Александр Скидин "Одноклассники. Вечер встречи"

семён

– Мы группой дружили в школьные годы. Четыре девчонки и четыре парня, все из нашего двора. Я ко всем ровно относилась, а со мной рядом Сеня и Витя чаще всего оказывались. После школы Сеня в военное училище пошёл, я в техникум, Витя в институт. Реже стали встречаться. Сеня цветы мне носил, в кино звал, но я часто отказывалась. Витька шустрей был, в кафе меня приглашал, потом рестораны… Мне тогда казалось, что люблю его. Но жениться он не собирался, а без свадьбы я с ним жить не смогла.

– А Сеня что?

– Сеня приходил, предлагал руку и сердце, но я думала с Виктором связать свою жизнь. Когда Сеня в армии был, я почти забыла его. Я и Витя закончили учиться, распределились по разным городам. Потом я узнала, что Виктор женился на дочери начальника из-за того, что бы не сесть в тюрьму.

– Вот паразит, он всегда был скользкий. – вставила Света.

– Однажды я приехала к родителям в отпуск, радости было…

Конечно расспросы, застолье с семьёй. Телефон зазвонил. Подошла мама: – «Да. Да, да, уже иду.» – и обращаясь к папе :

– Отец ты тут угощай дочку, а я к Сени сбегаю, укольчик поставлю.

Мама медик и ей часто приходилось помогать соседям. А меня как током ударило :

– Сеня? Какой Сеня?

– Так, однокласник твой. – сказала мама.

– А что с ним?

– Ты что не знаешь? – резко спросил папа и встал.

– Нет. Не знаю. – я тоже медленно встала.

– Отец! Успокойся. Ранение у него. В армии мина взорвалась рядом с ним.

– Я с тобой!

– А может не надо парня тревожить? – возразил папа.

– Папа, он мой одноклассник!

– Ах, одноклассник?! Да идите вы все! – махнул рукой отец.

– Ну, пошли, пошли доча.

Я подумала: – «Живой же. Значит ничего страшного нет. А проведать друга детства я просто обязана.» Оказалось страшно… Очень страшно. Он лежал в постели худой, не бритый. Да и узнать его было невозможно. А он глянул на меня, его глаза вспыхнули радостью, он хотел вскочить с кровати, приподнялся и рухнул снова на подушку, застонал.

– Где же его так? Вроде войны в то время не было?

– Да погоди ты, Света. Дальше-то что?

– А дальше сердце моё остановилось и дыхание тоже. Смотрю на него и не узнаю. Мама с ним заговорила, укол поставила, а я, как окаменела. Уходя, мама меня в бок пальцем как ткнёт… Я очнулась. Взяла себя в руки :

– Сеня, привет! Вот приехала к родителям в отпуск, дай, думаю, друга навещу, а ты лежишь… – он так глянул на меня, что я чуть не упала.

– Ну, конечно, всем интересно на калеку взглянуть! На! Смотри! – он откинул одеяло в сторону и я увидела худенькое тело в бинтах и без левой ноги. Как я в обморок не грохнулась? А он закричал: – « Уходи!»

Я услышала шорох за дверями и повернула голову, но дверь была закрыта, а когда я снова посмотрела на Сеню, он смотрел на меня таким взглядом… Как-будто бы прощался навсегда и в то же время с надеждой, что я останусь. Словами это не передать. Я подняла одеяло и укрыла его. Он отвернулся к окну.

– Здравствуй, Сеня. – я наклонилась к нему, но он так взглянул на меня…

– Нина, уйди! – вошла его мама :

– Нина, поставь столик ближе к нему, а я чай вам принесу.

– Да уйдите вы все! – закричал Сеня.

– А ты чего на мать кричишь? Молодой ещё! Она тебе не школьная подруга! – накинулась я на него. – Тёть Маш, готовьте чай, а я сейчас.

Я вышла из комнаты, в коридоре стояла моя мама и Сенин отец.

– Дядя Коля, дайте мне бритвенный прибор, ну и всё для бритья.

– Чего?

– Ай! Сама возьму. – в ванной комнате я взяла всё для бритья и пошла к Сени. Он смотрел в окно. – Ну-ка повернись ко мне! – он не шевельнулся. Вошла его мама.

– Тёть Маш, помогите приподнять его повыше.

– Что ты собираешься делать? – спросил Сеня.

– А ты не видишь? Бриться будешь!

– Щас! Только лыжи смажу.

– Нина у него руки…

– Тёть Маш, у вас на плите молоко убежало!

– Ах, ты… забыла! – и она удалилась из комнаты.

Я приготовила всё для бритья и не поворачивая его голову к себе, стала намыливать его щёки. Он напрягся так, что мне страшно стало. Правую щёку я побрила, а он не шелохнулся.

– Поверни голову, я же не могу через кровать тянуться. Или мне кровать от стены отодвигать? – он повернул голову, глаза его были закрыты, а из них катились слёзы. Моё сердце разрывалось, а душа окаменела и заставляла меня быть твёрдой и хладнокровной. Я не знаю, как я смогла так себя вести. Закончила я бритьё. Оба успокоились. Разлила чай по чашечкам, подала ему. Он долго смотрел на меня, потом медленно взял чашечку правой рукой. Она подрагивала и я видела, какого труда ему это стоило. Он выпил сразу весь чай и откинулся на подушку.

– Ты где сейчас живёшь? – тихо спросил он.

– Романтики захотелось. После учёбы в Нижневартовск подалась, там заработки неплохие и северные надбавки.

– Семья, дети. Понятно.

– А ты знаешь, ни детей, ни мужа.

– А что так-то?

– А зачем они мне? Лишние заботы. Я ещё молодая.

– Не нагулялась значит?

– Не нагулялась. А если честно, никто не предлагал замуж. Так в девочках и хожу.

– А я думал вы с Виктором вместе живёте.

– Сеня, не надо думать. Надо разговаривать. Твоя семья где?

– Я тоже в мальчиках хожу. То есть – лежу.

– Ты-то чего не женился?

– Когда в армии служил, домой стремился, потом я узнал что ты с Виктором… Предложили мне на Урале послужить. Я согласился. Потом переезды в разные части Советской армии. Некогда было жениться.

– Какие твои годы, ещё женишься! – он резко отвернулся к окну.

– Да не смущайся ты так, всё заживёт. Мы тебя на ноги поставим!

– На ногу!

– Что, на ногу? – не поняла я.

– На одну ногу! – он зло взглянул на меня.

– А ты не психуй! Живой и радуйся жизни, а не бей на жалость! Да, жаль, что так случилось и что теперь? Руки опускать? Или хочешь послушать как Маресьев боролся за жизнь? Лучше родителей пожалей, чем быстрей выздоровеешь, тем им будет легче.

– А может быстрее умереть?

– Дурак! Тебе голову повредили или ногу? Или ты своей солдафонской башкой думать разучился? Пока! Лежи, думай!

– Нина! Постой.

– Что ещё?

– Спасибо.

– Это за что же мне спасибо? За то что наорала на тебя?

– Да. Именно за это. А то со мной тут, как с младенцем носятся. Думал я. За время моего постельного режима, обо всём передумал.

– Так поделись. Что ты хотел бы иметь?

– А ты мне поможешь?

– Ты ещё посмел об этом спросить? Говори!

– Прости. Твоя мама в больнице работает. Пусть спросит там, у завхоза, может есть какая-нибудь списанная больничная койка, а то эта сильно не удобная. А больничную можно поднимать, как мне удобно.

– Я бы тебе сейчас сказала, да на сегодня хватит с тебя. Сам-то что не спросил? Эх ты, вояка. Ну пока. Вечером зайду, отдыхай от меня.

нина

Нина шла домой, а её душили слёзы, переступив порог квартиры она взвыла, как волчица. Кое-как успокоилась и вышла на кухню. Там были родители.

– Нина, покушаешь? – спросила мама.

– Не хочу. Мам, ты уже отработала?

– Мне в ночь сегодня.

– А завхоз ещё в больнице?

– Уже нет, а что?

– Его номер телефона можно узнать?

– Да. А что ты хочешь от него?

– Сени его кровать очень неудобная и я хочу узнать у завхоза, можно ли купить у него больничную койку.

– Как же мы сами… Сейчас доча, позвоним.

– Маша, ты позвони и узнай дома ли он. Если дома, то мы к нему сейчас и подъедем.

– Правильно, папа, что по телефону объяснять.

У Михалыча в складе увидели гору списанного хлама, там мужчины выбрали больничную койку, подремонтировали и договорились отвезти её на машине скорой помощи Семёну.

Мужчины занимались сменой кроватей, постели, Семёном. Женщины наводили генеральную уборку комнаты. Потом Нина настояла на том, что бы ужинали все в Семёновой комнате. Семён сначала всей этой заварухи очень был скован, но когда Михалыч выпил вторую стопку, стал рассказывать смешные истории из своей жизни, он смеялся со всеми вместе. А главное все вели себя так, как будто бы он сидел с ними за столом, а не лежал в постели. Да и он сам минутами забывал об этом. Когда все ушли, кроме Нины, он признался ей в этом.

– Ну и Михалыч. Я на минутку даже забыл, что лежу на кровати. Спасибо Нина. Сейчас мне гораздо удобней.

– Спасибо? Этим ты от меня не отделаешься.

– А что я ещё могу?

– На свадьбу пригласишь.

– Ты опять? Шуточки тебе.