Савелий подарок Таисьи принял молча. Повертел в руках белый сверток и понес в свою избушку, тяжело пристукивая деревяшкой. И впервые Светлана обратила внимание на то, как он узок в плечах и сутул, так сутул, словно каждую минуту готов был поднять что-то с земли.
Тихий вечер опускался над Амуром, вода стала свинцово-грязной, и даже на взгляд казалась холодной и тяжелой. Дальние сопки проглядывали из сумерек бесформенными глыбами, а там, где солнце в эти минуты ласкалось к земле, мягко проступали светлые разводы, слабым сиянием высвечивая и горы, и лес, и узкую полоску черного неба.
– Солнце за стенку садится, – сказал подошедший Савелий, – быть ненастью.
Они помолчали, и за это время разводы на западе сникли и вскоре окончательно потерялись в темноте, и лишь вода плескалась о плашкоут, навевая странные мысли и непонятные чувства.
– Подарок-то Таисья передала? – неожиданно спросил Савелий и откашлялся, отвернувшись в сторону.
– Она не велела говорить.
– А кому же больше… Платок-то, я вижу, ёйный, не слепой пока.
И опять они долго молчали. Савелий достал папиросы и тяжело затягивался дымом. Что-то поскрипывало в его груди, и Светлана подумала, что не надо бы ему курить. Но ничего не сказала. Смутные голоса доносились из села, лениво облаивала кого-то собачонка, да безостановочно потрескивал движок электростанции.
– Эх, Светка, – неожиданно далеким голосом заговорил Савелий, – дитё ты еще малое. Смотрю я на тебя, и Таисью ты мне шибко напоминаешь, и многое непонятное для меня теперь ясным становится… Ты ведь не знаешь, а мы с Таисьей сызмальства вместе росли, на фронт она меня провожала, эх! – Савелий огорчённо махнул рукой и сплюнул в воду.
Он долго молчал, и Светлана тоже не решалась заговорить, и лишь деревянная нога поскрипывала, да вспыхивал огонек папиросы, освещая на миг заросшие щетиной щеки Савелия.
– Ты вот посуди, – глухо заговорил Савелий, – мне двадцатого июня восемнадцать лет сравнялось, а через три месяца я уже обезножел. Врач пришел в палату и говорит, что, мол, ногу пилить надо, а я в рёв, не дамся, и все тут… Сутки еще лежал при двух ногах, да что там, вонь от меня пошла по всей палате. Санитарка, жеманная такая тётка была, как в палату зайдет, так и нос платочком зажимает. Мне вот ее зажатый нос больше всего и запомнился… Отхватили ногу чуть ниже колена, а сутки-то и сказались. Через неделю давай снова пилить. И так почти под самый пах и допилились…
– Ну, а что же тетя Тая? – тихо спросила Светлана.
– А что ей, она к тому времени уже замужем была.
– Как?! – Светлана растерялась. – Как замужем была?
– А так, – спокойно ответил Савелий, – ты судить-то ее не торопись. Да и не тебе ее судить, не тебе и не мне, да и никому… У них в доме-то при одной матери пять ртов было, а Таисья, значит, старшая из них, вот и рассуди. Раньше много не спрашивали, а тут и жених подходящий сыскался, кооперативом заведовал, ну и сосватал он ее. – Савелий щелчком далеко отбросил докуренную до мундштука папиросу и покосился на Светлану.
– Ты-то его не застала. Старый он был, много старше Таисьи. А так добрый человек, понятливый. Ведь когда слух обо мне в деревню пришел, Таисья ко мне в госпиталь подхватилась… А он ничего, денег на дорогу дал.
– И она к вам приезжала? – и в темноте было видно, как загорелись у Светланы глаза, четко проступая на смуглом лице. – Расскажите…
– Ну, эта сказка долгой получится, – усмехнулся Савелий, – пойдем лучше я тебя чайком с липовым медом угощу.
В избушке Савелия аккуратно прибрано, чувствуется, что здесь каждая вещь свое место знает. На деревянном, до белизны выскобленном ножом столе лежал хлеб под полотенцем, две эмалированные кружки рядком стояли, сахарница с железной крышечкой. Печка недавно побелена с синькой, и лишь несколько карасиных чешуек прилипло к ее боку. И хотя все это Светлана видела не раз, сегодня она оглядывала хозяйство Савелия с особым вниманием, и теперь любая здесь мелочь казалась ей интересной, полной какого-то тайного смысла. Да и вся жизнь Савелия, мимо которой так равнодушно и спокойно проходила Светлана, теперь для нее открылась совершенно по-новому, так неожиданно открылась… До сегодняшнего дня Светлана думала, что и она и все ее чувства какие-то особенные, не как у всех людей, и вдруг она узнала, что тридцать лет назад, когда ее еще и в помине не было, точно такие же чувства переживали другие люди…
Светлана притихла, затаилась, и Савелий не мешал ей думать. Он разлил в кружки горячий чай из термоса, крупными ломтями нарезал хлеб, привычно поставил на стол солонку и всё приглядывался к девчушке, мысли которой яснее ясного отражались на ее лице. И лишь позже, когда они уже пили чай, макая хлеб в алюминиевую чашку с медом, Савелий сказал:
– Ты, девонька, не торопись. Теперь времена другие, и за кусок хлеба замуж не выскакивают… Вовка-то, он, конечно, видный парень, да как-то вы не клеитесь вместе. Понимаешь, вида у вас нет. Я вот все украдкой на вас смотрю, а схожести в вас не примечаю. Вроде бы и милуетесь вы, и слова там всякие говорите, а фасон не тот. Ну, ровно деревенский плетень с городской оградой рядом поставили.
Савелий шумно схлебывал чай с блюдечка, высоко подняв руку. На его широком костистом лбу проступили обильные капельки пота, а кожа на щеках была сухой и бледной. «Да ведь у него, наверное, лёгкие больные», – некстати подумалось Светлане, и от этой мысли острая жалость к Савелию вновь захлестнула ее.
Слова Савелия о них с Володей она как-то пропустила мимо своего внимания, словно бы и говорилось это не о ней и ее никак не касалось. Подперев голову руками и положив локти на стол, Светлана смотрела на Савелия, на его острый, под тонкой морщинистой кожей кадык, а видела статную, строгую Таисью. И непонятно ей было, зачем так сложно складывается порою жизнь. Ведь все так просто: полюбил – надо быть вместе, всегда вместе, на всю жизнь вместе. А если нет, ну так что же, надо ждать, надо ждать и искать свою настоящую любовь. Главное, все время верить в нее. И тогда обязательно все будет хорошо. Вот как у них с Вовкой. Она ждала его, и он пришел, и зря говорит Савелий, что они не подходят друг другу. Это со стороны так кажется, а они-то сами знают, во всяком случае – она точно знает, что они обязательно будут вместе.
Савелий, между тем, пошел с кружкой к дверям, но вернулся с полдороги, вспомнив, что хотел вынести хлебные крошки на подкормку для утренней рыбалки. Он досадливо чертыхнулся, и Светлана очнулась от своих мыслей и быстренько вскочила из-за стола и выше подкатала рукава рубашки.
– Спасибо, дядя Савелий, – поблагодарила она, – чай у вас – не напьешься… Побегу я, поздно уже.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70804450&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
