Юлия Лим "Девочка с птицами"

– Много…

– А конкретнее?

– …десять?

Мы втроем облегченно выдыхаем. Я и Тёмка помогаем Лёньке подняться.

– Жить будешь, – говорит Тёмка.

– Тебя не тошнит? – кротко уточняет Сати, подгрызая свой ноготь.

– Нет, – Лёнька переводит на нее тяжелый взгляд, о чем-то думает, и в его глазах будто проясняется: – О, Сати. Не ожидал тебя здесь увидеть…

– Да, я не была уверена, что получится выбраться, – она улыбается, и рядом с ее губами появляются ямочки, осанка становится прямее. – Прости, что так получилось. Пойдем в кафе неподалеку? Куплю какой-нибудь десерт.

– И нам тоже не забудь, – Тёмка надевает шляпу Лёне на голову и обнимает меня локтем за шею.

Сати смеряет его грозным взглядом.

– Перебьетесь.

– Не спеши только, мы еще не доиграли, – напоминает Тёмка.

– Спасибо за приглашение, Сати, как-нибудь в другой раз, ладно? – Лёня улыбается.

– Да, как скажешь, – Сати заправляет волосы за ухо.

Странно наблюдать за друзьями, чьи улыбки так сильно меняют отношение к ним. Особенно отношение девочек… На меня-то они даже не смотрят.

* * *

После захватывающей игры в волейбол, в которой к нам присоединились местные мальчишки разных возрастов, матч завершается нашей победой. Девчонки расстраиваются, сильнее всех – Сати.

– В следующий раз я тебя уделаю! – кричит она Тёмке, грозя кулаком.

Кожа рук у нее сухая, вся в мозолях. На запястьях краснеют ушибы после мяча.

– Жду не дождусь, – Тёмка усмехается, отпивая из бутылки прохладную минералку. Когда Сати с девчонками уходят, он садится рядом со мной и говорит: – Может, сказать ей про усы?

– Зачем?

– Ей ведь уже четырнадцать, скоро с мальчиками надо будет встречаться, а у нее лицо заросло.

– Не переживай, у тебя усы будут круче, – забираю у него бутылку и отпиваю. Наконец-то прохлада.

– Мальчики, волосы есть у всех, у девочек тоже, и это нормально.

Мы вздрагиваем и оборачиваемся на Наталью Алексеевну, появившуюся словно из ниоткуда.

– А чего вы подслушиваете, Ната Алесевна? Это нехорошо, – не теряется Тёмка.

– Обсуждать людей за спинами тоже нехорошо, – она смотрит на нас с укором.

– Извините, – синхронно мямлим мы, отводя взгляды.

– Идите искупайтесь. После спортивной разминки телу нужно расслабиться. Только не отплывайте слишком далеко, хорошо?

– Ладно, – вразнобой обещаем мы.

Когда она уходит, я облегченно выдыхаю. Тёмка встает с песка и отряхивает плавки.

– Можно подумать, тут у них спасателей нет, – ворчит он. – Вечно: то нельзя, это нельзя. Надоели эти дебильные правила.

Я встаю, закручиваю крышку на бутылке и убираю ее в сумку-холодильник – учительница оставила его для девочек, но нам тоже разрешила пользоваться – и замечаю, как Тёмка куда-то смотрит. Не успеваю я проследить за его взглядом, как он указывает головой в сторону:

– Смотри на него. До сих пор не переоделся.

В тени стоит Руслан, с прищуром оглядывая пляж. На нем ветровка, футболка, джинсы и кеды.

– Как думаешь, сколько сейчас градусов? – спрашиваю.

– Всяко больше двадцати пяти. Сенька, – Тёмка хватает меня за плечо и треплет так, что я невольно переставляю ноги по песку, – давай его проучим, а? Он у меня койку отобрал, давай его в море столкнем?

– И как мы это сделаем? Он же старше и сильнее… – не успеваю договорить, как Тёмка негромким свистом привлекает внимание второго помощника.

– Лёнька, иди сюда. Быстрее! – Когда тот подходит, Тёмка хватает и его за плечо, и теперь мы с Лёнькой трясемся, будто на нас невидимые массажные роботы. – Пошли проучим этого гада. Бросим его в воду. Будет знать, что к нам лучше не лезть.

– Тёмыч, может, не надо? – осторожно спрашивает Лёнька.

– Чё это ты? Струсил? Ну-ка, Сенька, рассуди нас.

И они оба смотрят на меня, будто я тут главный повелитель судеб.

– Насилие порождает насилие, – слабо возражаю я.

– Ой да брось! Какое насилие? Просто помокнет немного, остынет. Поймет, где его место, – ухмыляется Тёмка. – Он меня подставил перед твоей бабушкой, так что я хочу отплатить ему тем же.

У писателей должен быть моральный кодекс. Ну, я так думаю… Но я еще не писатель, а всего лишь тринадцатилетний мальчишка, приехавший на море, чтобы отдохнуть с друзьями.

– Ладно. Если я тебе нужен, я помогу, – сдаюсь я, и живо представляю расстроенное лицо мамы, когда она узнает о моем поведении.

Не узнает, даю себе обещание.

– Тогда стой на стреме, чтобы Ната Алесевна нас не запалила. Хотя бы до того, как мы его в воду окунем.

Я остаюсь на месте, а они идут к Руслану. Заметив ребят, он вскидывает кулаки, но Тёмка и Лёнька хватают его под локти, зажимают крепко, как капканы, и тащат к морю.

– Ну-ка пустите! – Руслан начинает вырываться, выкручиваться. – Спятил, Пудель?

– О да, – злорадно улыбнувшись, Тёмка кивает Лёньке, и они переходят на бег.

Расстояние между берегом и Русланом стремительно сокращается. Нервно оглядываюсь, выискивая старших, но поблизости никого нет. Либо они стоят там, где я не вижу, либо…

– Ай! – вскрик кажется знакомым.

Оборачиваюсь: Тёмка лежит на песке, держась за нос, а Лёнька отходит, примирительно вскинув руки. У Руслана взгляд озверевший, будто у пса, наконец сорвавшегося с привязи.

Блин, только не это! Выбегаю из тени, чтобы остановить намечающуюся драку. Смело встаю между Русланом и Тёмкой.

– Не надо, Руслан, – говорю запыхавшимся голосом. – Они просто дурачились!

– Дурачились… – рычит он, опаляя мое лицо разгоряченным дыханием. Еще немного, и у него слюна потечет.

Перед глазами пролетает вся моя короткая жизнь. Если сейчас отойду, потеряю друга, а если нет, побьют меня. Самая дурацкая идея из всех возможных всплывает в голове, и я тут же выдаю ее:

– Что это там? – и тычу пальцем куда-то за спину Руслана. Тот недоуменно поводит бровью. – Вон там, посмотри! Такое странное…

Руслан разворачивается. Шум волн, смех и щебет девчачьих голосов, громкий гогот мальчишек, стенания Тёмки позади – все заглушается. Сейчас нужно хватать Тёмку и бежать как можно дальше…

– Тём… – протягиваю ему руку, собираясь рывком поднять друга на ноги, и замираю в полуприседе.

Руслан скидывает на песок куртку и кеды и бежит в море. С разбега он прыгает в воду и плывет вперед как самый настоящий профессиональный пловец!

– Парни, – появившийся рядом Лёнька стремительно бледнеет. – Он утопиться собрался, что ли?

– Что… – выдыхаю я и прищуриваюсь. – Подождите. Присмотритесь!

Горизонт чистый, вода синяя. В небе летают птицы, солнце жарит, проплывают редкие облака. У берега плещутся наши одноклассницы: кто в панамках, кто в шляпках, кто без. Руслан отдаляется, становясь похожим на точку посреди морской глади. Вдруг исчезает.

– Блин, он пропал! Он нырнул? – Лёнька трясет меня за локоть, будто я знаю все ответы.

Точка снова появляется, но теперь не одна. Их две. И они начинают двигаться вдоль берега.

– Юна! – от истошного крика Натальи Алексеевны подкашиваются ноги.

Шлепаюсь на песок рядом с побледневшим Лёнькой. Тёмка садится, растирая рукой по лицу струйку крови из носа.

– Спасите! Помогите! – задыхаясь кричит учительница.

И пока мы сидим, едва дыша и наблюдая за разворачивающейся сценой, спасатель – крепкий мускулистый парень – кидается в море и помогает Руслану и Юне добраться до берега живыми.

* * *

Мы вчетвером стоим в тени. Наталья Алексеевна с красными от слез глазами и слегка опухшим лицом сидит на полотенце на песке.

– Господи, – она закрывает лицо руками и устало всхлипывает. Потом берет себя в руки и прочищает горло. Вскидывает голову и смотрит на нас уже прояснившимся взглядом. – Мальчики, вы там были в этот момент. Пожалуйста, расскажите, что произошло.

С Юной все обошлось, она не пострадала, просто напугалась и устала. Когда у нее свело ногу, она стала тонуть, у нее получалось только размахивать руками. Так я узнал, что человек может утонуть, потому что у него нет возможности закричать и привлечь к себе внимание.

Мы поочередно переглядываемся. Первым стоит Тёмка, держа руки за спиной, рядом с ним я, от волнения жующий губу, со мной Лёнька, похожий на обесцвеченную мокрицу, и Руслан. На его босые ноги стекает вода с мокрой одежды.

– Мы… дурачились, – бубнит Тёмка, почесывая затылок.

Лёнька поджимает губы. Даже его голубые глаза побледнели и стали водянисто-серыми.

Вдруг я делаю шаг вперед – это меня толкнул в спину Руслан.

– Он мне горизонт показывал, – говорит он. – Сказал, там что-то есть. Ну, я пригляделся и увидел мелькающую руку. Дальше вы знаете.

Наталья Алексеевна встает из-за стола, подходит к Руслану и прижимает руки к своим носу и губам. Ее глаза увлажняются.

– Спасибо! – учительница порывисто прижимает его к себе, и ее одежда намокает.

Мы с Темкой переглядываемся. Лицо Лёни понемногу приобретает здоровый оттенок.

– Вам всем спасибо, ребята. Если бы не вы, – Наталья Алексеевна отпускает Руслана и сгребает нас троих в охапку. Теперь мы тоже частично мокрые. – …не хочу даже представлять, что могло бы быть! Завтра вечером приходите на пляж. Устроим с вами и девочками небольшой праздник. Ты тоже приходи.

Отпустив нас, учительница улыбается и вытирает слезы. Она снова похожа на прежнюю себя: уверенную и несокрушимую женщину.

– Кстати, я все еще не знаю, как тебя зовут? – уточняет она.

– Руслан.

– Прекрасное имя. И душа у тебя прекрасная. Оставайся всегда таким же, хорошо?

Обычно отстраненный и надменный Руслан вдруг чуть сникает, а его глаза становятся человечнее. Непривычно видеть его, похожим на нас, обычных мальчишек. Раньше мне казалось, что он черствый. Теперь я уверен, за внешней жесткостью порой скрываются герои.

6

От созерцания звездного неба под шум прибоя меня отвлекает странная дрожь. Пытаюсь разжать веки, но не получается, а тело покачивается, готовое вот-вот свалиться на пол. От резкого поворота с боку на спину распахиваю глаза и сдавленно мычу – губы перекрывает чья-то рука.

– Тс-с, – фокусирую взгляд и обнаруживаю Тёмку.

Он держит палец перед широкой улыбкой, а его глаза хитро блестят в желтоватом свете уличных фонарей, падающем в спальню. Жестом велит идти за ним и только потом убирает руку с моего рта. Потягиваюсь и сонно плетусь на улицу. Прохладный ночной воздух щекочет пальцы, торчащие из шлепанцев. Поеживаюсь и хватаю ветровку.

– Что ты опять задумал? – бормочу я, глядя на Тёмку одним глазом. Второй захотел доспать хотя бы несколько секунд. – Сколько сейчас времени?

– Отойдем сначала.

Он идет впереди, я сзади. Потираю глаза, зеваю. После вчерашнего случая с дочкой учительницы мы все легли довольно рано. Даже Лёнька не мешал телефоном и не пытался читать мангу.

Тёмка оборачивается на пятках, едва мы выходим на проселочную дорогу.