То есть колонисты прибыли, их погрузили в стазис и Змей полетел. В этом смысле, что такое Анкх? Жизнь в Метрополии?
Нет, с Анкхом тоже все понятно. Это МЕ, вынутый из ответной части. Ключ-идентификатор и руль одновременно. То есть сел в кресло, воткнул, машина тебя узнала, дала соответствующие права и дальше работает как джойстик.
Забавно его видеть в карго-культе. Это напоминает, как Джо в сериале «Друзья» крутил ключи от Порше с брелоком.
Стрелка вниз. Плыли на юг? Если справа налево, то намек на какое-то плавсредство в воде и на нем находится что-то или кто-то. «Мы плыли на юг, чтобы достичь места Стазиса. Где транспортируют богов»
Приветствуем вас! Мы, люди из пробирки пришли к вам. Ну ведь так? Анубис по-египетски Ан-пу. An-pu у шумеров – зенит. Смотрите, Солнце светит лучами только вниз. Это «нижнее Солнце», «тот свет», Ра под землей, в Южном полушарии. Значит то же – «мы переправились на тот свет».
Опять приветствие всем жителям «того света» с нижним Солнцем: протянутая рука и Солнце лучами вниз, горшок, вероятно, указывает на происхождение – пробирку, в которой выведены «Взращенные богами» Оаннесы. Сфинкс и дерево Жизни выше него, слева от человека.
Как мы и предполагали, Серебристый остров не мог быть далеко от Базы, он находился где-то в нескольких сотнях километров от побережья Австралии. Тиамат (Дугу, ГАЛ.КАН.АБЗУ, Пэнлайдао и т.д.) справа на рисунке. Сова – символ Эрешкигаль, потустороннего мира, «того света». «Мы, род «вскормленных в горшке» идем искать базу Эрешкигаль». Внутри и над совой линия с треугольным зигзагом в середине. Очень похоже на часть иероглифа, изображающего колониста в капсуле, выглядит как гора, связанная с водой. То есть сова с такой черточкой это не просто птица, а именно хозяйка Базы.
***
Исход начался не только из Египта, хотя в Мезоамерике потомки Семи Мудрецов продержались дольше – ведь там не было сыновей Энлиля, устроивших тотальное опустошение.
Тур Хейердал является наиболее известным исследователем острова Пасхи. В середине 50-х он, уже будучи живой легендой, предпринял хорошо организованную на государственном уровне (с личной поддержкой королевской семьи) экспедицию сроком на год, получив в свое распоряжение требовавшийся корабль, американских археологов и самое современное оборудование, которое только существовало.
Они тщательно исследовали остров на предмет археологических находок, Тур выстроил прекрасные отношения с местными жителями, вошел в доверие, стал считаться у них Кон-Тики, то есть, по сути, почти живым богом на Земле. С этим статусом он убедил их вскрыть родовые пещеры и отдать ему реликвии своих предков, пройдя через многие приключения. Также он нашел живого специалиста, который смог восстановить и реконструировать подъем истукана моаи и попытку вырубить такую статую.
На обратном пути он пересек Тихий океан и также нашел многое, потому что знал, что искать. Об этом и многом другом он написал известную научно-популярную книгу «Аку-аку»(12). Итак, о чем там речь, к каким выводам он пришел, и какие выводы мы можем сделать, зная то, что мы знаем. В истории острова Рапа-Нуи, как в капле воды, отразилась история всего человечества.
До Потопа Энки строит там базу, к сожалению, сегодня о ее предназначении сказать ничего нельзя. Эти выводы мы делаем на основании технологии и использованного оборудования, которая вполне узнаваема по объектам в Перу и Турции.
Объект называется Аху Ванапу. Кроме того, возведены платформы длиной 50-100 м, напоминающие фундамент, на них, собственно, и ставили известных всем истуканов моаи. Энки не был бы собой, если бы не устроил там каменный календарь, его также обнаружила экспедиция.
Кроме того, из объектов, которые возможно были возведены до Потопа: мощеные дороги, спускающиеся прямо к океану для швартовки и разгрузки судов. Глубокие колодцы с каменной кладкой, функционирующие до сих пор. Каменные террасы сельхозназначения.
В это же время от 20 до 30 тысяч лет назад, как показал радиоуглеродный анализ, на остров завезен особый камыш выше человеческого роста – тотора, позволяющий строить суда, его заросли были в те времена в жерле потухшего вулкана.
Затем приходит Потоп. Как установлено сегодня, кроме того, что он нанес серьезные повреждения объекту посредством цунами, он вызвал извержения местных вулканов.
Остров становится необитаемым и у богов до него руки уже не дойдут. Далее, не позднее V века н.э., в сторону острова с Восточного побережья Южной или Центральной Америки выдвигается экспедиция. Нужно полагать, что это сделано не от хорошей жизни. Хейердал установил, опрашивая аборигенов, и это сходится с наблюдениями Писарро, что те пионеры имели кожу, более светлую чем испанцы, рыжие волосы и голубые глаза. Океанские течения расположены таким образом, что суда из бальсы достигли острова, находящегося прямо на их пути (и конечно при наличии карты) за, примерно 80 дней. Исключена возможность экспансии – господствующие течения не позволят вернуться в Америку. Фактически это была эвакуация. От чего они бежали? Вопрос открытый.
Высадившиеся белые люди привезли с собой съедобные растения и начали вести свое хозяйство. Они называли себя длинноухими, были высокого, под два метра, роста, а в свободное время ставили на имевшихся платформах истуканов. Истуканам на голову надевали красные кольца-шляпы. Очевидно, чтобы подчеркнуть цвет волос. Зачем это делалось? Говорили, что так они увековечивали своих богов и предков.
Остров имел субтропический климат и позволял легко себя прокормить своим жителям.
Затем в XIII-IV веках на остров прибывают полинезийцы. Так принято считать. Здесь есть важный нюанс. Попасть на плоту с запада на остров крайне затруднительно – течения и ветра работают против вас. Либо вам придется идти много южнее и холоднее по штормовому морю ближе к Антарктиде («ревущие сороковые широты»), но и тогда вам придется пересекать встречное теплое сечение в одном месте. Однако уже тот примитивный анализ крови, что был сделан его экспедицией, показал, что кроме потомков белых остальные жители скорее относятся к индейцам.
Хейердала смущала близость полинезийского языка, однако сегодня мы знаем о институте Намтартар, так что, если бы он сравнил его и с шумерским или с эстонским, он бы удивился близости локальных языков к общему предку еще больше.
В частности, «Пуна-Пао» – так называется у аборигенов вершина горы, на которой изготавливались «пукао», то есть красные «шапки» для каменных исполинов, «Пуана-Пао» по-эстонски означает «красная голова», «рыжий» (по-фински «Пуна-Пяо»). Не похоже на случайность.
Вновь прибывшим определенно нравится сытое и упорядоченное существование белых на острове. Часть территории расчищена под сельское хозяйство, рыбная ловля и истуканы для души. Они соглашаются слушать длинноухих и несколько сот лет живут в согласии, считая себя короткоухими. Ну, как известно, борец с апартеидом раньше или позже всегда найдется. Начинаются стычки и длинноухие отделяют свою часть острова рвом. Когда там был Хейердал, территория по разные стороны рва существенно отличалась. На стороне длинноухих все было вычищено от следов извержения и земля была окультурена.
Точно такие же рвы, укрепленные каменными валами, c наконечниками стрел, тянущиеся порой на многие километры, сохранились, например, в Ирландии, там они называются курсусы. Эти рвы датируются также временами хаоса конца IV, самого начала III тысячелетий до н.э.
В одну страшную ночь короткоухие обманом проникли на территорию длинноухих, которые подожгли ров. В этот огонь их и скинули всех, оставив лишь одного из троих, спасшегося в пещере. Ему позволили взять жен и на момент экспедиции изрядная часть острова гордо считала себя потомками последнего длинноухого, рождалось 12-13 поколение. Остров погрузился в хаос и каннибализм, войны всех против всех. В таком виде его застал, например, Лаперуз в 1784 году.
Второе горлышко аборигенам довелось пройти, когда в 1860 году перуанские рабовладельцы вывезли 80 процентов населения и продали в рабство. Времена были уже не те, и вскоре та часть, что выжила, вернулась обратно. Заразив сородичей оспой. В какой-то момент население острова составляло чуть больше ста человек.
Что еще для нас примечательного узнал Хейердал? Одна из женщин рассказала, что ведет свой род от кита. Это значит, вероятно, что ее далекий предок учился в Намтартар. Что царские рода, высадившиеся когда-то в песчаной бухте, были светлокожими, с рыжими волосами. В статуэтках из родовых пещер распространена змеиная тема. Но это уже не были боги, заселение островов – дело доинкских поселенцев, спасавшихся от кого-то или чего-то. Их путешествие – поездка с билетом в один конец, обратно вернуться им уже не позволили господствующие течения.
Однако исследования продолжились и после ухода с острова Пасхи. Пройдя примерно 1200 км на запад, Хейердал провел раскопки на объекте Моронго-Ута острова Рапа-Ити.
Он обнаружил, судя по описанию, допотопную кладку и следы более свежей адаптации – очаги, хижины, поделки. И кроме того, еще один допотопный добывающий поселок с пирамидой, подобный поселку Уака-Пинтада прямо на вершине горы. Размышляя о судьбе белых поселенцев Пасхи, понимаешь, что города на вершинах были не просто прихотью и данью фэншуй. Также ясно, часть скитальцев решила идти дальше, на запад от Рапа-Нуи, в сторону Австралии. Хейердал шел тем же путем.
Далее ступенчатые платформы были обнаружены на острове Питкерн Айленд. Остров уникален населением – его основали англичане, сбежавшие с таитянками, потом остался вообще один, он и стал отцом для многих десятков жителей второго поколения, первопредка звали Адамс, что забавно, конечно. Очень любопытные метисы сегодня населяют этот клочок суши. Оливковая кожа полинезийцев сочетается с русыми волосами и чертами лиц европеоидов.
Следующая остановка, остров Раиваевае, французская Полинезия. Но самые интересные следы Колонии нас ждут еще дальше на запад, на Маркизских островах. В книге «Та?йпи, или Беглый взгляд на полинезийскую жизнь» Германа Мелвилла (13) есть упоминание о громадных мегалитических платформах-площадках на Маркизских островах. К сожалению, поиски на спутниковых снимках результата по ним не дают – все покрыто тропической растительностью.
«У подножия горы, в окружении густых рощ, вздымается циклопическая каменная лестница, ступени-террасы которой уходят вверх по склону. Они не менее сотни ярдов в длину и ярдов двадцать в ширину. Грандиозность всей лестницы, впрочем, не так поражает, как невероятные размеры каменных плит, из которых она сложена. Иные камни, продолговатые по форме, имеют длину до пятнадцати футов и толщиною футов в шесть. Грани их совершенно гладки, но, несмотря на правильную форму, не несут на себе никаких следов тесала. Уложены они без всякой цементирующей прослойки, так что кое-где образовались большие щели. Самая верхняя и самая нижняя террасы по конструкции отличаются от остальных: обе имеют в центре по квадратному углублению. В щелях между каменными плитами выросли огромные деревья, и их развесистые кроны, переплетаясь, образуют балдахин, почти непроницаемый для солнечных лучей. Вся лестница увита лозами дикого винограда, которые переползают со ступени на ступень, пряча серый камень от глаз в своих узловых объятиях. Кое-где закрывают его густо разросшиеся кусты. Нехоженая тропа пересекает одну террасу, и тень здесь так густа, так буйна растительность, что, не зная, можно пройти мимо самых ступеней и ничего не заметить.
Сооружение это носит несомненные признаки большой древности, и Кори-Кори, единственный авторитет, к которому я прибегал в моих научных изысканиях, заверил меня, что оно одного возраста с мирозданием, что строителями его были сами великие боги и что оно будет здесь стоять до конца времен …»
Но более всего впечатляют на этих островах десятки каменных скульптур. Все они изображают поодиночке и группами гуманоидов в шлемах со встроенной очковой частью, иногда прикрывающими нос с ноздрями – вероятная защита от пыли, часто с возбужденными репродуктивными органами – хулиганская шутка создателя. В руках некоторые из них держат ручной инструмент, частенько напоминающий отбойные молотки, хотя совсем необязательно, что это именно они. Если речь при упоминании молота Тора идет о таком инструменте, то немудрено знать, почему лишь Тор мог им пользоваться. Весь инструмент был именным, с записью работы и идентификацией – МЕ.
Иногда на них костюмы, напоминающие водолазные, уши закрыты наушниками, у некоторых скульптур интересной конструкции. Минимум дважды встречается сюжет, когда на камне сидит отец и держит на коленях двух братьев одного возраста, все в защитных шлемах. Неужели это Энки с сыновьями? Вполне возможно. Еще одна напоминает групповой портрет. Одиннадцать рабочих сидят в нише в два ряда, прижимаясь друг к другу, будто позируют, глядя в объектив. Двое на первом плане сидят по-турецки, двое за низким столиком, облокотившись на него, один – прижав к себе колени. В их позах чувствуется усталость, их явно запечатлели после трудовой смены. Все вместе эти скульптуры напоминают фольклорных гномов – рудознатцев и кузнецов – низких и неприветливых мастеров своего дела, живущих под землей.
Скульптуры напоминают советскую эстетику изображения человека труда времен Сталина, и, если бы не шлемы с подобием очков-консервов, похожие на летные или танковые, мы бы определенно могли подумать, что попали в шахтерский городок СССР. Вы без труда найдете их в изобилии при поиске в Сети. Стоит добавить, что на островах Тихого океана кое-где еще остались месторождения кобальта, никеля и меди, которые, вероятно, и были их целью.
Это не единственное место, представлявшее собой шахтерский поселок. Бесчисленное количество статуй было разломано вандалами-миссионерами на островах Полинезии, Таити. Везде по ходу течения Хейердал находил следы стоянок или поселений тех людей.
Еще одним фетишем жителей Пасхи был человек-птица, иногда двухголовый. Это память о пилотах электролетов, так или иначе, но именно пилоты были теми богами, которые только и появлялись на виду у последних поколений тех скитальцев. Водный транспорт Энки и Озириса был уничтожен в ходе войн тысячи лет назад. Датировки этих памятников нет.
Возможно, кто-то шел дальше в Австралию, подобно своим собратьям из Египта, зная, что там, где должны находиться ворота к звездам, есть дежурные колонисты, там еще сохраняется порядок?
Так или иначе, но самые искусные каменотесы, скотоводы, ремесленники, самые упорные, самые родовитые, самые знающие из потомков Семи мудрецов вероятно ушли как можно дальше на запад. Кто-то задерживался в пути на тех или иных островах, надеясь дождаться там спасательной миссии. Или же, оказавшись в тропическом раю, они посчитали, что дальше смысла двигаться нет? Или же они были полны чаяний до последнего, и лишь столкнувшись с Восточно-Австралийским течением, путникам стало ясно, что оставшиеся несколько тысяч километров им не одолеть. Точный ответ мы, по всей вероятности, уже не узнаем никогда.
Теперь куда яснее становится и второе предназначение истуканов. Они установлены на острове, чтобы их увидели с воздуха – красные головы дадут понять, что богов тут ждут. Это маяки для спасателей, вполне практичное дело. Хотя, в какой-то момент им стало ясно, что уже никто не придет, и они продолжили делать их в память о предках, да и просто, чтобы не сойти с у ума на каменистом клочке суши, ставшем для них последним пристанищем и домом.
Глава 24. Да придет Спаситель.
К исходу побоища мятежники обнаружили себя в хаосе распадающейся от мора и анархии цивилизации, державшейся на авторитете Энки и его детей и введенном ими порядке. Это момент, соответствующий примерно XXX веку до н.э. +– (скорее в плюс) 200 лет. Точно нельзя сказать, сколько именно провел Энки в заточении в Нан-Мадоле, куда, как мы помним по рассказам местных жителей, был отправлен единственный оставшийся в живых хозяин Пернатого Змея, но, вероятно, когда прошли годы, затем десятилетия и столетия, страсти улеглись, ему предложили свободу. В это время Ану принял на себя роль третейского арбитра и распределил регионы, над которыми еще сохранялся контроль следующим образом:
Нергал и (косвенно) Инанна, получили коллапсирующий Египет, при этом Верхняя и Нижняя части страны также разделились. Энлиль взял на себе ответственность за Ханаан от нынешней Турции до нынешнего Суэцкого канала, который смог поначалу контролировать лишь на уровне уговоров с плодящимися местными царьками. В этот момент жители этих регионов еще ощущают себя одним народом с египтянами. Шумер распался на номы: Урук с Э-анной остался за Ану и Инанной, Энлиль получил Ниппур, Нанна – Ур и т.д. Правители планеты превратились в мелких феодалов с туманными перспективами.
Датировку эту мы устанавливаем, во-первых, по иероглифам египетских скитальцев в Австралии, увязывающим по хронологии событие коллапса системы Энки с самыми ранними иероглифами Египта фараонов, и, во-вторых, по старту земной цивилизации, как мы ее знаем, с земными царями, играющими уже ключевую роль в управлении, с необходимой для хозяйственной деятельности письменностью, чье развитие также резко ускоряется в это время, с армиями и самостоятельно существующими городами-государствами, а затем и государствами.
Вот поэтому и вернули из ссылки Энки. Энки, вероятно, потребовал свой Эриду, Киш и Сиппар, собрал себе армию, потребовал гарантии неприкосновенности в виде какого-то высокотехнологичного оружия, которого хотя на тот момент и порядком убыло, но осталось еще немало, и в таком виде явился в Э-анну.
Там, в присутствии всей честной компании, он и сразил наповал своих родственников, представив им живого внука и заявив претензии на родовую вотчину Озириса – Египет. Им был сын Ниназу и Эрешкигаль, искусственно зачатый и выношенный Гештинанной спаситель, выращенный где-то в укромном месте, вдали от своего кровного недруга Нергала, молодой Змей Гор.
Впрочем, мы, конечно, не можем знать точно, встречался ли лично Гор с убийцей своего дяди Нергалом (Сетом) в тот момент, либо же тяжба велась при посредничестве Ану. Но суть была следующей. Гор предъявил наследственные права на Египет, а поскольку Нергал не знал точно его возраста, он попытался доказать, что он его отец, и, следовательно, иск ничтожен. На эту тему жрецы где-нибудь в Гелиополисе сочинили пакостную байку, мол, Сет оставил Гора ночевать и путем мужеложства ввел ему свое семя, доказывая, что он его отец. Тема широко освещена, в частности, З. Ситчиным. Однако, для нас с вами ситуация ясна. Насильник матери Гора постарался доказать, что его генетика так или иначе участвует в ДНК Гора. Тяжба длилась по некоторым данным 80 лет, этот период, как и весь перед стартом нулевой династии, Манефон характеризует как столетия хаоса по совершенно ясным для нас причинам. В итоге Гор становится законным сюзереном египетских царей, и здесь и есть исток официальной истории Египта как государства – на троне воцаряется фараон т.н. нулевой династии; предположительно это Хеджу-Хор, то есть Сокол-Гор, затем был Змей-Гор и т.д. Сам Гор также принял эту птицу как сигнификатор. Вот как поясняют такую морфологию имени специалисты;
«Хор един и вечен, тогда как цари сменяют друг друга, значит Хор воплощается на земле в разных существах, и «хорово имя» описывает не царя как Хора (что царь – это Хор, было банальностью и не требовало особого подтверждения), а Хора как царя, Хора в царе, т.е. это его сиюминутное (с точки зрения вечности) земное имя…
Создается впечатление, что в случае первых царей Египта мы имеем дело не с собственно именами в привычном для нас смысле слова. Состоящие из одного знака, они гораздо больше похожи на эмблемы, геральдические символы, так сказать «гербы» правителей. Это не столь странно как может показаться на первый взгляд. Когда произносится или читается имя человека, в нашем сознании возникает его образ (что и является функцией имени), но информацию, позволяющую выделять данное лицо из множества людей, можно кодировать и другими способами. Например, в средневековой Европе любой не совсем захудалый дворянин умел «прочитать» герб и идентифицировать его носителя, причем сама кодировка заведомо не была ориентирована на фиксацию звука» (14)
Статуя Хефрена.
Вот так это выглядело на головных уборах – Гор принимал на себя обязательства патронажа царя, являвшегося потомком Семи мудрецов. Царь в ответ на это подчеркивал Гора как своего патрона, учителя, покровителя и кровного предка. Именно об этом и повествует его имя, схожее по представлению с геральдическим в Средневековье.
Египет находился в перманентном окружении естественных врагов и потому требовал как единой царской власти, так и единого патрона. Важнейшие инфраструктурные объекты, тогда еще вполне функционировавшие, поток золота, пряностей и благовоний из Африки, контроль меди и ляпис-лазури с Синая, вынудили Ану отдать внуку Энки эту страну и позволить создать там армию, приведя все в порядок. С учетом неблагоприятного климата, зависимости от разливов Нила и периодических набегов соседей он совершенно пришел в себя за пару сотен лет, однако Ану не был бы собой если бы решение не было половинчатым. Гор получил Нижний Египет (дельту Нила и далее, примерно до нынешних Фив, которые на тот момент еще не были столицей). Верхний Египет до нубийцев так и остался за Сетом. При этом в сердце страны Гора остался Саис – прошлая резиденция Думузи с медицинским центром Ниншубур.
Другое дело Шумер – «дачный поселок на Рублевке», где каждый уважавший себя колонист эксплуатировал свой ном, формировал дружину и сажал царя в рубежах этого нома. С некоторыми ограничениями, конечно: шумеры указывают в «Эпосе о Гильгамеше», что кандидатура всех царей согласовывалась с Энлилем. В этом причина изобилия царских списков, когда в каждом городе был свой кремль с зиккуратом и хозяином-колонистом. Официально первым в III тысячелетии доминирующим городом (понятие «столица» тут не очень подходит) принято считать Киш, а первым значительным царем является Этана, правивший там в XXIX веке. Поскольку в Кише, по мнению шумерологов, центральным божеством являлся некто Хувава (Хубаба) (причем центр его «поклонения» был в Э-дуббе, то есть местном учебном заведении, по сути, речь идет о наглядном пособии), и шумерологи нам толком разъяснить его не могут, я напомню вам Гарольда Месси, этот отрывок мы уже приводили: «Зебаб – это коллатеральная форма Дебаба, также как и Зифон на иврите Тифон или Теф, то есть медведь…».
Поскольку от языка к языку произношение меняется, то мутацию T – ? – ? легко можно себе представить.
А где медведь, там и род Энки, то есть Киш являлся вотчиной Гора.
Киш интересен также тем, что там найдена табличка с протописьменными знаками, подозрительно похожими на египетские. Артефакт датируется серединой IV тысячелетия.
Логика системы меняется. От административной системы единой колонии мир переходит к состоянию более или менее свободной торговли и наложения обязательных платежей сильными на слабых. Вероятно, так или иначе возникают суррогаты и предшественники денег.
Номы погрязают в распрях, при этом Инанна и ее подручные, сидя в Уруке, начинают агрессивные вымогательские походы в Аратту – страну ремесленников на Северном Кавказе, находящуюся примерно на месте нынешней Армении, уже во времена Эн-Менкара, то есть в конце XXVIII века, о чем сохранились соответствующие сказания.
Официально Вавилон еще не построен, однако З. Ситчин привел немало доказательств его почтенного возраста и очередного расцвета уже в те времена. Киш находился в 18 км от Вавилона, так что, скорее всего, эти города были частями одной агломерации, причем, по мере укрепления Инанны и ее ставленников, стены стали насущной необходимостью. При этом как Египет делился на Верхний и Нижний, так и Месопотамская аллювиальная долина, в которой расположен Шумер, кроме того, делилась невидимой линией раздела по примерно Ниппуру – верхняя и нижняя части страны существенно отличались и по климату, и по менталитету. Например, на севере уже нет влияния Персидского залива и солончаков.
Чего можно было опасаться хозяину нома? В двух словах армия Шумера представляла собой регулярные отряды, составлявшие городские гарнизоны. Их главная цель состояла в поддержании правопорядка, обеспечении безопасности и отражении набегов дикарей.
Шумерский воин был прикрыт грубо выделанной шкурой, голову защищал бронзовый шлем. Копейщики формировали протофалангу, прикрытую плетеными щитами.
Легкие лучники образовывали мобильные отряды, стремившиеся нанести урон строю неприятеля и отойти под прикрытие копейщиков.
В случае боя на открытой местности использовались колесницы, запряженные ослами. Это чудо вряд ли могло ехать быстрее 7-9 км/ч, что, тем не менее, позволяло также досаждать с флангов строевым копейщикам.
Но главное таилось в том, что эту армию с воздуха мог поддержать тот, в чьем распоряжении был электролет с разрядником и другим высокотехнологичным оружием, а, как уверяет Ситчин, привезли даже отравляющие вещества, возможно их приготовили на месте из гербицидов.
По мере укрепления армии Инанны, растет и ее зависть к процветающим землям Гора. Конечно, его имя в Шумере иное – его зовут в честь отца, а поскольку бог назывался тельцом, этот, соответственно, теленок Энки – теленок Солнца, Амар-Уту, более известный как Мардук. Интересно, что спустя тысячу лет в Вавилоне Хаммурапи слово «амор» получит и другое значение – предок.
«Кому ты служишь?» «Мой покровитель носит имя Предок-Солнце». С учетом того, что мы узнали, в том числе по протогеральдике Египта, звучит совершенно логично и понятно, никакой мистики. Соответственно и религиозный культ не носит оттенка мистицизма в это время, речь идет о выборе между правящими родами, то есть о выборе политической доктрины и родины. Все это, как известно, выбирается один раз и до рождения. Человек, стало быть, привязан к географическому месту как член общины в случае Змея или крепостной жрецов с случае клана Энлиля, а к колонисту как к кровному предку, стоящему на ступень выше, как биологический вид, ведающему магией, то есть непостижимыми технологиями. Которых от столетия к столетию становилось меньше и меньше. Цари Инанны и клана Энлиля носят первоначально выраженные функции наследных военачальников и полицейских, а хозяйственную деятельность контролируют жрецы. Лишь много позднее цари подберутся к бюджету и землям, приносящим прибыль.
Надо отметить, что И. Кузнецов – автор монографии «Богов Шумера – шахтеров с небес» потратил изрядное количество времени и объема своей монографии на поиски ранних упоминаний Амаруту и, особенно, этимологии его имени. К сожалению, пребывая в рамках только шумерского (и соседних с ним эламского, хурритского и т.д.) корпуса это сделать невозможно – нужно сопоставлять с более дальними государствами, помня о глобальном характере богов. Этот подход дает нам удовлетворительные ответы раз за разом. Тождественность Гора и Амаруту приводит нас к личности главы Дома Змея в III тысячелетии.
Зная, что Инанна заправляет в Уруке, было понятно, что прямое столкновение – вопрос времени. Формально там управлял Ану, но фактически она подобрала под себя все нити и первым ее сработавшим проектом был родовитый царевич Гильгамеш, ставший позднее центральным персонажем шумерского эпоса и появившийся на сцене в начале XXVI века. Будучи человеком знатным, он указывал в качестве своего отца и также царя Урука, Лугальбанду, сына и подручного Эн-Менкара в его грабительских походах, бывшего, якобы, полубогом. Надо отметить, что жители Аратты не сидели сложа руки и, согласно рассказу «Лугальбанда и гора Хурум», Лугальбанда якобы «умер» где-то в горах, но, похоже, его орды были все-таки рассеяны в сражении.
