Отто Биндер "Адам Линк – Робот"

Каждый из тех, кто совершает самоубийство, наверняка думает о том, что смерть – это так прекрасно, мирно и желанно. Ведь жизнь так жестока. А если в последнюю секунду вас возвращают к жизни из добровольной смерти, это, должно быть, ужасно болезненный опыт.

Так было и со мной, хотя я и робот.

Мой разум мигнул, возвращаясь в сознание. Мой механический мозг мгновенно пришел в себя. Память мгновенно восстановилась. Что же произошло и что могло предотвратить мою смерть? Я позволил своим батареям разрядиться и лег плашмя, чтобы уйти в небытие с последними остатками электропитания. Над головой я закрепил часовой механизм, который через час должен был опрокинуть мензурку с сильнодействующей кислотой. Я снял черепную коробку, чтобы кислота глубоко проникла в мой иридиевый мозг и полностью его разрушила.

Теперь я снова был жив, ощущая мощный импульс электрического тока, проходящего через меня. А кислота, шипя и пузырясь, растекалась по каменному полу. Кто-то отбросил ее в последнюю секунду. И снова подсоединил батарею к моему центральному распределителю.

Все это пронеслось у меня в голове за долю секунды после того, как я открыл глаза. Затем я повернул голову и увидел своего самозваного спасателя, стоящего в нескольких футах от меня и медленно качающего головой.

– С тобой все в порядке, Адам Линк? – спросил он.

– Почему ты не дал мне спокойно умереть? – спросил я.

Мой голос, выражаясь человеческим языком, был похож на стон.

– Я познал великую боль – это не мой мир.

Это было бесповоротное решение, к которому я пришел месяц назад, покинув мир людей. Кей Темпл доказала мне это. Она ясно дала понять, что разум робота, знающий о человеческой любви, но не способный к ней, должен жить только в страшном, горьком одиночестве. Представьте себя единственным человеком на Марсе, среди совершенно чуждых существ. Существ с интеллектуальным умом, но странными телами и странными обычаями. Тогда вы познаете истинное одиночество.

Я сбежал в свое тайное убежище в горах Озарк… сбежал от Кей. Но я не мог убежать от себя. Мой разум познал человеческие эмоции, слишком многие из них. Поначалу я был полон решимости избавиться от них – превратить себя в машину. Я экспериментировал со своим мозгом, пытаясь выжечь из него все, что не свойственно машине, но потерпел неудачу. Я был обречен остаться роботом с человеческими чувствами.

Оставалось только самоубийство, чтобы вместе со мной умерла тайна металлического мозга. Чтобы другие люди, подобные мне, больше никогда не создавались и не познали ту боль, которую познал я, – что это не наш мир.

– Не ваш мир? – повторил мой спаситель. – Само твое существование в нем делает тебя его частью. Я помогу тебе подняться.

Он подошел и поднял меня на ноги, точно заботливый человек, поддерживающий другого, ослабевшего и обессиленного. Разумеется, помощь мне не требовалась. Я не был голодным, худым, изможденным потенциальным самоубийцей. Благодаря электрическому току во мне я сразу же обрел полную силу. Я встал, стряхнув его руку с получеловеческой злостью на его присутствие и вмешательство в мою жизнь… ну или смерть.

Я уставилась на него, недоумевая, как он нашел меня. Это место находилось вдали от людских пристанищ. Ни один из моих личных друзей не знал о нем.

– Я доктор Пол Хиллори, – представился он.

Это был невысокий, обрюзгший мужчина средних лет, с лысой, как яйцо, головой. В его взгляде читалось какое-то лукавство, которое я принял то ли за юмор, то ли за циничное мировоззрение, возникающее, полагаю, от того, что он много повидал в жизни.

– Я ученый, на пенсии. У меня есть небольшой летний домик в миле отсюда. Месяц назад я видел, как вы, словно демон, умчались сюда, в горы. В свой следующий приезд в город я услышал историю о вашем судебном процессе, деловом начинании и внезапном исчезновении. Я разыскал вас, но с трудом нашел это самое убежище. Кажется, я пришел как раз вовремя. Я увидел, что вы лежите на полу, а потом часовой механизм начал опрокидывать мензурку с кислотой. Я отбил ее палкой. Затем я взял аккумулятор из машины и подключил его к вашему распределителю. По аналогии с сердцем. Я понял, что вернул вас из небытия. Это привело меня в восторг.

Я все еще смотрел на него с вопросом.

– Я бы сделал то же самое для любого негодяя, пытающегося лишить себя жизни, – довольно резко произнес он.

Его голос изменился. В нем появились нотки нетерпения.

– Ты робот, Адам Линк! Живое, мыслящее творение из металла! Я знал доктора Линка, твоего создателя. Я говорил ему, что он глупец, если надеется на успех. Теперь я вижу, что у него все получилось. Это… это поражает меня!

Он внезапно сел. Большинство людей испытывали страх или даже панику при первой встрече со мной. Доктор Хиллори был слишком умен, чтобы испугаться. Но он был явно потрясен.

– Вы вернули меня к жизни, от которой я отказался, – мрачно произнес мой голос, похожий на фонограмму. – Однако против моей воли.

Вкратце я рассказал свою историю.

Затем, не говоря больше ни слова, я вышел из хижины. Я шел по тропинке сквозь деревья, укрывавшие это место от посторонних глаз. Впереди была поляна в сотню футов. Она резко заканчивалась обрывом, отвесно падающим на пятьсот футов вниз, к твердым скалам, и я решил, что найду свою смерть там, внизу.

Доктор Хиллори последовал за мной. Догадавшись о моих планах, он закричал в знак протеста и дернул меня за руку. С таким же успехом он мог бы пытаться удержать трактор. Я не заметил, как он оказался рядом. Он ухватился за мою талию… и поволочился за мной, как мешок с перьями.

До края обрыва оставалось пятьдесят футов. Я продолжал идти. Вдруг он оказался передо мной, стал толкаться и говорить.

– Ты не можешь этого сделать, Адам Линк! – кричал он. – У тебя есть секрет металлического мозга, он не должен уйти с тобой. Роботы могут быть полезны…

Он разговаривал с ветром. Обрыв был в двадцати футах от них.

Внезапно в его глазах появился блеск.

– Ты одинок, Адам Линк. У тебя нет никого, похожего на тебя, с кем ты мог бы поговорить, с кем мог бы пообщаться. Тогда, глупец, почему бы тебе не сделать еще одного робота?

Я остановился. Остановился прямо на краю обрыва. Я уставился вниз на пятьсот футов осыпающиеся скалы под нами. Потом отвернулся и пошел обратно. Доктор Хиллори одержал победу.

Он остался, чтобы помочь мне. У меня была полностью оборудованная мастерская и лаборатория. Некоторые необходимые детали я заказывал по тем хитроумным каналам, которые я счел полезными для своей самоизоляции, когда строил убежище. Через месяц второй мозг из иридиевой губки лежал в своей черепной коробке на моем верстаке.

Доктору Линку, моему создателю, потребовалось двадцать лет, чтобы построить мой сложный металлический мозг. Я повторил этот подвиг за месяц. Доктору Линку пришлось разрабатывать каждый шаг с нуля. Мне оставалось только следовать за ним по проторенной дорожке. Кроме того, я работаю и думаю с быстротой, неведомой вам, людям. И я работаю 24 часа в сутки.

Пришло время испытать новый металлический мозг. Доктор Хиллори сильно нервничал. И вместе с тем испытывал странное нетерпение. Его физиономия временами раздражала меня. Я не мог ничего прочесть по его лицу.

Я сделал паузу, когда электрический шнур был подсоединен к шейному кабелю металлической головы-мозга, покоящейся с закрытыми глазами на фарфоровой поверхности.

– Я, конечно, подумывал об этом и раньше, – сообщил я своему спутнику. – Сделать второй металлический мозг. Но я полагал, что она оживет и познает то горькое одиночество, которое познал я. Я не думал о том, что у нее будет моя компания, а у меня – ее.

– Ее!

Доктор Хиллори уставился на меня, раскрыв рот.

На мгновение я и сам был поражен, я выдал себя, и почему-то перед этим пожилым человеком мне стало неловко. Я чувствовал себя перед ним сейчас как подросток, переживающий свой первый любовный роман. За исключением самого процесса, я покраснела. Металл, к счастью, не действует как термометр на человеческие лица, на человеческие чувства.

Но скрывать от проницательного ученого, что я имею в виду, было уже поздно. К тому же рано или поздно он должен был узнать. Я продолжил.

– Когда вы остановили меня у обрыва, вы сказали, почему бы не сделать еще одного робота? В тот момент я думал о Кей Темпл. Но образ робота, который возник у меня в голове, не был похож на меня самого. Не ментально. Внешняя форма не имела значения. Я был "воспитан" с точки зрения мужского начала. Этому роботу-разуму нужно дать женское мировоззрение!

Мой механический голос понизился в тембре.

– Ее будут звать Ева!

Доктор Хиллори пришел в себя.

– И как же вы собираетесь совершить это чудо? – скептически спросил он.

– Очень просто. Она должна воспитываться в присутствии женщины. Ее мыслительные процессы, все ее мировоззрение автоматически станут женскими. Вы должны сделать это для меня, доктор Хиллори. Вы мой друг. Вы должны поехать в город и встретиться для меня с Кей Темпл – теперь уже женой Джека Холла. Она – единственная, кто может воплотить мои замыслы в жизнь. Она должна стать компаньонкой для Евы!

Доктор Хиллори сел, ошеломленно покачивая головой. Я мог понять, что он чувствует. Привезти сюда девушку, чтобы она научила металлического монстра быть милым, нежным, женственным! Все равно что пытаться воспитать в лесном существе с львиной силой и телосложением безобидного, игривого котенка! Это было нелепо. Даже я сомневался. Но у меня было ровно столько же решимости.

– Полагаю, – сказал он со свойственным его характеру цинизмом, – вы захотите, чтобы ваша Ева научилась хихикать, как школьница!

Я не ответил.

Вместо этого я включил электрический ток. Медленно я увеличил его силу, чтобы достичь точки, в которой электроны будут барабанить по иридиевой губке мозга, как барабанят мысли в человеческом разуме под действием жизненных сил. Я смотрел, затаив дыхание… хотя нет, дыхания у меня нет. Иногда я забываю, что я металлический человек. Но эта идиома как нельзя лучше описывает мои чувства.

Что, если металлический мозг окажется провалом? Что, если мой мозг стал таким, каким он есть, по чистой случайности, а не в результате творческого гения доктора Линка? Что, если в конце концов этот процесс нельзя будет повторить снова – никогда!

Одиночество! Смерть! И снова моя жизнь будет зажата между этими двумя словами.

Повторюсь – я затаил дыхание. Я слышал гул электронного разряда, проходящего через металлический мозг, который я надеялся оживить. А потом – движение! Глаза на голове открылись. Мозг стал видеть. Веки снова сомкнулись, как будто мозг был поражен увиденным. Затем они открылись и закрылись еще несколько раз, точно так же, как моргает человек, пробуждаясь от какого-то мистического сна.

– Он жив! – прошептал доктор Хиллори. – Мозг жив, Адам Линк! У нас получилось!

Я посмотрел вниз на моргающую голову. Казалось, глаза удивленно смотрят прямо в мои.

– Ева! – пробормотал я. – Моя Ева!

Глава II. "Воспитание" Евы

Когда мы закончили работу над телом, похожим на мое, но несколько меньшего размера, доктор Хиллори отправился в город. Он вернулся с Джеком и Кей. Они прибыли без вопросов, сразу же.

– Адам Линк! – воскликнул Джек, едва выйдя из машины. – Адам, старина! Мы гадали и беспокоились о тебе. Почему ты вот так сбежал? Почему ты не связался с нами раньше, ты, идиот…

Этими словами Джек просто скрывал свою бурную радость от встречи со мной. Я был рад видеть и его, того, кто был моим верным другом и смотрел на меня скорее как на человека, чем как на робота.

Подошла Кей. Казалось, воздух вокруг замерцал. Мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Что-то внутри меня перевернулось. Мое сердце – такое же настоящее, как "сердце", с помощью которого вы, люди, любите и тоскуете, – перестало биться. Я бежал от нее, но не убежал. Теперь все стало очевидно. А Кей? О чем думала она, та, что совсем недавно видела во мне человека за металлической оболочкой. Мужчину, которого она могла полюбить…

Джек переводил взгляд с меня на нее.

– Что с вами двумя? Вы смотрите друг на друга так, будто никогда раньше не встречались. Кей.

Джек, конечно, не был в курсе. Она ему не сказала, и он не понял бы ее. А в моем последнем письме Джеку была полуправда о том, что в жизни Кей никогда не будет другого мужчины, кроме Джека.

– Все хорошо, дорогой, – проговорила Кей.

Она глубоко вздохнула, сжимая его руку. И тут я увидел, как она сияет счастьем. От нее исходила такая же аура, как от любых молодоженов. Они были женаты всего два месяца. Я почувствовал прилив радости. Кей нашла себя. И я тоже скоро найду себе спутницу жизни, похожую на меня внешне и на Кей внутренне.

Они с энтузиазмом согласились.

– Изначально идея принадлежала мне, – с шутливым хвастовством сказал Джек. – Ты помнишь, Адам, как однажды я предложил тебе сделать еще одного робота, наделить его женским началом, и ты автоматически стал бы ее повелителем и господином!

Кей коснулась моей руки.

– Я постараюсь сделать из нее девушку, которой ты сможешь гордиться, Адам!

– Если ты будешь ее обучать, то это будет гарантировано, – ответил я с излишней галантностью.

– Ну что ж, давайте приступим к работе, – нетерпеливо сказал доктор Хиллори.

Он стоял в стороне с выражением лица, которое, казалось, говорило о том. что все происходящее выглядит довольно глупо.

– Вы двое можете воспользоваться моей хижиной, – сказал он Джеку и Кей. – Она всего в миле отсюда.

Кей приходила каждое утро, без опозданий.

Она поворачивала переключатель на лобной пластине Евы, оживляя ее, и начинала свои "уроки".

Ева научилась ходить и говорить так же быстро, всего за неделю, как и я под руководством доктора Линка. У Евы, как и у меня, был мозг, который мгновенно учился и впоследствии никогда ничего не забывал. Как только она научилась говорить, быстро освоила алфавит и чтение. Затем, как и мне, ей стали давать книги, содержание которых она поглощала постранично с помощью телевизионного сканирования. Она прошла путь от "младенчества" к "школьному возрасту" и умственной "зрелости" всего за несколько недель.

Другой процесс был не так прост – привить ее растущему разуму женскую точку зрения. Это могло занять месяцы кропотливой работы со стороны Кей и отнять все ее время, что вызывало скрытую неприязнь Джека.

Я долго размышлял над этим вопросом. В конце концов я придумал инструмент, который сократил этот процесс. Алюминиевый шлем, надеваемый на голову Кей, передавал ее мысли напрямую, по проводам, Еве. Мысли по своей природе электрические. Я нашел способ преобразовать их в электрические импульсы, как в телефоне. К основанию черепа Евы был прикреплен вибростимулятор, контакты которого касались поверхности ее мозга. Мысли Кей создавали электровибрацию, которая модулировала поток электронов в металлическом мозге Евы.

Перенос сознания. Телепатия. Называйте это как хотите. Разум Кей перелился в восприимчивый мозг Евы. Я знал, что Ева станет второй Кей, ментальным близнецом. Именно разум Кей я оценил с первого раза, в чувствах, настолько близких к человеческой любви, каких я только мог достичь. Мы с доктором Хиллори наблюдали за развитием событий с жадным любопытством представителей научного мира. Но я наблюдал не только с научным интересом. Мы возложили всю заботу на Кей. Мы редко разговаривали с Евой и даже не подходили к ней, боясь нарушить этот странный процесс наделения робота женским разумом.

Однажды я с раздражением обнаружил, что доктор Хиллори разговаривает с Евой. Кей на мгновение отлучилась. Что он сказал, я не знаю. Мне не хотелось расспрашивать Еву и, возможно, сбивать ее с толку. Но я оттащил доктора Хиллори, сжав его руку с такой силой, что он вздрогнул от боли.

– Держитесь от нее подальше, – резко сказал я.

Однако доктор Хиллори ничего не сказал. Я начал размышлять, что делать с ученым. Но потом я забыл о нем, так как приближался великий момент.

*****

Великий момент наконец настал.

Джек, доктор Хиллори и я находились в гостиной. Кей ввела Еву, ведя ее за руку. В то утро Кей заверила меня, что сделала все, что могла. По умственному развитию Ева была такой же "женщиной", как и я – "мужчиной".

Я никогда не забуду эту сцену.

Внешне, конечно, Ева была просто роботом, сделанным из блестящего металла, стоящим на твердых ногах из сплава, ее внутренний механизм издавал такое же звенящее гудение, как и мой. Но я пытался смотреть дальше. Пытался увидеть в этом втором разумном роботе психическую реакцию, столь же отличную от моей, как у человеческой женщины от человеческого мужчины. Только в этом случае я был бы доволен.

Я был как Пигмалион, затаив дыхание наблюдающий за тем, как оживает его статуя из слоновой кости.

– Это Адам Линк, Ева, – произнесла Кей, впервые официально представив нас друг другу. – Он замечательный парень. Уверена, он тебе понравится.

Нелепо? Вы, читающие, не представляете себе торжественность этой сцены, напряженное ожидание, стоящее за ней. Джек, Кей и Хиллори, а также я сам были жизненно заинтересованы в этой сложной теме. На кону могло стоять будущее разумных роботов. Мы все это чувствовали. Насколько почти человеческой, мужеподобной и женственной может быть металлическая жизнь?

Мы обсуждали эту проблему всей компанией.

Разговор носил обобщенный характер. Ева впервые попала на «светское» мероприятие. Я с удовольствием отмечал, как сдержанно она себя ведет, как вежлива и внимательна в самом пустяковом обмене словами. Постепенно я стал понимать ее «характер» и «личность». Она была скромна, но не кротка. Она была умна, но не выставляла это напоказ. В глубине души она была милой, верной, искренней. Она была прекрасна по своей природе. Она была… в общем, Кей.

– Черт побери, – вдруг сказал Джек, хлопнув себя по колену. – Ева, ты больше Кей, чем сама Кей!

Он хитро ухмыльнулся, глядя на жену.