Его яйцеобразное утолщение посредине слегка… светилось? или то были отблески?
Материалом искепища с очевидностью был металл. Но… какой?
Я поднял непонятный предмет и немедленно пришло чувство, что руки мои прикасаются к СЕРЕБРУ.
Старинному и бесценному. И запредельно высокой какой-то пробы!
А то так и вообще – подумалось – Толкиенов МИФРИЛ!
(Так неужели Валлиец и вправду ВИДЕЛ? Неужто все им описанное не просто гениальная выдумка, но кое-что из поведанного живет и вправду? Но толку задаваться вопросом, впрочем? Ведь где она сейчас, правда-то?)
Чеканка тонкой работы отображала сплетенье ветвей виноградной лозы. Показанное столь жизненно, что казалось: вот эти листочки, усики – шелохнутся сейчас под ветром!
Один конец булавы был скруглен, изображая перегиб-скрут виноградных веток.
Другой показывал себя откровенно плоским, напоминая медальный реверс. Внимание привлекало вычеканенное на нем переплетение букв «А» и «Щ», сливающихся в кудреватый овал.
В сознании возникли сами собой слова: АНГЕЛ АЩ.
И сразу же мой взгляд непроизвольно скользнул с предмета и окунулся в озолотившееся вдруг тонкой печалью небо…
Но тут же и самый жезл проступил немедленно на текучем фоне его – рисуемый фотографически зрительной моей памятью.
Присутствовал и некий фосфен. Показывая, что странное яйцеобразное утолщение скипетра обладало свеченьем вправду!
А вовсе это были не небесные отблески.
Тогда я снова перевел взгляд на предмет в руках, ожидая увидеть приглушенный поток цикориего сияния меж резных листьев… Но не заметил свечения никакого, хоть поворачивал удивительный скипетр и так и эдак…
Однако только лишь мой взгляд возвратился в небо, как зрительная память опять показала четко строение предмета плюс этот вот цикориевый огонь!
Я был обескуражен и небо, видя мое смятение, внезапно сказало мне (во сне такому не удивляешься):
– Что недоумеваешь? Ты только что споткнулся об АНГЕЛА.
– ?!..
– Сомневаешься? Тогда загадай желание – он исполнит!
И вдруг я обрел покой.
Потрепанная душа впервые познала полный, благословенный штиль. Я блаженствовал.
Я почувствовал: да, эта штука в моей руке вправду может исполнить любое мое хотение!
Чего ж теперь пожелать? Ну или: чего желать мне ТЕПЕРЬ, когда уже оказался я вдруг почти в точке Ноль и любое сделалось достижимым?
Дворца ли себе хотеть? (Ветхое вопияло в душе: потребуй! не упусти своего дворца, коль уж выпала ослепительная возможность!) Да только всякий дворец потребует и… дворецкого. И полчища еще слуг. А значит, я не останусь наедине со Всевышним в этом своем дворце, быть может, и на один миг! И даже если я повелю удалиться лакеям всем за его пределы, дам отпуск, то сам ведь останусь лакеем собственного дворца, постоянно мучительно беспокоящимся на тему: а прочно ли он стоит, мой дворец, без охраны и попеченья слуг?
Когда у тебя избыток – ты раб избытка: его норовят расхитить окружающие тебя, имеющие недостаток хоть в чем-либо…
Чего же тогда желать? Вечной молодости? Но стану в таком я случае просто бессрочным заточником тела этого… мира этого… Сомнительное, так сказать, удовольствие!
Ведь вот же как интересно, правда? Сам ум остерег меня от надуманных им желаний!
И он же мне прошептал тогда: доверься в этом деле не мне, уму, – но доверься СЕРДЦУ.
И я доверился. Воздел мифриловый жезл и провозгласил:
– Дай счастья моей семье! Как и вообще людям, какие населяют сердце мое. Всем-всем! – будь это видом человек или видом кошка. Страдания отведи от любых незлобливых беззащитных тварей своих, мой Бог!!
И ангельский ответ был:
– Отец и так уже этим занят. Он делает все возможное – не верь сплетням! Поэтому сейчас попроси Его ты о том, чего с не меньшею силой желает сердце твое, а язык – произнести не решается.
Меня поразила проницательность небесного духа и выдохнул я в дерзновенной тогда надежде:
– Тогда желаю СЛУЖИТЬ! Потому что не только ведь я зовусь, но и ЧУВСТВУЮ себя РАБОМ БОЖЬИМ: послушником Любви и Свободы. Желаю послужить им как ты, то есть: Я ТОЖЕ ХОЧУ БЫТЬ АНГЕЛОМ!!
И был мне ответ предмета:
– Ну так и СОДЕЙСЯ им. Но знай, что для этого надлежит сначала поподвизаться УЧЕНИКОМ ангела. Согласен? Тогда задание тебе первое: ПОНЕСИ меня, Учителя своего. Как некогда Христофор нес Христа.
…Я нес мифриловый жезл, куда направлял он меня (я чувствовал его волеизъявления кожей пальцев). И долго я так нес ангела. Уж сумерки сгустились вокруг и мешали глазам отчетливо различать впереди да и под ногами что-либо.
Мои ступни ощутили в какой-то миг, что летний теплый песок сменился жесткой брусчаткой, по коей оказалось идти мне легче, но пробирала которая колким осенним холодом…
По курсу моего движения с ангелом обнадеживал некий зыбкий, размытый свет. По сторонам же нашего с ним пути проступали смутные силуэты неосвещенных островерхих домов, какие могли бы украсить улицы, например, средневекового Амстердама.
Через какое-то время мне сделалось очевидно, что трепетное мерцание впереди исходит от фонарей (газовых, вероятно), редких и однако не попускающих превосходящему силой мраку навовсе захватить мост, изогнутый и нечетко проглядывающий в наплыве клубов речного причудливого тумана.
Вдруг непонятное что-то зашевелилось у основания моста этого, как только я с драгоценной ношей своей подошел поближе к нему.
Оно воспринималось мной издали как неясный белесо-серый клубок, валявшийся до того недвижно на глянцево черной брусчатке у ее взмыва там, где чешуя мостовой начинала выгибаться подобием кошачьей спины и располагалась по сторонам пара первая тумб ограды.
Тугой угловатый ком разворачивался со змеиной неспешностью, оказывая постепенно себя организмом прямоходящим и немалого притом роста!
Мне показалось и даже какое-то человекоподобие у него, но когда я подошел ближе…
Да, у существа были руки, подобные человеческим (хоть и какие-то узловатые и костлявые, удлиненные). Да только имелось их у него не одна – ДВЕ пары…
И ноги тоже напоминали отдаленно строением нижние конечности наши, но было их у него – ЧЕТЫРЕ.
И с той же змеиной грацией существо маятникообразно перетекало, посверкивая избытком колен, маяча от тумбы к тумбе…
Но более всего подкосило не это даже уродство его немыслимое, а вот всего лишь… УЛЫБКА.
Страшилище растянуло в оскале жуткий, КРЕСТООБРАЗНЫЙ рот!
Поскольку располагало также и дополнительной парой ЧЕЛЮСТЕЙ.
Вертикальной.
Которая накладывались на горизонтальную под углом девяносто градусов.
Чудовищная пасть представляла собой, таким образом, пульсирующий и перевернутый темный крест (немедленно приведший на память четырехлопастные мерцающие рты членистоногих обитателей моря, падальщиков).
Мне захотелось бежать от этого существа как можно, как только возможно дальше!
Но жезл приказывал мне (я осязал эту колкую волю кончиками дрожащих пальцев): ИДИ ВПЕРЕД!
Я постарался сердечным импульсом передать Учителю недоумение мое, отвращение мое, цепенящий, оледеняющий ужас!.. Однако получил в ответ мысленное:
– Там дальше на мосту человек и ему нужна наша помощь. С минуты на минуту им овладеет отчаянье беспросветное и тогда он погубит душу свою! Ты понимаешь ли это? и последствия этого для него?! Или ты уже расхотел быть ангелом?
Теперь мне стало понятно, что многоконечностное чудовище всего лишь ПРЕГРАЖДАЛО ДОРОГУ.
Оно никак не ОХОТИЛОСЬ и позволило бы уйти. Оно лишь не желало продвижения нашего по мосту.
Повадка твари напоминала голодную скалящуюся собаку, добывшую уже себе кость и готовую грызться за нее насмерть.
Усеянные кривыми зубами челюсти разошлись в предостерегающем оскале особенно широко и тогда я невольно слегка попятился.
Но жезл в моей руке вдруг сделался тяжелее. И сразу же я решил: а ведь я могу использовать его как оружие!
И ринулся вперед с легким сердцем, замахиваясь на тварь – АНГЕЛОМ!!
Исчадие ада дрогнуло и подалось назад.
Но в следующий момент занесенная для удара рука моя вдруг оказалась ПУСТОЮ. Жезл, осязаемый полсекунды назад еще как весомое грозное – внезапно словно бы в миг растворился в воздухе!
Неужто Учитель – предал?
Чудовище издало торжествующее шипение, заметив мое мгновенное превращение из героя в жертву. Уродливые челюсти распахнулись на предельную ширину и узрел я перед собой подрагивающую ЗВЕЗДУ ЗУБОВ.
Затем все нижние конечности твари разом оттолкнулись от брусчатки и чудище взмыло вверх, распахивая в прыжке объятия с растопыривающимися когтеносными пальцами…
Ну вот он и последний парад, – подумалось.
Но вдруг меж адским созданьем и мной родилось из ничего словно… переплетение ветвей виноградной лозы!
Мгновенно проросло из камней брусчатки? молниеносно пало на с небес как охранный занавес?
Завеса веточек была редкой и не способной остановить, наверное, даже бабочку. Однако она сияла ЦИКОРИЕВЫМ ОГНЕМ!
Чудовище завихлялось в воздухе, но, не в силах остановить атакующего броска – впечаталось всею тушей в пелену светящихся листьев!
Произошел оглушительный треск и меня ослепила вспышка – такая мощная, что я непроизвольно крепко зажмурился и заколыхался под веками рой фосфенов…
Затем услышал я мелодичный негромкий звон и в пятку моей отставленной чуть назад ступни что-то ткнулось.
