В дом вошёл высокий мужчина, одетый в кожаную броню с нарисованной на груди эмблемой пёсьей головы. Взявшись за рукоятку меча, грубым голосом он начал:
– Еница Касл?
– Д-да.
– Имеете отношение к ведьмам?
– Что? Нет, конечно.
– Ложь будет расцениваться как преступление против Короны. Откуда у вас столько книг по колдовству?
Из-за спины мужчины выглядывала трясущаяся макушка хозяина фермы. По-видимому, не просто так он ночью отирался возле неё – уже успели донести.
– Простите меня. Да, это действительно мой мешок, но всё его содержимое… я украла это.
– Откуда?
– Какая-то заброшенная избушка. Я жила там несколько месяцев, потом нашла под полом тайник с ними. И хотела… продать их.
– Это очень серьёзное преступление. Подобные трактаты должны сжигаться на месте. Ещё хуже, если, признавшись в этом, вы хотите скрыть куда больший грех. Пройдёмте с нами. Вас досмотрят сенсоры. Любое сопротивление будет расцениваться как признание в ведьмовстве. Книги будут изъяты как вещественные доказательства.
Девушку вывели наружу. С болью в сердце она смотрела на неугасающую лампу, которую не могла взять с собой прямо сейчас. Кто бы мог подумать, что самым безопасным из исходов было оставить божественное создание у богохульников и предателей веры.
Ведьме связали руки и погрузили на одну из лошадей. Арестовавший её солдат и сопровождение двинулись в сторону столицы.
Что с ней будет? Очевидно, что ничего хорошего. Если раскроется её магия или, ещё хуже, родство с Королевой-ведьмой, на её уничтожение будут брошены все имеющиеся силы.
Вдруг тишину её размышлений прервал страж:
– Нет никаких Каслов.
– А?
– Это выдуманный род. Вы скрываете своё настоящее имя?
Даже в пути допрос продолжался, а за холмами уже виднелся мост в сторону Рупида. Сорции, конечно, хотелось бы узнать побольше об этих людях, но не при таких опасных обстоятельствах.
Закрыв глаза, она слилась с ритмичным цокотом копыт, и, настроившись, объединилась с разумом животного. Лошадь размеренно двигалась туда, куда её направляли. Однако пара манипуляций над простым мозгом, и вот уже пленитель и его жертва повалились на землю.
Быстро спалив верёвки, девушка отшагнула назад, чтобы поймать в обзор всех противников.
– Ведьма! Ведьма! – закричали они.
Век быстро сориентировалась и оттолкнула двоих ветром так, что они упали на землю. Оставшись против троих стражников и их предводителя, она призвала дикие корни, охватившие их ноги. У неё было время для побега, но мысль об оставленной гиноторе резко отрезвила её. Нужно было дать полноценный бой.
Она зажгла слабое пламя в своей руке и бросилась с ним прямо в обездвиженную толпу. Лицо ближайшего к ней врага было сожжено до мяса и характерного запаха жареных рёбрышек. Стоявший рядом глава махнул мечом, отгоняя ведьму, и ранил ей руку. Выбравшись из растительных пут, он встал в боевую стойку, выжидая, что ещё выкинет его противница.
Девушка же порывом воздуха подкинула к себе меч и схватила его двумя руками. Тут лошадь перед ней бешено заржала и задним копытом ударила своего бывшего наездника. От неожиданности и силы толчка он совершенно несобранно полетел вперёд, где его уже ждало фатальное острие.
Залечив порез, ведьма принялась расправляться и с остальными. Она жгла, отбрасывала и ломала своих врагов, пока через десять минут не осталась совершенно одна. Из-за постоянного захвата разума лошади та без страха дождалась, пока победительница не запрыгнет в седло.
Вернувшись на ферму в ещё более плохом виде, чем до этого, Сорция взглянула на ошарашенных хозяев. Они вооружились кто чем мог и прятались за столами и комодами. Поборов в себе жестокость матери, она молча взяла свой фонарь, который так и валялся там, где она его оставила, и вышла прочь, ускакав в неизвестном направлении.
Родная земля обернулась совсем чужой, раз первые попавшиеся подданные так обходятся с бывшей элитой королевства. Даже Рупид против неё. Был ли смысл продолжать? Нет, но она продолжала. Оракул не ограничен одним телом, а это значит, что шанс ещё есть. Это всего лишь испытание её веры и духа.
Обогнув столицу по периферии, Век отправилась далеко на север, за границы королевства. Ей было нужно создать надёжное убежище, опорный пункт, где, как минимум, можно будет спрятать книги.
В пути прошла неделя. Она уже покинула территорию Рупида, а впереди открывались непроходимые леса и болота нейтральных земель, которые почему-то теперь казались ей не дикостью и варварством, а скрытой от чуждых глаз мудростью. Очень часто лошадь начала спотыкаться о корни на дне, биться боками о столбы деревьев и быстро уставать. Ведьма поняла, что загнала беднягу, а потому, отдав той последний приказ вернуться домой, отпустила и отправилась дальше пешком.
В одну из холодных ночей она устроила себе привал, расположившись на осыпавшейся хвое засохшей ели. Её ноги сильно устали, а твёрдые мозоли полопались, не позволяя двигаться вперёд.
Обложив воткнутую в землю ветку камнями, она подожгла её, создав себе примитивный факел. Рядом бегал ещё один, но живой – юная гинотора, которую Сорция назвала Маюн. Птенец потихоньку взрослел и уже иногда встряхивал свои тоненькие крылья, на которых маленькими искорками светились только отросшие пёрышки.
На ведьму снова нахлынули воспоминания того, что случилось в Ведьминой пустоши. Ещё утром она сама помогала Эфедралию проработать план нападения на свой город, а уже вечером уносила ноги от его разъярённых солдат. Он явно не был готов смириться с тем, что упустил и силы Королевы-ведьмы, и дар Прорицания. Неудивительно, что он объявил настоящую охоту на выживших магов, ведь её главной целью была поимка именно Сорции и всего того, что она, быстро похватав из дворца, смогла с собой унести.
Чтобы отогнать от себя деструктивные мысли, она раскрыла мешок и взяла первую попавшуюся книгу. К сожалению, эту она уже за время изгнания успела прочитать до последней строчки. Запустив руку поглубже, она выудила какой-то новый трактат – она нашла его в покоях Мексции на особом месте. К тому же, он был не закончен – прародительница магии по совету младшей дочери работала над ним даже в день нападения.
– «Вынужденная ересь». Как это понять? М? – зачем-то обратилась она к Маюну.
Обложка книги была очень твёрдой, а сами страницы толстыми – такая бы выдержала не одно столетие беспрерывного чтения. Кря обложки были дополнительно украшены свинцовыми уголками, которые не только защищали самые уязвимые части, но и делали книгу похожей на какой-то сундук. А внутри сундуков обычно хранят свои ценности.
Она открыла и пролистала несколько первых страниц. Все они были исцарапаны следами пера, но пусты, а из корешка выкатился маленький кусок необычного красного стекла. Оглядев его, Сорция прикрыла один глаз и другим посмотрела на чистые страницы через стекло. Ключ щёлкнул, и замок раскрылся – все страницы были действительно испещрены ровными буквами – древний метод спрятать свои секреты.
На них её мать размышляла о природе Двуликой – обобщающем имени Идей жизни и смерти. Она признавала её фундаментальность для человека, но в словах её, к удивлению девушки, была какая-то неуверенность, словно она не решалась написать что-то, что по-настоящему хотела.
Наконец буквы заплясали более уверенно: слова становились смелее, а на полях появлялись маргиналии к своей же работе. В них Мексция давала более развёрнутые комментарии своим тезисам, а некоторые особо сложные определения сопровождала даже скромными рисунками.
Основной темой первой части стала смерть как таковая. Было очень странно начинать именно с неё, ведь обычной ей всё заканчивается, но Королева-ведьма иначе смотрела на многие вещи.
Например, она подняла крайне спорную тему: можно ли создать искусственную жизнь? И будет ли это жизнью в общем понимании? От одного толчка человеком качели не оживут, вечно бегущая река не заговорит, а кукла ничто без управляющего ей чревовещателя. Где-то упускается нечто, что делает живое живым. И даже в дереве, если сравнивать с человеком, не так легко распознать жизнь, а ведь она там есть.
Спустя ещё несколько страниц высоких размышлений Мексция перешла к экспериментальной части. Она предположила, что философский союз живого и мёртвого может породить концепцию более сложную, более возвышенную. Она захотела вырастить настоящего человека из природных материалов.
Усмехнувшись над оптимизмом матери, девушка отвлеклась от чтения и быстро приосанилась, почуяв что-то необычное. Сначала ей показалось, что кто-то по ней ползёт, но потом осознала – её магическая аура пересеклась с чьей-то ещё. Где-то поблизости была ведьмовская кровь.
Радостная, она быстро закрыла книгу и, захватив мешок, побежала в точку, где ощутила долгожданное чувство. Это была надежда.
Однако почему-то аура исчезла так же внезапно, как и появилась, как будто избегала её. Но почему? Примерно прикинув обстановку, она последовала туда, куда незнакомец мог скрыться.
В течение следующего часа она была похожа на хищника, который напрягал все свои органы чувств, чтобы отыскать жертву. Но она наоборот была крайне доброжелательной и не понимала, почему от неё бегут. Время от времени снова перекрывая зоны магии, она корректировала свой курс и продвигалась всё дальше.
Иногда её даже поджидали магические ловушки: некоторые ветви хватали её за волосы, а мхи заставляли скользить и терять равновесие.
– Я вам не враг! Почему вы от меня убегаете? Именем Ковена стойте уже!
Просьба подействовала как магический приказ, и некто действительно застыл на месте.
– Ушам своим не верю…
Мужской высокий голос тоже показался ей знакомым. Он точно был одним из приближённых Королевы-ведьмы. Выйдя под лунный свет, она увидела перед собой высокого статного мужчину с тёмными волосами и бородой. Сейчас он выглядел как безродный попрошайка, но она помнила, какой властью он обладал до войны.
– Тапт, ты ли это?
– Принцесса Век, – он низко ей поклонился.
– Боюсь, принцессе нечего наследовать. Теперь я просто Сорция.
– Так или иначе, для меня честь встретить вас. Пусть и при таких обстоятельствах.
– Почему ты убегал? Мы ведь должны держаться вместе в такое время.
– Я делал вылазку за продуктами и подумал, что на нейтральные земли тоже позарились сенсоры.
– Сенсоры? Эти жалкие предатели?
– Не все хотят умирать, госпожа. Некоторые из наших, а тем более их дети, примкнули к картрадскому порядку. Они вступили в корпус охотников на ведьм в качестве самых натасканных ищеек. За последний год их мастерство достигло небывалых высот. Вот и разбредаемся по миру, лишь бы подальше.
– Некоторое время назад на меня нажаловались одни фермеры, и за мной прибыл отряд. Без сенсора, к слову. Не захотели тратить столь ценный ресурс на крестьянские домыслы?
– Конечно. Уж не знаю, как сейчас там дела, но раньше ходили слухи, что после того, как всё закончится, они получат дворянские титулы. Ой, что мы всё на опушке стоим. Давайте я приглашу вас к нам?
– Вам?
– Да. В одиночку я бы тут уже свихнулся. Мы держимся вместе с самого захвата Рупида. Нас чуть меньше двадцати. И все, разумеется, будут рады увидеть нашу госпожу.
– В таком-то виде?
– Вам ли не знать, что материальное лишь тень мысленного? А мы знаем, как высоко устремлён ваш взор. Хотя бы одну ночь – поднять боевой дух, что Веки ещё живы. А потом вернётесь к себе.
– Ох… Не то чтобы мне было куда возвращаться. Я кочую с места на место в поисках убежища.
– Так вы искали нас!
Дорога к пристанищу магов заняла ещё какое-то время, но оно прошло совершенно незаметно в разговорах двух друзей. Когда-то давно Сорция преподавала зельеварение Тапту и многим другим детям, которые теперь сами уже стали родителями. Казалось, что ведьмовская кровь – это полевой цветок, который может пробиться к свету даже сквозь самые тяжёлые препятствия и грубую почву.
Девушку, которая из-за своих целительских навыков совсем не выглядела на свои сорок с лишним лет, радушно встретили в одном из последних магических приютов. Здесь были совсем разные люди: кто-то был ей знаком, а кого-то она впервые видела. Но чувство пересечения десятка аур было невероятно приятным. Конечно, из-за этого её силы резко просели, но она была рада ощущать рядом с собой целую толпу магов, а не одних безмолвных гинотор.
Приведя себя в порядок, она отлично провела вечер за небольшой пирушкой и душевными разговорами. Все наперебой расспрашивали её о том, что же на самом деле произошло в тот самый день, и откуда возле гавани Рупида вырос целый полуостров.
Она тщательно подбирала свои слова, чтобы не сказать чего-то лишнего. Она посчитала, что не стоит делиться тем, что картрадский царь тоже имел отношение к магическим искусствам и даже был учеником Мексции – когда это происходило, многие из них ещё даже не родились. Утаить она решила и тот факт, что Королева-ведьма на самом деле не умерла, а лишь запечатала свою душу в какой-то чёрный камень, который она с тех пор больше никогда не видела.
– А почему ваша сестра, Оракул, не предвидела всего этого? Разве ещё утром всё шло не по плану?
– Э-э-э… – всплыл ещё один неудобный факт, поставивший девушку в тупик. Она не хотела признаваться, что в тот день похитила Рофецию и предложила Эфедралию напасть на город с другой стороны, чтобы испортить все дальнейшие пророчества. И лишь потом Оракул раскрыла ей, что картрадский царь их всех предаст. Ей приходилось отвечать чуть ли не так же, как обо всём рассказывала «официальная» версия новых королей.
Ночь прошла спокойно и, что стало редкостью, комфортно. Все здесь спали вместе на одной куче из разных шкур, тканей и подушек, согреваясь друг об друга.
На следующий день воодушевлённые маги уже обступили свою принцессу и ждали распоряжений. Казалось, ещё немного, и они повалят её на пол – так близко они старались к ней быть.
– Мне нужно знать как можно больше. Всё, что было на момент вашего побега из Рупида.
– Картрадцы посадили на трон короля и королеву из новой династии Гир. Яро проверяли их родословную, чтобы никто из их предков точно не нёс в себе ведьмовскую кровь.
– Имена?
– Иода и Летис.
– Не припоминаю таких.
– Они нашли потомков тех, кто служил при династии Хонтов, из принципа. Сейчас они даже не были знатными. Всё, лишь бы реставрировать старые времена. Но эти двое ещё не самое страшное…
– Кого мне стоит опасаться?
– Некий Кфеат, картрадский посол в Рупиде. Говорят, что он просто остался для стабилизации дипломатических отношений с новыми монархами, но даже полгода назад уже многие шушукались, что это у него на самом деле реальная власть, а короли делают всё по указке из Ховерстада. И, конечно, главная боль – его ручная армия. Хоть корпус охотников на ведьм и полностью относится к местной армии, но, уверен, Кфеат и там имеет свои рычаги и отправляет убийц не только на наших братьев.
– Поняла. Спасибо большое, это очень ценно. Но моя главная цель – найти нового Оракула. Он точно знает, как лучше всего поступать. После гибели моей сестры им может оказаться любой маг. Вы слышали что-нибудь? Может, гадалки какие-то зазывали или что-то такое.
Все переглянулись, но по взглядам было ясно, что им было совсем невдомёк, что случилось с Прорицанием.
– Боюсь, нам нечего сказать.
– А если пробраться в город и поохотиться на слухи?
– Не выйдет. Там ведь толпа сенсоров.
– Так в этом и есть план. Если аур вокруг много, и они все мельтешат по округе, никто ведь и не догадается, что одна не их племени. Именно так я скрывалась на Птичьем острове.
В разговор вступил Тапт.
– Это хорошая идея, и она сработала бы. Но, как я вам говорил, сенсоры – это не просто маги, это натасканные псы. Им запрещено обучаться ведьмовству, но вот их уровень ощущения аур совсем на другом уровне. Как ослепшие начинают лучше слышать, так и они не просто чуют рядом ведьмовскую кровь, но и видят какой-то тонкий подуровень, словно индивидуальную магическую подпись. Поэтому от этих ублюдков и не скрыться в городе – если бы всё было так легко, мы бы не болтались на границе Анспранда.
– Что ж, понятно. Получается, путь в город заказан только для простых смертных и сенсоров. А что если…
– Нет, госпожа, – перебил он её, догадываясь, что она захочет предложить, – внедриться к ним для шпионажа невозможно. Да, уникальные показатели вашей ауры они ещё не знают, так как вы сбежали задолго до того, как они научились своим премудростям, но её размер… После гибели госпожи Мексции, упокой Двуликая её душу, вы – один из сильнейших магов Ковена. Не может у неизвестной и зелёной в магии девушки быть такая огромная даже для меня площадь ауры. И не бросив взгляда на вас, они сразу поймут, кто перед ними.
Сорции Век пришлось признать – сейчас ей нужно держаться подальше от Рупида. На одном оптимизме эту загадку не решить.
Она немного расслабилась и присела у окна. Оно выходило на скромный внутренний дворик, где росла совсем ещё юная дикая яблоня – скорее всего, это был её первый плодоносный год.
Возле тонкого ствола лежало маленькое сморщенное яблочко, покрытое пятнами и плесенью. Оно полностью сгнило, но из-под разложившейся кожуры торчало два маленьких салатовых листочка на стебле – начало новой жизни.
