Эл Лекс "Игрушечный стрелок"

Но он уже умер. Пропал тонус мышц, он расслабился и обмяк, придавив меня бесчувственным мешком.

Несколько секунд я тяжело дышал, унимая боль в боку, а потом принялся выбираться из-под трупа. И руки и ноги были придавлены чудовищной тяжестью этого борова – да в нем килограмма сто двадцать, не меньше! – поэтому я мог только извиваться, пытаясь выползти по-змеиному.

Моя кровь смешивалась с его кровью, с каждым движением я становился все слабее, голову заволакивало розовым туманом.

Когда удалось освободить обе руки, я понял, что даже не могу их поднять.

Неужели это все?

Нет, стоп, не сдаваться! Ни в коем разе не сдаваться, это те же самые заветы крав мага! Пока ты еще жив, пока можешь двигаться – двигайся!

Надо только передохнуть прямо одну минуточку…

Я закрыл глаза и мерно задышал, нагоняя в измученные легкие кислород.

Кого я обманываю…

С каждым вдохом мне все тяжелее и тяжелее удерживать себя в сознании.

Открыть глаза я уже, наверное, не смогу.

– Ну и дел вы тут наворотили. – внезапно раздался надтреснутый голос откуда-то снаружи. – Ты живой чо ли?

– Живой… – выдохнул я.

И отключился.

Глава 7

Живой.

Я все-таки живой…

Я не ошибся.

Я медленно вдохнул, морщась от боли, и так же медленно выдохнул.

Я хотя бы могу дышать.

Чуть в стороне что-то звякнуло и уже знакомый мне старческий голос проскрипел:

– Постарайся не двигаться еще пару минут. Я почти закончил.

Я открыл глаза и скосился в сторону говорившего. Им оказался невысокий старичок лет семидесяти, не меньше. На горбатом носу сидели маленькие очки, а в целом голова была похожа на диковинный гриб из-за лысой макушки и торчащих в разные стороны седых волос вокруг нее. В руке старичок держал блестящий скальпель, в другой – хирургический зажим с иглой и вдетой в нее нитью.

Неужели опять?!Я попытался сесть, но руки и ноги оказались прикручены к кровати. Я скосился – это были не кандалы или наручники, а скрученные бинты.

Ну, как минимум этот старичок не занимается нарезанием людей на ломтики профессионально, раз не озаботился даже надежной фиксацией жертвы.

– Ну вот что ты… – расстроился старичок, глядя на меня и не предпринимая никаких действий. – Так я и знал, что ты будешь дергаться.

– Потому и привязал?

– А то как же! Сам я старенький, слабенький, куда мне с тобой тягаться, если ты буянить надумаешь? Вот и привязал.

– Да неужто? А как же такой слабак дотащил меня сюда?

– А вот это уже пусть останется моей тайной. – улыбнулся старичок, глядя поверх очков.

– Не люблю тайны.

Я откровенно тянул время, бегая взглядом по окружению и пытаясь придумать, как выпутаться из новой ловушки.

Старичок это заметил:

– Слушай, если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал, пока ты спишь. Даже проще – я просто не стал бы тебя забирать с улицы и дал истечь кровью.

– Я не особо верю в альтруизм. Мне тут уже помогли один раз. Не понравилось.

– Разумно. – кивнул старичок. – Я бы даже сказал, совершенно правильно.

– Но ты пытаешься меня убедить, что помогаешь мне просто так?

– Я не пытаюсь тебя ни в чем убедить, что ты! – старичок замахал руками, воздух под скальпелем зашелестел. – Если ты не хочешь мне верить, не верь. Я развяжу тебя и отпущу в любой момент, и иди себе куда хочешь. Только далеко ты не уйдешь, потому что я еще не закончил с животом, а за спину и подавно не принимался. Истечешь кровью через полчаса. Да даже меньше, через десять минут.

– По-моему, я уже должен был истечь кровью. – заметил я. – Не просто же так я терял сознание.

– Не думаю, что это от кровопотери, скорее уж от удара по голове… Тебя же били по голове.

– Кажется, да. Не помню. – поморщился я.

– В любом случае, кровоточишь ты что твоя свинья на бойне и, говоря честно, порядком изгваздал мою берлогу. – старичок глянул исподлобья, сверкнув стеклами очков. – Так что давай уже свернем этот разговор и решим что дальше – ты лежишь и ждешь, когда я тебе зашью брюхо и примусь за спину, или я тебя развязываю и ты идешь за дверь. Только, прошу, не помирай прямо у меня на пороге, мне потом тебя либо оттаскивать придется, либо постоянно перешагивать.

Я хмыкнул этому нехитрому юмору.

– А если останусь, развяжешь?

– Если пообещаешь не лезть в драку, то да. – кивнул старичок.

– А что мне помешает нарушить мое обещание, едва ты меня освободишь?

– Ну, скажем так… – старичок задумчиво подпер подбородок рукой со скальпелем. – Я о тебе, конечно, ничего не знаю, в том числе, цены твоим словами… Но ведь и ты обо мне и моих возможностях не в курсе.

– Это такая завуалированная угроза?

– Можно и так назвать. Так что?

Я вздохнул:

– Обещаю. Развязывай.

Старичок кивнул и – вшух! – совершенно незаметно глазу махнул рукой.

Моя правая кисть тут же получила свободу.

Да, старичок и вправду отнюдь не простой. Даром что сморчок сморчком, а с ножом, по ходу не просто родился, а еще и не расставался ни единой минуты. Этот его взмах я даже уловить едва смог, а отразить или заблокировать – и думать нечего, если бы он ставил целью меня зарезать.

Убедительная демонстрация, ничего не скажешь.

Старичок один за другим перерезал бинты и застыл, вопросительно глядя на меня. Пальцы его правой руки ловко вертели скальпель, превращая его в размытую сверкающую карусель.

Я скосился на живот – туда, куда меня ткнули бутылкой. К счастью, глубоко воткнуть у подыхающего амбала не вышло, так что рана выглядела страшно – несколько глубоких разрезов, расположенных по кругу, но круг этот был хотя бы не замкнут, что не могло не радовать. Некоторые разрезы уже были зашиты и заклеены чем-то вроде пластыря, но парочка все еще сочилась кровью.

К горлу подступил комок, я откинул голову обратно на подушку:

– Ты вроде зашивать хотел.

– Я рад, что не ошибся в тебе. – кивнул старичок и согнулся над раной.

Мне уже доводилось несколько раз зашивать раны, приятного в этом мало. Не то чтобы это больно, боль от самой раны обычно все перекрывает… Но чувствовать как натягивается под изогнутой иглой кожа, до тех пор, пока не сдастся, и через отверстие не потянется игла – не очень-то приятно. Есть в этом какое-то… Осознание собственной неполноценности.

Но старик шил как-то по-своему. Кожа под его руками не натягивалась, а как будто сразу и моментально сдавалась игле. Это было чуть больнее, чем я привык, но при этом воспринималось легче. И это явно было быстрее – через тридцать секунд старикан уже перерезал шовный материал скальпелем.

– Ловко шьешь. – заметил я. – Врач?

– О нет, я бы сказал даже наоборот. – хихикнул старичок.

– А навык у тебя что надо. – обтекаемо продолжил я, решив на заострять внимание на том, кто же противоположен врачу.

– Колоть кожу все равно чем, – отстраненно ответил старичок, принимаясь за вторую рану. – Что ножом, что копьем, что иглой. Научишься чем-то одним – и другим будешь пытаться так же.

Снова несколько кратких вспышек боли – и он снова махнул скальпелем, отсекая нить.

– Ну что, приступим к спине?

Я кивнул и осторожно, опираясь руками, принял сидячее положение.

– О-о-о, да тут все еще хуже, чем я думал. – задумчиво пробормотал старичок за спиной. – Наконечник-то внутри остался.

– Это плохо? – в пространство спросил я.

– Не особо хорошо. Вырезать придется.

Я вздрогнул:

– Это как «вырезать»?

– Скальпелем. – беззаботно ответил старикан. – Только промою сначала рану, надо понять, как к ней подступиться половчее.

Заплескалась вода, спины коснулась прохладная губка, по спине потекло теплое. Пробитое плечо снова заныло, я закусил губу и принялся осматриваться вокруг, чтобы хоть как-то отвлечься.

Комната оказалась небольшой – тут всего-то и помещалось, что жесткая кровать, застеленная какой-то дерюгой, на которой лежал я, стол возле мутного окна и шкаф в углу. Еще была пара стульев, на одном из которых сидел старикан. В общем, ничего особо интересного.

– Как тебя зовут? – спросил я, скосившись через плечо.

– Дайс. – весело ответил сморчок. – Меня зовут Дайс. А тебя?

– Дима. – ответил я, морщась от боли в плече.

– Какое странное имя. – хмыкнул Дайс. – Из-за моря, что ли?

Я вспомнил совет Боджера и в этот раз ответил наоборот:

– Нет, я… Намного ближе.

– Ага, ну ладно. Держись, Дим, сейчас будет больно!

И в спину по-новой воткнулось острое!

Дайс заштопал меня как следует, потратив на лечение минимум час. По итогу я обзавелся забинтованным плечом, которое плохо шевелилось, и острым зазубренным наконечником стрелы на обломке древка. «На память» – усмехнулся Дайс, кидая мне окровавленную железку.

После экзекуции иглой и скальпелем Дайс порылся в шкафу и кинул мне светлую рубаху и того же цвета штаны:

– Переоденься. На твою одежду только нежить приманивать. А я пойду пока пойду соображу чо-нибудь пожевать. Голодный небось?

– Уже даже нет. – вздохнул я.

– Сколько не ел? – сощурился Дайс.

– Сутки точно.

– Это не страшно. – Дайс махнул рукой. – Поменьше жирного, и все будет хорошо. Одевайся.

Из-за стянутого бинтом плеча футболку было крайне трудно снимать, поэтому я просто потянул ее в сторону, разрывая, благо, она и так вся была в дырах. Ткань затрещала, расползаясь, и я бросил ошметки на пол. Накинул рубашку, переодел штаны, поискал, но не нашел свои ботинки, и босиком пошлепал к двери, за которой скрылся Дайс.

За дверью скрывалась небольшая кухня с плитой, точно такой же, как я видел в доме лукового мудака. На плите исходил паром грубо склепанный железный чайник, а над ней висели вязанки луки и чеснока, а рядом, на небольшом столике, Дайс стучал широким ножом по деревянной доске, шинкуя какие-то овощи. На столе побольше, за спиной хозяина, стояло большое блюдо с буханкой ароматного хлеба и половиной то ли жареной, то ли копченой курицы. Там же исходили паром две огромные кружки, маняще пахнущие бергамотом.

– Садись давай, чего встал? – проворчал Дайс, даже не оборачиваясь.

В этот раз я не допустил ошибки прошлого – сел так, чтобы видеть хозяина дома. Тот еще несколько секунд постучал ножом по доске, потом поднял доску, ловко перевернул нож режущей кромкой вверх и коротким движением обухом скинул нарезанное в большую миску. Протянул руку в сторону, нажал клинком ножа на носик умывальника, чтобы вода полилась, сполоснул обе стороны ножа, снова одним коротким движением пальцев развернул его в обратный хват, чиркнул два раза по полотенцу, вытирая клинок, и приложил его к стене, к двум полоскам магнитов, где уже висело полдесятка других ножей.

– Дайс, ты кто? – не выдержал я.

– Я маленький старик. – пожал плечами Дайс, швыряясь в миске двумя ложками, перемешивая содержимое. – Только и всего.