Юрий Черкасов "Двадцать два рассказа"

Следующее открытие совершил Владимир Иванович. Химик скромно доложил, что ещё на второй день нашествия прячась в канализационном коллекторе под родным цехом, обнаружил там задохнувшегося пришельца и отковырнул у того кусочек хитинового покрова. Его предприятие как раз запустило линию по производству инсектицида, растворяющего оболочки сельскохозяйственных вредителей насекомых. У Владимира Ивановича, к счастью, оказался образец раствора, и опыт прошёл успешно.

Такого подлого удара по репутации Марк Наумович вынести не смог. Он устроил попойку для храбрости и раздухарившись, снарядил экспедицию, лелея надежду на то, что Владимир Иванович тривиально солгал.

Подходящего пришельца группа выследила на территории овощной базы. Художник, молотобоец и химик сыграли роль загонщиков. Они, посредством топота и традиционного клича зомби «ба-ба-ба» и «гу-гу-гу» дали знать притаившемуся у бочек с рассолом Марку Наумовичу, о передвижениях жертвы. Со страху доктор протрезвел, элементарно струхнул и позволил пришельцу уйти. Но чтобы не потерять лицо, он скормил всем наскоро придуманную ложь об упавшем и растворившемся в бочке рассола противнике. Героическую демонстрацию обрезка трубы подельники встретили молчанием, а победную речь прервали издевательским смехом.

После такого провала Марк Наумович разлюбил соления, пьяные экспромты и был вынужден принять на веру слова химика. Да и что толку? Истреблять-то пришельцев всё равно некому.

***

Несмотря на бодрый тон и весёлые подначивания, доктора мучили мрачные думы. Продуктов в руках удавалось принести только для ежедневного пропитания, без запаса. От стресса и неопределённости все жрали как не в себя. А на носу зима. Пришельцы же, судя по отсутствию облав, о них не подозревали. Пока.

Вот поэтому, помимо решения насущных проблем, Марк Наумович писал объявления и требовал остальных расклеивать бумажки по городу. Не без оснований он считал, что должно было выжить ещё немало людей. Вопрос заключался в том, где их искать и как объединить под своим началом?

Друг-алкоголь пока справлялся с проблемами. И сейчас не подкачал, основательно заглушив тревогу.

– Ну, братцы, вздрогнем! – потребовал доктор и, выслушав привычную мантру Владимира Ивановича про больную печень, выпил.

Обделённый художник обиженно запыхтел.

– Итак, – прожевав дольку лимона, Марк Наумович принялся инструктировать собутыльников, – обращайте внимание на все свежие надписи. Списки, что нужно принести не забыли?

Мужики утвердительно прогудели.

Дверь скрипнула, и в кабинет вплыла пышная немолодая дама с плохо окрашенными буклями.

– О-о-о, нет! – замахал на неё руками Марк Наумович. – Аглая Кирилловна, любезнейшая, увольте, но в этот раз нам придётся воздержаться от вашего участия в вылазке.

Дама высокомерно дёрнула тройным подбородком и заинтересованно уставилась на бутылки со спиртным.

– Мы уже имели возможность лицезреть, как вы устроили сеанс, э-э… освобождения от одежды посреди улицы. И это после ста граммов коньяка! – играя на публику, патетически воскликнул доктор. – Умоляю, пожалейте наши нервы и глаза.

Дама непримиримо сжала губы в куриную гузку, изрекла длинный ряд непечатных слов и гордо удалилась.

– А ведь она всю жизнь проработала лектором и написала сотню брошюр о нравственности, – со скрытым торжеством закончил он.

– Да-а-а, – протянул химик, – зрелище было ещё то.

Молотобоец кивнул и высказался коротко, но ёмко.

– Дец-дец, – вскинулся художник.

– Солёный огурец! – брякнул Владимир Иванович.

Доктор поморщился. Случай на овощной базе не остался без последствий. Григорий обрёл творческий кураж, и теперь каждый день рисовал карикатуры на всех присутствующих. Молотобоец представал фонарным столбом в разных модификациях, химик виделся им, то баллончиком «Дихлофоса», то скрюченной мохнатой гусеницей. А Марк Наумович тщательно изображался в неизменном виде бородавчатой надменной жабы, сидящей на бочке с надписью «Соления». Себя же гадкий мазилка ни с кем не отождествлял.

– Итак, милейшие, – сурово молвил Марк Наумович, – о чём я? А-а, значит, вот. Прошу надеть широкие плащи. Пришельцы не обращают на нас внимания, но лучше перестраховаться. И, пожалуйста, сосредоточьтесь и не приведите хвоста! Иначе всем…

Молотобоец закончил за него, а художник дважды повторил окончание. Доктор закатил глаза.

– Сцепку рабочего класса и творческой интеллигенции размыкать не будем. Саша, проконтролируй Григория.

***

На улице стояла жара, и шатались зомби. Четвёрка органично слилась с толпой.

– В трезвом виде так вряд ли сыграешь. Хорошо я придумал! – удовлетворённо промычал доктор и через секунду треснулся лбом о стекло супермаркета. – Но долго это продолжаться не может, – закончил, наконец-то разыскав вход и протиснувшись сквозь неплотно прижатые створки дверей.

В торговом зале отвратительно пахло: мясо и рыба давно протухли. Тем не менее, пьяное хулиганство с битьём стёкол доктор осуждал и пресекал любые поползновения подобного рода.

Чтобы немного прогнать хмель Марк Наумович наглотался тёплой противной минералки, и его тут же накрыло.

– Я хоть консервов и спиртного наберу, – мстительно хихикнул он. – А вот интересно, как химик справится с заказом на предметы женской гигиены?

Походив между рядов, доктор в очередной раз убедился, что полки с едой постепенно пустеют.

– Ау? – осторожно позвал он. – Чёрт возьми, ну постоянно разминаемся!

Расстроившись, Марк Наумович наклеил объявления на кассовый аппарат и запертый стеклянный бокс с дорогущими сигарами. Скинул и снова натянул плащ, оставив рукава пустыми. Нечего светить пакетами с припасами!

Спрятавшись за рекламой у выхода и поглядывая сквозь стекло, он принялся поджидать остальных. Мимо беспорядочно сновали зомби.

– Вы тоже, гады, добавили бонусов в копилку химику, – обиженно молвил доктор и погрузился в воспоминания.

…За время вынужденного близкого общения он прекрасно изучил своих товарищей. Больше всех от нашествия выиграл Григорий. Тихий алкоголик дорвался-таки до бесплатного спиртного, а искусством занимался в силу вредного характера. Молотобоец Саша надолго зависал на простеньких мыслях и мелкого не видел в упор. Ему требовалось ставить крупные задачи, давать чёткие ориентиры и обязательно контролировать. А вот химик оказался непрост. Внешне тихий, незаметный, доброжелательный, он никак не обозначал своё участие в войне за лидерство: отстаивался в сторонке, посмеивался в кулачок и изрекал невинные банальности. Марк Наумович слабо верил в его альтруизм и отсутствие честолюбия. Наверняка усыпляет внимание, и оставалось лишь ждать, какую свинью тот подложит в следующий раз. Да ещё и эти, остальные, висящие бесполезным грузом!..

Однажды, устав слушать, как детвора плачет и зовёт своих родителей, а женщины ноют о родственниках и внуках, Марк Наумович придумал хитрый ход. Собрав всех, он веско солгал, что зомби – это временная трансформация. И когда пришельцы улетят, люди снова вернутся в человеческий облик. Идея была настолько хороша, что даже он, не говоря об остальных, сам в неё поверил. Увы, триумф оказался недолгим. Неделю назад некоторые зомби начали падать и замирать. И это заметил не он один.

Но нет худа без добра. Благодаря конфузу мужчинам удалось запустить процесс расчеловечивания зомби. От них дистанцировались и установили в нишу на дальнем уголке сознания. Наверняка повлияло и то, что он сам и Владимир Иванович давно овдовели, художник, на вопрос о семейном положении, косил под непонятливого дурачка, а молотобоец до сих пор не мог внятно сформулировать ответ. Алкоголь в этом деле тоже оказался прекрасным помощником. И не только в этом. Например, замечательно получилось закрывать глаза на исчезновение всех благ цивилизации. Хотя женщины применяли термин «заливать», но счастливая четвёрка упорно придерживалась своей версии.

Вся группа раньше обитала в спальном районе, и после того конфуза, чтобы ненароком не встретить ходящих или лежащих родных и близких, они перебрались в центр. На этом настояли женщины и детвора. У них с расчеловечиванием дело шло очень туго.

Центр большой, а вот обосноваться в здании мэрии, предложил именно Марк Наумович. Чтобы кресло градоначальника примерить, например. А чем чёрт не шутит? Прошло уже много времени, но на него как-то не видно очереди из претендентов.

***

Оказываясь в одиночестве, Марк Наумович всегда старался снимать маску доброго дядюшки балагура. Чтобы лицо отдыхало.

– Фух! – облегчённо выдохнул, вернув себе привычный облик закомплексованного неудачника и циника.

Работая до нашествия штатным терапевтом он, мягко говоря, не блистал. Всегда чего-то не хватало: воли, настроения, инициативы или подходящей обстановки. Повсюду чудились козни завистников. Он часто представлял себе идеальные случаи, где можно стать героем, но в жизни любая нестандартная ситуация вводила его в ступор. Героем становился ночью в постели и, разумеется, мысленно. Запоздалая реакция, что тут поделаешь. Оставалось терпеливо ждать, когда удача упадёт прямо в руки.

– Почему я не стал актёром или крупным чиновником? – зорко выглянув в стекло и тут же спрятавшись, вздохнул он. – Мало на свете людей, которым так сильно требуется почитание, успех и свита. Э-эх!..

Минутка слабости прошла, и он снова погрузился в тяжёлые думы. Чёрт возьми, близился час, когда попросту окажется невозможно выбраться наружу! Одно дело затеряться в толпе, другое – подставляться в одиночку. По его прикидкам уже через полмесяца улицы будут заполнены исключительно пришельцами.

– Женщины и подростки – балласт. Всего трое бойцов. Где искать крепких, надёжных ребят? – с надрывом прошептал доктор.

Себя он не посчитал. Лидеры в атаку не ходят!

Через несколько минут, выдержав уникальный рисунок походки присущий лишь крепко поддатым, пришёл Саша.

– Там… мазилка…

Марк Наумович живо натянул на лицо маску благожелательного внимания.

– В переплёт попал? – зная ораторские способности молотобойца, уточнил он.

– Нет… Щит… Написано…

Когда дело касалось не предмета, а ситуации, Саша «лез в карман» за каждым словом. Кроме милых его сердцу матерных, конечно.

– Угу, – резюмировал Марк Наумович, – так мы до вечера здесь проторчим. Возьми мои пакеты, идём!

***

Художник, словно кобра перед дудочкой факира красиво раскачивался у бигборда прямо в центре площади. Доктор тоже, для маскировки, начал выводить короткими ногами фигуры.

– Реклама безалкогольного пива «Хейнекен». Что же тебя болезного так впечатлило-то? – поинтересовался он.

– Надпись маркером слева, – душевно подсказал Григорий и сделал замысловатое па.

– Ночная вечеринка на ликёроводочном заводе. Приглашаются те, кто способен сложить дважды два, – отдуваясь, медленно прочитал Марк Наумович. – И что?

– Глянь дату, – шаркнув ногой, буднично произнёс художник. – Вчера этой надписи не было.

– Ах, ты ж! Как придумали-то?! – вспомнив свои, похожие на бюрократические отписки в Минздрав, объявления, восхищённо протянул доктор и исполнил омерзительное подобие джиги. – Значит, сегодня, в девять часов вечера. И место подходящее.

Подошедший в ритме пасадобля молотобоец, как водится, высказался в излюбленной манере, а художник дополнил.

Марк Наумович ликовал, чуточку боялся и совершенно выдохся.

***

Вечером и ночью на улицах творилось такое же столпотворение, как и днём. Неугомонные зомби создавали бестолковую сутолоку и суету, но живые предпочитали в это время не выходить. Чего, спрашивается, шататься зря по неосвещённым улицам?

Теперь повод появился.

Женщины исполняли роль пьяных из рук вон плохо. Детвора справилась с задачей играючи, но мужчины традиционно приняв на грудь, выступили лучше всех.

До ликёроводочного завода было три квартала. Добирались долго. Темнота и похмелье сыграли с Марком Наумовичем злую шутку. Они свернули не туда, и вскоре упёрлись в космический корабль захватчиков.

– Гос-споди свят! – пискнул доктор и живо развернул подопечных.

Аглаю Кирилловну таки не уберегли. Она успела где-то махнуть водки и устроила очередной сеанс освобождения от одежды. В танце. При этом попыталась пофлиртовать с зомби, но тот не оценил её потуг. И тут стриптизёрша неожиданно пристала к группе пришельцев.

– Мат-терь божия! – с перепугу доктора по второму кругу занесло в православие.

Старушки истово перекрестились. Остальные напряглись. Марк Наумович стоял столбом. Свежих идей у него не появилось. Тухлых, впрочем, тоже.

– Всё, нам… – не договорив, сдался он.

За него привычно закончил молотобоец, а художник добавил.

– —Дец-дец.

Это прозвучало очень похоже на изрекаемые зомби бессмысленные звуки и натолкнуло Марка Наумовича на спасительную мысль.

– Ба-ба-ба, гу-гу-гу, – маскируясь, затянул он.

– Ба-ба-ба, гу-гу-гу, – нестройно подхватил хор.

Пронесло.

У доктора от переживаний забурлило в животе.

***

Он остановился и подозвал всех.

– Претенденты на пост вожака имеются? – холодея от страха, спросил.

Несмотря на множественное число, вопрос адресовался одному химику. Доктор мысленно честил себя на все закорки. Бездарное и опасное путешествие – он, как последний поц, подставился. Момент был очень скользкий и удобный для удара по его репутации, но Владимир Иванович промолчал, а женский пол, пьяница, тупица и дети предложение о смене лидера отвергли.

– Тогда слушайте мои приказы и следуйте им. Это промышленная зона! – воспрянув духом, он обвёл руками круг. – Заводы, фабрики, базы, склады. В темноте сложно сориентироваться. А карту города некий бездарный художник завесил отвратительными карикатурами.

Григорий возмущённо засопел. Доктор, в порыве, хотел было на него возложить вину и за позабытый фонарик, но вовремя спохватился, вспомнив, что это всё-таки демаскирующий элемент.

– А вас, Аглая Кирилловна, – снисходительным отеческим тоном с ноткой суровости произнёс он, – я попрошу прекратить сеансы раздеваний и вспомнить о возрасте. Смиритесь, и верните себе приличный облик.

Неудачливая соблазнительница и стриптизёрша неохотно последовала его совету. И снова в танце. К счастью детали этой мало эстетической процедуры поглотила темнота.

Группа двинулась дальше. Седые волосы в редкой шевелюре Марка Наумовича никто не считал, но они точно появились. По-хорошему, Аглаю Кирилловну за проступок, следовало изгнать из коллектива, да только на вечеринку желательно прибыть со всем своим, какое бы оно ни было, «приданным». Для укрепления позиций и торга в будущем.

***