Сергий Бриз "Аллегро забвения"

Катерина привела себя в порядок перед зеркалом в ванной комнате и, взяв в руки футляр со скрипкой, вошла через узкую дверь в зал дачного дома.

Виктор сидел прямо на стуле, поверх плеч накинута тога в римском стиле, в руках трость. Павел сидел на диване, Михаил стоял столбом с театральной программкой в руках.

Посередине комнаты напротив тумбочки с проигрывателем стоял табурет. Чашка с дымящимся кофе стояла на блюдце размещённая рядом с проигрывателем.

– Располагайтесь Катерина, – добродушным тоном предложил Михаил и показал рукой на табурет.

Катерина присела на табурет, оглядела совершенно не пожилые, как ей представлялось, но взрослого и серьёзного вида лица мужчин.

– Хочу вам представить уважаемые коллеги, Катерину. Ввиду её определённых семейных обстоятельств она не успела попасть на экзамены и я, собрал вас здесь, чтобы вы помогли мне объективно оценить музыкальный потенциал девушки, для того, чтобы я мог ходатайствовать перед приёмной комиссией нашего учебного заведения о зачислении Катерины на первый курс консерватории ввиду нестандартной ситуации.

Приятели, молча, надували щёки и многозначительно кивали головой.

– Катерина, ввиду вашей нестандартной ситуации мы с коллегами проведём тестирование так сказать в непринуждённой обстановке и введём в обязательные положения только одну дисциплину нами выбранную, это прослушивание вокала и если вы не возражаете, с хореографическим уклоном,– журчал Михаил.

– Я, не против, только, как это понимать с «хореографическим»? – в недоумении проговорила Катя.

– Да вы отбросьте свои стеснения дорогая Катерина, – лилейным голоском говорил Михаил. – Давайте проведём наше прослушивание в спокойной дружелюбной обстановке. Вы сыграете нам партию на скрипке, любого вами выбранного произведения только с вымыслом танца, для того, чтобы мы могли увидеть ваши не только музыкальные способности, но и весь художественный потенциал вашей личности. И этого будет достаточно для определения ваших возможностей поступления в консерваторию. Поняли меня?

– Я понимаю так, что исполню вам партию на скрипке с танцем? – додумывала Катя.

Михаил взял чашку с кофе на блюдце и протянул её Кате со словами:

– Выпейте для бодрости.

– Что это? – осторожничала Катя.

– Это кофе с коньяком, – говорил спокойным тоном лица Михаил, на фоне разговора Павла и Виктора о современном стиле исполнения молодёжью симфонических произведений.

Катя пожила на пол футляр со скрипкой, взяла в руки чашку с кофе и пригубила содержимое.

После пары глотков напитка, который можно было бы назвать коньяк с кофе по её жилам пробежало тепло, и состояние напряжения уменьшилось.

– Пейте, пейте, до конца, – мягко стелил Михаил словами по сердцу.

Катерина впервые находилась ответом перед такого рода аудиторией и не знала, как себя вести. Ей хотелось выглядеть взрослой, и она выпила всю чашку сразу. Напиток бодрящий подействовал благотворительно на дух Катерины, разбавил её напряжение, и она уже не стеснённая обстоятельствами знакомства разглядывала комнату.

Катерина поставила пустую чашку на тумбочку, открыла футляр, извлекла свой инструмент, начала проверять настройку.

Михаил многозначительно поднял указательный палец своей руки, и друзья его напряглись ожиданием. Михаил сел в свободное кресло напротив Катерины.

– С танцем, – продолжил Михаил, – это значит совмещение музыкального произведения с танцевальной композицией свободного репертуара. Можете просто встать на табурет и выбивать чечётку во время игры на скрипке, а можете под свой аккомпанемент танцевать в ритме произведения. Ясно?

– Это обязательная программа? – с кислинкой в голосе произнесла Катерина.

– В нашем случае обязательная и тогда, я думаю, всё закончится в вашу пользу, – подвёл итог Михаил для взрослой девочки. Павел в этот момент открывал бутылку с шампанским и замер с проволокой, открученной в руке, ждал от Михаила отмашки.

Катерина и встала в стойку для игры на скрипке, как ковбой, готовый к поединку в стрельбе с противником и произнесла:

– Я готова.

– Ату! – зыкнул Михаил и Павел отпустил пробку, встряхнув бутылкой шампанского.

Скрипка взвизгнула под «выстрел шампанского» и голые ноги в платье коротком выше колен из материи Шифона накаченные мускулами природного содержания, начали двигаться в такт с первой нотой резвого смычка.

Мелодия резала оборотом звуков, трогало сердце вызывающим стилем игры. Катерина двигалась по просторному залу гостиной под звуки своей скрипки, ритмично играя мускулатурой ног и пассами разворота бёдер, опрокидывала кромку платья вверх, хвастаясь ягодицами в стрингах.

Кайф, от выпитого кофе с коньяком делал своё дело, закипала кровь девичья и переутомлённый от переживаний мозг за гибель своих родителей накрывал волной воспоминаний утомлённое сопротивлением от одиночества сердце девушки.

Катерина пошла походкой дикой кобылицы по дощатому настилу комнаты, фыркая ртом, изображая дикое животное, зашлась в музыке от собственного куража.

Павел с Виктором, выпив по чашке кофе, лили в посуду чистый коньяк и шампанское, без закуски хлестали благородные напитки глотками алкоголиков, затягивались самокруткой конопли, раздобытой Сергеем для их увеселений у его должников по следственным делам.

***

Дуся, работница по даче у Михаила вышла из своего дачного домика и пошла на остановку. Накрапывал дождик и она, вытянула из сумки зонтик, вспомнила, вслух говоря сама для себя, как бы подтверждая свою уверенность:

– А ключи-то от дачи Михаила я забыла на его кухонном столе. Так уедет на неделю сучёнок, а я, что ему скажу? Раззява.

Дуся развернулась и пошла к даче Михаила. Подойдя к калитке, она услышала музыку скрипки, подумала:

«Обманул меня Михаил, как пить дать, обманул. Прослушивание, прослушивание устраиваю. Опять, наверное, за старое взялся, девок, наверное, притащил козёл».

Дуся осторожно прошла через входную калитку, зашла со стороны кухонной двери в дом, приоткрыв щелкой, дверь в зал, наблюдала за происходящим.

***

Катерина увлеклась и не наблюдала, что творилось от её танца в окружении, она остановилась только тогда, когда к её руке прикоснулась рука Михаила и он ей, произнёс с брызгами слюней на губах, протягивая чашку с коньяком:

– Молодец. Выпей.

Катерина шагнула в сторону, но Михаил схватил рукой за её волосы, запрокинул ей голову и насильно влил ей в рот из чашки коньяк.

Катерина, захлёбываясь, проглотила жидкость, пыталась оттолкнуть от себя жаркое дыхание липкой страсти. Михаил продолжил жарко:

– Лезь на табурет и сыграй нам для души кобыла.

Катерина откашлялась от коньяка, сделала шаг в сторону и с испугом оглядела всех присутствующих.

Павел, одетый верхом в типаж римской тоги снимал с себя брюки, а Виктор уже стоял в одних плавках с ковбойской шляпой на голове и курил с закатанными кверху глазами самокрутку с «Травкой».

Михаил поставил пластинку в приёмник и включил музыку со словами:

– Господа, по заказу зрителей исполняется молодой абитуриенткой по имени Кэт танец на табурете под музыкальное сопровождение « Аллегро забвения» для скрипки с оркестром.

Катерина опьянела, смычок и скрипка выпали из её рук. Виктор и Павел бережно взяли её под руки, приподняли и поставили на табурет, а Михаил подбодрил ее:

– Давайте, давайте голубушка, постучите каблучками, здесь все свои, ведь вы уже приняты в консерваторию.

Музыка приёмника наполнила комнату пропитанную дымом наркотика. Звуки нот резали задурманенный мозг, где партия скрипки рвала страстью. Катерина пьяно качнула бёдрами.

***

Сергей запоздал из-за своих дел к началу прослушивания юной скрипачки. Да он и не спешил особо. Выпить ему нравилось, а до женского пола ему особо влечения не было.

Он вошёл тихонько через калитку плотного забора дачи Михаила и, услышав из дома доносившуюся шуршанием музыку проигрывателя, прошёл на цыпочках через запасную дверь на кухню, решил не спугнуть процесс просмотра.

***

Дуся услышала шаги со двора и юркнула в нишу за занавеску, где хранилась всякая рухлядь, замерла.

Сергей вошёл на кухню. На кухонном столе стояли бутылки с коньяком, закуска, которую приготовила Дуся. Сергей сев на стул за стол, открыл бутылку коньяка, выпил залпом половину содержимого и, закурив сигарету, вытянул ноги. Облокотившись спиной о стену, он затянулся блаженно дымком, вслушиваясь в звуки музыки. Жил следователь холостяком и всегда был рад встрече с друзьями, которые умели шалить и веселиться. Он их любил с детства и всегда находился на страже общих интересов.

***

Опьяневшие приятели Михаил и Павел держали за руки Катерину и кружились с ней по комнате. Виктор полез к ней целоваться и начал трогать её за грудь. Катерина пыталась оттолкнуть их от себя, но безуспешно. Трясиной болота тащили приятели пьяные и обкуренные ситуацию к кульминации своего желания получить адреналин от этого дикого на вид женского тела.

В рот девушке лили коньяк прямо из горлышка бутылки и она, захлёбываясь, теряя чувство реальности, упала на пол. Михаил и Павел поволокли Катерину за ноги по полу, подняли и положили на спину на стол. Девушка начала взбрыкивать ногами. Павел остановился, дотянулся рукой до обеденного стола, взял целлофановый пакет, одел на голову Катерине и замотал вокруг шеи концы ручек.

Катя билась рыбой об лёд и затихла от потери воздуха. Павел сдёрнул с её лица целлофан. Катерина вогнала в себя насосом воздух и лежала смирно.

***

Сергей услышал звук повышенных тонов голосов и возню в комнате за дверью. Он ещё долил в себя конька из горлышка бутылки, откусил начатую плитку шоколада и, подойдя к двери залы, распахнул завесу тайны.

Даже его потрясло то, что он увидел. Катя лежала на столе. Виктор, одетый в тогу, с голым задом стоял, упёршись промеж ног Катерины своим животом. Михаил, без нижнего белья, суетился со стороны головы Катерины и прикладывался своими гениталиями к её лицу. Павел фотографировал лицо жертвы на фоне тела Михаила в сторону, где стоял Сергей.

– Право первой ночи, – горлопанил пьяный Виктор с сигарой во рту. Пепел сигары куском табачного угля упал на лобок девушки. Катя вскрикнула. Виктор хотел что-то сказать, но не удержал в уголке рта сигару, которая упала на живот Катерины, прожигая пергамент кожи молодости. Девушка потеряла сознание.

Вспышка фотоаппарата мобильного телефона Павла осветила ярким фрагментом эротический этюд, захватив фоном мундир Сергея.

Сергей облизал от волнения губы, произнёс мысленно: «Ваше последнее слово подсудимый », – и сам себе ответил: « Я в шоке ваша честь ».

***

Дуся сначала онемела от испуга, что увидела в комнате на даче Михаила, но потом очнулась и, пользуясь шумом музыки, вышла на цыпочках ног во двор и побежала к станции.

Эпизод 5

Катерина очнулась на носилках скорой помощи напротив сельской автобусной остановки. Какие-то люди смотрели на неё и что-то говорили, но она не слышала. В ушах у неё, как будто ватой было заткнуто.

Милиционер в фуражке с кокардой склонился над ней и губы его шелестели любопытством.

– Девушка, как ваша фамилия?

Укол санитара подействовал сразу. Глаза Катерины закрылись.

Эпизод 6

Уже в стационаре областной больницы отделения реанимации Катерина очнулась окончательно и увидела белые стены, вымазанные временем по углам потолка, где виднелась краем дранка и влажные пятна, которые не пропускали воду с крыши, но отчётливо показывали зависимость здания от погоды. Больница, из-за экономии городского бюджета употреблялась с назначением широкого профиля врачей и больных, от окулиста до психиатра.

В палату вошёл дежурный врач хирург Дулев Эдуард Владленович вместе с медицинской сестрой. Эдуард Владленович был штатным хирургом больницы, но практиковал операции пластической хирургии и очень талантливо в фирме своего друга. Хирург не бросал работу в больнице, потому, что без зазрения совести использовал все государственные ресурсы медицинского учреждения для своего платного заработка. Вот и сейчас он состоял дежурным хирургом на сутках и делал обход в параллели в свободное время забегал за угол здания где размещался стационар пластической хирургии частного порядка..

– Ну, милочка я смотрю, вы очнулись, – сказал равнодушным голосом хирург.

– Калиничева Екатерина Ивановна, – читала историю болезни медсестра, – восемнадцать лет. Проживает в Подмосковье, улица Полянка дом десять. Доставлена со станции Заборинки, с многочисленными ушибами и двумя ожогами в области живота и паха. При обследовании обнаружены следы полового акта, эксперт констатировал лишение девственной плевры, разрыв ануса, укусы половых органов. Состояние общее в норме. Молчит. Может нимфоманка? Кстати у неё полный кошелёк денег, часы, скрипка, ничего не тронуто.

– Ну, что больная, говорить будем? – спросил таким же холодным голосом хирург. – Ну, не хотите говорить и не надо. Это ваше право. Нам придётся сообщить в милицию. Извините случай криминального характера.

Хирург и медсестра вышли из палаты. Катя закрыла глаза и увидела море, маму и папу на водных лыжах.

Эпизод 7

Александр Сергеевич Платов заведующий психиатрическим отделением больницы и хирург Эдуард Владленович Дулев дружили, непонятно по каким соображениям и когда совпадало их дежурство, играли в шахматы в кабинете психиатра под выпивку. Никто не предъявлял к ним никаких претензий, потому, что врачей не хватало в больнице.

– Мне тут пациентка одна на моей халтуре в пластической хирургии попросила из курносого варианта носа сделать греческий, – говорил, делая ход пешкой опьяневший пластический хирург.

– Я думаю, поменять ей нос вам не составило особого труда, – ответил психиатр и глотнул из рюмки коньяк.

– Что вы говорите? Вы, даже не представляете милейший Александр Сергеевич, насколько эта процедура с точки моего профессионального мнения утомительна своей ненужностью. Вот, как бы вы воплотили желание клиента, если при моделировании лица в компьютерной проекции физиономия приобретает зловещий крысиный оттенок изображения? Фу. И ведь не переубедишь клиента на фотографии, что он уродом становится. Ведь фотография не передаёт все тонкости кривого зеркала. Пока всё заживёт, встанет на свои места, пройдём время

– Я бы сделал по-другому, – ответил, задумавшись, психиатр, – напоил бы Клофелином клиента, а когда он заснет, вдарил бы ему по переносице скалкой, так слегка, чтобы пошёл процесс гипотетического варианта операции и разбудил бы пациента. Вот, когда он без особого ущерба увидит свой греческий профиль, ему будет, о чём подумать перед предстоящей операцией.

Повисла пауза. Психиатр и пластик смотрели друг другу в глаза. Лица были серьёзные, скулы ходили желваками на покрасневших от выпитого коньяка лицах. Огоньки в глазах озорства и безнаказанности за поступки, которые прикрывались громкими словами о продвижении достижений в медицине ради государственных благ, жарили язвой и выплеснулись громким хохотом обоих врачей.

– Ну, у вас скажем, конечно, много ответственности, но если вас, как вы сказали, обманули, то и пострадаете только вы, – разводил руками психиатр. – А, представьте, если обманут меня. Как вы думаете, во что этот обман выльется обществу? Вот девушка лежит у нас, лапочка, вспомните. Глазки чистые, губки бантиком. Катя Калиничева. Видно, что она еле держится после перенесённых ею страданий страшного изнасилования.

– А, может быть и ничего такого страшного с ней не случилось, – отвечал хирург, переставляя шахматную фигуру психиатра с доски на стол и делая подряд два хода королевой. – Всего-то девственности лишилась. Может сама хотела такого представления дела.

– Я, сомневаюсь. На моей практике в психиатрической лечебнице я и не такое видел, – коварно излагал свои мысли психиатр. – Тяжело распознать в глазах пациента истину. Ну, это еще, куда ни шло, а вы представляете, как тяжело подстроиться под тех с кем общаются сами пациенты в потусторонних мирах?

Оба врача посмотрели друг на друга, выпили по рюмочке конька и закурили.

– Девочка эта на стадии заболевания, я это вижу, у меня опыт, и её заболевание прогрессирует. Она, как овец перережет своих обидчиков, попомните мои слова. Я у неё это в глазах прочитал, – брызгал слюной психиатр.

– Так надо диагноз поставить соответствующий, – шелестел выпившим коньяком пластик, – запереть в казематы, изолировать от общества.