– Паша, это не смешно, – сказала Марина, возвышаясь над ним.
– А, значит, имя моё тебе известно, – сказал Павел, смотря снизу вверх на Марину.
– Мне многое о тебе известно.
– Это все, правда или просто сон? – задал юноша вопрос, который мучил его уже давно. – Я, правда, умер?
– Ага.
– И как давно?
– Три года уже, – ответила Марина, присев на бордюр рядом с Пашей.
– Что это за мир?
– Параллельный. Сюда попадают души людей, умерших без времени.
– Это как?
– Это значит случайно. Время твоё ещё не пришло, а ты помер. Был бы ты полной какашкой, тебя бы сопроводили в Правь, но ты, оказывается, не совсем какашка, что-то человеческое в тебе ещё осталось.
– Сама какашка, – буркнул Павел.
Марина посмотрела на его обиженное мальчишеское лицо и засмеялась.
– Что ты смеешься?
– Прости, но ты видел бы сейчас своё лицо, – сказала Марина сквозь смех.
– Хватит смеяться. Вообще не смешно.
– Прости. Я сейчас, щас.
Девушка честно пыталась перестать смеяться, но брошенные украдкой взгляды на обиженного юношу вызывали у неё новый прилив смеха.
Павел схватил её за грудки и, вскочив вместе с ней на ноги, начал трясти, приговаривая:
– Хватит ржать. Бесит уже.
Марина от неожиданности на мгновение перестала смеяться, но, посмотрев на разъярённого Павла, продолжила смеяться с двойной силой.
– Я не могу, ты такой смешной, когда злишься, да ещё лопоухий. Блин, на меня смотрит сердитая чебурашка.
– Так я ещё и чебурашка. Ну, ты, мать, и нарываешься…
– Че… Че… Че-бурашка, – продолжала хохотать Марина, не обращая внимания на его угрозы, сгибаясь в три погибели от смеха.
– Ну, ты сама напросилась, – сказал юноша, затем резким движением прислонил девушку к витрине магазинчика и впился ей в губы злым поцелуем.
От неожиданности Марина на мгновение замерла, потом стала отбиваться.
– Мне неприятно! Отпусти меня! – пыталась сказать она, но юноша не прекращал насильно её целовать.
Завязалась потасовка. Она отталкивала его и кричала, он не отпускал её и молчал, не переставая целовать в губы, шею, щёки. Вдруг неожиданно отпустил, тяжело дыша и говоря сам себе:
– Блин, ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Так странно.
– У тебя тела нет, придурок! – крикнула разъярённая Марина.
– А это что, по-твоему? – спросил Павел, жестами рук проводя свои очертания с головы до ног.
– Всего лишь образ, аура. А так ты дымка, туман, который скоро растает без следа, когда взойдёт солнце.
– А здесь бывает солнце?
– Паша, ты видишь в этом мире кого-то, кроме нас?
Юноша пожал плечами.
– Вот именно, что нет. У нас есть пара дней, чтобы убраться отсюда. Выбор за тобой: растаять без следа либо довериться мне и пройти этот путь до конца.
– Путь. Куда? – спросил задумчиво Павел, смотря на горизонт.
– Путь к жизни, – ответила Марина кратко.
– К жизни? Я не хочу! – сказал юноша, сев обратно на бордюр.
– Мудак! – сказала Марина тихо.
– Что? Я не расслышал.
– Мудак! – сказала девушка чуть громче.
– Что?
– Му-дак! – прокричала Марина. – Так слышно?
– Ну, ты вообще даёшь, Проводник. За какой-то час я у тебя сначала был какашкой, потом чебурашкой, а вот теперь стал мудаком. Во! – сказал Павел, показав класс двумя руками. – И ещё после всего этого просишь тебе довериться? Да никогда!
– Блин, а что, я тебя должна уговаривать? Пресмыкаться перед тобой? Да ни в жизнь!
– Ты вообще замужем? Ты как с мужчиной разговариваешь?
– Это кто тут мужчина? Ты себя видел?
– Вообще-то я симпатичный.
– Ага. Симпатичная лопоухая какашка.
– Нет, ты заманала уже.
– Не сердись! А то я опять начну ржать. Ты будешь ещё сильнее сердиться, и так по кругу.
– Ладушки. А ты перестань меня обзывать.
– А ты веди себя нормально.
– Я был вполне лоялен к тебе, ты первая начала…
– Марина. Моё имя Марина. Моё задание вытащить тебя из этого мира и вернуть в реальный, – выпалила девушка, дабы закончить эту бессмысленную детскую перепалку.
– Марина значит. Зачем меня возвращать? Кому я там понадобился? По мне кто-то плачет?
– Это так важно?
– Что именно?
– Так важно, чтобы по тебе кто-то плакал?
– Естественно. Если плачут, значит, меня не хватает. Значит, я нужен и важен.
– А это так важно?
– Блин, что именно?
– Быть нужным и важным.
– Конечно. Всё остальное не имеет никакого смысла.
– По тебе не плачут. Тебя проклинают.
– Тогда зачем меня возвращать?
– Чтобы ты смог исправить свои ошибки.
– Бедная Марина, придётся тебе растаять вместе со мной. Извини, но задание твоё не будет выполнено.
– Значит, ты отказываешься со мной сотрудничать?
– Я никуда. Отсюда. Не пойду!
– Хорошо. Я предусмотрела этот вариант развития событий. Последний раз спрашиваю: пойдёшь со мной добровольно?
Павел, скрестив руки на груди, молча помотал головой.
Быстрее из Параллельного мира
Марина по жизни была предусмотрительным человеком. Она всегда рассматривала ту или иную ситуацию с нескольких точек зрения и заблаговременно к ней готовилась. В нашей истории она тоже была готова к любым поворотам событий. Конечно, девушка не могла знать, что на месте зрелого 30-летнего мужчины окажется восемнадцатилетний юнец. Этот факт затруднял исполнение её задания, но не отменял его выполнение. Как говорится, приказы не обсуждаются, приказы выполняются.
Марина была предусмотрительной, а люди, служащие ангелами судьбы, были исполнительными. Это способствовало тому, что тут, в Параллельном мире, она до встречи с Павлом вытащила из укромного обговоренного ранее уголка в одном из супермаркетов очень занимательный артефакт. Это был волшебный гребень, который парализовывал душу в этом мире, а в реальном – тело.
Когда Павел заупрямился идти с ней вон из Параллельного мира, Марина ни секунды не думая вынула из кармана брюк волшебный гребень и, наклонившись над сидевшим на бордюре юношей, без лишних слов воткнула в его блондинистые волосы волшебный артефакт, который плотно застрял там. Павел первый раз в жизни пожалел о том, что носил средней длины волосы, которыми в свои 30 лет очень гордился, ухаживал за ними и укладывал в замысловатые причёски. С воткнутым гребнем, он потерял над собой контроль и растянулся на асфальте подобно желе. Марина, недолго думая, подняла это размякшее подобие тела и шмякнула в продуктовую тележку, также заблаговременно приготовленную. Павел в тележке начал ругаться похуже всякого сапожника. Гребень оказывается, не влиял на мимику лица и речь оппонента. С выпученными от крика голубыми глазами Павел был похож на краба. Марине, конечно, были неприятны потоки брани, исходящие из уст Павла. Она постояла немного, подождала, когда они прекратятся, но юноша так быстро не сдавался.
– Может, хватит? – попыталась она унять ругающегося на чём свет стоит Павла.
Но эта попытка была безуспешной. Поток матных слов стал ещё больше. Честно признаться, девушка таких выражений и не слыхала в жизни своей никогда прежде. В какой-то момент она растерялась даже, но как-то надо было выходить из данного положения. Марина посмотрела направо, потом налево, похлопала себя зачем-то по карманам брюк. Затем посмотрела вниз на свои ноги, обутые в ботинки со шнурками. Подняла глаза на не прекращающегося ругаться Павла в тележке. Потом опять на ноги и, сказав: «А пофиг», наклонилась, развязала шнурки на ботинках, сняла их, стянула белый носок со стопы и обулась снова.
– Ты не посмеешь, – прокричал Павел, внимательно наблюдавший за её манипуляциями.
– Не посмею что? – спросила Марина и без дальнейших слов, смяв носок, вставила его юноше в рот.
Таких выпученных глаз, как у Павла после её манипуляций, девушка никогда не встречала.
– Краб. Вылитый краб. Недавно видела по телику. У него такие же выпученные глаза, – сказала Марина и, присвистывая, лёгкой походкой покатила продуктовую тележку с притихшим в ней Павлом к выходу из Параллельного мира.
Вход в Параллельный мир был один, а вот выходов было несколько. И все они лежали через святые места. Самый ближайший находился примерно за 50 километров от того места, где встретились наши герои. В реальном мире на разнообразном транспорте это расстояние можно преодолеть за какие-нибудь час-полтора. Но в Параллельном мире, как вы уже знаете, транспорта не было, и Марине предстояло преодолевать сей путь пешочком, да ещё толкая перед собой продуктовую тележку. Десять часов – именно столько по времени занимал этот путь. Та ещё радость. Но Марина шла вперёд и только вперёд к своей цели без единой мысли в голове. Но тут мысль возникла, а у Марины, как у пьяницы, – что в голове, то и на языке.
– И что тебя заставило застрять под этим подъездным козырьком? – сказала она вдруг вслух, посмотрев внимательно на сидевшего в тележке Павла. – Кирпич-то, понятно, должен был упасть. Он давно ждал своего часа. Но… тебя там не должно было быть. И вот вопрос: что же ты там такое делал?
– М-м-м, – прервало её монолог мычание Павла.
– Что? – спросила Марина.
– М-м-м, – так же мычанием ответил Павел с кляпом во рту.
– Что? – Потом опомнилась и сказала: – Ой, чёй-то я, у тебя же рот моим носком заткнут. Извини. Могу вытащить кляп, если пообещаешь больше матом не ругаться.
– М-м-м, – промычал юноша и несколько раз моргнул глазами.
– Точно обещаешь?
– М-м-м, – повторил Павел в знак согласия свои действия.
– Хорошо, будем считать твоё мычание и моргание за знак согласия больше матом не ругаться, – сказала девушка и, наклонившись над Павлом в тележке, вытащила кляп у него изо рта. – Но только учти: будешь себя плохо вести, этот носок вернётся тебе в рот.
– Тьфу, – отплевался Павел. – Ну ты и… – Хотел было ругнуться юноша, но безапелляционное лицо Марины заставило его замолчать на полуслове.
– Окей, больше не ругаюсь. Может, ты и расчёску из моих волос вытащишь? – спросил смирившийся Павел.
– Гребень. Это гребень. Нет, не вытащу. Не хочу рисковать понапрасну.
– Не доверяешь мне?
– Нет, конечно. Ты очень «хорошо» показал себя у башни.
