– Класс! Молодец…
– Поздравляю!
Раньше я была бы счастлива, но… Рин приехала одной из последних, поэтому зашла относительно недавно. Она влетела в аудиторию, когда я уже готовилась по вопросу, и мне казалось, что подруга сознательно меня избегает. Впрочем, скорее всего, мне не казалось. Потому что сегодня Ринни, когда вошла, даже не взглянула в мою сторону.
– Может, отметим? – предложил Саш, один из наших активистов.
– Нельзя! – воскликнула Аи.
– Почему?
– Потому что пока ты туда не зашел, нельзя говорить на тему «отметим».
– Аирана, ты-то чего? – фыркнул Герн. – У тебя всегда высшие баллы.
На электронном табло над аудиторией вспыхнул значок: «Приглашается студент».
– Иди! – подтолкнул Аи Саш. – Хватит здесь зависать, а то из-за тебя я уже сам трясусь.
– Трясешься ты из-за себя, – огрызнулась девушка, но все-таки шагнула к аудитории.
Чудом не столкнувшись с вылетевшей из-за дверей Рин.
– Ну как?
– На все ответила?
– У тебя какой билет был?
– Не сдала.
Ринни перекинула сумку через плечо, и быстро зашагала по коридору. Я бросилась за ней:
– Ринни! Рин! Подожди!
Она не остановилась, только ускорила шаг, в итоге догнала я ее уже за поворотом, ближе к лифтам. Перехватила за локоть, но подруга вырвалась.
– Отвали, а? Просто отвали, Лаура.
– Рин, нам нужно поговорить.
– Кому нужно? – Она шагнула ко мне, оказавшись лицом к лицу. – Тебе нужно? Для очистки совести? По-моему, тебе стоило раньше со мной поговорить, не находишь?! Я все-таки твоя лучшая подруга… была!
– Рин, что значит была?! Ты мне и слова не даешь вставить!
– Слова о чем? О том, что ты замуж собралась?! Или о том, что тебе не стоило выписывать кренделя на катке? Знаешь, я была лучшего о тебе мнения! Ты хоть понимаешь, в какое положение ты поставила Сэфла?! А Бена? Какого ты вчера ему глазки строила?!
Она выпалила все это мне в лицо, и, резко развернувшись, бросилась в сторону лифтов.
– У кого-то тяжелый день? – Голос Сильви раздался из-за спины.
Я обернулась:
– А ты что тут делаешь, мелкая?
– Я не мелкая, – хмыкнула сестра. – Что это с ней?
Она кивнула на Ринни, которая с силой шарахнула ладонью по панели вызова.
– Мы поссорились.
– Почему?
Потому что Ландерстерг.
– Ты не сказала, что ты здесь делаешь? – повторила я.
– У меня вторая пара отменилась. История Золотого века заболела, – Сильви потянулась, встала на носочки. – А физическую нагрузку я сегодня прогуляю. Скажу потом, что по женской причине. Не хочу тут торчать. Ты уже сдала?
– Да.
Воздух вокруг неожиданно раскалился, а потом так же неожиданно схолоднул, как будто меня пнули из сауны на мороз.
– Тогда домой? – Сильви ослепительно улыбнулась.
– Домой.
– У меня еще две тысячи подписчиков прибавилось, – она показала телефон.
– Рада за тебя.
– Могла бы и порадоваться, – буркнула сестра. – А то в последнее время только рычишь на всех. Это ты от Ландерстерга заразилась?
Я чуть было не сказала, что от Ландерстерга можно заразиться только властными насекомыми, но удержалась. Мы были в общем коридоре, и тишина занятия не гарантировала того, что в следующий момент кто-то не выскочит из аудитории.
– О-о-о, я представляю, что будет завтра. – Глаза Сильви сверкали. – Ты на своей страничке вообще появляешься? Главное, чтобы тебя не заблокировали, когда к тебе ломанутся подписчики со всего света!
Сдались ей эти подписчики.
– Если честно, не представляю, как ты все это выдерживаешь, – она коснулась панели вызова лифта. – Как ты с ним общаешься? Какой он?
Дракон он.
– Отмороженный.
– Отмороженный? – это она переспросила почему-то шепотом.
– А еще импотент.
– Лали!
– Не верю я, что у него работает что-то, кроме системы приказов и распоряжений.
– О, ну это ты зря. – Сильви хихикнула. – Знаешь же, что мама подписана на «Эбер»?
Эбер – один из самых популярных женских журналов в Ферверне. Там все о новинках моды, о новейших трендовых постановках, об открытии модных домов, о брендах люксовой косметики, уходовой и декоративной, о психологии, саморазвитии и многом другом.
– Знаю, разумеется.
– Так вот, там пишут, что чем большей властью наделен мужчина, тем лучше у него все в постели. Потому что он реализует свою агрессию и становится по-настоящему состоявшимся.
– Уволь меня от этих умозаключений.
– Да ладно. – Сильви первой шагнула в пустой лифт. – Скажешь, что тебя совершенно не волнует, как это будет с ним?
Нет! Потому что с ним ничего не будет!
– Ла-а-али, – сестра улыбнулась. – Ну правда. Ты же потом мне расскажешь?
– Да, обязательно! Сразу после первой брачной ночи позвоню и составлю отчет.
– Да ну тебя!
Сильви отвернулась, а я ткнула в нужный этаж и прислонилась к стене.
Все, я домой! Пора начинать операцию «Несварение».
– Лаура, открой! – В голосе Ингрид слышались истеричные нотки.
Они в нем слышались уже минут пятнадцать, с тех пор, как до мачехи окончательно дошло, что выходить я не собираюсь.
– Не могу, – сказала я. – Мне плохо.
И даже не солгала. Мне правда было плохо, настолько плохо, что я упустила такой важный стратегический момент, как графин с водой. И ведь заранее принесла его к себе в комнату, поставила на тумбочку… и оставила там, когда услышала, как приехали пресс-секретарь и стилист, а вот теперь горячо об этом жалела.
Ключевое слово – горячо. Так горячо мне еще не было.
Поначалу я сидела на мягком коврике, на который наступала после душа, теперь же сползла с него и привалилась к прохладной душевой кабине, испытывая желание залезть туда и включить воду. Ледяную.
Не знаю, что это был за вирус, но перед глазами у меня то и дело вспыхивало фервернское сияние.
– Лаура! Мы вызовем врача… – это прозвучало почти жалобно.
Ага, сейчас. Так я вам и поверила.
– Не надо, – сказала я.
Получилось хрипло.
Вот, кажется, и голос садится.
– Лаура!
Я не стала отвечать. Гораздо приятнее было сидеть, прижимаясь щекой к душевой кабине, и считать узорчики на матовом стекле. Изредка узорчики оживали и принимались ползать по стеклу, а потолок начинал двигаться. В такие моменты я старалась не двигаться сама, потому что тошнить меня начинало уже на самом деле.
– Юргарн! – донеслось из-за двери.
О. Кажется, в ход пошла тяжелая артиллерия.
– Лаура! – Это уже голос отца. – Лаура, немедленно открой дверь!
А Ингрид небезнадежна. Об этом мне подумалось как-то очень отстраненно, сквозь вспышки фервернского сияния перед глазами. Получается, она сразу отцу позвонила? Или просто больше времени прошло? Я потянулась за планшетом и хмыкнула: да, с пятнадцатью минутами я погорячилась. Все сорок. За эти сорок ко мне приходила Сильви, мне звонил Даргел, отец вот даже с работы убежал в срочном порядке.
– Лаура! Открой, или я ее вышибу.
– Я сижу спиной к двери, – предупредила я. – Вышибешь дверь – вышибешь из меня Лауру.
Почему-то последнее заявление показалось мне недостаточно грозным, и я добавила:
– Навсегда.
– Кошмар! Это какой-то кошмар! – голос Ингрид.
– Ладно, Лаура, чего ты хочешь?
Чтобы меня оставили в покое.
– Остаться наедине с расстройством желудка.
– Брось! Мы оба знаем, что никакого расстройства нет.
– Есть, – сказала я. – Если хотите, можете остаться под дверью и послушать.
– Ферна Хэдфенгер.
После этих слов за дверью стало подозрительно тихо. В ванной, в общем тоже: мое фервернское сияние собралось в шеренгу, выстроилось у меня перед глазами ровной лентой и засияло ярче, чем все огни Хайрмарга вместе взятые. То, что у меня начались глюки, я поняла не сразу. То есть глюки, которые Ландерстерг, которого здесь совершенно точно не могло быть (в разгар рабочего дня в Айрлэнгер Харддарк), ну и вообще – не могло, обозначили свое присутствие стуком в дверь.
Подозреваю, что именно так мог бы стучать Ландерстерг, если бы он там был. Негромко, но жестко. Странно, что дверь сама не открылась или не выпала из арки.
– Ферна Хэдфенгер. Откройте. Нам надо поговорить.
– М-м-м-м… – сказала я. – Нет. Если вы глюк, то говорить нам с вами не о чем. А если нет, тем более не о чем. Потому что когда мы с вами в последний раз говорили, это ничем хорошим не закончилось.
Тишина за дверью могла означать только то, что глюк ушел. Ну либо то, что он сейчас пытается понять, что ему делать дальше, а может быть, то, глюк он или не глюк. В общем, возможны варианты.
– Мы здесь одни, – донеслось из-за двери.
