– Да. Я буду отводить тебя в туалет, столовую, душ и комнату отдыха по расписанию. Ты проспал двое суток. Сейчас обед. Выходи.
Я сделал несколько шагов и остановился в дверном проёме. Я бы очень хотел побежать прочь, но ноги меня не слушались. Мужчина раздражённо вздохнул, толкнул меня в плечо. Не ожидав мощного удара, я потерял равновесие и свалился на пол, словно мешок картошки. Надзиратель схватил меня за рукав больничной рубашки, поднял и практически потащил по коридору. Я лишь иногда успевал перебирать ногами.
Он долго волочил меня и привёл в какую то комнату. Она выглядела так же мрачно, как и всё остальное: серые бетонные стены, пол и потолок. Посередине был накрыт скромный стол. Меня буквально швырнули на стул, и я уселся. Передо мной стояли тарелка с жидким куриным супом, маленькое блюдо с салатом из огурцов и помидоров, кусок чёрного хлеба и стакан компота. Я только сейчас осознал, насколько был голоден. Пока я с жадностью поглощал еду, мужчина молча наблюдал за мной у входа.
После обеда он меня отвел в туалет, где также не дал уединиться. Потом вернул в комнату, где вновь привязал и оставил. Вечером меня ждал ужин из двух варёных куриных грудок и стакана чая, затем посещение туалета и душ. Перед тем, как оставить меня на ночь, охранник сказал:
– Я подниму тебя на завтрак в семь утра. Спокойной ночи. Мы заставим жизнь играть по нашим правилам!
От последней фразы меня охватил ужас. Я вспомнил всё: Милка, Центр, испытание, камера, газ. Что произошло? Почему я здесь? Сколько ещё меня будут держать? Зачем я им нужен? Где моя сестра? Как вернуться домой?
Внезапно вспыхнула злость от собственного бессилия. Я был настолько разгневан, что решил, будто порыва агрессии хватит на то, чтобы выбраться. Я принялся вырываться, дёргаться изо всех сил, раскачивать кровать, пытаясь разорвать удерживающие меня ремни. Когда сил не хватало, я начинал орать, выть, рычать, прикладывая ещё больше усилий. Я был полон решимости не бросать попыток до самого крайнего изнеможения, но этого не произошло. В комнату зашла медсестра, что-то вколола мне, и я почти моментально уснул.
Следующий день был похож на предыдущий: меня сводили на завтрак, потом на обед, после на ужин. Однако, по завершению третьего приёма пищи, меня не стали возвращать в камеру. Охранник безразлично объявил:
– Время отдыха.
Мы проследовали в ещё одну похожую комнату, посередине которой стоял стол. На столе лежал планшет. Я уселся на стуле, мужчина произнёс:
– Сегодня – судоку. У тебя в планшете десять задач от самого лёгкого до самого сложного уровня. После того, как решишь все, можешь идти отдыхать.
Я даже обрадовался в надежде, что буду выполнять задание как можно дольше, и тем самым оттяну момент пленения. Но я слишком часто решал судоку на телефоне, и потому с лёгкостью все сделал. Не знаю, как долго я оставался в комнате, но этого явно было слишком мало. Я попросил дополнительных задач, но мне отказали. Я оказался снова прикован к кровати.
Не знаю, сколько дней я уже так живу, но я привык. Я пытался считать дни, но сбился. По ощущениям прошло примерно две или три недели. Я научился по внутренним часам определять приход своего охранника. Я примерно чувствую, когда приходит время для приёма пищи. Мои желудок, мочевой пузырь и кишечник полностью подстроились под предложенное расписание. Я уже не стесняюсь ходить при своём мучителе в туалет, иногда даже с ним беседую в этот момент. Правда, он мне никогда не отвечает. Зато я ещё помню, как разговаривать.
Поначалу меня мучили страшные мысли, я неоднократно хотел сбежать, получая в итоге дозу транквилизатора. Я был зол, обеспокоен, охвачен паникой, загнан в угол. Но человеческое сознание не может сопротивляться столь долго, особенно если оно не было подготовлено заранее. Я полностью осознаю, что моя воля подавлена, и моё существование отдано в чужие руки. Но мне нет до этого дела. Я знаю, когда мне есть, а когда спать. Зато мне дают решать головоломки по вечерам: три-в-ряд, нонограммы, ребусы, кроссворды, арифметические задачки, рисование по номерам, конструктор.
Но однажды всё поменялось. После обеда я лежал и отдыхал. Тараканы в моей голове надоедливо горланили по кругу одну и ту же заевшую песню. В надежде, что она от меня отстанет, я принялся громко её петь до тех пор, пока не сорву голосовые связки. Песенка была весёлой, и я подёргивал ногой в такт мелодии. Ужин ещё не скоро.
Внезапно дверь открылась, мой надзиратель пришёл раньше времени. Я удивлённо посмотрел на него, и в ответ на мой взгляд он произнёс:
– Профессор организует собрание. Присутствовать всем!
Я снова оказался свободен от пут. Меня потащили по коридорам, а затем мы спустились на лифте. Мы вошли в зал, от одного вида которого я испытал глубокие чувства, которые почти подавил в себе за время своего заключения.
Именно здесь я был свободен в последний раз. Здесь меня обняла Милка, моя дорогая, любимая сестра. И больше я её не увижу.
Чёрт, да как я мог так просто сдаться?
Я бросился на охранника, попытался зарядить ему кулаком по морде. Своей лапой он перехватил мой удар, вывернул мне руку. Я продолжил вырываться сквозь боль, не переставая орать:
– Суки! Твари! Уроды! Что вам ещё от меня надо? Сколько можно, когда это кончится? Выпустите меня, черти!
К нему на помощь подбежали ещё двое таких же громил. Они усадили меня на стул, несмотря на все мои старания, и привязали к нему несколькими ремнями. Понимая, что вырываться бесполезно, я продолжил голосить:
– Да я вас порву! Я вас на куски порежу! Отпустите меня по-хорошему!
– Ой, да заткнись ты ради бога!
Я поднял глаза. Передо мной сидела девушка с зелёными глазами и тёмными волосами. Невероятно красивая. Она рассматривала меня усталым взглядом, полным осуждения, будто я своими воплями помешал ей смотреть фильм. Не знаю по какой причине, но я и вправду заткнулся. Я вдруг вспомнил, что тут не один: нас девять. И все мои товарищи по несчастью сидели рядом, на таких же стульях. Кто-то был прикован, как и я, а кто-то смиренно принимал свою судьбу. Это зрелище совершенно лишило меня последней надежды на свободу. Внутри что-то с треском сломалось.
В зал вошёл человек, который руководил нами в тот злополучный день. Я не могу назвать его иначе, ведь он никак не представился. Все мои собратья по несчастью будто бы перестали дышать.
Мужчина поднялся на сцену, встал за кафедру и громко хлопнул в ладоши:
– Здравствуйте, друзья! Что ж, теперь, думаю, нам пора познакомиться. Вы можете называть меня Доктор. Я пришёл к вам для того, чтобы рассказать всё от начала до конца. Вы – избранные, наша особая, уникальная группа. Мы искали именно вас, и нашли. Думаю, что вы не разделяете моей радости по этому поводу, но всё закончится. Мы отпустим вас домой уже через неделю. Осталось пройти финальное тестирование: ничего сложного, просто надо будет ещё разок пораскинуть мозгами. Вы это прекрасно умеете. Но перед этим вы должны поставить свою подпись о том, что не имеете к нам претензий за всё время, что здесь находитесь.
К ребятам с разных сторон подошли по два охранника с листком бумаги. На нём, видимо, и нужно было расписаться.
– А если я имею к вам очень много претензий? – дерзко спросил один из парней, сидящих передо мной, к которому уже подошли с бумагой.
Доктор миролюбиво раскинул руками:
– Что ж, Давид. Я понимаю. Но мы – засекреченный Научно-исследовательский центр, и не можем просто так отпустить вас на улицу. Есть два варианта: либо вы подписываете то, что мы вам предлагаем, либо составляете письменную претензию. В первом случае вы соглашаетесь с проведёнными процедурами, обязуетесь не разглашать увиденное и получаете денежное вознаграждение. Во втором – отдаёте мне своё письмо, мы его заверяем и отправляем в отдел качества. После этого, в течение двух месяцев, вы остаётесь у нас, пока мы ждём ответ на обращение. Потом суд и все дела. В итоге мы всё равно вас отпустим. Но память сотрём… Так что выбор за вами!
Охранник всё ещё держал бумажку перед лицом Давида, парень сильно колебался. В итоге, пробормотав куда-то себе в плечо «да пошло всё к чёрту», он подписал. Также сделали и все остальные.
Когда на столе оказалась стопка подписанных нами бумаг, Доктор глубоко, с упоением вдохнул и блаженно улыбнулся:
– Я очень рад, что нам удалось так легко договориться с каждым из вас! Теперь позвольте немного рассказать о том, что же здесь всё-таки происходит и что нас ждёт в ближайшую неделю…
Он достал пульт из кармана своего халата и включил экран. Началась презентация.
– Наверняка каждый из вас хоть раз задумывался о том, что бы он делал, если бы умел читать мысли. Мы пошли дальше, и привлекли к работе лучших учёных в этой области, чтобы уже сейчас предложить миру своё решение этого вопроса. На экране вы видите биочип, который мы назвали кодовым словом «Волна», поскольку он усваивает и трансформирует мозговые волны человека.
Человеческие мысли не так уж сложны, если заниматься ими очень много лет: они могут состоять из визуальных образов, внутренних эмоциональных реакций, простого потока сознания, оформленного как бегущая строка текста. Почему так? Потому что всё это знакомо нашему мозгу, и он способен воспроизвести свои рассуждения в таком виде. В первый день испытаний в камере сенсорной депривации мы регистрировали, как ваш мозг реагирует на раздражители, где появляется сигнал и как он выглядит. Мы провели сотни подобных тестов и смогли сделать некий «переводчик» с биоэлектрического на человеческий. Суть в том, что «Волна», находясь в голове у носителя, считывает мозговую активность человека, на которого направлен взгляд, потом обрабатывает и переводит на специфический язык вашего мозга.
Звучит сложно, согласен. Я выражусь проще: вы сможете читать мысли других людей, а мы вам за это заплатим. Все исследования проведены, «Волна» уже доказала свою эффективность и безопасность. Но нам нужна фокус-группа, которая будет работать с первыми моделями нашего биочипа. После того, как мы представим миру своё детище, вы сможете полностью вернуться к прежней жизни. Когда это произойдёт, неизвестно никому, в том числе и мне.
Но я сразу хочу предупредить ваши страхи и возмущения: вы подписали контракт. Жаль, что не решились прочитать или хотя бы увидеть, что внизу страницы стоял её номер, и она была далеко не первой. В общем, я вас поздравляю: вы дали мне своё полное согласие на проведение опытов и медицинское вмешательство. Да, вы не имеете претензий и не можете разглашать конфиденциальную информацию, к которой относится вообще всё здесь происходящее. И, само собой, мы вам заплатим, а потом отпустим. Через неделю, сразу после тестового испытания. Не раньше. Но вы остаётесь частью нашей команды ещё на некоторое время. До тех пор, пока в ваших светлых головах будет находиться собственность нашего Научно-исследовательского центра.
А теперь к более насущным новостям: ужина не будет. Завтра каждого из вас ждёт сложная нейрохирургическая операция. Обычно подобные манипуляции проводят, когда пациент в сознании, чтобы врач мог убедиться, что все структуры исправно работают. Но, к сожалению, мы себе такого позволить не можем.
Надеюсь, что все из вас проснутся. Вы мне очень понравились. Удачи! Мы заставим жизнь играть по нашим правилам!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70805863&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
