Истории Мага. Гибель Соттома и Гемерра
Алан Красиков
История Мага о гибели города Соттом и селения Гемерра, это рассказ о том, что в действительности произошло в давние времена. Впоследствии эти события были изучены учеными людьми и внесены в «правильном» виде в учебники истории. Различия в изложении этого события вполне объяснимы. Официальная История пишется людьми, а Маг является волшебником. Люди пытаются втиснуть громаду прошедших событий в узкие рамки своего собственного разумения и, если это не получается, выдумывают сказки. А Маг рассказывает только о том, в чем лично принимал участие. И именно его участие, участие волшебника и сформировало это событие. История людей и История волшебников, это две совершенно разные истории нашего мира.
Алан Красиков
Истории Мага. Гибель Соттома и Гемерра
Глава 1
Сегодня с утра море было тихим и умиротворенным. Голубые волны неторопливо набегали на пляж и также неторопливо откатывались назад, шурша мелкой галькой. Удаляясь от берега, море сначала набирало цвет, постепенно меняя оттенки от лазурного до темно синего, а приближаясь к линии горизонта, снова светлело и в конце просто сливалось с голубизной выси, незаметно переходя в голубой купол неба. Тихий плеск волн, тихий шорох гальки, легкий теплый ветерок и запах моря, все, что нужно для успокоения и расслабления. Маг подставил лицо лучам утреннего, еще не жаркого солнца и прикрыл глаза. Хорошо. Это место всегда притягивало Мага. Прекрасный вид на море с высоты первого уровня защиты Цитадели, массивность каменных стен, слегка выщербленных временем, и строгий незыблемый вид самой Цитадели Великого Магриба за спиной внушали спокойствие и уверенность в полной безопасности. Пусть не совсем полной, пусть слегка ложной, но все же безопасности. Место, где можно просто посидеть на крепостной стене между зубцами, свесив ноги вниз, и посмотреть на море. Один из последних уцелевших клочков некогда великой и процветающей империи, раскинувшейся на благодатных землях южного побережья внутреннего моря. Теперь основная территория бывшей империи превратилась в безжизненную и безлюдную каменистую пустыню с редкими оазисами жизни, постепенно исчезающими под напором песка и сухих ветров. Поэтому с детства Маг не любил посещать южную часть Цитадели, откуда открывался вид на мертвые территории империи, все еще опасные и непригодные для жизни, а приходил, если выпадала такая возможность, именно сюда, на северный оборонительный рубеж и смотрел на живое веселое море. В детстве такая возможность не выпадала вовсе, поэтому тогда Маг ухитрялся выкрадывать эту возможность и находить лазейки в жесткой системе контроля, установленной в Цитадели. Найденные лазейки быстро перекрывались суровыми наставниками, и приходилось искать новые, более изощренные способы, чтобы скрыться от надзора и выбраться хотя бы на мгновенье на первый уровень северной стены. В детстве Маг надеялся, что став старше он обретет право самому решать, куда идти и как распределять свое время. Надежды так и остались надеждами. Чем старше он становился, тем все больше обязанностей сваливалось на его голову, все запутаннее и опасней становилась его жизнь в Цитадели. Свободного времени уже не оставалось и чтобы иметь возможность выбраться на приглянувшееся ему место, приходилось вырывать эту возможность. Вначале он грубо корежил, насколько хватало его сил, русла грядущих событий, пытаясь перенаправить действительность в нужном ему направлении, что довольно быстро и безжалостно исправлялось и блокировалось наставниками. По мере взросления Магу для достижения своей цели приходилось действовать все более искусно, используя все полученные от наставников знания, расплетать наступающие события на десятки мелких линий и переплетать их между собой в разных сочетаниях, пряча в клубке возможных событий единственную необходимую ему возможность. А дальше, зная порядок свершения будущих событий, можно было просто поступать в соответствии с этим порядком,что и приводило к долгожданной возможности посидеть между каменными зубцами крепостной стены, болтая ногами, победно улыбаясь и любуясь видом моря. Или, скрипя зубами, заниматься черной работой в подвалах Цитадели, если наставники успевали переплести нити событий по-своему. Некоторое время противоборство с системой ограничений шло с переменным успехом, пока однажды Маг не создал полноценный узор, вплетя в него и линии судьбы своих наставников и контролирующее весь узор стихийное бедствие в виде урагана, возникающее при попытке внести изменение в рисунок узора. Изменять узор никто не решился, как самонадеянно казалось тогда Магу, и он смог целый час сидеть возле моря, отдыхая от сложнейшей работы по плетению узора судьбы и строя радужные планы на будущее. Развить удачу не получилось, потому что на следующий день он уже получил первое настоящее задание от Совета Великого Магриба и впервые отправился из Цитадели в большой мир. Большой мир оказался, действительно, огромным и многообразным, вмещая в себя и красочные и тусклые области, но ни в одном из мест большого мира Маг не ощущал такого слияния спокойствия и безопасности, какое приходило к нему с детства в этом месте. Только здесь можно было расслабиться и посидеть в одиночестве, наблюдая изменчивую поверхность моря.
В последнее время долго находиться в одиночестве почему-то не удавалось, всегда быстро находился кто-нибудь, кто ненароком нарушал уединение Мага. Вот и сейчас он почувствовал осторожное внимание к себе со стороны моря. Маг, не меняя позы, рассеянно окинул взглядом район отмели и краем глаза заметил возле одного из валунов, выдающихся из воды и обросших по бокам длинными водорослями, небольшой островок зеленых нитей, вольно колыхающийся на волнах. Маг скользнул взглядом по соседнему валуну и стал рассматривать далекий горизонт, ожидая продолжения. Островок водорослей, словно почувствовав скользящий взгляд Мага, приблизился вплотную к валуну, и из воды показалась тонкая белая рука, цепко ухватившаяся за край валуна. Набежавшая крупная волна почти захлестнула валун, и, схлынув, оставила на камне странное существо, нереиду, окутанную копной длинных зеленоватых волос. Нереида села поудобнее на камень, прикрылась гривой волос и громко шлепнула по воде широким рыбьим хвостом, которым заканчивалась нижняя часть ее тела, привлекая к себе внимание Мага. Маг помахал рукой, приветствуя нереиду, и та в ответ заулыбалась и приглашающе помахала зажатой в руке большой двустворчатой раковиной. Маг посмотрел себе под ноги, как бы оценивая возможность спрыгнуть вниз с высоты пяти своих ростов, и развел руками. Нереида засмеялась, явно не веря Магу, и занялась разделкой раковины. Раньше, за все время своей жизни в Цитадели Маг никогда не замечал нереид у берега. Другие ученики втихомолку рассказывали невероятные истории об их тайных встречах с нереидами и даже хвастались любовными связями с ними. Хотя ученикам строжайше были запрещены любые внешние контакты с кем бы то ни было и, уж тем более, запрещалось общение с нереидами. Маг с интересом слушал рассказы, восхищался смельчаками, но, обладая даром видеть отблески мыслей в куполе души, окружающем любого человека, ясно видел отсутствие хоть какого-то намека на правдивость у рассказчиков. Наставники же о полуразумных полурыбах особо не распространялись. На вопросы о нереидах рассеянно отвечали, что да, существуют, но ни враждовать, ни дружить с ними не рекомендуется, и вообще, именно ему, Магу, никаких дел вести с этими существами никогда не придется, не тот у него дар и не то предназначение, поэтому и забивать голову ненужными знаниями не следует. Но в нынешний приезд в Цитадель после выполнения очередного задания Совета Великого Магриба любой приход Мага к морю сопровождался появлением нереиды, причем с каждым разом нереида становилась все смелее и смелее. Если раньше она осторожно разглядывала Мага из воды, то теперь уже не боялась забираться на камень и даже пыталась общаться мимикой и вполне понятными жестами.
Нереида между тем длинными ногтями подрезала створки раковины и с видимым усилием раскрыла раковину. Короткими отточенными движениями освободила раковину от моллюска, отложила раковину, заинтересованно покопалась в разделанном обитателе раковины, торжествующе засмеялась и показала Магу засиявшую на солнце горошину жемчуга. Маг одобрительно захлопал в ладоши. Нереида польщенно улыбнулась и принялась со вкусом поедать бывшего обитателя раковины. Маг сидел на краю стены, болтал ногами, улыбался нереиде и рассматривал нехитрый узор купола ее души, чувствовал исходящие от нее чувства легкого любопытства, благожелательности, спокойствия, довольства и завидовал ее простому и непритязательному существованию. Беззаботное, спокойное житье в теплом и ласковом море. Страшиться ей некого, кроме глупых сухопутных двуногих, море огромно, плавай свободно, где хочешь, делай, что угодно твоим желаниям. Захотела поесть – достала раковину, вот тебе и обед, и неожиданное украшение. Ни тревог, ни забот. Нереида закончила лакомиться добытым моллюском, всполоснула в набежавшей волне руки, нарвала водорослей, забила ими пустую раковину и, захлопнув створки, замахала руками и захлопала по воде хвостом.
Маг на всякий случай тоже помахал рукой. Обычно, нереида, попрощавшись с Магом таким шумным образом, уплывала в море, но сегодня она осталась сидеть. Гибким движением откинула волосы за спину и, размахнувшись тоненькой белой ручкой, легонько кинула в сторону Мага раковину. Раковина взвилась в воздух по крутой дуге и, быстро пролетев немалое расстояние, на излете попала прямо в руки Мага, тому и оставалось только подхватить падающую к нему раковину. Маг, растерянно улыбаясь, промерил взглядом расстояние между ним и нереидой и понял, что он бы при всем желании, даже бросая сверху вниз, не смог бы добросить легкую раковину до весело хохочущей нереиды.
Все-таки нереида вовсе не была слабым и беззащитным существом, как казалась, и это могло оказаться и интересным и полезным знанием. А всякие новые знания Маг очень любил, особенно если за это не нужно было что-то отдавать, как это полагалось по правилам Цитадели Магриба. Маг подцепил створки раковины и с усилием раскрыл ее. На подкладке из мохнатых водорослей лежала белая матовая жемчужина. Маг вытащил жемчужину, отложил в сторону раковину, полюбовался блеском жемчуга и поднял его над головой, показывая нереиде. Нереида радостно зашлепала по воде хвостом, но видимо этого показалось ей мало и она решила окончательно поразить Мага, потому что дальнейшие ее действия перевернули прежние представления Мага о морском народе.
Нереида легким синхронным движением рук провела от середины бедер вниз к сужению хвоста и блестящая чешуйчатая кожа по бокам хвоста под воздействием ее рук легко начала расходиться в стороны. Нереида засунула руки под кожу, сосредоточенно нахмурилась и вдруг хвост вместе с чешуйчатой кожей начал сползать с нереиды, отделяясь от нее. Маг, наблюдая за этими невероятными действиями, задействовал все свои способности, надеясь увидеть выплеск магической энергии, чтобы попытаться запомнить и понять принцип творимого на его глазах волшебства. Купол души нереиды окрасился яркой эмоцией удовольствия. Сквозь простенький узор на мгновение проступила сложная и запутанная цветная структура, которая тут же исчезла и оставила на виду прежний узор с простым и легко читаемым наборов чувств и желаний. Но ни всплеска энергии, ни следов производимого волшебства Маг так и не заметил. Нереида сняла с себя рыбий хвост, положила его рядом на камень грудой сверкающей чешуи и, откинувшись чуть назад и опершись на руки, с удовольствием стала болтать голыми ногами, подражая Магу.
Вот этому Мага точно в Цитадели не учили. А припомнив выдуманные рассказы своих соучеников, Маг понял, что и их этому тоже не учили. Судя по услышанным от них нелепым россказням, они даже и не подозревали, что полурыба-получеловек может в течение минуты превратиться из нереиды во вполне нормальную человеческую девушку и никаких сверхсложных и экзотических действий для любовной связи с ней в принципе и не требуется. Разве что обоюдное согласие и влечение. Но когда перед тобой болтает длинными стройными ногами почти обнаженная нереида, прикрытая только какими-то странными облегающими короткими штанишками из рыбьей кожи, то с влечением вопрос отпадает сам собой. Остается лишь прояснить вопрос об обоюдном согласии. Нереида тем временем встала на камне и, глядя на Мага, закинула руки за голову и, подхватив гриву волос, вскинула их наверх. Копна длинных волос взлетела вверх и рухнула зеленым водопадом на нереиду, заструилась по ее плечам и гибкому телу. Мага бросило в жар, он непроизвольно наклонился вперед, чуть не сорвался со стены и отстраненно осознал, что его только что эмоционально атаковали и пытаются соблазнить, хотя и прямолинейно, зато действенно, но он собственно даже и не возражает, а, наоборот, даже готов прямо сейчас спрыгнуть вниз и побежать соблазняться. Маг спокойно прикинул возможность попасть в ловушку, решил, что нет ничего такого, с чем бы он не мог справиться. А за новые знания все равно платить необходимо, согласно правилам Магриба. Но тут нереида отвернулась от Мага и внезапно присела, а спустя мгновение Маг услышал легкие шаги. Судя по характерному прихрамыванию, по стене у моря решил прогуляться старый наставник Мага волшебник Хрос. Нереида схватила свой рыбий хвост и начала в него влезать. Маг расслабился и с сожалением стал наблюдать за быстрым превращением привлекательной девушки в бесполое существо получеловека-полурыбу. Когда Хрос подошел к Магу и заглянул через его плечо на море, нереида уже вернулась в свой первоначальный облик и закуталась в пряди волос. Почувствовав чужое внимание, нереида колко, минуя Мага, глянула на Хроса, что-то сказала с сердитым выражением лица и исчезла в крупной волне, захлестнувшей камень. Когда волна схлынула, на камне нереиды уже не было.
– Так вот зачем ты сюда ходишь, – хохотнул Хрос, – на здешних рыбок охотишься, значит. А Совет-то голову ломает, что ты все сюда неудержимо рвешься, прямо никто остановить не может. А у тебя здесь романтические свидания, прямо как в сказании о светлом царевиче Рохе и прекрасной нереиде Жемчужне.
Маг повернул голову и вопросительно взглянул на Хроса.
– А так ты этого сказания не знаешь. Все верно. Его теперь уже никто и не помнит, все те, кто знали, остались там, в проклятых песках. – Хрос помрачнел и его морщинистое лицо, обрамленное длинными седыми волосами, стало еще морщинистей.
– Ладно, там только начало было хорошим, потом все равно все плохо кончилось и все умерли, как это и бывает в настоящей жизни. Так, а это что?
Хрос ткнул скрюченным пальцем в раковину.
– Это подарок мне. – Маг раскрыл раковину и показал ее Хросу.
– Водоросли я вижу, а где же сам подарок?
Маг раскрыл ладонь и показал на раскрытой ладони жемчужину.
– Ты взял жемчуг у нереиды и показал ей, что ты его взял? – Захрипел Хрос.
Маг кивнул и с интересом стал ждать продолжения. Все ученики в Цитадели знали, что когда Хрос начинает возмущаться у него садится голос, а дальше следует разнос, наказание и полезное поучение. Разноса Маг давно уже ни от кого не боялся, разве что от своего учителя Марвина, но тот был сейчас далеко, наказание на него мог теперь накладывать только Верховный Совет Великого Магриба, а поучения Хроса всегда были познавательны и полезны, тем более что за них он ничего не требовал взамен.
– Дурак! – Загремел Хрос. – Чему, спрашивается, тебя, бестолочь, учили великие мудрецы Магриба? Ты что, не помнишь, неуч забывчивая, что нельзя ничего брать у коварных нереид просто так, только за услуги, да и услуги им оказывать запрещено? Теперь ты от нее уже не сможешь вовек отвязаться. Она тебя теперь будет всюду преследовать. Это прямое нарушение запрета из свода запретов! Тебя следует немедленно отправить в проклятые пески на полгода, чтобы ты чистил там скверну и прочищал себе память! Заодно избавишься от приставаний нереиды, уж там-то она до тебя точно не доберется!
Маг не сдержался и не смог подавить смешок.
Хрос осекся и растерянно поглядел на старающегося быть серьезным Мага, теперь уже не ученика. Полноценного боевого волшебника.
–Учитель Хрос, я понимаю, что ты всегда желал мне только доброе и хотел, чтобы я помогал тебе чистить скверну в проклятых песках. Не моя вина, что меня не допустили до этой полезной и необходимой нам всем работы. Но разве во время обучения ты хоть что-нибудь рассказывал нам о нереидах?
–Я и не обязан был вам это рассказывать. Это не моя специализация. – Сварливо буркнул Хрос.
– Но, учитель Хрос, это же вы рассказывали нам об опасных существах и чудовищах, обитающих в воде и на суше, и вы же учили нас, как следует поступать при встрече с ними.
– О чудовищах да, рассказывал, но народ моря к ним не относится, народ моря, не чудовища, это обычные люди, такие же, как и мы. Просто они всегда жили и остались жить в море. А мы вынуждены были покинуть нашу с ними общую купель, когда она стала остывать, рискнули выйти из моря на сушу и приспособились здесь существовать. А больше мы ничем друг от друга, в общем-то, и не отличаемся.
– Учитель Хрос, – продолжал давить Маг противным рассудительным голосом, – если они такие же, как мы, то у них должны быть ноги, ну и все прочее, отличающее мужчин от женщин, а я заметил, что у них вместо ног рыбьи хвосты и ничего более нет.
– Все-таки, ты бестолочь, и зря Совет возлагает на тебя какие-то пустые надежды, впрочем, и в Совете полно и не таких бестолочей, прости светлый Ахура за правдивые слова. Чего ты привязался к хвостам? Если ты едешь в колеснице, то это не значит, что у тебя вместо ног выросли колеса. А если ты натянул штаны, то не стал от этого бесполым болваном. Вполне допускаю, что у кого-то из морского народа и вправду срослись ноги и стали они подобны дельфинам, вернувшись в свою исконную природу, только это большая диковина. В основном, морской народ ног не утратил, а для удобства плаванья придумал накладные хвосты. С нами, они понятно, своими секретами не делятся, но в этих их хвостах можно и обычному человеку плавать. Еще бы знать, как без затей дышать под водой. Но даже и без этого в таких хвостах можно было за день доплыть от Цитадели до золотых столичных озер Великого Светозарного Магра.
Хрос мечтательно задумался, а Маг подумал, что сегодня узнал про Хроса значительно больше, чем за все время учебы.
– Учитель Хрос, а я вот нигде не нашел объяснения, почему озера Светозарного города Магра именовались золотыми, что в них было особенного, волшебство?
– Золотые озера. – Хрос помолчал. – Странно, я никогда не думал, что эти места мне когда-нибудь захочется забыть. А вот теперь очень хочется. Золотые озера – каскад озер, ложе для них было вырезано в минерале, включающем в себя золотистые блестки. Не золото конечно, но при свете солнца все это искрилось так, что вода, казалось, была пропитана золотом, и над ней висело в воздухе золотистое сияние. С берегов в озера падали сверкающие водопады, а навстречу им со дна били фонтаны, и многоголосый звон рассыпающихся струй сливался в незабываемую мелодию. И у каждого озера она была своя. Считалось, и не без основания, что вода Золотых озер обладает сильным целительным свойством. Золотые озера – произведения древнейших волшебников – Первых, а может их незадачливых потомков Вторых – как бы символизировали и отражали внутреннюю суть своих создателей. Впрочем, Вторые были как раз одиночками и творили только для себя и для своего удовольствия, их никто, кроме себя самих, не интересовал, а Золотые озера – это для всех, для сопереживания с кем-то. Как вас учили, Первые – изначальные великие древние волшебники, создатели звездных виман или умерли или ушли за приделы сущего. Вторые же очень рьяно уничтожали друг друга, а заодно и все, что попадало в область уничтожения. А они, надо тебе знать, не мелочились и работали не по отдельным целям, а сразу по целым районам, совсем не интересуясь, кто в этих районах обитает. Чтобы остановить эту бойню нам, их последователям, пришлось объединиться и попытаться примирить разбушевавшихся Вторых. Попытка примирения обернулась чередой локальных войн и закончилась полным уничтожением оставшихся Вторых и всего, что они создали. А вот на Золотые озера рука ни у кого не поднялась. Вокруг них выстроили столицу империи Магриба – Великий Светозарный город Магр. А во время Последней войны с империей Хараппи город был уничтожен и никто из жителей не выжил.
Хрос поморщился, взял в руки раковину, повертел ее и положил обратно.
– Ты знаешь, а в этот раз мне с моим учеником Кюном повезло зачистить от скверны большой район, и мы вышли на берег Золотого озера. Лучше бы я этого не видел. Во время Последней войны виманы Хараппи атаковала Великий Магр, и, применив проклятое и запретное волшебство брахмастры, зажгли три солнца над городом. Город погиб сразу, но люди еще жили и все, кто мог двигаться, бросались в воды Золотых озер. Кто-то из волшебников, наверное, еще держал оборону и растягивал защитные купола над озерами, и тогда Хараппи зажгли четвертое солнце прямо над озерами. Озер больше нет, только черные ямы, заваленные черными костями и песком. И везде налет скверны. Теперь нескоро мы с Кюном выйдем в проклятые пески, слишком выложились за этот поход и заменить нас можешь только ты, ни у кого другого за последние столетия не обнаружилось нужного дара.
– Учитель Хрос, если таково будет решение Совета Великого Магриба, то я отправлюсь в проклятые пески, но может, есть другое решение? Если народ моря такие же, как мы, то и волшебники среди них тогда тоже есть. И вполне вероятно, есть одаренные способностью выжигать скверну, может Совету стоит подумать о снятии запрета на общение с народом моря?
– Смотри-ка, как тебя зацепила эта рыбка, – усмехнулся Хрос, – или ты разглядел в своей смазливой рыбке что-то особенное? Она, надо полагать, не удержалась и продемонстрировала тебе и свое тело, и свой дар? Так у них почти все обладают каким-нибудь даром, иначе бы они не выжили в охладившейся купели, только дар, в основном, слабый и не имеет отношение к истинному боевому волшебству. А запрет, ну да, он вроде как есть, а вроде, как и нет его. Это не мы не желаем общаться с ними, это они прекратили после Последней войны общаться с нами, и с Магрибом, и с Хараппи, считая, что мы, их неразумные дети, вконец сошли с ума, и стали опасны и для самих себя и для народа моря. В этом они, пожалуй, правы, и в этом я с ними даже вынужден согласиться. Сейчас народ моря если и общается с кем-нибудь из волшебников, то преследует исключительно свои цели, бесполезные и непонятные для нас.
– И запомни на будущее.– Хрос задумчиво посмотрел на Мага, и Маг заметил легкую грустинку во взгляде старого Хроса. – После того, как они используют наши способности в своих интересах, благодарности от них не жди, мы просто перестаем для них существовать.
Хрос перевел взгляд на море, помолчал и махнул рукой.
– Все, хватит тебе развлекаться у моря, тебя ждет сам глава, прости пресветлый Ахура за пустые слова, Верховного Совета, а я пока погляжу на море, может и ко мне какая рыбка приплывет.
Маг слез со стены, церемонно поклонился, поблагодарил учителя Хроса за науку и содержательную беседу и, когда пошел по галереи, услышал вдогонку совет:
– Смотри там внимательней под ноги, чтобы не запнуться.
Маг кивнул на ходу, показывая, что услышал совет и улыбнулся. Старый Хрос не имел права предупреждать Мага о неприятностях, которые ожидали того впереди, но он напрямую и не предупредил, а намек не является нарушением правил.
Маг прошел половину пути до башни Совета, миновал множество мест удобных для организации засады, но ничего подозрительного не обнаружил, и только спустившись во внутренний хозяйственный дворик, почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Кто-то неистово жаждал увидеть его кровь, хлещущую из ножевой раны. Маг окинул взглядом дворик и перешел на раздвоенное зрение. Ворота в Надвратной башне слева от Мага закрыты. Возле ворот стоит караул. Легкая броня, сабли в ножнах, длинные копья, внешне совершенно спокойны, наблюдают за разгрузкой телеги, стоящей посреди двора. Над караулом витает общее марево любопытства и алчности. Двое крепких парней сталкивают с телеги бочки и откатывают их в открытые ворота кладовой прямо напротив Мага. У парней ярко просматривается общее желание закончить работу и уйти в прохладную тень, где у них в холодке спрятан кувшин разбавленного вина. Справа от Мага узкие двери, обитые железными полосами. А за ними галерея, ведущая к башне Совета. По обе стороны двери замерли стражники в легком доспехе, сабли в ножнах, короткие копья. Купола душ подернуты серым туманом, но все равно заметно, что стражники предельно сосредоточены и чего-то опасаются. В надвратной башне чувствуются трое лучников. Внимательно наблюдают не за внешними стенами, а за внутренним двором. На стене прогуливаются трое молодых парней в серой одежде учеников, но с алыми поясами – признаком волшебника-выпускника последнего года обучения. Маг повернул налево и не спеша направился к караулу надвратной башни, на ходу доставая из кошеля у пояса серебряную монету. Возле десятника Маг остановился и, вертя между пальцами монету, спросил про содержимое бочек.
– Бочки с вином, господин волшебник, вчера прибыл греческий калас, а вот какое вино, сказать не могу, не пробовал еще, – браво ответствовал бородатый десятник, – если пожелаете, так мы враз прикажем нацедить кувшин на пробу.
Десятник выразительно глянул на мелькающую между пальцев Мага монету,– а если понравится, так и два кувшина нацедим.
– Не стоит торопиться, десятник. – Маг знал, что караул своей властью не может потребовать снять пробу с вина, а вот проверить «подозрение» волшебника о недостаточной годности вина он просто обязан.
–Вина ты своим людям до конца смены все равно не дашь попробовать, а после смены у вас на столе и так будет кувшин вина из этих бочек. Лучше возьми эту монету и поставь на меня. Какие у вас там ставки?
– В накладе, не будете, господин волшебник, если все будет как надо, – ушел от прямого ответа усмехнувшийся десятник, – а вот я, к примеру, так на вас поставил.
Маг кивнул и направился к воротам кладовой вслед за мускулистыми парнями, скатывающими бочку. Расклад противников, в общем-то, определился. Лучников в башне можно было не опасаться, их абсолютно не заинтересовало исчезновение Мага в мертвой для них зоне, и так же спокойно они отнеслись и к его появлению снова в зоне обстрела. А вот молодые волшебники на стене явно растерялись, когда поняли, что Маг сейчас может свободно спуститься в кладовую и из нее по переходам пройдет мимо тщательно приготовленной ловушки.
Маг спокойно зашел в кладовую, понаблюдал за установкой бочки, достал раковину нереиды, выгреб из нее водоросли и, выйдя из кладовой, стремительно двинулся к стражникам, охранявшим вход на галерею. Ближайший стражник повернулся к Магу, выставив готовое к удару копье. Маг, не останавливаясь, взмахнул рукой и длинные нити водорослей, пролетев рядом со стражником, легли на землю длинной зеленой полосой параллельно стене. Второй стражник, собравшийся обойти товарища, чтобы встать с ним рядом, тут же замер, не решаясь пересечь линию, демонстративно проложенную волшебником. На стене молодые волшебники, отходя от замешательства, довольно грамотно навесили на подопечных стражников магические щиты от вредоносного воздействия и скопом стали изучать странную полосу, образованную водорослями. Передний стражник опустился на колено, а второй легко забрался ему на плечи, перехватив копье атакующим хватом в правую руку. Маг остановился и, выждав момент, метнул раковину в стену рядом со стражниками, в то же время щиты отвлекшихся на водоросли волшебников поплыли под воздействием Мага.
Острые осколки разбитой раковины брызнули в лицо нижнего стражника, и тот непроизвольно отшатнулся. Прыгнувшего на Мага стражника повело в сторону, он гулко стукнулся шлемом о стену, звонко лопнул ремешок шлема и стражник, отлетев от стены, рухнул на четвереньки прямо перед Магом, мотая ушибленной головой. Маг рывком вырвал из ножен стражника саблю и плашмя стукнул ею попытавшегося подняться стражника по больной голове. Перешагнул через упавшее тело и отбил резкий выпад копья стражника, который успел подняться с колена и, несмотря на заливающую глаза кровь из посеченных бровей, сумел нанести укол. Маг прыжком сократил дистанцию и головкой рукояти сабли ткнул стражника под козырек шлема. На стене негодующе закричали, а стражник обмяк и безвольно опустился на землю.
Маг пожал плечами. Все было по правилам, волшебства он не применял, поэтому все добротно составленные и навешенные на стражников волшебные щиты оказались бесполезны, а то, что выпускники отвлеклись и позволили на фатальное для себя мгновение распоряжаться удачей своих подопечных Магу, так за это пусть сами отвечают перед своими наставниками, впредь им будет наука.
Выпускники перестали галдеть, и Маг заметил спешно формируемое ими атакующее заклинание. А вот это было уже не по правилам. Огненный удар в Цитадели применять было запрещено, это все-таки не полигон для недоучек, к тому же наставники должны были, как и положено, для прохождения практики, поставить перед ними задачу отработки только защиты подопечных. Возможно, азарт взял у выпускников верх над разумом, что было странно, так как несдержанные ученики отсеивались уже на первом годе обучения. Но если молодых волшебников и захлестнуло эмоциями, затмив на время их способность здраво соображать, то на работе это никак не сказалось – сборка заклинания проходила удивительно быстро и слаженно. Но у совместного заклинания была небольшая слабость – нечеткий контроль, и Маг решил, что если для сотворения заклинания работают трое, то и четвертому там тоже может найтись дело. Поэтому спокойно включился в работу на стороне противника и ускорил сборку так, что сборщики заклинания потянулись за новым лидером не успевая заметить ни чужака со стороны, ни некоторую неточность в сборке. Огромный огненный шар, выплыв буквально из ниоткуда, сформировался над головами выпускников и тут же с грохотом лопнул, засыпав серые одежды выпускников пылающими искрами и горячей сажей. Маг повернулся к двери, собираясь пройти в галерею, но по холодку, прокатившемуся по его спине, ощутил, что все-таки почти попал в ловушку. Мгновенно развернувшись, он повернул саблю поперек груди и ухватил тыльную часть острия левой рукой, для работы на короткой дистанции. Уже в развороте Маг уловил голубые высверки кинжальной стали с двух сторон и, едва успев отбить оба удара, шагнул вперед, всаживая сабельное лезвие в грудь нападавшего. И тут же, оставив саблю в чужом теле, отбил в стороны от себя руки противника, собравшегося перерезать ему горло. Нападавший разорвал дистанцию и замер, выставив перед собой клинки кинжалов. Сабля, оставив на его груди длинный кровоточащий порез, упала на землю. Наступила тишина, даже выпускники перестали тушить тлеющую одежду и застыли на стене дымящимися фигурами.
– Доброго здоровья и долголетия тебе, мастер Гамид, – вежливо поздоровался Маг, внимательно разглядывая жилистую поджарую фигуру Гамида, пленного ассасина, пойманного в Цитадели лет семь назад и с тех пор используемого для обучения, проверки боевых навыков и профессионального отсева молодых волшебников. За семь лет Гамиду удалось почти убить трех начинающих волшебников и умудриться остаться при этом не только живым, но даже не покалеченным. Последние четыре года целью Гамида был Маг. Глава Совета Горх обещал отпустить Гамида из Цитадели на свободу, если тот сумеет пустить кровь Магу, но именно с этого момента удача полностью изменила ассасину. Раз за разом Маг уходил целым и невредимым, избегая или просто уничтожая искусно подготовленные ловушки. А вот Гамиду, несмотря на его огромный опыт, каждый раз приходилось залечивать очередное ранение, полученное от увертливой цели да копить в глубине души горечь поражения и злобу на победителя, каждый раз оставляющему ему надежду на свободу и не желающего нанести ему смертельный удар и освободить от позорной жизни.
–Не могу пожелать тебе ни первого, ни второго, Маг, – хищно ухмыльнулся Гамид, не обращая никакого внимания на кровоточущую рану и меняя стойку из оборонительной в атакующую.
– Глупо желать тебе того, что у тебя исчезнет через пять ударов сердца. Моего сердца, твое-то сердце скоро замрет. Извини, но я очень тороплюсь. Я хочу до полудня выйти на свободу из вашей проклятой Цитадели, да разрушит ее черный Ариман до основания.
– Ну, пока что не Ариман, а ты разрушаешь Цитадель. Вот какую ямину вырыл, чтобы спрятаться от меня под землей, а стоило мне повернуться к тебе спиной, как ты уже тут как тут и готов ударить в спину. И что об этом говорит кодекс искусства убийства ассасинов?
– Когда очень спешишь, можно ударить и в спину, – равнодушно ответил Гамид и качнулся из стороны в сторону, наблюдая за реакцией безоружного Мага.
Маг понимающе покивал, зевнул и нагло потянулся. Караульные дружно охнули, а Гамид сделал полшага вперед так, что клинки почти уперлись в незащищенный живот Мага.
– Мастер Гамид, ты не подскажешь мне, что такое техника квахра-василиска? Очень хочется знать.
– Это техника нанесения знаков повиновения на тело ассасина. Воин выполняет любой приказ главы клана ассасинов, становится непобедимым, не знает боли, страха и сомнения. Высшая ступень искусства убийства, – терпеливо пояснил Гамид
– Значит, сегодня ты достиг высшей степени в своем искусстве, прими мои поздравления, Гамид.
– А ты прими свою смерть. Она будет легкой и быстрой. – Гамид сладко улыбнулся, и клинки замерли напротив сердца Мага.
– Ты меня не понял, Гамид. Мы с тобой встречались уже много раз, и в результате ты обзавелся целым узором из шрамов. А сегодня я нанес на твое тело последний штрих. – Маг посмотрел на залитую кровью грудь Гамида.
– На тебе сейчас печать повиновения, причем это не какая-то татуировка, которую, в общем-то, можно снять вместе с кожей, и забыть про вашу квахру. Моя печать повиновения врезана тебе прямо в тело, и снять ее нельзя ни до, ни после смерти.
– Ты пытаешься меня обмануть и отсрочить свою собственную смерть, – неверяще засмеялся Гамид, – но тебя твои пустые слова уже не спасут.
Гамид перетек в другую стойку, и клинки нацелились в горло Мага.
– Что-то раньше, за все прошлые годы, Гамид, я не слышал от тебя ни слова хвалы, ни слова проклятья, а сейчас ты топчешься передо мной, как ученик-первогодок и разглагольствуешь, как болтливая женщина. Либо действуй и убивай, либо иди и закапывай яму, которую раскопал. А что до твоего желания, то обещаю тебе, оно скоро исполнится, но не полностью. Из Цитадели ты уйдешь, а вот свободным тебе уже не стать. Никогда.
Маг повернулся к Гамиду спиной, открыл дверь, зашел в галерею и направился к Башне совета. Гамид потерянно посмотрел на закрывшуюся за Магом дверь, на бесполезные кинжалы в своих умелых, но неповинующихся его воле руках. А когда понял, что не в силах перебороть в себе стремление взять в руки лопату и как можно быстрее закопать яму во дворе, то не выдержал и дико заорал от безысходности с такой яростью, что пришедшие в себя стражники начали быстро расползаться в разные стороны, а чумазые, чадящие выпускники поспешили скрыться в надвратной башне.
Глава 2
– Ты заставляешь себя ждать. – Глава совета Горх недовольно оглядел стоящего перед ним Мага и раздраженно постучал пальцами по столешнице из эбенового дерева. Маг молча кивнул, соглашаясь. Горх никогда не был доволен действиями Мага и выражал это всегда демонстративно, поэтому оправдываться, а тем более обвинять главу совета в том, что он только что лично организовал столь изощренную ловушку Магу, было бесполезно. А сомнения в том, кто разработал нападение, у Мага не было, только глава совета мог дать разрешение на применение боевого разрушающего заклинания в стенах Цитадели. Правда на фоне большей части совета, отношение самого главы совета к Магу можно было считать скорее лояльным и даже добросердечным. Большинство в совете испытывало к Магу необъяснимую для него глухую враждебность и, хотя внешние приличия соблюдались, дар Мага позволял ему наблюдать яркое кипение отрицательных эмоций и недобрых мыслей под защитной серой пеленой, которой члены совета окутывали коконы своих душ. Маг пытался выяснить причины такой неприязни у своего учителя Мервина. Но Мервин, сам бывший в прошлом членом Совета, только похлопал его по плечу и сказал, что члены Совета прожили долгую жизнь, но так и не смогли отойти от устаревших правил, заученных ими еще в юности. И больше на эту тему не говорил.
– Совет дает тебе новое поручение, – Горх с сомнением оглядел невозмутимого Мага и поморщился,– не так давно появилась возможность вернуть Великому Магрибу то, что принадлежит ему по праву, но было скрыто от него в смутные времена.
Горх замолчал, решая, что можно сказать, а что говорить не следует, чтобы не давать лишней, а значит опасной информации. В раздумье он подтянул к себе одиноко стоящую на широком столе подставку голубого дерева, на которой покоился кинжал с черной рукояткой в черных же потертых ножнах. Снял с подставки кинжал, покрутил его, зачем-то попытался поцарапать ногтем крупный темный алмаз, вставленный в навершие рукояти, после чего вернул кинжал на подставку и небрежно оттолкнул ее от себя. Тут уже поморщился Маг. Когда-то кинжал принадлежал учителю Мага – волшебнику Мервину, носящим в то время грозное имя Клинок Магриба и считавшимся тогда сильнейшим боевым волшебником Магриба. В одной из схваток Мервин потерял былую силу и вернул темный клинок Совету. Столь славный символ пусть и былого, но могущества Магриба не заслуживал пренебрежительного отношения. Но указывать на это главе Совета было совершенной глупостью. Зато можно было попытаться прервать затянувшееся молчание Горха, и Маг решил перехватить инициативу и попытаться выяснить побольше о новом задании.
– Готов по слову Совета Великого Магриба завтра же отправиться в Великий Светозарный Магр, чтобы вернуть то, что принадлежит Великому Магрибу, да хранит его пресветлый Ахура. – Бодро отрапортовал Маг.
– Вот как. С чего это ты решил, что Совет направляет тебя в погибшую столицу? – Нахмурился Горх.
– По словам Хроса, они вместе с Кюном очистили пустыню от скверны до самого Светозарного Магра, но при этом потратили все силы, и я так понял наставника Хроса, что Совет поручает мне закончить расчистку столицы от скверны и доставить в Цитадель что-то, что находилось в подземных хранилищах Светозарного Магра.
– Понятно. Хросу не дает покоя мысль очистить все пространство погибшей части Магриба от скверны и возродить империю вновь, только возможности у него для этого нет, вот и распространяет свои идеи вокруг, заражая ими нетерпеливые головы не хуже скверны. С ним-то все ясно. Это его обязанность, принц крови все-таки. Он, видите ли, не может ждать десять тысяч лет, пока скверна исчезнет сама собой. А то, что уничтожая скверну таким диким способом – заставляя ее отдавать всю свою силу сразу, в короткое время, он убивает вообще все живое в округе, это его не беспокоит, дескать, жизнь возродится сама, только пока что-то не видно ее возрождения на мертвых камнях.
В Магр ты не пойдешь, ничего интересного там давно уже нет. Ты отправишься в город Соттом. В Соттоме у богами проклятых гробокопателей видели вещь, очень похожую по описанию на сосуд Гораала. Твоя задача – найти нечестивцев и выяснить является ли найденое ими сосудом Гораала. Если сообщение подтвердится, то отправишь сообщение в Цитадель и заберешь все сосуды Гораала, какие они нашли, найдешь крипту, где они хранились и заберешь все, что там есть. Обрати особое внимание на принадлежности для инициации сосудов Гораала. Все части принадлежностей надо собрать. Все собранное немедленно переправить в Цитадель. Всех, кто видел сосуд Гораала уничтожить. Скорее всего, там появятся мантики Хараппи. Ни сосуды Гораала, ни принадлежности для инициации сосудов не должны попасть к Хараппи. Если это произойдет – уничтожь всех волшебников Хараппи и забери то, что они взяли. Желательно неповрежденым или, если это невозможно, то уничтожь все и всех. После полного выполнения поручения получишь награду – любое знание первого уровня.
