно еще в 1939 году в Польше. Узнав о его даре телепатии, Сталин, посмотрев на него, спросил:

– По-вашему, Иуда – это сказка, в которую все верят?

Мессинг смело отвел взгляд и не стал отвечать.

– Вы хитрый человек, – улыбнулся Сталин.

Он понял, что это незаурядный и очень образованный человек, но до определенного времени относился к нему без искреннего доверия. Сталину импонировало, что ясновидящий вел себя с ним почти на равных, без лести и подобострастия. Впоследствии в деле, принесенном Берией, он обратил внимание на высказывание одного из основателей нейропсихологии Грузии Александра Лурии: «Факт ясновидения бесспорный, но перед сутью мы трепещем». Прочитав эти слова, Сталин задумался: в Бога он глубоко не верил, но мистические явления не отрицал. Людей, способных на невероятные и необъяснимые мысли, считал своего рода юродивыми и старался их не трогать.

При встречах с Мессингом Сталин не ощущал в собеседнике даже намека на агрессивность и интуитивно чувствовал перед собой умного, если не гениального человека, который об интимном разговоре не поведает никому. Мессинг, как и он знал цену жизни, сам прошел через адские мучения, его родственников погубили фашисты, к которым отношение у Сталина и ясновидца было одинаковое.

Однажды Сталин спросил Мессинга: – Почему у него не по возрасту такое морщинистое лицо? Ответ заставил вождя смотреть на этого человека осторожно и пользоваться его услугами не часто, но с большим вниманием.

Вольф Григорьевич довольно откровенно объяснил: «Свойство телепата позволяет мне иной раз слышать о себе такое, что вянут уши…Я никогда не говорю людям печальные вести. Зачем тревожить их души заранее? Пусть будут счастливы…».

Сталин внутренне очень переживал предательство Гитлера, к тому же не прошло и двух месяцев с начала войны, как появилась информация, что немцы захватили в плен его старшего сына – Якова. Отношения отца и первого сына были непростыми, многим казалось, что Сталин недолюбливал его. Но отцовское сердце только казалось холодным к этому своенравному мальчишке, когда он самостоятельно поступил в Институт инженеров железнодорожного транспорта, не спрашивая отцовского совета, женился на красивой танцовщице Юлии Мельцер. Сталин тщетно искал в нем свои черты – честолюбие, целеустремленность, жесткость, а видел мягкосердечие, спокойствие, рассудительность. Яков был грузином, но слишком прямодушен и многое рассказывал своей жене о жизни семьи Сталина.

Уже в начале августа 1941-го немецкие самолеты разбрасывали листовки с его фотографиями: «Это – Яков Джугашвили, старший сын Сталина, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. Сталин, Тимошенко и другие командиры учат вас, что большевики в плен не сдаются. Чтобы запугать вас, комиссары лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина доказал, что это ложь. Он сдался в плен. Потому всякое сопротивление германской армии отныне бесполезно. Следуйте примеру сына Сталина – он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Зачем вам идти на верную смерть, когда сын вашего верховного заправилы сдался в плен. Переходите и вы!»

Сталин вызвал Мессинга и протянул ему листовку. Они находились вдвоем в Ореховой комнате Кремля. Мессинг дважды прочитал текст. – Яков жив? – спросил Сталин. – Жив и не знает об этой листовке, – сказал Мессинг, откинувшись на спинку кресла, заставил себя войти в состояние, близкое к каталепсии. Длилось оно недолго, и Мессинг вскоре пришел в себя.

– Вы слышите меня? – донесся до него голос Сталина.

– Я хочу разобраться в увиденном, – ответил Мессинг и на несколько минут погрузился в свои мысли, а потом медленно начал рассказ:

– Ваш сын попал в специально подготовленную ловушку.

– Кто подготовил? – негодующе произнес Сталин.

– Не знаю, Иосиф Виссарионович. Мелькало много людей в офицерских погонах и с ромбами на воротниках кителей.

– Среди предателей были наши офицеры? Не может быть! – взорвался Сталин. Мессинг промолчал, давая возможность собеседнику овладеть собой.

– Он мог сдаться сам, тем более что его батарея попала в окружение. Об этом мне донесли. Слабохарактерный юноша. Волочился за актрисой старше себя по возрасту, не послушав меня, женился на ней. Грузин – это не грузин, если не уважает отца! … Что вы еще видели?

– Допрос Якова. Его пытались завербовать, но безуспешно. Просили написать письма вам и жене.

– Где эти письма?

– Он их не написал. И больше всего боялся, что вы поверите в его предательство. Хотел покончить с собой, но батарею захватили слишком стремительно.

– Мой мальчик! – неожиданно вырвался стон из груди отца, на мгновение его лицо исказилось от боли, но он достал трубку, закурил и стал похож на сурового задумчивого человека без прикрас, с рябью на лице.

– Что они могут с ним сделать? – задал он вопрос Мессингу и вымолвил: – Будут манипулировать именем! Унижать меня! Всю страну…

– Кстати, ваш сын не поверил, что немцы подошли близко к Москве, – заметил Мессинг.