– Понял. А я, по- твоему, кто?
Что- то в его голосе мне не понравилось.
– Имей в виду, Ляка мне тоже как сестренка. Если обидишь ее или задумал замутить с обеими, то…
– Остынь, парень. Лауру я сам никому в обиду не дам. У меня самого две дочки. Но не верю я парню, который, якобы, дружит с девушкой.
– Правильно делаешь. Я Дине не друг, а брат. И еще тебе, информация к размышлению, Динин батя, в прошлом, снайпер, а снайпер бывшим не бывает, ты знаешь. А теперь, когда мы расставили все точки над ё, давай снова знакомиться.
Он затушил бычок и первым протянул руку.
– Айдар.
– А я Бортовой. Ко…
– Я знаю, Константин и никак иначе.
И это слышал, вот жук.
Застолье продолжилось.
– А скажи- ка нам, друг, ты женат раньше был? – Перешел на личное я.
– Был. Развелся.
– Почему?
– Не знаю.
– А я догадываюсь, в чем дело было, – улыбнулась Дина.
– Точно, Айдар Хамитыч, может ты в постели не блистал, а?
– Да вы что, молодежь?
– Константин, угомонись. Я имею в виду, возможно, жену вы не любили, и она это чувствовала.
– Вот- вот и я о том, плохо ты жену любил, – продолжал «нарываться» я.
– Слушай, Костя, – увидев, как мы с Диной недоуменно переглянулись, тут же поправил себя, – Константин, ты сейчас договоришься…
– Все- все, старик.
– Жену я не любил, и она меня тоже. Мы решили не обманывать и не мучить друг друга.
– Не расстраивайтесь, Айдар Хамитович, не каждый может так смело в этом признаться. А Константину вас не понять, он девушек меняет чаще, чем носки.
Динке обязательно надо уколоть Лолу!
– Неправда, носки я часто меняю, ну, чаще, чем девушек.
И чтобы сменить тему, задал давно мучивший меня вопрос.
– Скажите- ка мне, господа казахи, почему мусульманам нельзя есть свинину?
– Так принято и все, – последовал незамысловатый ответ Хамитыча.
– Свинья не относится к Божьим созданиям, – предложила свое видение запрета Ляка.
– Когда Всевышний увидел, что часть людей ведет далеко неправедный образ жизни, он превратил грешников в свиней. И на этом основании пророк Мухаммед ввел строгое предписание для правоверных отказаться от употребления свинины, являющейся, по сути своей, мясом человеческим!
У меня отвисла челюсть от такой мини- лекции, а Динка, даже не изменив выражения лица, стала потчевать гостей десертом. Девчонки захихикали над моим обалдевшим видом, а Хамитыч – конь педальный – прямо- таки заржал во всю глотку. Говорю же, неплохо посидели.
Хамитыч с Лякой уехали первыми. Я вызвал такси и по дороге мы с Лолой поделились впечатлениями.
– Как тебе сеструха моя?
Я специально не назвал ее по имени.
– Вполне, вполне. Простовата, но очень мила.
Честно говоря, не это я ожидал услышать. Как- то уничижительно она это сказала.
– Ты ее еще не знаешь. Она не со всеми мила. Хребет у нее стальной, не у каждого мужика есть. Не обманет и не предаст. Со здоровьем у нее не все ладно, то ее жажда мучит, то, напротив, вода льется из нее, плакать начинает, на запахи реагирует. Мы с Лякой называем это сезонами: типа, сезон дождей, сезон засухи и сезон охоты.
Я говорю и вдруг понимаю, Лола где- то далеко, ей не интересна Дина, она не хочет о ней знать. Ей не интересен я.
– А какие у тебя планы на жизнь?
– У меня? – оживилась она. – Я так хочу уехать за границу, в Европу, вот там жизнь. Я, уже, была в Германии. Знаешь, вернулась сюда, полгода в себя приходила, будто в ад попала. Здесь же люди прозябают, как мыши копошатся в помойке. А там закон, чистота и порядок.
Она заливалась, но теперь, я ее не слушал…Неприятно, когда Родину помойкой называют. Неужели Дина права, я не вписываюсь в ее сказку? Последняя попытка.
– А со мной тогда чего, простым русским парнем?
– Ну что ты, Костя, не грусти. Это я так мечтаю. А ты лучший из тех, кого я встречала. С тобой мне хорошо и спокойно.
Да, действительно умна. Так что, прорвемся.
– Лола, у Дины есть такой пунктик. Она зовет меня полным именем и требует, чтобы все обращались ко мне так же. Будь добра, зови меня Константином.
– Как скажешь. Помню, как в нашу первую встречу ты очаровал меня своим именем.
Моей фишкой при знакомстве было небрежно улыбнуться и сказать свою коронную фразу: «Константин, значит, постоянный». Город в ночи подмигивал огнями и я, умиротворенный, обнял любимую за плечи.
Забегая вперед, скажу, мы встречались полгода, потом почувствовал какое- то охлаждение с ее стороны. Решил заехать к ней на съемную квартиру без предупреждения. Дверь открыл незнакомый мужик с филигранно подстриженной бородкой. Не из бедных, это видно по тому, как он держит себя.
Лола даже не пыталась оправдаться. Ей важнее было не потерять бородача. Это ему она что- то втирала насчет меня. Я, может быть, просто ушел бы, но тут она ядовито так усмехнулась и сказала:
– Костик, милый, не делай из этого трагедии, мы с тобой взяли друг от друга все возможное и закончим на этом.
– Костик у него в штанах, поняла, меня зовут Константин, заруби это на своем уродливом носу.
– Ах, да, этого же требует наша Дина, все уши прожужжал про нее. И она клушей вокруг тебя квохтала. Ты приглядись к ней, с виду овечка, а нутро змеиное, улыбается, а взгляд тяжелый. Помнишь, деньги мне понадобились, а потом я тебе сказала, что не надо. Твоя сестрица пришла ко мне на работу, вынула из сумочки ножичек и стала угрожать, что разрисует мне физиономию, если я не оставлю в покое бедного мальчика. Я пересказываю как помню, она ругалась, как сапожник. Так что, катитесь оба, ты – нищеброд, а она – ссу…
Договорить я ей не дал, затащил лахудру в ванную и облил водой, визжала как свинья. Вышел, а ее дружка и след простыл.
Глава 5 Помочь нельзя, отказать
Кажется, звякнула калитка, папа пришел. Жолдаяк сразу забрехал, закашлял, будто немощный дед. Любимый пес папы. По семейной легенде, папа нашел его щенком на дороге со сломанной лапой. И его прозвище связано именно с этой историей.
Мой маленький, сладенький Адиль, наконец- то, уснул. В этот раз приступ был особенно сильным. Он плакал, бился от боли, а я… Ничем не могла помочь, сидела на полу, раскачивалась из стороны в сторону, не плакала, слез не было, просто выла в один голос с моим маленьким.
Другие мамы мечтают о будущем своих детей, рисуют его. Я не мечтаю и не рисую. У нас впереди темнота, беспросветная. Выхода нет. Почти. Один я нашла, но сама не смогу. Поэтому я позвала Дину в гости, на серьезный разговор.
Она поможет, должна помочь. Все- таки сестра. Наши отцы – родные братья. По меркам казахов мы не двоюродные, мы родные.
Она хорошая, работает финансовым ревизором, но не зазналась, в шутку называет себя бухгалтером. Вообще, я никогда не видела ее грустной.
Когда мама была жива, я слышала их разговор с папой. Родители говорили о нас. И мама сказала, что Дина как горная река, а я – лесное озеро. А папа сказал, что нам надо держаться вместе, чтобы Дина в тяжелых ситуациях помогала нашему, как он сказал, «драгоценному камню». Мое полное имя – Гаухартас.
Так что, если кто и поможет мне, то только Дина. Есть надежда, что выполнит она мою ужасную просьбу, ведь приняла мое приглашение, а она такая занятая, по гостям не ходит.
Дверь осторожно приоткрылась:
– Доча, ты отдыхаешь, Адилек спит?
– Да, спит, я сейчас выйду.
– В зале стол накрыт, ты кого- то ждешь?
– Да, пап, Дина сейчас придет.
– Надо же, Дина в кои- то веки оторвется от работы. Молодец, дочка, ей полезно будет отдохнуть, с родней посидеть. Я с вами пиалу чая выпью и пойду в гараж.
А внизу, на первом этаже, вовсю тренькал дверной звонок.
Папа расспросил Дину о том, о сем и ушел. Мы остались одни. Я хотела потянуть время, но сестру не проведешь.
– Давай, Гаука, говори, зачем позвала. Ты же знаешь, мое время на вес золота. А тебе нужна помощь, я по голосу поняла.
– Да, Дина, так и есть, но я боюсь тебе говорить.
– Адильке что- то нужно?
– Да, ему. Только ты не согласишься.
– Да ты что? Говори, что нужно, операция, лекарства, что?
– Н- не знаю, как тебе сказать.
– Говори, не стесняйся. Деньги? Любую сумму найду.
– Спасибо, платиновая карта Ляки нас до сих пор выручает. Дина, пойми меня, Адилек… он мучается, ему больно, он так плачет, ему так больно…
Странно, вот теперь, когда Адиль спит, а я просто рассказываю о его приступах, слезы текут, не останавливаясь, нос краснеет и распухает. Говорить тяжело, переживать каждодневный кошмар заново невыносимо. Тем более, что и Дина, наша «железная леди», ни слова не говоря, прячет в ладонях рук заплаканное лицо. И я благодарна ей за это, мне, как будто, чуточку стало легче.
– Помнишь, когда тебе делали операцию, потом ты два дня отходила от наркоза и снова операция, твоим родителям было больнее, чем тебе. Я теперь их понимаю. Когда твоему ребенку плохо, а ты не можешь ничем помочь…Это не объяснить, это нужно пережить.
– Гаука, что я могу сделать, ты только скажи!
– Я скажу, но ты подумай, не отказывай мне.
Я замолчала, а потом, как в воду бросилась.
– Дина, помоги мне, моему мальчику, освободи его от этой боли, от страданий.
– Как???
– Твой папа научил тебя стрелять…
Я остановилась, не в силах продолжать, а Дина в ужасе замотала головой.
– Ты с ума сошла, ты о чем просишь? Чтобы я убила племянника?
– Издалека. У твоего папы, ведь, есть снайперская винтовка. Я сама не могу…
– А я могу??? Очнись, что ты говоришь. Должен быть другой выход. Обезболивающее, морфий.
– Рецепты мне не выписывают, говорят, не положено, у него же не онкология. Да если бы я и могла купить эти лекарства, он же уколов боится, врачей в халатах видит и кричит. Я спрашивала, сколько он проживет. Врачи говорят, физически он здоров, все дело в психосоматике, так что прожить может не меньше пятидесяти, понимаешь? Он будет мучиться всю жизнь… Помоги нам, ты взяла в дом немого мальчишку, ты знаешь, каково это видеть мучения маленького человека.
Я вдруг поняла, что, если не согласится Дина, не согласится никто. Я опустилась на колени и поползла к Дине. Она тут же соскочила со стула, стала поднимать меня.
– Родная моя, сестренка, я знаю, как тебе тяжело, я что угодно сделаю для вас, но только не это. Пожалей меня, как я после этого жить буду? Давай вместе молиться, пусть Всевышний заберет его, тихо, во сне.
– Я молилась, Он не слышит.
– Ты представить себе не можешь, как Он мудр. Если не забирает сейчас, значит Адиль скоро выздоровеет и ты еще будешь рада, что я не пошла у тебя на поводу.
