Глава I
Возвращение сына-полубога.
1
Еще с древних времен в Аделии, одной из самых цивилизованных и красивых стран, существовал обычай: когда один из членов Высоких Семей покидает свой дом, его странствия оберегаются верой Великого Храма до тех пор, пока он не станет изменником, а по возвращению ушедший должен пройти ритуал – Принятие Родными. Ведь только с благословения тех, чья кровь считается близкой, и самих Богов вернувшийся может быть принят.
Стража уже собралась по всему периметру, окружив здание со всех сторон. Бронированные человечки, доспехи которых ни разу не сковывали движения. У каждого по два длинных клинка, встроенных в броню, и по последней модели бластера, одного заряда которого хватает, чтобы пробить насквозь титановую стену и даже погнуть доспех Древних. Хотя поговаривали, что времена бластеров иссякнут, и на замену им придут старые-добрые орудия ближнего боя: мечи, клинки, копья, посохи… В нынешний момент это уже считалось Высшим Оружием, поскольку развитие защитных каркасов, экзоскелетов и прочей брони скакнуло далеко вперед, именно поэтому у них и было по два заряженных клинка. Внутри охраны было не меньше: у входов, за колонами и даже вокруг самих Де-Блу – одной из Высоких Семей. Многие бы сказали, что в Центральной Аделии охрана не нужна, но таков был порядок.
Главный храм был выделен под это мероприятие: сын одной из самых приличных Высоких Семей возвратился домой после выполнения своего… долга. С недавних времен этот ритуал возобновился на постоянной основе. Раньше он был практически забыт по двум причинам: во-первых, за последние пару веков Центральную Аделию покидали только члены Совета Мудрецов, для которых ритуал не был предусмотрен, а во-вторых, он не посвящался обычным людям. Возвратился не просто сын Высоких Семей. Это был человек-Полубог.
Прибывший домой Полубог из семьи Де-Блу не расставался со своим посохом – оружием Древних – с двух концов которого торчало острие в виде креста. Помимо древних узоров посох ничем не выделялся за исключением своей темно-серой рукоятки по центру – многие до сих пор гадают, из какого материала сделана эта часть.
Мероприятие уже началось. Храм был строго-настрого закрыт. Гвардия охраняла его. Ступать на столь грандиозное мероприятие было разрешено только Высоким Семьям. Они, кстати, уже заняли свои места. Нутро храма напоминало церковь: весь зал бы забит сиденьями для приглашенных (их называют священными местами), к слову, не все приглашенные явились сюда. Для них это не такой же долг, как для семьи возвратившегося. В конце зала находился престол, где выступал священник, приглашая семью прибывшего. Здесь не было никаких драгоценных украшений из золота или алмазов. Это считалось непристойным – украшать Великий Храм. Всё, что украшало храм – это огромная люстра по центру и символы на стенах.
В самом конце главного зала стоял священник – Мурос Де-Ма. Уже третий век род Де-Ма служит Богам в Великом Храме, хотя должности здесь занимают не по наследству. Рядом с ним стоял с посохом за спиной сам Полубог, на которого мечтал взглянуть (и боялся одновременно) каждый мальчишка города. Он был окутан в лишенные металлического блеска доспехи, которые прилегали к плоти вместе с упругой тканью цвета слоновой кости. Ростом по человеческим меркам он был около двух метров. К широким плечам на спине крепился плащ цветом его одеяния, который был соткан из материала, более не существовавшего на Домоусе. Тут же стояли и его родители – среднего роста старик с красивым приятным лицом, начавший седеть, и женщина чуть повыше своего мужа с гордым выражением лица, скрывающим все эмоции. Их одежда и одежда приглашенных были разными, но принадлежала к общему, в отличие от их сына.
Стража немного разошлась – началось событие: Принятие Полубога домой.
– Пусть священная земля и Боги воспримут тебя снова, – вещал священник в своей длинной белой мантии, это был на вид невысокий старик, длинное суровое лицо, узкие глаза, которых со священных мест – там, где сидели приглашенные – почти не было видно. Голос его отдавал величием и почтением. Семья Де-Ма всегда славилась своей верностью храму. – Пусть твой долг будет исполнен. Пусть твоя кровь не прольется в этот день твоего прибытия. Пусть твое прибытие будет отмечено теми, кто тебя послал. Аделия впускает тебя домой! AberoDe-dilie! – закончил свою речь священник на адельском языке третьего стиля.
Все приглашенные приподняли свои головы к потолку Великого Храма, закрыв глаза. Здесь были и Де-Круа – самая богатая семья города, занимающая лидирующие места в команде плановой экономики, расположились справа по центру, и Де-Моно – владельцы Великой Гвардией, перестроившие систему обороны и защиты, слева спереди, и Де-Усто, на роду которых лежит развитие технологий электронных сообщений и атмотранспорта Аделии, и множество других семей, но никто из них не волновал сына Де-Блу. Он выражал им почтение, но никогда не знал их. Потому что избрал свой путь.
Путь Хранителя.
Родители Полубога тоже подняли свои головы – таков был обычай. Все, находящиеся в храме, по чьим жилам не течет кровь Богов, обязаны поднять свои головы к небесам, поскольку по произношению слов «Аберо Де Дыли» начинается принятие вернувшегося домой Богами, обычно длящееся не больше минуты. Вернувшийся в это время тоже обязан закрыть глаза и возложить свои руки в виде символа веры, к которой он принадлежит. В данном случае – это вера Хранителей. Полубог сложил свои руки на груди в виде креста, прижав руки к плечам. Его броня из металла Древних издала глухой звук. По звуку опущенных Полубогом рук все опустили головы в привычное положение.
Броня его напоминала какое-то священное одеяние. С головы до ног цветом слоновой кости, за исключением золотистых узоров, которые с каждым разом стирались все больше и больше. Не всё его тело было покрыто металлом – лишь места, которые нужно защищать в первую очередь. На тех же запястьях, например, была ткань, но она была сшита из материала, который не сохранился на планете. Её нельзя было проткнуть ножом или сжечь в костре. Даже бластеры с трудом пробивали её, если это не высоко модернизированная модель. Никакого названия у материала нет – всё одеяние было создано еще в Древние Времена, поскольку Династия Хроно, создавшая её, зародилась еще тысячелетие назад. Её так и называли: шёлк или «плоть» Древних, хотя к шёлку и плоти отношения она никакого не имела. Ткань была грубой.
– Раст, – прошептала Ульяна Де-Блу своему сыну. Именно так звали Полубога, выбравшего путь Хранителя – Раст Де-Блу. – Не хочешь ли ты пройтись перед приглашенными? Они все в нетерпении. Чтобы…
– Не сейчас, мать, – спокойно ответил он, взглянув в её карие глаза. – Я не знаю этих людей. Может быть, позже.
– Всему своё время, – подметил Уинкорн, отец возвратившегося. Он был ниже своего сына. – Не терпеться расспросить тебя обо всём, – как бы мимолётом добавил он.
– Ты узнаешь всё, что я смогу сказать тебе, отец.
Полубог, который вернулся после своего пребывания в Хемпуде – тоже красивом, но опасном городе – выглядел хоть и не самым высоким мужчиной (почти два метра по меркам Земли), но величество его было неотразимо. Как и суровость: на нижней части лица проглядывалась жесткая щетина, несмотря на молодой возраст (молодой для человека и тем более для Полубога), нос был закругленным, не как у матери, зато подбородок тоже выражен, иногда видны и скулы. Брови его не были густыми, бледно-голубые глаза по размеру – самые обычные, человеческие, но невероятно красивые, если засмотреться… Легенда гласила, что глаза его светились при рождении, но потухли, когда он избрал свой путь… В тени же эти глаза иногда казались не голубыми, а серыми. На левой щеке виднелась маленькая, загрязненная отметина, где кровь уже запеклась. Лицо Хранителя было загорелым и грязным, а обросшие за период отбытия густые черные волосы растрепаны. Еще когда Полубог вошел сюда, он снял шлем и оставил его на подогнутом столе священника. Сейчас этот шлем лежал перед ним – главный символ Хранителя, с округленный головой и еле видными золотистыми узорами, но главный узор был в середине, начинаясь со лба – тоже золотистый, в виде креста, похожего на вытянутый по вертикали плюс: горизонтальная линия заканчивалась на висках, а вертикальная доходила до центра черепа. Шлем не закрывал его лица, только лоб, глазам ничего не мешало. Рот с носом могла закрывать тканевая маска, которая крепилась под подбородком на грудном доспехе. Иной раз она могла спасти жизнь, предотвратив попадание токсичных газов или укрыв от бури. На спине слабо покачивался плащ между бронированными плечами.
– Посланный Богами Раст Де-Блу считается вновь верно служащим Аделии! – подводил итог священник. – Пусть первым делом его примет семья!
На этом моменте все сидевшие встали со своих мест. Семьи пришли со своими детьми, многие – именно с дочерью. Полубогам, конечно же, разрешалось продолжать род с обычными людьми в силу своей редкости. Для Уинкорна Де-Блу не было секретом, что некоторые отцы пришли сюда в надежде на то, что сын-Полубог заметит одну из них. Но Уинкорн, осознавая роль своего сына, не решался проронить ни слова по этому поводу. По крайней мере, не сейчас даже несмотря на то, как волновала его эта тема – обретение семьи и продолжение рода. Эти самые отцы и матери, некоторые с разочарованием и даже обидой, заметили, что Раст Де-Блу даже не глянул в их сторону, не то чтобы не подошел… Тем не менее младшая дочь из рода Де-Моно – Аврора Де-Моно – питала особый интерес к Полубогу (была это смесь страсти и восхищения? Раст так и не понял). Он чувствовал на себе их взгляды и даже явные (слабые) эмоции – за это можно поблагодарить учение у его отца и учителя О’Коннелла.
Они стояли, глядя на покидающих храм – происходило прощание с пришедшими. В знак уважения и благодарность за посещение такого события нужно было дождаться и проводить взглядом каждого приглашенного. В этот момент Хранитель вновь почувствовал на себе нескрываемое…
(Восхищение? Любопытство? Презрение?)
чувство, то ли породившееся страхом, то ли тайной. Он обратил внимание на эту девушку: светло-коричневые волосы, которые на концах плавно окрашивались в снежно-белый, что идеально сочеталось с её необычно привлекательной внешностью, серо-зеленые глубокие глаза, округленное аккуратное, прекрасное лицо, достаточно высокий рост для простой девушки, хоть и не достававший до него. Она не улыбнулась ему, а погрузилась куда-то глубже в свое сознание, словно разгадала в его лице что-то такое, что мучило её.
Наконец в зале не осталось никого, кроме их троих, даже священник покинул Храм, поскольку и ему не позволено подслушивать разговор семейства Де-Блу. Так и оставив это место в тишине, они отправились в священный холл.
2
Священный холл был гораздо меньше зала, в котором происходило мероприятие. Это была круглая почти пустая комната. Стены окрашены темно-зеленым узорами, разветвленными на всю комнату и оканчивающимися символами. Здесь стояла статуя основателя Великого Храма – Кола Боер’уа (позднее – Де-Боер’уа). Род Боер’уа известен всем живущим здесь. Они предложили систему образования и преданий, компенсирующую утрату культурного наследия в годы застоя и деградации. О них говорят в школах и церквях, две их статуи стоят в городе, но немногим удавалось видеть именно эту – в священном холле Великого Храма. Статуя представляла собой среднего роста мужчину с еле видной щетиной и упругим носом, на голове волосы уложены чуть больше вправо, чем влево, на нем был фрак, он стоял на ногах, указывая куда-то в сторону правой рукой, на которой было два кольца на среднем и безымянном пальце. Глаза смотрели чуть выше, чем указывала рука. Больше в холле ничего не было, кроме открытых балконов, с которых можно было увидеть значительную часть города.
Они остановились примерно в середине комнаты. Наконец уединившись, Ульяна Де-Блу осторожно бросилась к своему сыну, обхватив грязную броню, и крепко обняла. Ее глаза были влажными, но ни одна слеза с них не упала.
Она сдерживает себя, подумал Раст. Сдерживает даже здесь. Но почему? Неужели она думает, я стыжусь этого?
Сначала хотел заговорить отец, но, откашлявшись и посмотрев на жену, все переменилось. Первой заговорила мать:
– Мы волновались, Раст. – На вид она была высокой, грациозной женщиной, которая способна держать власть в своих руках. За все время его отбытий она почти нисколько не постарела, лишь пару лишних морщин появилось на её шее. – Мы все время следили за новостями Хемпуда…
– Там не так опасно, как кажется.
– Да, но этот город славится ворами и наемными убийцами…
– Я знаю. Но я был в центре. Вокруг знати и королевских стражей, Братства Короля.
– Мы слышали, что на тебя было совершено покушение.
– Да. Два раза. Первый был наемником. Второй – махат. Я смог выяснить, что эти оба были посланы от разных… людей.
– Махат? – посерьезнел Уинкорн. – Что махат делал в Хемпуде? В центре?
– Полагаю, пришел за мной.
– Ты не ранен? – спросил Уинкорн и тут же об этом пожалел.
– Нет, отец. Наемник был неумел, а махата я предвидел…
– Видения? – поинтересовалась мать.
– Да. Ты знаешь, что наша Вера помогает нам. Но махат был слаб. Поторопился… либо его заставили.
– Так кто послал их? – задал Уинкорн.
– Насчет наемника… – При разговорах с мудрецами выше четвертой степени Полубог старался не колебаться, даже если это был его отец. Но бывают такие случаи, когда колебание – метод незаметной лжи. На этот раз Раст применил этот метод: – видимо, какие-то враги из прошлого. Возможно, даже твои, отец. Либо Аделии. В общем, это не имеет значения, – во время рассказа он два раза повернул лицом, отвел глаза только во время вдоха. Сделал всё, как нужно, чтобы Уинкорн ничего не заметил: – А вот махат… как я сказал, он был слаб. Но я думаю… скорее всего тот, кто его посылал, не рассчитывал на мою смерть. Он был послан как разведчик, чтобы умереть и выяснить…
– Кто? Кто послал его?
– Пока не уверен… Есть и слухи, и подозрения. Я не добился с убийцы ни одного слова. Но кое-что открылось мне в видении. Я думаю, это Титан Деймос.
– Ти… – запнулся отец. – Титан Деймос? – прошептал он недоверчиво. – Ты уверен?..
– Ты знаешь, что видения доступны не только нам и пророкам. Это было послание от Династии, отец. Меня предупредили, намекнули, что Титан что-то знает. Что он наблюдает за Домоусом. И у него какое-то дело до меня. Он думает, я могу помешать ему.
– Но разве он не слишком силен для тебя? – вмешалась Ульяна. – Если ты ему угроза, разве не мог он просто…
– Это не так уж и легко, – улыбнулся Полубог. – Давайте не будем об этом, это всего лишь догадки.
– Хорошо, – сказала Ульяна недоверчиво. Сглотнула. – А что насчет Хемпуда?
– Там был даркейд. Существо поселилось прямо под фабриками. Король предложил мне сделку. Убить чудовище в обмен на то, что я попросил. Чудовище я убил. Король сдержал свое слово.
– Ты ведь пошел туда по видению, верно? – спросил Уинкорн.
– Да. Мне нужна была информация.
– Информация?
– Мне нужно было узнать кое-что о Гоннолле.
– Гоннолле? – изумился Уинкорн. – Это ведь сеть самых гнусных городов и пустынь…
– Знаю, – перебил Хранитель.
– Тебе нужно будет туда? В Гоннолле? – поинтересовалась мать.
– Пока еще неизвестно. Возможно. Скоро мне предстоит увидеть.
– Но что ты там будешь искать?
– Не могу сказать… точнее, не здесь.
Отец изумился пуще прежнего:
– Но в священном холле…
– Знаю, – холодно заметил сын. – Но здесь все равно может быть небезопасно. Нас могут слышать, даже тут.
Уинкорну ничего не оставалось, кроме как вздохнуть.
– Сможешь рассказать нам потом? – вновь поинтересовалась мать.
– Вряд ли.
– А что с королем? – вдруг сменила она тему без особого интереса. Раст всегда умалчивал только о самом интересном. – Ты и вправду говорил с Уорном Вторым?
– Да.
– Он что-то говорил о нас?
– Нет. Он был собой. Слова о развитии Аделии, о наших делах. Хотел, чтобы я ему доверял.
– Ты не доверяешь королю? – с любопытством задал отец.
Полубог улыбнулся:
– Хемпудцам никогда не убедить нас в чем-либо. А уж тем более доверие…
– Верно, – улыбнулся Уинкорн.
– Лишь благодаря твоим урокам я еще жив. Они мне во многом помогли.
– Не говори об этом, – упрекнула мать. – Не здесь. В священном холле не говорят о смерти. Мы и так уже наговорили слишком многое.
– Да, мама. Ты права.
– На сколько ты задержишься здесь? – спустя короткую паузу спросила она.
– Как обычно. Пока не узнаю, куда дальше.
Снова настала тишина. Все будто бы подумали, как редко они стали видеться, как жизнь их отличается от других семей, обрела какой-то формальный характер. Словно жизнь между ними давно увяла. Раст не мог смотреть на такие лица родителей. Ведь всё так сложилось, как многие считают, из-за его собственного выбора. На самом деле это не так. В действительности он никогда не выбирал. Вера Хранителей сама выбрала его.
Уинкорн посмотрел на жену: она пыталась скрыть свою печаль на лице. Он кивнул ей, а она в ответ.
– Выйдем на балкон, Раст, – предложил отец.
Они двинулись к проходу без двери, из которого лился солнечный свет. Мать оставалась в холле, присев возле статуи.
Они вышли на балкон, и перед их глазами предстала Центральная Аделия: разнообразные храмы, башни, мечети. Здания различных форм и размеров, но не это было особенностью, а сады, зелень, части природы, которые чередовались с ними. Раст всегда восхищался местом, в котором родился. Нет ничего красивее Аделии. Центральной Аделии. Некоторые здания были построены по наставлению его матери – она занимала пост Второй Главы архитектуры города и по большей части отвечала за те самые сады, которым завидовали многие. В своих работах ей помогала команда пре-лидеров из десяти человек.
Солнце медленно садилось, его яркий свет падал прямо на храм.
– Красиво, – прошептал Раст.
– Здесь всегда красиво.
– Знаю. Я горжусь, что родился здесь.
– Ты бы мог провести здесь всю свою жизнь.
– Мог, если бы у меня был выбор. Мы уже говорили об этом.
– Знаю. Но разве у Хранителей нет что-то вроде пенсии?
– В Высшем Совете её тоже нет.
– Да, но…
