Арина Теплова "Ищу Золушку!"

Поняв, что она все же не обиделась, он выставил локоть и велел:

– Держись за меня, а я за тебя буду.

– Тут недалеко, – повторила она и осторожно ухватилась за него.

Медленно они пошли дальше вместе, стараясь не поскользнуться на застывшей ледяной жиже. Начал падать легкий снежок.

– Меня Дима зовут, – сказал Малахов, когда они перешли перекресток.

– Помню. Светлана, – ответила она кратко.

Окидывая глазами высокую подтянутую фигуру молодого человека в потрепанной куртке и без шапки, Света отметила, что он довольно привлекателен. Густые русые волосы, чуть намокшие от падающего снега, выразительные серые глаза, бархатистый голос с хрипотцой. Внешне он был очень даже ничего. Только его взгляд, цепкий, жесткий и какой-то пронизывающий, как будто проникал ей по кожу и вызывал непонятную дрожь.

– Светлана, редкое имя, сейчас так не называют, – прокомментировал Малахов.

– Мама «Гусарскую балладу» любила, вот и назвала, как в песне, – объяснила девушка.

– А-а-а… прикольно, – улыбнулся он.

Малахов то и дело останавливал на Светлане заинтересованный взгляд. Ветер чуть трепал ее светлые волосы, выбившиеся из-под шапки, и они чуть искрились от падающих мелких снежинок. Светлая вязаная шапочка и шарфик, округлое красивое лицо, ладная фигура делали ее очень похожей на Снегурочку. Ему нравилось на нее смотреть. Среднего роста, стройная, с живым взглядом и ямочками на щеках.

– И как ты оказалась у того же выхода из метро, что и я? – спросил он, не удержавшись от вопроса.

– Так же, как и ты, – просто ответила Света. Она тоже перешла на ты, раз он упорно обращался к ней так. – Выходила на улицу из метро, увидела тебя впереди. Ты, оказывается, передо мной шел, потом поскользнулся. Упал, я и подошла.

– Странно. Ты же вышла на две остановки раньше из вагона.

– Правильно, вышла раньше, чем нужно, только чтобы не ехать с тобой. А мне на Царицыно надо выходить.

– Еще скажи, что это я не дал тебе ехать.

– Ты. Весь вагон сидел потешался. Потому и вышла, села на следующий поезд, – объяснила Света.

– Ясно, – хмыкнул Дима, понимая, что ее объяснение вполне логичное.

Пока он тормозил на станции, куда выходить, действительно приехал следующий поезд.

В следующую минуту Света неудачно встала на припорошенный снегом лед, ее ноги разъехались и она чуть не упала. Но Малахов вовремя среагировал и тут же ухватил ее сильной рукой за талию, удержав от падения.

– Спасибо, – сказала она.

– Вот и я пригодился, – усмехнулся он. – Так скользко, что идем как два инвалида.

– И не говори.

– Дома не будут против, что ты меня приведешь?

– Ты же ненадолго. К тому же я одна живу.

– Тогда ладно, – кивнул Малахов довольно.

– Только рану обработаю, и все, моя совесть будет чиста, – пояснила она тут же, строго взглянув на Дмитрия и, видимо, сразу пресекая любые попытки дальнейшего знакомства с его стороны. – Мне завтра в шесть на работу вставать, не до поздних гостей.

Глава 5. Знакомство

Лифт в доме почему-то не работал, и им пришлось подниматься на шестой этаж пешком, Света быстро открыла ключом дверь и сказала:

–Заходи, только с коврика не сходи, а то следы останутся.

– Как скажешь, – кивнул Дима, осматриваясь.

Прихожая была маленькая, далее узкий коридор, оклеенный какими-то смешными обоями в светлый цветочек. Небольшая этажерка для обуви, потом стояла тумба с зеркалом и вешалка на стене.

– Ты пока разувайся и куртку снимай, – предложила Света, быстро скидывая свои ботиночки и вещая пуховик на плечики. – Я руки вымою и лекарства достану. В кухню проходи.

Она поспешила куда-то по коридору и скрылась в ванной.

Захлопнув входную дверь, Малахов защелкнул замок. Снял свои утепленные модельные ботинки, отметив, что они довольно грязные и не понять, дорогие или нет. Оставил обувь, как и велела Света, на коврике и стянул с печь дурно пахнущую куртку. Проверил шапку в кармане и повесил все на вешалку.

Невольно бросил взгляд на свое отражение в зеркале.

Голубая накрахмаленная рубашка модного приталенного фасона, со стоячим отложным воротником, выглядела слишком шикарно. Он поджал губы, расстегнул еще одну пуговицу сверху, попытался помять ворот, чтобы придать ей небрежный вид, но не получилось. Опять расправил воротник и заметил сзади белую этикетку. Понял, что Света не должна увидеть ее, она может что-то заподозрить. Он тут же схватился за этикетку и попытался оторвать. Дернул. Она оторвалась с одного края.

Услышав, что вода в ванной перестала литься, Малахов нервно дернул во второй раз и не рассчитал силу. Рубашка жалобно затрещала и порвалась сверху.

– Вот бл… – выматерился он, видя, что ворот немного оторвался и сзади на рубашке теперь дыра, зато этикетка осталась у него в руке.

Быстро сунув обличающую «метку» в карман брюк, он взлохматил волосы и прошел на кухню. Она тоже была маленькая, даже миниатюрная. Метров пять, не больше. После его кухни в почти двадцать метров эта комнатушка для приема пищи показалась Диме совсем убогой.

– Садись на табурет! – раздался за его спиной командный голос Светы.

Она уже ворвалась в кухню с какими-то баночками, коробками и ватными тампонами. Малахов послушно уселся.

– Ко мне спиной, – велела она, налив воду из чайника в миску и намочив ватный тампон.

Он повернулся к ней, невольно уставившись на смешной настенный календарь с кошками.

– Ты рубашку порвал.

– Ага, видел, – отмахнулся он, чувствуя, как она начала осторожно оттирать мокрым тампоном его затылок от грязи и крови. – Надо будет заштопать. Ты на медика, что ли, училась?

– Да. На стоматолога. В этом году бросила на третьем курсе, – ответила она.

– Почему?

– Не мое. Это моя мама всегда хотела, чтобы я стала врачом, твердила, что стоматологи хорошо зарабатывают.

– Мудрая мама, – согласился он.

– Не-е… – помотала головой Света. – Не мое это. Лазить всем в рот, бр… Сейчас на журналистику перевелась, – продолжала она объяснять, осторожно промокая рану на его голове сухим одноразовым полотенцем. – Сейчас перекисью обработаю, может щипать.

– Потерплю, – поморщился он. – И что, нравится?

– Что?

– Ну, журналистка, куда перевелась.

– Очень! С медицинскими занудными терминами не сравнить. Столько всего интересного можно узнать и написать для людей. Сейчас к Новому году у нас стажировка в газете. Мне даже поручили написать статью о главной новогодней елке города.

– А мама твоя не против? – спросил Малахов, чуть оборачиваясь к ней. – Ну, что ты ушла с медицинского факультета?

После долгой паузы Света тихо ответила:

– Мама умерла год назад. Ей уже неважно это.

– Прости.

– Это ее квартира, – уточнила девушка, осторожно обрабатывая вкруг раны дезинфицирующим раствором. – Маленькая квартирка, зато своя. Мама всю жизнь на нее работала. Хочу денег накопить на первый взнос, чтобы ипотеку взять. Эту квартиру потом продам и куплю в новостройке.

– Ясно, – сказал Дима, теперь понимая, отчего в прихожей наклеены обои с цветочками, а на кухне котики. Но, может, и Свете все это тоже нравилось. Он опять вспомнил про свою роль и зачем он здесь оказался и сказал: – Я свою однушку жене с сыном оставил.

– В разводе?

– Ага, – соврал он, даже не моргнув глазом. Ему уже даже стала нравиться эта роль простого парня. – И с зарплатой электрика мне точно никакая ипотека не светит.

– Но, если официально трудоустроен.

– В том-то и дело, что нет. Официально там гроши платят. Я на себя работаю. Сделал объем работы – получил, я самозанятый. Налог заплатил, и все.

– Так больше выходит, частным образом работать?

– Да. Только свои косяки есть. Например, в этом месяце у одного альфача работал, всю проводку ему в доме сделал, светильники везде, две полных недели возился. Так он платить отказывается. Говорит, качественно все сделал, но до Нового года денег нет у него. Потому и за квартиру не смог я заплатить хозяйке, я ей и так должен был за прошлый месяц. Еще Надюше денег на сына дал, компьютер ему для учебы надо было.

– Надя – это жена?

– Ага, бывшая.

– Печально, – произнесла она, закрепляя на его голове небольшую повязку с марлевым тампоном. – Все вроде. Теперь холод прикладывать бесполезно. Шишка все равно большая. Пару дней, и все заживет. Тебя не тошнит?

– Нет. Все норм.

– И прекрасно, – улыбнулась Света. – Теперь я спокойна.

– Не дала умереть прохожему, – добавил Дима, разворачиваясь к девушке, и тоже улыбнулся ей.

Он так и сидел на табуретке и пытливо смотрел на Свету снизу вверх. Его лицо было чуть ниже ее головы. И тут же понял, что она ждет, чтобы он ушел, но Дима не хотел никуда уходить.

– Спасибо тебе за все, Светик, – ласково произнес он и сам поразился, что может быть таким милым. Подняв руку, он покрыл своей ладонью кисть девушки, лежащую на столе, и, заглядывая ей в глаза, сказал: – Я бы чаю выпил, если можно.

Света быстро вытянула свою руку из-под его ладони и попятилась.

– Не надо вот этого. Я тебя не для того приглашала домой. Только чтобы рану обработать, и все. Тебе надо идти, Дмитрий, поздно уже. – Она бросала взгляд на часы на руке. – Двенадцатый час.

– Вот как? – хмуро сказал Малахов, помрачнев. – Ну ладно.

Понимая, что уже совсем будет глупо навязываться дальше, Дима медленно направился в коридор. Голова его немного протрезвела, и мысли стали лихорадочно метаться.

Как остаться?

Похоже, Светлана жила одна, ведь никого больше не наблюдалось в этот поздний час в ее квартирке. А девушка ему очень нравилась. Идеальное знакомство, которое могло перерасти во что-то большее.

Но сейчас она отчетливо давала понять, что не жаждет знакомиться с ним ближе. И жестко указала на позднее время. Конечно, какой-то бухой незнакомый мужик без жилья и денег у тебя в квартире, еще и чай просит. Ужас. Он прекрасно понимал ее.

Однако он уже загорелся продолжения знакомства и не хотел отступать от своих планов.

Отступить в хоккее – это прямая дорога на скамейку запасных. А это не его удел, Дмитрий привык был первым и идти до конца, до победы. И сейчас призом была эта соблазнительная девушка.

Где он еще такое чудо найдет? Красивую, незлопамятную и добрую? За последний час Малахов отчего-то так проникся к Свете, что теперь ему было даже обидно, оттого что она так сухо указала ему на дверь.

Он уже надел куртку и подошел по темному коврику к своим грязным ботинкам. Мысленно он лихорадочно искал выход. Неожиданно к нему пришла идея.

Дима обернулся к девушке, стоявшей у зеркала и наблюдавшей, как он одевается. Скорчив на лице скорбную болезненную гримасу, он тихо выдавил из себя:

– Что-то мне как-то плохо…

– Нехорошо? – подозрительно спросила она.

– Тошнит.

– Наверное, все же от удара головой об лед.

– Может. Меня сегодня мужики-водопроводчики, что на объекте со мной робят, водкой напоили. У одного из них дочь родилась. Я вообще-то не пью, – продолжал он врать, морщась. – Похоже, паленая была водка. Желудок так крутит.

Для подтверждения своих слов он чуть согнулся и через миг прохрипел:

– Где у тебя туалет?!

Сделал вид, что его сейчас вырвет.

– Ой, господи! Туда иди! – выпалила Света испуганно, отходя с дороги и указывая рукой.

Метнувшись мимо нее, Дима влетел в туалет и захлопнул дверь, склонился над унитазом, встав на колени. Поднял крышку и решился. Немедля сунул два пальца в рот и быстро вызвал рвоту. Это было мерзко, глупо и спланированно. Но лучшего способа остаться у Светы в квартире он не придумал.

Он часто так вызывал рвоту и у себя дома, когда приходил совсем бухой с вечеринок и чувствовал сильное отравление алкоголем.