Роджер Желязны "Маска Локи"

Маска Локи
Томас Т. Томас

Роджер Желязны

Роджер Желязны

Маска Локи

Пролог

Сильный жар опалил ей лоб и обжег горло. Пересохшие губы искривились в гримасе. Помада запеклась коркой и вздулась пузырями, словно асфальт под палящим солнцем.

Александра Вель на два шага отступила от печи. Это было ошибкой. Из-за резкого перепада температур мелкие капельки пота выступили у нее на лбу, на нижней губе, на шее. Она почувствовала, как шелковая блузка, впитав влагу, прилипла к телу.

– Мистер Торвальд? – позвала она. – Айвор Торвальд?

Человек, колдовавший над мехами в глубине комнаты, поднял голову и кивнул. Мгновение Александра следила за тем, как колышется из стороны в сторону его футболка. Потом подошла поближе, пытаясь разглядеть то, над чем он работает, и встала у него за спиной.

Кусок расплавленного стекла, большой и красный, словно спелый помидор. Но краснота эта – не холодная краснота влажной кожицы плода, а яростная краснота внутреннего жара. Из самой сердцевины стекла исходило желтое сияние – память об огне. Торвальд держал стекло на конце стальной трубки, округляя и сглаживая, прокатывая по обожженной деревянной форме. Простеганные металлической нитью рукавицы защищали от жара его руки, а на ногах, как рыцарские доспехи, блестели подвязанные кожаными ремнями металлические пластины.

После сотни поворотов в форме стекло остыло и почернело. Торвальд встал, приподняв стальную трубку, отодвинул обожженную форму, повернулся – едва не задев лицо Александры – и кинул стекло в печь. Стержень он повесил на скобу.

– Что вы хотите? – спросил Торвальд, осматривая ее придирчивым взглядом с головы до ног: прилипшая к телу белая блузка, широкий пояс, туго охвативший узкую талию, прямая черная юбка, обтягивающая бедра, колени…

– Вы выполняете частные заказы? – быстро спросила она.

– Смотря какие.

– И от чего это зависит?

– От того, интересно мне это или нет.

Один из этих, подумала Александра и призывно повела бедрами.

– Ну ладно, – сурово сказал он. – Что вы хотите?

Александра покопалась в сумке, висящей на плече, и вытащила конверт. Открыв клапан, она вытряхнула на стол содержимое, стараясь не касаться его пальцами.

Торвальд подвинулся ближе, взглянул на нее, словно спрашивая разрешения, и снял рукавицу. Рука оказалась на удивление белой. Взяв двумя пальцами один из выпавших обломков, он повернулся к свету, к открытой двери.

– Оникс. Или сардоникс, из красно окрашенных.

– Вы можете превратить его в стекло?

– Этого мало. Сколько в них? Карат пятнадцать-двадцать от силы. Или у вас есть еще?

– Это все, что я смогла… все, что у меня есть.

– Оставьте их себе на память.

– А не могли бы вы смешать их с другими… из чего вы делаете стекло?

– Конечно, ведь оникс просто разновидность кварца. Окись кремния. Почти то же самое, что стекло. Взять эти ваши два кусочка, добавить в расплав и – пфф! – дело сделано. Они даже окрасят его, ровно настолько, насколько я с ними поработаю. Но не сильно, не так хорошо, как хотелось бы.

– Прекрасно. Чем слабее, тем лучше. А еще лучше, чтобы окраски не было вообще. Просто чистое стекло.

– Тогда зачем что-то добавлять?

– Так надо. Это все, что я могу сказать вам. Ну, беретесь за заказ?

– Какой? Точнее!

– Стакан. Стакан для питья, с этими вплавленными кусочками – сардоникса, так, кажется, вы его назвали?

– Стакан… – Он поморщился. – Кубок? Бокал?

– Нет. Высокий стакан для воды. Прямые стенки, плоское дно.

– Ничего интересного. – Он повернулся к печи и взял стальную трубку.

– Я хорошо заплачу. Сотню, нет – тысячу долларов.

Его руки, приготовившиеся поднять трубку, снова опустились.

– Уйма денег.

– Эта вещь должна быть совершенной. Неотличимой от заводских стаканов.

– Своего рода игрушка? Для вечеринки богатеев?

– Точно! – Александра Вель одарила его широкой улыбкой, на сей раз искренней. – Приглашение на вечеринку.

Сура 1

Коронация

От сапог крестоносца разило лошадиным потом. Подол тяжелого шерстяного плаща был облеплен дорожной грязью, осыпавшейся с каждым его шагом на мраморные плиты. Деревенщина!

Но Алоис де Медок, Рыцарь Храма, магистр Антиохийский, раскрыл навстречу гостю объятия:

– Бертран дю Шамбор! Проделать такой путь! Вижу, ты так спешил, что даже не остановился почистить сапоги!

Он похлопал кузена по плечу и осторожно обнял его. В воздух поднялось облако пыли. Алоис чихнул.

Отпустив Бертрана, он оглядел его с головы до пят. Появились новые шрамы, явно нанесенные мечом: об этом можно было судить по характеру рубцов. Тяжелая проржавевшая кольчуга Бертрана была кое-где подновлена. Белая туника, украшенная прямым красным крестом, как у тамплиеров (вскоре он познакомится с их обычаями), была покрыта заплатами. Квадратные заплаты скрывали изношенные места, прямая штопка – следы кинжала. Но все же кольчуга сослужила службу хозяину: на белой ткани туники не было ни одного бурого пятна.

«Сберегла для меня», – подумал Алоис.

Как и его кузен, тамплиер носил белую тунику, но не из грубой шерсти, а из мягкой прохладной льняной ткани. Как и у Бертрана, у него был капюшон из стальных колец, только кольца эти были легкими, из тончайшей проволоки дамасской работы.

Алоис отступил на шаг и сделал знак стоявшему у входа сарацинскому мальчику. Одеяние слуги из тонкого льна, его сапожки из антилопьей кожи и тюрбан из чистого хлопка свидетельствовали о богатстве хозяина. Мальчик торопливо зашуршал метлой возле Бертрана.

Алоис пнул его:

– Воды и тряпок! Убери эту грязь из моих покоев! И зажги сандаловых палочек, дабы освежить воздух!

– Да, господин! – Мальчик выбежал.

– Итак, Бертран, чем могут служить тебе тамплиеры Антиохии?

– Епископ велел мне во искупление грехов совершить деяние на Святой земле. Но мне хотелось бы славы.

– Славы Господней, разумеется?

– Разумеется, кузен. В том-то все и дело. Чтобы доплыть до безопасной гавани… Путешествие оказалось слишком дорогим… А еще – банды язычников… Вот почему я потерял в пути почти все, что имел.

Алоис улыбнулся – мягко и вкрадчиво, похлопал кузена по плечу и усадил в кресло из ливанского кедра. «В конце концов, шерстяной плащ не такой уж грязный…»

– Сколько людей было у тебя вначале?

– Сорок рыцарей, яростных и неустрашимых, как берсеркеры.

– Обоз?

– Лошади, оружие, доспехи, провиант, вино, телеги для добычи. – Бертран усмехнулся. – Грумы и лакеи, повара и поварята да еще случайно подвернувшиеся девки.

– И что осталось?

Улыбка Бертрана угасла.

– Четверо рыцарей, шесть лошадей, одна телега. Девок мы отдали пиратам в обмен на собственные жизни.

– Ну что ж, кузен. Если я не ошибаюсь, ты все-таки сохранил меч и кольчугу. Ты можешь поступить на службу к Ги де Лузиньяну после того, как его коронуют в Иерусалиме. Или, если пожелаешь, можешь присоединиться к Рейнальду де Шатийону, нашему герцогу. Это принесет тебе славу.

– Но я обещал епископу Блуа совсем другое. Я должен сам продумать и осуществить эту битву, битву во славу Господа нашего Иисуса Христа!

– С четырьмя рыцарями, без должного снаряжения? Да, нелегко…

– Я думал, ты поможешь.

– Я? Каким образом?

– Одолжи мне рыцарей.

– Рыцарей Храма?

– Ты же здесь глава над всеми.

Алоис поджал губы.

– Все мы братья во Христе в нашем Ордене. Я всего лишь слежу за порядком в этой обители. Не более того.

– Но ты же можешь убедить своих братьев.

– Последовать за тобой?

– Да, во славу Господню.

– Конкретнее?

– Освободить Гроб Господень!