Юрий Черкасов "Двадцать два рассказа"

– Посуду верну. – Я по-своему истолковал его волнение.

– Ой!.. – отмахнулся сосед. – Понимаешь, вот ты Куколку уничтожил. Герой, конечно, слов нет. Но мертвецы-то взбеленились! Периметр трещит. В итоге получается что, может, не стоило будить лихо?! Мы – люди мирные…

«Вот она, краткая философия навозника», – холодно отметил я.

– И ещё эта твоя остроухая колоколами играется. Непорядок.

– Скажи мне, соседушка, – душевным голосом прервал его излияния, – а мясо в кинотеатр ты уже переправил или лично отнесёшь?

– Мы – люди мирные, – не моргнув глазом, повторил Сан Саныч, – Отнесу обязательно. И бражку прихвачу.

От внезапно возникшей идеи меня бросило в жар.

– Хочешь, чтобы всё стало спокойно? – спросил я.

– Конечно!

– Пригласи Савву с подельниками к себе.

– Он не придёт, – быстро ответил тот.

«Не в первый раз, значит, зазываешь», – брезгливо отметил я.

– А кто из них сможет?

– Свободная смена, – без запинки отрапортовал сосед, – человек восемь-девять.

– Действуй! – благословил его.

– А точно всё успокоится? – взволнованно переспросил тот.

– Гарантирую, – отправляя в рот кусок мяса, шёпотом сказал я.

***

Захватив кисет с самосадом и длинную трубку, я пошёл в гости к учителю.

В городе уже было неспокойно. Навозники спешно били птицу, загоняли скот, ладили коптильни, перетряхивали мешки и выкапывали картошку. Сделав крюк, я заскочил к Веронике и попросил её поработать звонарём. По пути перехватил эльфа Василия. Тот сразу дал добро и бросился выполнять поручение.

В саду учителя было зелено и спокойно. Усевшись под открытым окном, я набил трубку и с наслаждением закурил. Из дома слышались голоса – шёл урок.

– А почему так произошло? – раздался писклявый фальцет.

«Гоблины! – удовлетворённо подумал я. – Вы-то мне и нужны».

Они тяжело шли на контакт. Уж слишком застенчивы. Честно говоря, только учителю и удалось наладить с ними отношения.

– Ну, я вам уже рассказывал о динозаврах, ледниковом периоде и смене эпох. Как это называется, одним словом?

– Катаклизмы! – хором ответили мохнатые ученики.

– Правильно. Вот и сейчас происходит нечто подобное. Реальности не могут находиться в стабильном состоянии и меняются местами. Перетасовка, так сказать. Вообразите упавший на пол торт из коржей. Понятно? Вы торта не видели? Хорошо, тогда проведём опыт.

Раздался плеск воды и какой-то шорох.

– На ваших глазах мну в кулаке влажный лист бумаги. Видите? Так и появляются каверны – трещины в неожиданных местах. А вот здесь просочилась капля – это живая стена. Смена реальностей происходит очень редко, и нет документальных свидетельств. У вас же есть письменность? И как она выглядит? Во-от. А люди даже не обратят внимания на деревья со сложными росписями. Посчитают рисунком коры. И самое главное – древесина не вечна. Так и у нас. Письменность появилась несколько тысяч лет назад. Что было раньше? Во-от. Не летописная смена реальностей. Но обратите внимание на ещё один аспект. Человечество, будем честны, изгадило эту реальность… и исчезло. Ему на смену пришли мертвецы, для которых проблемы экологии и прочего – пустой звук. Дивная логика, не находите? Следовательно, Высший Разум существует!

Я усмехнулся.

Учителя зовут Андрей Иванович. До нашествия мертвецов он преподавал историю. Теперь гоняет по всем дисциплинам. Но на дому и лишь пришельцев. Навозники не видят смысла в образовании для своих отпрысков.

Андрей Иванович меня как сироту пытался опекать, но нам так и не удалось найти общий язык. Я тупо хотел поесть, а не слушать высокопарные фразы о традициях, укладе, морали и нравственности…

Это он высказал теорию о наложении скоростей. Она заключалась в том, что на момент переноса мы, счастливчики, возвращавшиеся на пароме с представления цирка-шапито, равно как и реальности, находились в движении. Это подтвердили и беженцы – кто плыл в лодке, кто ехал в машине. Относительно изолированное расположение моего города дало им и нам шанс на выживание.

– Ох и накрутили вы, Андрей Иванович, – проворчал я. – Эльфы выбрали себе человеческих жён и те даже родили детей. Гоблины от природы двуполы. Не повезло лишь гному, но рано или поздно я его с Вероникой окручу. Значит, теперь будет совместная жизнь людей и пришельцев. Это главное.

Я, как и все, видел порталы, через которые трижды проходили счастливчики. Они возникали исключительно на городской площади. И всегда это были очень диковинные места, причём без единой живой души и опор электропередач. Просто не отмахнулся от этого как все, а задумался и пришел к элементарному выводу, что там обязана быть магия.

Следовательно, эльфы, гоблины и гном нам очень пригодятся в будущем, но сейчас нуждаются в опеке. А я слишком хорошо испытал на своей шкуре, каково это – быть изгоем.

Трубка погасла. Я постучал ею по лавочке, вытряхивая пепел.

– Перерыв! – объявил Андрей Иванович и подошел к окну.

– Раскрутился маховик, – поздоровавшись, отрапортовал я. – Периметру долго не устоять. Пойду в гости к Савве.

– Думаешь уговорить? – с сомнением протянул учитель. – А дальше что?

– Искать ключ будут одновременно столько человек, сколько поместится у стены.

– Э-э, поясни?

Я поделился с ним гипотезой Марты и добавил собственные умозаключения:

– Наши земли мертвецам – это да. Каверны – случайные заломы. Мусор из них не сыплется. А вот мембраны, как раз мусоропровод из реальностей, где обитают люди. Ключи… ох, ключи. Мне кажется, что есть одна реальность, которая не сминается. Ну, базовая. Оттуда, по высшему закону справедливости они и поступают.

– И почему мы раньше не додумались устроить чистку? – изумился учитель.

– Некогда было, – сердито произнёс я. – Но и это ещё не все. Всякого, кто раздобудет ключ с двухзначной цифрой, я заставлю спасти кого-либо из эльфов и гоблинов. Сами же знаете мнение навозников! Значит, объявлю сход.

– Я знаю Савву – он выстрелит.

– Лента с патронами всего одна…

– Ты слишком быстро стал взрослым и не бережешь себя. Хватит уже везде быть первым и доказывать всем свою незаменимость, – печально молвил Андрей Иванович и нерешительно протянул ко мне руку.

– В двадцать три года я сам себе хозяин, – отстранившись, резко ответил ему.

– Каков твой план? – вздохнув, поинтересовался Андрей Иванович.

Я рассказал.

– Самоубийство.

– Плевать. Мне нужны самые проворные гоблины. Но начать действовать должны спустя минуту, как зазвонят колокола. Это важно.

– Илья, ты же сам знаешь, что они согласятся, но если случится сбой…

– Городу так и так крышка, – закончил я за него.

Никто не поинтересовался, какую безнадёгу я увидел сверху. Навозники – закостенелые слепцы; учитель – сочиняет гипотезы; пришельцы – слишком малочисленны, и лишены права голоса; Блэйк – глупо погиб. В сложившемся положении дел исключительно моя вина. Долгожительство нынче – большая роскошь.

«Если всё пройдёт, как задумано, – прикинул я, – с мертвецами договориться будет проще всего».

***

Хаген ковырялся в носу. Я натачивал саблю. Она единственная в городе. От прадедушки досталась. Тот вволю помахал ею в войне с Великим королевством Румынии в 1912 году, едва намочил при скоротечном бунте ляхов, хорошенько иззубрил через восемь лет во время русско-турецкой бойни и в 1923-м напоил кровушкой в затяжном противостоянии со скандинавами из группировки «Суоми рэдикал». На долю деда и отца сражений не выпало, и теперь мне предстояло снова погрузить саблю в живую плоть.

У соседа веселье шло своим чередом. Он исполнил мою просьбу: семь человек из кинотеатра шумно давились дармовой выпивкой и мясом.

Случайно бросив взгляд в зеркало, я отшатнулся.

– Расчеши это воронье гнездо, – попросил гнома, – собери в хвост и колокольчики сними. Мешать будут.

Шипя от боли и мысленно считая выдранные клоки, я принялся его наставлять:

– Сядешь у черного хода кинотеатра, и будешь возиться с загадкой. Как надумаешь ответ, ломай дверь и круши всех, кто попадется.

– Насмерть? – деловито поинтересовался Хаген.

– Угу.

Гном мыслит со мной одинаково: хранители периметра ему братья, навозников терпит, а банду презирает. Он в лепешку разобьется, жизнь отдаст, но выполнит приказ.

– Сделаю. Ну, давай загадку!

– Висит груша, нельзя скушать.

Разгадать – труд для гнома тяжёлый. Электричества у нас давно нет. Но в лазарете стоит генератор. Включали, когда требовались хирургические операции. Он обязательно вспомнит. Полчаса, максимум.

– Пойдём.

Город бурлил. К парому уже стекались первые, гружённые барахлом, навозники.

– Что там звенит? – спросил я, трогая волосы.

– Колокольчик. На удачу, – виновато ответил гном.

Суеверный у меня друг.

***

На крыльце кинотеатра сидел Роман. Я резко затормозил.

Его присутствие серьезно усложняло план – экспромт. В нём не было личных мотивов, сплошной холодный расчет. А если сорвусь?

– По поводу загадки, – прошептал на ухо гному. – Это несъедобно. Теперь иди.

«Минус десять минут», – прикинул я.

Сейчас время играло большую роль.

Бывший лучший друг встал и загородил проход.

– К Савве по личному делу, – сдержанно бросил ему.

Роману не хватило духу остановить меня. Тем более решиться разоружить. Он посторонился.

В холле несколько человек активно копались в куче хлама.

«Ревизия. Вдруг пропустили ключик-то», – сообразил я.

Куда идти дальше было известно каждому жителю города.

– Илья Соль? Сам пришёл! У него же башни нет! – раздались опасливые шепотки отщепенцев.

– Брысь, – прошипел я двум смельчакам, рискнувшим заступить мне дорогу.

***

Касса: два решётчатых окошка, массивная оббитая жестью дверь, комнатка шесть на девять метров… и живая стена.

Мне открыл телохранитель. Я медленно вошёл и не спеша огляделся. С последнего визита мало что изменилось. Только в углу появилась кушетка с постелью, стол и длинная лавка.

«Никому не доверяет и живёт здесь», – мимоходом отметил.

Савва любовно смазывал оружие. У меня от зависти зачесались кулаки. Пулемёт выглядел шикарно. Я глянул на крупное клеймо изготовителя – фирма «Hummerschlag» мне была решительно незнакома.