Татьяна Лазарева "Философия леса"

На самом деле, это не многое меняет”.

Сжигаем.

“Он написал мне, что я обязана побывать в саду его матери. Не знаю, почему он использовал слово “обязана” вместо “следовало бы”. Если так, я не против. Похоже у нас много общего.

Мы могли бы устроить для нее целый праздник при свечах и звездах. Чем больше думаю о выборе, тем больше сомневаюсь. Мне было бы так интересно попробовать на вкус других мужчин. Но когда я думаю о нем и о том, как он хочет познакомить меня со своей мамой (если это правда), то мне становится так все равно на этих всех остальных.

Это духовное. Оно переполнило мою жизнь. Надо заземлиться.

День в Эдеме

Глобальное потепление топит айсберг твоей судьбы.

Я спряталась в свой скифский сундук в поисках ромашкового платья.

Сегодня особенный день – ты откроешь врата в свой Эдем.

Разноцветные цветочные волны висят в галерее свободы без рамок и гвоздей, разливаясь за горизонт, унося нас на крыльях трелей.

Ты сыграешь здесь свою любимую мелодию под теплым августовским ночным небом, я выберу свой смягчающий акцент, освещенный тлеющим кофейным светом свечи.

В этот день мы остановим гонку и вдохнем вечность с капель лиловых лепестков роз.

В этот день родные глаза будут сиять чуть ярче, а волосы другой будут струиться вдоль персиковых облаков.

Мятный чай сделает свое дело

и мы уснем до последней звезды.

Но я всегда буду рядом, чтобы напомнить,

как прекрасен Эдем на кончике языка твоей любви».

Сжигаем.

“Быть неуловимой, как писал Дон Хуан. Кажется я стала в этом опытнее.

Хотя мы оба знаем, если он сделает шаг в мою сторону, я упаду в его объятия. Но я продолжаю отчаянно делать вид, что это не так. Лишь тогда, когда он мне поверит… лишь тогда он сможет прикоснуться ко мне не только в мыслях”.

Лизи улыбнулась. Сжигать.

“Мы с ним просто безумцы. Как можно было настолько сильно проникнуть друг в друга? Как можно было настолько сильно желать другого?

Вчера я уснула абсолютно счастливой. Он сказал, что хочет быть со мной сегодня, что он хочет меня, что он видит меня насквозь и что ему нравится то, что он видит, что я желанный гость в его доме. Что он ждет меня.

Одни мысли о нем греют снова и снова. Мне нравится, что стоит сделать шаг в его сторону, как он укутывает меня лавиной своего внимания. Мне нравится, что он шутит вместе со мной. Что он читал про нашу совместимость по астральным знакам. Как и я. Он все это проверил, как и я. Чтобы убедиться, что мы созданы для любви.

Я представляю его внутри себя” – Лизи улыбнулась – “И все мое тело стонет лишь от одной мысли.

Когда мы увидимся, я обязательно запрыгну ему на руки. Боже, молю скорее, скорее. Тем более что теперь меня ничего не удерживает. Я свободна”.

***

“Я ушла в лес, чтобы отстраниться от него, в итоге все мои мысли были лишь о нем. Я намекнула, что, кажется, что-то чувствую к нему. Но мы это и так оба знаем. И знаем, что о чувствах нужно говорить тет-а-тет. Они особенные.

Я верю, что мир на нашей стороне, иначе он не сделал бы так много для нашей встречи. Иначе он не сделал нас настолько похожими. Иначе мы бы никогда не узнали о существовании друг друга.

Не пытаетесь ли вы все рационализировать чтобы не чувствовать слишком глубоко? – спросили они меня.

Абсолютно.

Одно имя, чтобы выразить мою истому.

Одно имя, чтобы отразить всю глубину моих мыслей.

Одно имя, чтобы жизнь вновь обрела смысл.

Я потеряна – да.

Мне страшно – да.

Он видит, что я просто оголенный нерв.

Я знаю, что он чуть больше чем просто хочет меня, его душа желает узнавать меня.

Томлюсь в ожидании.

Но как же я буду счастлива, когда это наконец случится”.

К сожжению последней страницы Лизи удалось разжечь небольшой костерок. Он не прогорел долго, но этого было достаточно, чтобы согреть воды для чая.

“Сжигание иллюзии, моей самой большой иллюзии за последние 2 года, дало мне возможность почувствовать правду, и она неизменна – он” – подумала Лизи.

Воздух наполнился запахом горящих можжевеловых ветвей.

Лизи решила не задерживаться здесь надолго, хотя поляна и ручей располагали к тому, чтобы провести здесь целый день при наличии должной концентрации на настоящем моменте и усидчивости.

Она же пошла дальше – по тропинке, слегка промозглой и хлипкой. Каждый шаг отзывался хлюпаньем от воды, которой, казалось, было так много в земле, что она отказывалась от излишков.

Шаг. Два. Скольжение.

Скольжение. Остановка.

Лизи вскрикнула от осознания того, что сейчас она упадет и ее прекрасную чистую одежду покроют куски налипшей грязи. Ее ноги проскользили вдоль склона, но каким-то невероятным образом ей удалось удержать равновесие. Это заставило ее вынырнуть из облака мыслей.

Девушка рассмеялась, ведь единственное, о чем она думала в тот момент, было не то, что ей может быть больно, тело пострадает, и прочее или что она получит травму. Единственной мыслью Лизи было: “О нет, я испачкаю свою одежду”.

“В этом было что-то нездоровое”.

Внезапно пришедшее осознание пронзило ее всю от макушки до кончиков пальцев – она поскользнулась в том месте, где ей прежде померещилась белая тень.

“Предупреждение? Духи леса?”

“Ты духовный человек?”, – пронесся в ее голове вопрос.

“Ты духовный человек?” – перекатывает Лизи эти слова на кончике языка, вспоминая тени тьмы и тени света, которые она часто видит боковым зрением то тут, то там.

“Ты духовный человек?” – спрашивает Лизи вслух вспоминая сколько грехов, в общепринятом смысле, она совершила.

Тропинка привела ее к лону склона – пещере, что находилась чуть ниже остальной местности.

Все же пещеры – удивительные места. Лизи представила, как раньше в них жили племена, здесь рождались и умирали люди, и мир не был замкнут лишь на одном месте. Люди знали, что у них есть целый мир, а это лишь ночлег. Свобода.

Лизи аккуратно сделала шаг вперед, она обратила внимание на свои чувства. Внутри было совершенно спокойно. Интуиции можно доверять. Еще один шаг, другой.

“Почему мы погружаемся в других слишком глубоко?”

Еще.

“Почему они уходят?”

Пять, шесть.

“Может это все нужно, чтобы мы заранее привыкли к тому, что однажды они уйдут навсегда? Или до следующей встречи? Хотела бы я узнать, кем мы с ним были друг другу прежде”.

Где-то глубоко капала вода. Успокаивающая и возвращающая Лизи в настоящий момент. Этот звук также производил на нее эффект гипноза, погружая в транс.

Она услышала шорох, повернулась и увидела, что глубоко внутри на нее глядит пара светящихся серебренным отливов глаз.

Почему это не пугает меня? – подумала она.

“Здравствуй. Кто ты?”

Глаза начали приближаться. Лизи отметила, что ее сердце бьется очень спокойно. Несмотря на всю курьезность происходящего. В следующее мгновение она увидела перед собой красивого лиса – лилово-серой расцветки. Его пушистый большой хвост кое-где был украшен бусинами. Морду то здесь, то там испещрили фиолетовые и зеленые узоры с символами.

Он тихо остановился перед ней, не сводя глаз.

– Ты красивый – сказала она, понимая всю комичность происходящего, почему-то ей казалось, что лис то же самое думает о ней – она ему нравится, иначе стал ли бы он подходить?

Эти глаза. Он был больше похож на разновидность тибетской лисы, которую Лизи находила раньше немного комичной. Потому что когда она видела их фотографии в энциклопедии Азии, у нее было ощущение, что кто-то превратил человека в лису, позабыв при этом поменять глаза – настолько человечными и понимающими они ей казались. Но мордочка этого животного была более аккуратной – треугольной, а не овальной как у оных.

Он смотрел на нее, не переставая. Лизи замерла в попытках разглядеть красивые коричневые вкрапления в его голубых глазах. Все происходящее уже давно перестало ее удивлять.

Кап-кап-кап. Вода капала. Лис смотрел. Все вокруг стало закручиваться. Края картинки – размываться.

Кап. Кап.

Кап.

Часть 2. Осень. Тотальная влюблённость.

Глава 14. Разбитое небо.

В маленький приморский городок пришла осень.

Сперва она подошла к трамвайной остановке, выключив стуком своих каблуков так сильно докучавшую жителям полуденную жару.

Осень вышла на станции «Солнце стало раньше садиться вечером», чтобы пройти пешком до «Солнце стало позже появляется по утрам». Укутала одну часть горожан в джинсы, пиджаки и шарфы, а меньшую (которая так и не была согрета ушедшим летом) в пальто и куртки.

Когда меньшинство переросло в большинство, она запустила в небо стаи перелетных птиц и включила мелодию монотонно стучащего по окну дождя, позволив листьям наконец свальсировать вниз, к земле.

Осень вступила в свои полноправные владения, заявив об этом всему городу парадом окутавших небо туч.

Мистер Хопс скользил по городу, погружённому в звуки джаза фьюжн. Балансируя металлической ручкой зонтика и задавая себе инерцию дипломатом, он перепрыгивал лужи закоулка, в который его занесла эта сентябрьская среда.

Конец ознакомительного фрагмента.