Александр Васильев "Метаэкономия рационального общества. Научно-исторические и социально-системные основания"

Эту статью Л. Г. Титаренко полезно читать полностью, но уже из приведенного фрагмента видно, что российская социология от начала 90-х годов ориентируется на западную, в связи с использованием в стране рыночной парадигмы общественного развития и отсутствием научно адекватной организации теоретической работы ведущих ученых (социальных философов и социологов-экономистов – теоретиков). Показательно в этом плане то, что Л. Г. Титаренко и другие ведущие социологи оставили без внимания (на взгляд автора) не только предложение своего коллеги, А. А. Давыдова, но и научно полноценную работу ведущего социального философа Ю. М. Резника. Думается, указанные работы и отношение к ним ведущих социологов, социальных философов выявляет, можно сказать, традиционную проблему «партийности» социальных наук. Дело в том, что системные знания о человеке и обществе, укрепленные всеобщностью системных закономерностей в живой природе и человеке, приводят к научно обоснованной концепции общества как целостной, живой и социотехнической организации, – мегасистемы, что соответствует идее социализма-коммунизма. Думается, ведущие ученые понимают объективную необходимость системной целостности общества, – судя по статьям Л. Г. Титаренко и другим.

Здесь, в связи с обращением внимания Л. Г. Титаренко и А. А. Олейникова (см. предисловие) на цивилизационные особенности и отличия русской цивилизации, цивилизаций Востока по отношению к западным цивилизациям полезно обратиться к современному философскому пониманию «типов цивилизационного развития», представленному в «Новой философской энциклопедии» и уточнить его с позиций метаэкономического мышления. Энциклопедия говорит, например:

«Можно выделить два типа развития, характеризующих многообразие цивилизаций, пришедших на смену первобытному состоянию и архаическим общностям: традиционалистский и техногенный. Каждый из них представлен множеством конкретных обществ (цивилизаций). <…>

Но в современную эпоху техногенный тип цивилизационного развития реализуется во всех регионах планеты. Современные Япония, Китай, Южная Корея принадлежат к техногенной цивилизации, как и США, страны Западной и Восточной Европы, Россия и др. Термин «техногенная цивилизация» выражает сущностную характеристику этих обществ, поскольку в их развитии решающую роль играет постоянный поиск и применение новых технологий, причем не только производственных технологий, обеспечивающих экономический рост, но и технологий социального управления и социальных коммуникаций. <…> Динамизм техногенной цивилизации контрастирует с консервативностью традиционных обществ, где виды деятельности, их средства и цели меняются очень медленно, иногда воспроизводясь на протяжении веков. <…>

Успех преобразующей деятельности, приводящей к позитивным для человека результатам и социальному прогрессу, рассматривается в техногенной культуре как обусловленный знанием законов изменения объектов. Такое понимание органично увязывается с приоритетной ценностью науки, которая дает знание об этих законах. Научная рациональность в этом типе культуры выступает доминантой в системе человеческого знания, оказывает активное воздействие на все другие его формы. <…>

В поиске новых путей цивилизационного развития обнаруживается ценность многих мировоззренческих идей и практик традиционных восточных культур, в которых стратегии ненасильственного действия и отношение к природе как к живому организму служили способом регуляции и оптимизации человеческой жизнедеятельности. Отторгавшиеся ранее техногенной цивилизацией, они приобретают новое звучание на современном этапе, согласуясь с представлениями науки о биосфере как целостном живом организме и со стратегиями деятельности, осваивающей сложные, исторически развивающиеся, человекоразмерные системы.

Постиндустриальное общество можно рассматривать как переходный этап к новому типу цивилизационного развития, учитывая, что оно призвано создать условия для разрешения экологической и др. глобальных проблем, что в нем основную роль начинают играть информационные, творческие возможности человека, что оно характеризуется как общество перехода к доминированию нематериалистических ценностей (сдвиг от экспоненциально растущего вещно-энергетического потребления к информационному). Переход к новому типу цивилизационного развития – один из возможных сценариев будушего».

Автор статьи – В. С. Степин (см. также статью В. И. Толстых «Цивилизация»).

С позиций метаэкономии надо сказать, что второй, «техногенный» тип установился ввиду установления (на века) рыночно-капиталистических отношений и соответствующей парадигмы общественного развития, поэтому, в сущности – это «капиталогенный», капиталистический тип цивилизационного развития (В. С. Степин, по понятным причинам, не мог дать такое наименование в период работы над указанной энциклопедией). А третий тип (путь) цивилизационного развития, который В. С. Степин предварительно наметил основным его характером, может быть обозначен «информационно-креативным». Он должен сложиться, очевидно, системно-рефлексивным осознанием всего исторического опыта, прежде всего и особенно политэкономического и общественно адекватной организацией информационного производства, нормативного и творческого в направлениях роста могущества страны в окружающем мире и всестороннего общественного совершенствования, рационализации общественно целевой жизнедеятельности.

Научно принципиальные отличия системного посыла А. А. Давыдова, теоретической работы Ю. М. Резника и авторских системно-теоретических разработок от западного мышления здесь полезно подчеркнуть кратким представлением мышления ведущего английского философа и социолога-антрополога Эрнста Геллнера (1925—1995), в его итоговой работе 1992 года [29]. Оно выражает доминирующее западное мышление основанное на великом капиталистическом опыте (привитое им), на социал-дарвинизме Г. Спенсера, меркантильном рационализме М. Вебера и других исторических идеологемах. В седьмом разделе указанной монографии Геллнер рассматривает исключительно индивидуальную (корпоративную) капиталистическую рациональность (ссылаясь на Макса Вебера), как в производстве, так и в потреблении, – совершенно не задумываясь об общественной рациональности-иррациональности капиталистически традиционного производства и потребления. Он не рассматривает и великий опыт общественной рационализации в СССР. В главе о производстве Геллнер ограничивается лишь такой фразой в адрес социализма (поразительно невежественной, просто недопустимой для ученого с мировым именем):

«Главная причина низкой экономической производительности „социалистических“ обществ заключается в том, что руководители предприятий, занимая определенное место в общенациональной экономико-политико-идеологической иерархической структуре, были вынуждены заниматься исключительно политическими интригами внутри этой структуры. У них не было ни времени, ни желания, ни даже средств и необходимой информации, чтобы посвятить себя экономической деятельности. Нечто подобное может иметь место и в крупных корпорациях и бюрократических аппаратах несоциалистической части мира».

Ключевые слова: рациональное общество, общественная рациональность, социалистическая (рациональность) не обнаружены, конечно, в его тексте. В главе «Растерянный прометей» Геллнер Приводит пространные рассуждения о нереальности достижения человеком и корпорациями некоторой благоприятной автономности. Приводит и некоторые другие полезные мысли для современного системного мышления, например, высказывание Маркса по поводу некоторых учений западной мысли:

«… учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания… забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно неизбежно поэтому приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом»1 (ссылка: Тезисы о Фейербахе // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. М.: Госполитиздат. Т. 3, 1955. С. 2). Продолжая рассуждения на эту тему Геллнер говорит:

«Мы не свободны от культуры, от Обычая и Примера, но суть нашей культуры заключается в том, что она пронизана стремлением к рационализму (не указано относительно чего, какой цели, – А.В.). Однако это стремление обречено на неудачу. Совершенно очевидно, что, несмотря на всю его важность для нашей идентификации и всей нашей цивилизации, по сути своей оно абсурдно. Мы не в состоянии изготовить орудия, с помощью которых, в свою очередь, можно было бы изготовить некие инструменты для проведения операции мышления, после которой мы приобрели бы истинную независимость от достижений предшествующих нам мыслителей и могли бы создать свой мир, не опираясь на привитые нам предрассудки. И в то же время мы имеем все основания не доверять тем, кто без малейшего сомнения огульно принимает родную ему культуру. Спиноза хорошо понимал, в чем тут проблема…». И ссылается на «Трактат об усовершенствовании разума» Б. Спинозы. Но приведенное выше высказывание Маркса опровергает столь категоричный пессимизм Геллнера, и особенно опровергает его успешный исторический опыт СССР, который Геллнер почему-то не рассматривает в своей книге как опыт социально-политической рационализации общества в целом, как исторически реализованный этап развития общества к наиболее рациональному состоянию, – прежде всего, в производстве и распределении (со всемирно известной, невиданной ранее динамикой и безусловными успехами). Все его сочинение показывает, что он не смог (не захотел?) даже кратко взглянуть на все общество «сверху», на его жизнедеятельность в окружающем мире с позиции общественного разума, – на возможности и рациональность, как целевую эффективность жизнедеятельности во всем историческом развитии, от общин до современного общества.

Здесь вспоминается также научно контрастная (относительно мыслей Геллнера) работа Н. Н. Моисеева [30], в которой наш мыслитель смог «подняться над обществом» и сделать некоторые взгляды на объективно необходимую разумность общественного развития. В своей монографии он рассматривает, например, такие темы:

Глава 14. Размышления о рациональном обществе

1. Об утопиях XXI века

2. Слово о социализме

3. Еще о донкихотстве

4. Утопия, которая уже не однажды была реальностью

5. Рационально организованное общество в современных условиях

Глава 15. Механизмы рационального общества. Информационное общество

1. Разум и механизмы эволюции. Предварительные замечания

2. Управляемое и направляемое развитие. «Принцип кормчего»

3. Критика принципа планомерности

4. Информационное общество

5. Потенциальные возможности планетарного гражданского общества

В этой главе он рассматривает концепцию «рационально организованного общества» и называет ее утопией, поскольку в тот период не было ещё научных исследований, позволявших сделать научное обоснование этой концепции. Теперь, на взгляд автора этих строк, они уже имеются. Вот одна из показательных и близких к советско-российской действительности фраза Н. Н. Моисеева:

«Таким образом, представление о рациональном обществе – элемент общей эволюционной парадигмы. На каком-то этапе своего развития общество может обладать рациональной организацией, а затем и терять это свойство (подч. А.В.). При появлении, чаще всего стихийном, той или иной основы технологического или социального развития общество может на какое-то время обрести свойство рациональной организованности. А затем, также в силу стихии самоорганизации, лишиться этих свойств и поставить себя тем самым под угрозу деградации. Причины разрушения рациональной организации могут быть как внешними, связанными, например, с климатическими изменениями или нашествиями внешних противников, так и внутренними, определяемыми, скажем, пороками социальной структуры, невежественностью населения, амбициями сильных мира сего и множеством иных причин. Но главное – в силу непонимания допустимых воздействий человека на биосферу».

Теперь мы видим, как точно осуществилось это предвидение в период «перестроечных» реформ революционного характера! В пятом подразделе он отмечает:

«Употребляя термин „рациональное общество“, я имею в виду общество, идущее в эпоху ноосферы (существующее в этой эпохе!), то есть целенаправленно стремящееся к формированию режима коэволюции человека и общества, способное направлять развитие Природы и общества, согласовывать эти процессы».

В этом плане надо обратить внимание на многолетнюю научную деятельность нашего современника А. И. Субетто [31]. Надо заметить, что парадигма «ноосферизма» начала развиваться трудами П. Тейяр де Шардена, В. И. Вернадского, А. Д. Урсула и некоторых других ученых (см. ниже).

Н. Н. Моисеев рассматривал рациональность, главным образом, с ноосферной позиции, в плане использования разума человека и общественного сознания. Автор этих строк исследовал рациональность в системно-деятельностном плане, – что отражено предыдущими статьями – [32] (и др.). Понятие рациональность достаточно полно исследовано советскими философами, исторически и с философских позиций – В. А. Лекторский, В. Н. Порус (см. соотв. статью в Новой философской энциклопедии), Б. И. Пружинин, В. С. Швырев, и другие, – [33], и современным российским социологом Д. О. Труфановым [34] (см. также рационализм в НФЭ). Здесь видится полезным привести авторскую системную дефиницию, которая определилась по ходу системных исследований:

Рациональность – это системное понятие, практически используемое в качестве показателя (критерия) эффективности средств и путей достижения цели (см. цель и средства в НФЭ, в филос. сл.). Эффективность производственных действий и деятельностей принято определять количеством средств (энергетических, материальных, информационных и пр.) израсходованных субъектом целевых действий (деятельностей). Сравнительная оценка действий и деятельностей по степени рациональности, степени приближения к высшей рациональности осуществляется, как правило, так называемой экспертной системой (экспертом, группой эксп.), располагающей не только большим множеством знаний о рассматриваемых действиях и деятельностях (способах, технологиях, правилах и методологиях), но и адекватным интеллектом (см. большой опыт СССР в этом плане, организацию и деятельность патентных бюро и ВНИИГПЭ). Понятие рациональности установилось в истории человечества на основе рационализации, прежде всего, действий и деятельностей (как программ действий), материальных и прочих инструментальных средств, с древних времен. В авторском понимании она предстает как процесс разумно-когнитивной их детерминации, мыслительного предопределения в направлении достижения необходимой эффективности (в сравнении с образцами, – благодаря индивидуальной и коллективной, социальной памяти). В авторской рефлексии над процессами предопределения целевых (целенаправленных) действий можно сказать – разум сообщает (внушает): «делай так» … и передает определенные сигналы целеполагания в структуру, управляющую исполнительными системами, – предварительно поразмыслив над возможными вариантами действий (способов, алгоритмов и программ действий), используя память и «деловой» тезаурус сознания, либо использует «отработанный» ранее так называемый «автоматизм» (которых у опытного человека множество). Надо заметить, что в поведении животных и даже насекомых, мы также видим определенную «разумность», рациональность, – относительно их жизненных целей, которая выработалась эволюционно, поскольку обеспечивала наибольшую выживаемость, – что относится, конечно, и к человеку, досоциальному и социальному (особенно в автономной жизнедеятельности) [14; 37—40; 43; 44]. Её можно считать, таким образом, основным показателем «комплекса управления самодвижением» в целевом движении «живых систем», который уместен, следовательно, и в робототехнике, в оценке искусственного комплекса управления, его программного и интеллектуального содержания.

Системные исследования автора «в поле исторического развития человека и общества, рационализации жизнедеятельности» (производственной, организационной и управляющей, материальной и информационной) привели к выводам о научной и социальной продуктивности, актуальности и прогрессивности системных понятий, особенно понятий рационализации и рациональности. Все они обосновали в итоге авторскую концепцию «Рациональное общество» – [27; 32] (и др.). Соответственно было издано несколько книг, с тематическим разраничением соответствующих статей (как сборников), с таковым обединяющим названием (составляющих в совокупности научно-философское содержание данной концепции – исходные основания, тезисы и определения, выводы).

Здесь, ввиду актуальности научного развития, научного возвышения исторического учения названного социализмом, – как общественно прогрессивного (что показал великий опыт СССР), видится полезным предварительно представить, – по результатам авторских исследований, следующий вывод:

Социализм возник и может традиционно считаться учением об общественно рациональной организации существования, воспроизводства и развития человеческой жизнедеятельности в общественных функциональных структурах, – посредством тотальных процессов производства и распределения специализированных продуктов в структурах образующих функциональную целостность общества, рациональной относительно окружающего мира и ресурсов производственной жизнедеятельности. Это учение возникло и развивалось первоначально на базе историко-эмпирических обобщений, затем – политэкономических проектов «социализма-коммунизма». Теперь оно может и должно быть развито, – с целью ускорения прогрессивного развития России и стран содружества, посредством систематизации выработанных научных знаний о живой природе и человеке (составляющих общество), и обществе, – как продуктов самопознания. Прогрессивной концепцией в этом развитии может служить научно-философская концепция «рациональное общество».

Научно-системные знания о человеке и обществе закономерно расширяют мышление о человеке с позиций разума и, соответственно, рациональности его действий и деятельностей в общественных условиях, и мышление об обществе с этих же позиций, относительно условий окружающего мира и ресурсов развития, – при системном рассмотрении общества «сверху», в качестве живой организации высшего эволюционного уровня, имеющей пространственно дискретный, но функционально связанный разум именно в структурах управления общественными функциональными системами, – определяющими сохранение, воспроизводство и развитие всей жизнедеятельности общества. С некоторых пор эти структуры стали называться государственными, соответственно образованию специализированных групп для объективно необходимого управления общественными процессами, названных в последующем научно-историческом самопознании начальными формами государства (после так называемых вождеств и прочих управляющих структур).

Во всей истории общественного и человеческого развития хорошо просматривается общественное значение разума человека и его психики (души в религиозном понимании), особенно человека управляющего, с прогрессивным ростом этого значения в профессионально-карьерном возвышении его к высшему иерархическому уровню управляющих структур. В годы становления и начального развития принципиально нового социалистического общества политическое руководство уделяло большое внимание подбору кадров для государственной службы и организации функционирования государственных структур [35]. Известная фраза И. В. Сталина о кадрах сохраняется в политическом лексиконе до сих пор, поскольку это системное требование к «структурно-функциональным Единицам» (СФЕ) имеет фундаментальное значение для всех общественных «функциональных систем» (образованных информационно-функциональными связями), в том числе человеко-машинных систем, – с предельно короткими, прямыми и обратными связями через рецепцию человека.

Таким образом, мы приходим в мышлении к наиболее сложной и обширной теме психологии человека. Здесь представляется возможным лишь указать на научную литературу, которую автор считает наиболее представительной для системного осознания общественной необходимости формирования в молодых поколениях, с детских лет (по заключениям многих педиатров, основы психики ребенка формируются до 2—3 лет), общественно целесообразного психологического комплекса. Системный взгляд на поведение человека, в том числе посредством самопознания (что особенно полезно), на известные научные достижения и опыт в робототехнике позволяют, думается, осознать, что каждый человек эволюционно обогащен «комплексом самоуправления», – нейронным комплексом, имеющим информационно-функциональные средства саморазвития посредством рецепции сигналов внешней среды, тактильных и прочих сигналов организма, вербальных и прочих языков мозга, – в процессах самодвижения, целевой жизнедеятельности (функционирования) организма, разума и сознания человека. Этому осознанию и самопознанию в жизненных стадиях профессионального развития (в различных деятельностях) будут хорошо способствовать, думается, многие научно-популярные, философские и психологические работы советских и современных ученых, особенно по направлению системной психологии Б. Н. Рыжова [41—45].

Великий опыт человечества, особенно недавний опыт СССР в формировании общественно полезных психокомплексов молодых поколений и современный, – с использованием арсенала всевозможных средств (от биохимических до информационных и психиатрических), показывает, что формирование такового комплекса (субъекта-актора) определяется властью над человеком тех или иных структур общества, или (и) государственными системами воспитания, общего и специализированного образования. Таким образом, мы приходим к пониманию великого значения для общества не только функционального потенциала человека, но и психокомплекса (духовности, души – в религиозном понимании) человека, то есть к пониманию «общественно рационального человека». А положительный опыт СССР, советского государства в этом и других направлениях деятельности и всё развитие новой России приводят к пониманию необходимой функциональной адекватности государственного комплекса, как комплекса управления всеми процессами сохранения общественного могущества, – в адаптации к изменениям окружающего мира, общественного воспроизводства и прогрессивного развития (в сущности, не «прямого», не «ручного», а супервизорного управления, – согласно теории управления).

Авторский поиск и обзор системных знаний по строительству такового комплекса, по обеспечению общественно целесообразного и эффективного его функционирования выявил несколько фундаментальных работ современных ученых. Это, прежде всего работы Г. В. Атаманчука [46], опытнейшего работника в этой сфере деятельности и фундаментальный учебник Н. М. Добрынина [47], а также учебная работа по социальному управлению, рассматривающая управление всем обществом, по всем структурным уровням государства и в части локального самоуправления [48] (требующая, на взгляд автора, существенной научной доработки). Все они используют именно научно-системные знания и системный подход в разработке столь сложных тем. Видятся полезными, в плане функционально-системного подхода, и работы по специализированным направлениям организационно-управляющей деятельности [49; 50]. Здесь не представляется возможным, однако, как то комментировать все эти публикации, надо просто рекомендовать их заинтересованным читателям для исследовательской и учебной работы.

В заключение видится необходимым сказать следующее. Темы формирования и развития государства (понятия государство и общество нельзя смешивать), формирования и развития общественно полезного (рационального) человека являются, конечно, предельно обширными и сверхсложными. Но научное понятие системы, системная методология познания, системный анализ, системный подход как раз и выработаны научным познанием для исследования и проектирования именно сложных и сверхсложных организаций, как систем в своем сущностном содержании. Эта методология применяется примерно с середины прошлого века, многими странами (применялась и в СССР) и показала свою эффективность в исследованиях и проектировании сложных организаций во всех сферах общества (все современные высокопроизводительные корпорации, в том числе по информационному производству, – а государство как раз и является таковым, были созданы на базе системно-кибернетических знаний, системной методологии и успешно функционируют, используя системно-кибернетические технологии на базе цифровизации и роботизации).

В современном российском развитии государства и общества, систем жизненно-деятельного формирования молодых поколений, думается, существенную помощь окажет научно-системное исследование и обобщение великого опыта СССР. Прежде всего потому, что хотя и известны многие заблуждения и провалы в политэкономическом плане, недостатки в социальном потреблении, но в «большом», в организации всего общественного производства (материально-технического, энергетического и информационного) и распределения продукции, в воспроизводстве и развитии молодых поколений хорошо видится общественная системность, рациональность – системная рациональность социалистического общества.

Заглядывая во всемирную историю человеческого развития, мы хорошо видим и должны осознать, что человеку общественному изначально (эволюционно) назначено осуществлять свою жизнедеятельность в двух направлениях – эгоцентричном и социоцентричном, – по целям общественного развития, в адаптации общества к изменениям окружающего мира, – пассивной и активной, упреждающей адаптации (преадаптации). В истории можно системно проследить как развивалась эта вынужденная двухполюсная жизнедеятельность. В современный период важно рассмотреть развитие ее в историческом развитии капитализма, в современном капитализме и вспомнить, системно осознать принципиально иную, общественно рациональную организацию ее в социалистическом обществе, – по марксистско-ленинскому проектированию, сталинскому и дальнейшему, – с известными человеческими и общественными потерями, но все же общественно рациональную, что показала невиданная в мире общая динамика и достижения в общественном развитии. Человек принципиально нового общества стал осуществлять свою жизнедеятельность, реализовывать свой трудовой и творческий потенциал по общественным целям, – при соответствующем государственном стимулировании таковой деятельности, – в отличие от капиталистического общества, в котором человек является «экономическим» и развитие которого определяется экономическими правилами, правилами «игр бизнеса» и целями работодателей.

В данном плане надо вспомнить и системно осознать становление и развитие человека общественного в СССР, деятельность выдающегося педагога А. С. Макаренко и множества других педагогов. Здесь полезно указать также на две книги (в рамках статьи, многие другие указаны в предыдущих публикациях автора), рассказывающие о великом опыте общественно целесообразной, рациональной организации труда и всего общественного производства в СССР – [51; 52]. Думается, в системном осознании этого опыта становится хорошо понятным, что известные недостатки, так называемый застой в экономическом развитии, да и пресловутая «перестройка» были обусловлены когнитивной деградацией высших структур государственного комплекса, то есть отсутствием необходимых знаний, особенно научно-системных, – в научном отражении столь сложного «объекта управления», процессов и средств его воспроизводства и развития (в живом и технологическом содержании).

Таким образом, мы приходим к итоговому выводу о высокой научной и государственной актуальности всеобщего освоения в общественном сознании, – в качестве оснований национальной идеологии, кратко рассмотренных выше и достаточно полно представленных указанными ниже источниками научно-системных знаний, в двух корневых направлениях их развития: ноосферном, – в развитии человеческого и общественного сознания, и жизнедеятельном, которое определилось исторически сложившейся рационализацией, – как разумно-когнитивной детерминацией действий человека, его инструментария, информационного и прочего обеспечения, в обыденной и программно-целевой, профессиональной жизнедеятельности (см. выше о рациональности). Научное развитие этих направлений полезно представить здесь следующей обобщенной схемой:

Таким образом, развитие научно-системных знаний о человеке и обществе приводит нас к «ноосферно-рациональной парадигме общественного развития», которую можно считать концептуальной базой научно-системного развития (преобразования) историко-политической концепции социализма-коммунизма. При этом социально-экономическая и политическая концепция социализма может рассматриваться и развиваться, на взгляд автора, как научно-системная концепция «рационального общества».

Ноосферное направление определилось, как отмечалось выше, научными работами П. Тейяр де Шардена [53] и наших отечественных ученых – В. И. Вернадский, А. Д. Урсул, Н. Н. Моисеев, А. И. Субетто [30; 31], и других. Сознание человека предстает в его жизнедеятельности как «сокровищница» – тезаурус [54], как информационная, знаниевая база всей целевой жизнедеятельности. То есть вывод Ф. Бэкона «знание – сила» видится теперь механистически-поверхностным. Знание – это драгоценный информационный инструмент (инструментальное, функциональное средство) для человека и общества в целом. Оно обеспечивает достижение жизненных целей в сложных процессах адаптивного развития человека и общества в окружающем мире и способствует тем самым росту и развитию человечески и общественно рационального сознания.

Сознание формируется, как известно, от общественных источников, начиная от семейных, но главным образом от общественного сознания, через общественно целесообразные системы воспитания, общего и специализированного образования. Общественная целесообразность, то есть соответствие высшим целям общественного развития, есть их главное функциональное назначение, – объективно необходимое согласно всеобщему закону воспроизводства и развития естественных живых организаций (организмов). В этом плане надо знать и помнить, что человеческое общество установилось и получило эволюционно-историческое развитие как естественный метаорганизм, структурно-функциональными единицами которого стали человеческие индивидуумы [14]. Теперь можно с интересом системно проследить (абстрактно сжимая века) всё историческое развитие человеческого общества посредством разума и мышления, роста и развития сознания, информационных средств, возникновения и развития техники по всем специализированным направлениям адаптивного развития общества в окружающем мире [55].

Рационализация как повышение целевой эффективности жизнедеятельности человека и общества началась с древних времен, можно сказать, с каменного топора, рычага и колеса. История развития техники, обыденного и научного мышления показывает основные ее средства – разум, сознание и мышление человека, – с развитием через множество положительных обратных связей от новых технических и информационных средств. Здесь важно акцентировать внимание на развитии рационализации в капиталистическом обществе 19—20 веков (ускоренный рост) и в принципиально новом, российском социалистическом обществе. Если в материальном производстве цели рационализации были близки, – в части производительности и материально-энергетической эффективности, то в организации всего общественного производства и распределения они принципиально отличались, – соответственно отличию парадигм социально-экономического развития. Некоторые сведения о начальном периоде рационализации в советской России дает Э. Б. Корицкий [51; 56]. Надо заметить, что история рационализации исследовалась отечественными учеными лишь частично, по темам научной организации труда (НОТ) и управления производством (по современной теме менеджмента), большой научный вклад по исследованиям человека труда внес ведущий социолог Ж. Т. Тощенко [56—58]. В СССР, кроме рационализации труда и производства осуществлялась (под общими лозунгами развития социализма и строительства коммунизма) и «общественная рационализация человека», – с детских лет. Результаты ее полноценно проявились в Великой Отечественной войне, проявляются, – благодаря семейному и другому общественно рациональному воспитанию и в современных сражениях с западными агрессорами и террористами. Во второй половине прошлого века рационализация общества в целом, Советского Союза частично осуществлялась и, можно сказать, подспудно (инициативно) готовилась посредством научных, системных исследований человека и его деятельностей в различных сферах, посредством научно-практических работ по использованию системно-кибернетических знаний в общественном производстве и в управлении им, в экономике (В. М. Глушков [19] и мн. др.).

В плане рационализации общества в целом полезно задаться вопросом – что представляет собой «социализм» 19 века? Теперь видно, что это, в сущности, проекты (учения) известных социалистов-утопистов и попытки именно рационализации общества, – на базе существовавших в тот период знаний и пониманий, и соответствующего мышления (в условиях капитализма). Системно аналогичным образом осуществлялась и реализация марксистского проекта, с адаптацией к российским условиям, с доработкой и развитием его В. И. Ульяновым (Лениным), Сталиным и другими государственными лидерами, и главное на базе консервативных знаний, с известной функциональной деградацией ЦК КПСС как высшего органа управления общественным развитием.

В современный период научно-философские достижения в общественном самопознании, – составляющие, можно сказать, неофициальное обществознание, существенно и несравненно велики (даже в авторском обзоре), но требуют систематизации и научной верификации, – что, опять же, вызывает мысли о государственном функционале в части управления научным развитием, – теперь уже новой России. Великий опыт СССР говорит о величайшем значении для прогрессивного общественного развития, прежде всего, единых базисных общественных (социально-гуманитарных) знаний, которые когнитивно объединяют (с молодых лет) всех граждан, в том числе всех государственных, политических деятелей, как государственных служащих, – назначенных, по исторически-системному предписанию, служить прогрессивному воспроизводству и беспредельному совершенствованию (рационализации), возвышению общества в окружающем мире. К таковым знаниям и относятся научно-системные знания о человеке и обществе, частично представленные в данном очерке, в библиографии к нему и прежним публикациям (в СССР их место занимала идеология социализма-коммунизма).

Системно-историческое исследование рационализации понятийно включает (захватывает) и так называемую модернизацию (термин от франц. moderne – новейший, современный). Суть в том, что рационализация (в авторском понимании) в сфере практической, производственной деятельности осуществлялась как путем существенной доработки, повышения характеристик (свойств) используемых средств достижения целей, так и путем замены их новыми (более эффективными, конструктивно-функционально и в использовании). Такая рационализация стала пониматься с некоторых пор, с использованием указанного термина, как модернизация. Этот термин стал широко использоваться и в социальной философии, в теоретической социологии, – исходя из предположений, что новые социально-теоретические средства (концепции, парадигмы и пр.) окажутся более эффективными в достижении общественных целей, чем прежние. Модернизация в общественном производстве осуществляется, как правило, на базе опыта и новых знаний, разработок, но в капиталистическом обществе – с целью максимизации потребления, а в социалистическом – главным образом, с целью минимизации и оптимизации общественных затрат в производстве и распределении продукции, оптимизации здравоохранительного гражданского потребления.

Не так давно ИФ РАН представил большую научно-историческую работу по социалистической модернизации – [59—61] (Г. Ю. Канарш). Появилась также внушительная работа аналогичного характера, выполненная коллективом инициативных ученых, – можно сказать, в плане политэкономической модернизации (рационализации) в истории СССР – [52]. Они настоятельно рекомендуются автором к изучению, с целью более полного, системного осознания великого опыта и новых возможностей рационализации (модернизации) российского общества, российско-белорусского и более широкого содружества, – представляемых современными научно-философскими достижениями в самопознании и информационно-техническими средствами. Великий опыт СССР показывает, среди прочего, и большое значение в человеческом обществе культурной, морально-нравственной рационализации, с использованием традиционных и новых средств, – информационно-человеческих, духовных в традиционном понимании. Эту рационализацию, как и научно-техническую, политэкономическую, следует также изучать и системно осмысливать с древних времен.

Прошлые и современные научные достижения в познании человека и общества, – с использованием системных знаний, системного подхода, представленные автором в библиографии, в данной и предыдущих статьях [14; 27; 28; 62] (и др.), а так же практические достижения в советской и современной рационализации труда и целевой деятельности составляют уже, на взгляд автора, высокопотенциальную базу не только тотальной рационализации всего российского общества, но и научного формирования «теории рационального общества», – как всеобъемлющего научного обоснования концепции российского социализма. Благодаря цифровизации соответствующих источников знаний и современным научно-коммуникационным технологиям данная база уже сегодня предстает в качестве сетевой для всего научно-политического сообщества (в отличие от прежних, бумажно-бюрократических средств организации научной работы), то есть может успешно служить объективно необходимомой общественной рационализации, – прежде всего, в общественном производстве направленном на ускоренный рост комплексного могущества России в сложном и опасно развивающемся мире. Научное формирование и развитие указанной базы знаний, уже в текущий период, – благодаря трудам не только советских, но и современных российских ученых, приводит к главному научному выводу – назрел переход к общественно рациональной парадигме, которая исторически, практически и научно формировалась в общественном сознании как системообразующий социоцентризм – социализм (см. эгоцентризм в НФЭ). Это общественная системная задача, обусловленная и обоснованная научным самопознанием, познанием всеобщих системных законов и закономерностей живой природы, человека и общества. То есть задача, требующая концентрации, сосредоточения и единения высокообразованных Единиц общественного сознания на почве выверенных научных и практических знаний. Она устраняет тем самым традиционное «партийное противоборство» (на почве субъективных знаний) и общественно ущербные (невежественные) силовые способы борьбы за власть, и требует для общественно лучшего ее решения лишь адекватной организации научной и научно-экспертной деятельности.

В связи с выборами Президента надо сказать, что народу необходим, конечно, наилучший по человеческим и профессиональным качествам лидер, достойный представитель страны в мировом сообществе. Народ не может и не должен выбирать комплекс знаний, которым должно руководствоваться государство для достижения хорошо понятных всему обществу целей – сплоченности, технологической независимости, высокого могущества относительно вражеских стран, и пр. В то же время, хорошо известный опыт СССР и новой России говорит о том, что выбор комплексных знаний (государственной информации) о человеке и обществе, концепций для структурно-организационного и прочего управления общественным развитием не должен осуществляться властным образом (по гос. традиции), – тем более, что современная Конституция запрещает государственную идеологию. Но не столько по Конституции, сколько по сущности государства как комплекса управления, над которым властвуют знания (чьи?!), эти знания, – как государственный тезаурус, должны формироваться высшим общественным разумом, то есть научно-философским сообществом и научно-экспертным комплексом (который до сих пор отсутствует), – в этом плане имеет место системная аналогия с функционированием человеческого сознания в процессах достижения высоких целей. Над человеком и обществом всегда властвовали и будут властвовать знания («информаты»), аккумулируемые в сознании соответствующих комплексов управления деятельностью человека и государства (действие чувств тоже имеет место, но в сложных деятельностях, как правило, быстро устраняется или нивелируется).

Задача формирования высшего когнитивно-интеллектуального органа управления общественным развитием стоит перед каждым человеческим обществом от самих начал его существования. Она решалась, как известно, лучшими вождями, затем царями и советниками, министрами, и прочими субъектами. Но, примерно с начала 20 века, – что связано с распространением марксизма и других учений, в общественном сознании России и других стран началось стремительное развитие научного самопознания, развитие комплекса социально-гуманитарных наук, причем не только официальными институтами, но и научно-творческим образом, – особенно в политическую оттепель и далее, в связи с «перестройкой». Пресловутая «перестройка» и последующие реформы показали существенное отставание Правительства и других высших органов государства от научных достижений в самопознании (см. аналитические и критические публикации). Таким образом, задача общественно целесообразного формирования и развития высшего когнитивно-интеллектуального комплекса государственного назначения видится давно назревшей задачей, – от 70-80-х годов (о научном управлении обществом говорили в те годы В. Г. Афанасьев, – ведущий учитель КПСС, В. М. Глушков, Н. Н. Моисеев и др.). Её решением, когнитивным обеспечением, несомненно, должны заниматься, прежде всего (фундаментально), социальные философы. Здесь надо обратить внимание и на то, что многие научные разработки государственного назначения имеют сугубо государственный, служебный характер, то есть должны сохраняться в режиме ДСП. Наличие очень удобной «инфо-паутины» не означает, что все новации в рассматриваемом плане должны быть доступны всем ее пользователям (демократия должна быть не только интеллектуальной, но и общественно рациональной).

В рассматриваемом плане видится очень полезной недавняя статья ведущего философа Ю. М. Резника [63], в которой он рассматривает, по сути, не заглавный вопрос статьи, а сложную проблему служения высших структур общественного сознания – философии, социально-гуманитарной науки и государства друг другу и соответствующего возвышения их на благо всего общества. Думается, успешное решение этой проблемы как раз и определится решением указанной выше задачи формирования государственного тезауруса, что послужит и общественно целесообразной организации всей научно-философской деятельности, в направлениях развития самопознания, общего и профессионального образования, и научного просвещения. Развивая общественное сознание посредством достигнутых научно-системных и прочих знаний, социальная философия будет служить тем самым и обществу и государству.

Ю. М. Резник поднимает также важнейшую для общества и государства проблему консолидации философов [64], которые, как известно, идейно и когнитивно разошлись после «отмены» государством марксизма-ленинизма и актуализации западных направлений социально-философского мышления. Но в качестве когнитивной базы единения он не рассматривает почему-то явно всеобщие и выверенные знания, – научно-системные знания, которые стремительно развивались с начала 20 века на почве естествознания (см. выше) и служили единению всех ученых (помимо марксизма) вплоть до периода идейной бифуркации вызванной «перестройкой». Однако и позже (по исследовательскому опыту автора и публикациям) многие ученые, философы сохранили объединяющую почву естествознания и всеобщих системных закономерностей. В то же время многие философы, не говоря уж о социологах (совсем забывших, – судя по публикациям, что общество установилось и фундаментально определилось на основе естественных, системных закономерностей), как и ранее, не желают «опускаться» до почвы естествознания, считая это не соответствующим их элитарному назначению (и не желают даже знать, от проф. начал, эту материнскую для человека и общества почву).

В отношении «элитарности», которую Ю. М. Резник подробно рассматривает в указанной статье надо сказать, что в общепринятом научном понимании исходный термин «элитный» означает высшую общественную ценность (полезность) предметов различной природы, в том числе людей, как «структурно-функциональных Единиц» общества. Поэтому надо определять не «элитарность» Единиц и групп (слоев) научно-философского сообщества, по каким-то критериям корпоративной ценности, а рассматривать их общественную ценность (заслуженность), по результатам деятельности (в т. ч. критерии, правовые основы и пр.), тем более, что понятие «заслуженный работник» является государственным, правовым, – следовательно, должно быть распространено, очевидно, и на всех ученых, на всех «работников информационного общественного производства» (с тех пор как Маркс и др. назвали его «духовным», этот термин сохраняется).

Таким образом, проблема общественного служения в сфере высшего мышления об основах, парадигмах общественного и государственного развития это, в сущности, перманентная и актуальнейшая теперь проблема организации государственного мышления, которое, несомненно, должно быть «философски сильным», адекватно организованным (в этом плане полезно вспомнить историю отношений лидеров государства и отечественных мыслителей, допустим, от А. Богданова). Но и само философское мышление, несомненно, должно обрести продуктивное общественно служебное состояние, то есть научно и междисциплинарно возвыситься посредством освоения базисных для человека и общества научно-системных знаний, системной методологии исследований (являющейся общенаучной). В качестве примера такого возвышения можно рассмотреть исследования некоторых советских философов, с конца 60-х годов, – прежде всего, настоящих пионеров (после А. Богданова) – В. Г. Афанасьев [20] и Э. С. Маркарян [65].

Литература

1. Анохин П. К. Иван Петрович Павлов. Жизнь, деятельность и научная школа. М. – Л., 1949.

2. Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука, 1970, 1971.

3. Петр Кузьмич Анохин. Под ред. А. А. Логунова. М.: Наука, 1987. – 128 с.

4. Анохин П. К. Избранные труды: Кибернетика функциональных систем / Под ред. К. В. Судакова. Сост. В. А. Макаров. – М.: Медицина, 1998. – 400 с.

5. Принципы системной организации функций. М., Наука, 1973, с. 5—61.

6. Анохин П. К. Биологические аспекты кибернетики. Сборник работ. – М.: Изд-во АН СССР, 1962.

7. Грэхэм Л. Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. – М., 1991. – С. 202—212.

8. Киричук В. Ф., Антипова О. Н., Бабиченко Н. Е. и др. Нормальная физиология. Учебное пособие. – 3-е изд., исправ. и доп. – Саратов: Саратовский государственный медицинский университет им. В. И. Разумовского, 2017. – 651 c.

9. Психофизиология: Учебник для вузов. 4-е изд. / Под ред. Ю. И. Александрова. – СПб.: Питер, 2014. – 464 с.

10. Белькинд Л. Д. Андре-Мари Ампер. 1775—1836. М.: Наука, 1968. – 285 с.

11. Подолинский Сергей Андреевич. Труд человека и его отношение к распределению энергии. Изд. 2-е / Серия «Мыслители Отечества». Предисловие И. Я. Выродова, А. А. Новоточинова, Г. А. Шилина. Предисловие к 1-му изд. П. Г. Кузнецова. М.: Белые Альвы, 2005. – 160 с.

12. Чесноков В. С. С. А. Подолинский: концепция социальной энергетики // Век глобализации. 2010. №2 (6).

13. Вормс Рене. Общественный организм. М.: Либроком, 2012. – 274 с. – (Из наследия мировой социологии).

14. Васильев А. И.: 1) К осознанию системности антропосоциогенеза // «Академия Тринитаризма», М., Эл №77—6567, публ.26275, 04.04.2020; 2) Опыт комплексных междисциплинарных системных исследований общественного развития // Вестник РФО. 2023. №1—2.

15. Александр Александрович Богданов / Сост., ред. М. В. Локтионов. М.: Политическая энциклопедия, 2021. – 448 с.

16. Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М.: Наука, 1973. – 274 с.

17. Гвишиани Д. М.: 1) К. Маркс и методологические проблемы системных исследований // Системные исследования 1983. Сб. ст. М.: Наука, 1983; 2) Системные исследования проблем социально-экономического развития СССР // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1985. М.: Наука, 1986. С. 7—28; 3) Организация и управление // Теория организации: Антология. М., 2005.

18. Лисеев И. К., Садовский В. Н. Системный подход в современной науке. М.: Прогресс-Традиция, 2004. – 560 с.

19. Глушков В. М.: 1) Кибернетика. Вопросы теории и практики. М.: Наука, 1986. – 488 с.; 2) Макроэкономические модели и принципы построения ОГАС. М.: «Статистика», 1975. 160 с.; 3) Кибернетика, вычислительная техника, информатика. Избранные труды. АН УССР. Ин-т кибернетики им. В. М. Глушкова. – Киев: Наукова думка, 1990; 4) Энциклопедия кибернетики. В 2-х томах. – Киев: Главная редакция украинской советской энциклопедии, 1974.

20. Афанасьев В. Г.: 1) Научное управление обществом (Опыт системного исследования). – 2-е изд., доп. М.: Политиздат, 1973. 391 с. URL: https://search.rsl.ru/ru/record/01007238585/; 2) Управление социалистическим производством (вопросы теории и практики). Изд. 2-е, доп. и перераб. М.: Экономика, 1975. – 702 с.; 3) Мир живого: системность, эволюция и управление. М.: Политиздат, 1986. – 334 с.; 4) Общество: системность, познание и управление. М.: Политиздат, 1981. – 432 с.

21. Прангишвили И. В. Системный подход и общесистемные закономерности. М.: СИНТЕГ, 2000. – 528 с.

22. Новосельцев В. Н. (отв. ред.) Гомеостаз на различных уровнях организации биосистем. АН СССР, Ин-т пробл. управления, Сиб. отд-ние, Ин-т биофизики. Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1991. – 230 с.

23. Степанов А. М., Горский Ю. М., Масленников В. В. Гомеостатика живых, технических, социальных и экологических систем. Новосибирск: Наука. 1990;

Горский Ю. М., Степанов А. М., Теслинов А. Г. Гомеостатика: гармония в игре противоречий. Иркутск: Репроцентр А1, 2008. – 634 с.

24. Пихорович В. Д. Очерки истории кибернетики в СССР. Изд. стереотип. М.: ЛЕНАНД, 2016. – 264 с. (Наука в СССР: Через тернии к звездам. №31).

25. Новиков Д. А. Кибернетика: Навигатор. История кибернетики, современное состояние, перспективы развития. – М.: ЛЕНАНД, 2016. – 160 с. (Серия «Умное управление»)

26. Давыдов А. А.: 1) Системная социология. Изд. 2-е. М. Изд. ЛКИ, 2008. – 192 с.; 2) Системный подход в социологии: новые направления, теории и методы анализа социальных систем. – М.: КомКнига, 2005. – 328 с.

27. Васильев А. И. «Хорошее общество» требует адекватной социальной теории // «Академия Тринитаризма», М., Эл №77—6567, публ.26810, 04.12.2020.

28. Резник Ю. М. Введение в социальную теорию: Социальная системология / Ю. М. Резник; Ин-т человека. – М.: Наука, 2003. – 525 с.