Глава первая
Больше всего на свете гауптман Клаус Небель ненавидел грязь. Ибо в его понимании, понимании образцового офицера Вермахта, она олицетворяла всё то, что являлось прямой противоположностью знаменитого германского орднунга: расхлябанность, неорганизованность, беспорядок и вообще всякий хаос. Чего никак нельзя терпеть.
Однако приходилось – и именно здесь, в России. Дорожная грязь – это мерзкое, вязкое, липкое месиво под гусеницами его танков – очень мешала движению и выполнению важных приказов. В частности, того, который он получил только что: с ходу захватить автомобильный мост через неширокий, но глубокий овраг и удерживать его до подхода основных сил. Надо, чтобы 4-я панцерная дивизия могла беспрепятственно переправиться и наступать дальше на восток. Клаус Небель был уже опытным офицером, воевал не первый год (за плечами – две успешные кампании, Польская и Французская), однако никогда прежде ему не доводилось иметь дела с таким необычным, упрямым и крайне неподатливым противником – непролазным (в прямом смысле слова) бездорожьем.
Мелкая, въедливая, проникающая всюду белая пыль, засорявшая лёгкие и «съедающая» танковые моторы (с чем ему пришлось столкнуться летом в Белоруссии), не шла ни в какое сравнение с этой крайне неприятной субстанцией. Грязевое месиво не только мешало идти вперёд, но и приводило к тому, что выполнение важнейших поручений оказывалось под угрозой. Что для него, как старательного, прилежного германского офицера, было просто немыслимо.
А как хорошо всё начиналось! Двадцать второго июня 1941 года 15-й панцерный полк, где он служил, пересёк границу СССР и быстро двинулся на восток. Рота лёгких танков Небеля без задержки добралась до Радехова (под которым, к сожалению, пришлось оставить часть машин из-за внезапных и серьёзных поломки) и подошла к Дубно. Казалось, проблем не будет, однако… Этот небольшой украинский городок надолго запомнился Клаусу – за время боев от его роты почти ничего не осталось: часть танков серьёзно повреждены, часть – безнадёжно потеряны, ранено или убито немало отличных бойцов.
Сражение под Дубно оказалось на редкость жестоким и кровавым: русские не только полторы недели успешно обороняли этот маленький и, в общем-то, не слишком-то важный населённый пункт (сковывая при этом целых три танковые дивизии Вермахта), но смогли затем неожиданно прорваться и уйти в леса. Значительно потрепав (а по сути – разгромив) случайно оказавшуюся на их пути танковую роту Небеля. И гауптмана обвинили в неумелых действиях. Но, к счастью, наказали не сильно – лишь оставили без повышения.
После ранения, полученного в боях, и двухнедельного пребывания в госпитале Клауса перевели в другую дивизию, в 35-й танковый полк. О продвижении по службе, само собой, пришлось забыть. «Берите опять роту, – сказали ему. – Рано вам ещё думать о батальоне!» Удар по самолюбию, конечно, был очень болезненный, карьера оказалась под угрозой, но Клаус выстоял. И, сжав зубы, с удвоенной силой принялся служить и воевать. Впрочем, ему было не привыкать – всегда пробивался сам, без чьей-либо помощи, шёл по карьерной лестнице медленно, но верно, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, не пропуская ни одной и не перескакивая.
И вот опять ему поручили очень важное задание. Отличный шанс реабилитироваться! Полковник Дитрих фон Заукен, командир 35-го полка, идущего на острие 2-й танковой группы, лично отдал Небелю приказ – быстро захватить важный мост, чтобы русские не успели его взорвать. Иначе движение всей 4-й панцерной дивизии к Мценску окажется под угрозой. Но как раз с этим – с быстротой – и возникли большие трудности. Прошёл сильный дождь, и дорога, по которой наступала танковая рота Небеля, превратилась в сплошное месиво. На штабной карте путь был обозначен как автострада, причём с твёрдым покрытием, но на самом деле это оказалось совсем не так: обычная просёлочная дорога, узкая, виляющая, неровная, в глубоких рытвинах и ухабах.
Что же касается асфальта… Теоретически он был, но нельзя же считать таковым тонкий слой не пойми чего, к тому же уже продавленный до глубокой колеи. Да, война обошлась с дорогой очень сурово – снаряды и авиабомбы окончательно разбили то, что, по идее, могло служить опорой для танковых катков. В результате немецкие танки ежеминутно застревали в колдобинах, садились «брюхом» на межколейные бугры и отчаянно буксовали в раскисшем глинистом месиве, когда проваливались в очередную яму или же дыру.
Дороги в России, как успел заметить Небель, делились на две категории: плохие и очень плохие. Они изначально сильно проигрывали немецким (даже сравнивать нечего!), война же добила их окончательно. Если в фатерлянде на шоссе спокойно мог сесть тяжёлый бомбардировщик, то в России по нему с трудом проходила даже гусеничная техника. И чем дальше на восток, тем становилось всё хуже и хуже.
Но приказ выполнять надо. И танки Небеля упорно шли вперёд, стараясь при этом не слишком сильно растягиваться. У Клауса под рукой имелось шесть панцеров – две «тройки» с 50-мм орудиями и четыре лёгкие «двойки». Конечно, по штату полагалось бы восемнадцать машин, но тяжёлые бои уже внесли свои коррективы в состав, а заменить выбывшие машины было просто нечем.
И такая же ситуация складывалась во всей 4-й танковой дивизии: она сейчас насчитывала от силы шестьдесят машин – и это из почти двухсот, имевшихся в строю в начале сентября! Русская кампания пожирала бронетехнику со страшной силой. И не последнюю роль в этом играли дороги – танки ломались на них один за другим, ремонтники же просто не успевали чинить их.
Клаус с тревогой смотрел, как его танки преодолевают очередной крутой подъём (местность вокруг оказалась холмистой). «Двойки» и «тройки» шли по разбитой дороге еле-еле, на второй скорости, стараясь по возможности объезжать ямы, наполненные грязной водой. «Купаться» в них категорически запрещалось – можно плотно застрять. Скользкая глина намертво облепляла траки и гусеницы, машины отчаянно буксовали, елозили туда-сюда, но не двигались с места. При каждом рывке отваливались целые пласты глины, но через минуту налипали снова.
Ползли по дороге почти на ощупь – оптика и смотровые щели были заляпаны грязью, не видно почти ничего. Гауптман Небель высунулся из люка, чтобы хоть что-то видеть и показывать направление. К счастью, уже немного прояснилось, стало чуть суше (но и холоднее тоже), и Клаус взбодрился – дай Бог, скоро доберётся до места. Но тут возникла новая опасность – русские самолёты.
Небель услышал в небе шум моторов и поднял голову – над ним один за другим проходили группами советские штурмовики. Летели очень низко, на бреющем, Небель хорошо видел головы пилотов в чёрных обтягивающих шлемах, с прямоугольными очками на глазах.
Он прекрасно знал, что стокилограммовые бомбы «илов» очень опасны для его машин, особенно для слабобронированных «двоек», не говоря уже о том, что от взрывов часто лопались заклёпочные и сварные швы, и тогда панцеры буквально разваливались на ходу. А спрятаться было негде: слева и справа – раскисшее чёрное поле, куда соваться вообще нельзя: мгновенно завязнешь по самые уши.
Спасла Клауса армейская смекалка: высунулся из башни и стал размахивать над головой белой стороной полевой карты, как бы говоря: «Не бомбите нас, мы свои». Уловка, как ни странно, сработала: штурмовики, покачав крыльями, мчались мимо. Один из лётчиков даже улыбнулся и помахал в ответ рукой, не заподозрив обмана.
Впрочем, советских пилотов можно было понять: глина так залепила немецкие машины, что различить кресты стало вообще невозможно, а по внешнему виду панцеры не слишком-то отличались от советских танков: по сути, те же самые стальные «коробки» на гусеницах. Тем более что молодые лётчики ещё не слишком хорошо разбирались в немецкой технике.
В общем, хитрость удалась – на колонну не упало ни единой бомбы, штурмовики проскочили мимо, ушли в юго-западном направлении. Клаус вздохнул с облегчением, мысленно поблагодарив небеса за спасение. Он не особо верил в Бога (и мать, и отец редко посещали кирху), но считал, что религия – это надо, так положено, освящённая веками традиция. И её надо соблюдать. В общем, как все, так и я.
Рёв штурмовиков постепенно затих вдали, и Клаус отдал приказ идти дальше. Через пару километров показалась небольшая (всего с десяток домов) деревенька, за ней – тёмная опушка леса. Небель сверился с картой: всё верно, за лесом тот самый автомобильный мост, который ему поручили взять. Он хотел уже, как всегда, проскочить с ходу, но потом подумал: уж больно хорошее место для засады!
Дорога в этом месте совсем узкая, никуда не свернёшь, а по обочинам – густой кустарник, за которым так легко укрыть пушку. И даже не одну. По идее, следовало выслать вперёд небольшую разведгруппу, чтобы проверить обстановку на месте, но вот беда – мотоциклистов у него не было. И опять же – из-за проклятых русских дорог! Непролазная грязь легко засасывала двух-и трёхколёсные BMW, они безнадёжно застревали. По этой же причине у него в роте не было и никакой артиллерии – даже 37-мм противотанковых Pak.35/36. Армейские грузовики с пушками просто не поспевали за танками – тоже вязли и отставали.
Последнее обстоятельство особенно не нравилось Небелю: ему уже приходилось иметь дело с тяжёлыми русскими машинами, и он прекрасно понимал, что ни короткие 50-мм орудия его «троек», ни тем более 20-мм автоматические пушки «двоек» не смогут справиться с толстой, почти непробиваемой «шкурой» русских монстров – если те, не дай Бог, ему встретятся по дороге. Могучие КВ были главной угрозой для всех без исключения немецких танков, и сладить с ними могла лишь артиллерия. Но, опять же, не всякая, а только мощные 105-мм орудия или же 88-мм зенитки, прозванные в Вермахте «ахт-ахт», «восемь-восемь».
Клаус вспомнил свою первую встречу с «Ворошиловым» и тяжело вздохнул – слишком уж неприятным оказалось это знакомство!
* * *
Встреча произошла возле небольшого украинского городка Берестечко. Приказ, полученный тогда Клаусом от командира 15-го танкового полка, до боли напоминал нынешний: «Достичь реки Стырь и захватить мост». Сделать это следовало быстро: немецкое командование знало, что к границе уже идут советские мехкорпуса, надо было во что бы то ни стало опередить их.
В подчинении у гауптмана Небеля тогда находилась целая броневая группа: двадцать панцеров, мотоциклетный взвод, мотопехота на «Ганомагах» и ещё противотанковая батарея. Панцеры – в основном, конечно, чешские Pz.38(t) и лёгкие «двойки», но были также две «тройки» с 37-мм пушками. За ними следовали пять бронетранспортёров с пехотой и грузовики с противотанковыми орудиями на прицепах. Pak.35/36 ещё считались надёжным средством борьбы с русской бронетехникой. Да, могли поразить, но только лёгкие БТ и Т-26. О других советских танках тогда, к сожалению, знали мало.
Шли, как и в этот раз, по неширокой дороге, среди зелёных рощ и желтеющих полей. Высота колосьев была уже такая, что в них легко мог скрыться человек. Иногда в полях там и тут мелькали какие-то странные фигуры, Небель присмотрелся: красноармейцы, пытающиеся поодиночке или же небольшими группами пробраться на восток. Остатки уже разбитых советских частей.
Он не преследовал их – всё равно никуда не денутся. Вот дойдут немецкие танки до Ровно, и русские окажутся в ловушке. Сами сдадутся как миленькие или же будут уничтожены. А пока… Пусть бегут! Лишь бы не вздумали открыть огонь по его колонне.
Погода стояла отличная, солнечная, правда, довольно жаркая – он даже разрешил своим панцергренадёрам открыть все люки, чтобы дышалось легче. И сам высунулся из башни Pz.III. Не военный поход, а просто приятная воскресная прогулка – смотри себе по сторонам и наслаждайся природой! Если бы ещё не пыль. Мелкая, противная, она вилась над дорогой серыми клубами, слепила, мешала дышать, забивала лёгкие и двигатели машин. Приходилось то и дело останавливаться и производить чистку моторов – иначе засорятся, и танки встанут.
Первым по шоссе тарахтели мотоциклисты лейтенанта Франца Пауля – разведка, за ним шёл Pz.III самого Небеля, потом – остальные танки. В середине колонны – бронетранспортёры с мотопехотой, за ними – грузовики с Pak.35/36 на прицепах. В кузовах машин на узких деревянных лавочках качались артиллерийские расчёты, на дне лежали длинные ящики со снарядами.
Через час дорога сделала резкий поворот, и перед Небелем открылась такая картина: длинный пологий спуск к реке Стырь, деревянный автомобильный мост через неё (к счастью, целый, русские не успели его взорвать). А вот перед ним… Советский танк, причём один, без всякого прикрытия.
Клаус тут же узнал его – тяжёлый «Клим Ворошилов». Мощный, отлично защищённый: броня – 75-мм, орудие – 76,2-мм и ещё три пулемёта. Настоящий стальной колосс! В Германии ничего подобного не было, да и в других европейских странах тоже. И с этим русским гигантом ему надо было что-то сделать – обойти не получится, КВ закрывал единственный путь к реке. И отступать, похоже, он не собирался.
На опушке леса группу Небеля поджидали мотоциклисты, благоразумно решившие не лезть вперёд. Клаус ещё раз посмотрел на КВ – экипаж никакой активности не проявлял. «Может, русские просто бросили его? – подумал с надеждой. – Скажем, кончилось горючее или просто сломался? Это было бы хорошо – не надо драться, терять драгоценное время…» Он немного подумал и приказал лейтенанту Паулю выслать к «Ворошилову» трёх мотоциклистов – для проверки. Вдруг и правда пустой? Но в случае чего – сразу же назад!
Лейтенант кивнул, три мотоциклиста, надрывно стреляя моторами, покатились к «Ворошилову». Но только выскочили на открытое место, как по ним открыли огонь – ударили два танковых пулемёта, башенный и курсовой. Били весьма точно – двух разведчиков убили мгновенно, третий же ещё проехал немного, но потом врезался в дерево и повалился. Мотор машины продолжал работать, ревел как бешеный, колёса крутились, но солдат был уже мёртв – уткнулся лицом в траву. Из пробитой головы потекла на землю тонкая струйка крови.
Небель выругался – ох уж эти упрямые русские! Могли бы спокойно отойти, и все были бы живы. Но нет же – стоят и ждут, чтобы героически умереть! Ладно, драться так драться! И приказал выкатить на прямую наводку противотанковую артиллерию – пусть поработает. Соваться с его танками к такому монстру – себе дороже! Расстреляет его панцеры издалека, не даст даже подобраться на пистолетный выстрел.
Через минуту прибыли грузовики с расчётами. Солдаты дружно выскочили из кузовов, засуетились, разворачивая орудия к бою, потащили ящики со снарядами. Наводчики припали к прицелам, командир батареи вопросительно посмотрел на Небеля: «Огонь?» Клаус кивнул – давайте! Чем быстрее разберёмся с этим русским монстром, тем лучше. И так столько времени уже потеряли! А нам надо скорее вперёд.
Но «Ворошилов», как оказалось, только и ждал этого: внезапно ожил, его 76,2-мм пушка звонко бабахнула, и на опушке леса вырос жёлто-чёрный фонтан. Затем – второй, третий, четвёртый. КВ бил осколочно-фугасными, во все стороны полетели разорванные тела людей, доски, ящики, перекрученные взрывом части орудий.
Русский гигант основательно перепахал всю опушку, уничтожив не только три орудия из четырёх, но и их расчёты. Тут и там валялись тела убитых солдат, слышались стоны раненых, громкие призывы о помощи. Среди разбитых, вырванных с корнем елей дымились ещё четыре мотоцикла разведроты – ей тоже досталось (остальные машины, к счастью, успели укрыть в чаще). Сам же «Ворошилов» даже не сдвинулся с места и не попытался отойти. Клаус Небель позеленел от злости: что за наглость! Они там что, считают себя бессмертными? Какое-то непонятное, нерациональное поведение!
Он, по сути, потерял почти всю противотанковую артиллерию, часть мотоциклетного взвода, но ни на метр не приблизился к цели. «Ворошилов» же не получил ни единой царапины. Клаус связался по рации с батальонным командиром майором Хоффом, доложил о ситуации, запросил помощи авиации. Пусть немецкие самолёты разнесут это советское чудище к чертям собачьим!
Но майор Хофф мрачно ответил, что бомбардировщики сейчас помочь никак не смогут – заняты в другом месте. Да и вообще – вызывать самолёты ради одного русского танка, пусть даже тяжёлого. У вас же столько техники, Небель, неужели сами не справитесь? Кроме того, при авиаударе может пострадать мост, он же деревянный, достаточно одного случайного попадания. А нам надо захватить его целым, чтобы 11-я панцерная дивизия без задержек перебралась через Стырь и пошла на Ровно. Конечно, с русским танком могли бы разобраться полковые 105-мм гаубицы, но они, к сожалению, тоже отстали – дороги-то, сами знаете, неважные, да и с подвозом горючего возникли трудности. Собственно, если признаться, даже не трудности, а целая проблема: русские постоянно нападают на тыловые колонны, жгут цистерны, из трёх машин до места добирается в лучшем случае лишь одна. А бензина для наступающих частей Вермахта надо много: и танкам, и бронетранспортёрам, и грузовикам, и мотоциклам. И, конечно же, артиллерийским тягачам. Так что вы, герр гауптман, уж как-нибудь сами!
* * *
Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера
1 октября 1941 года, 102-й день войны
Обстановка на фронте:
Группа армий «Юг». Наши войска, наступающие по западному перешейку (Перекоп) на Крым, несколько продвинулись вперёд. На восточном участке фронта 11-й армии создалось напряжённое положение. 1-я танковая группа, подтягивая 13-ю танковую дивизию, продвигается на юг восточнее Днепра. Итальянские подвижные соединения очистили от противника северный берег Днепра. 17-я армия не может продвинуться из-за плохой погоды. 6-я армия начала движение на восток, выдвинув передовые отряды.
Группа армий «Центр». 2-я танковая группа оказалась в тяжёлом положении. Она не может вывести из боя свои части, действующие на правом фланге. Одному полку 25-й моторизованной дивизии не удалось оторваться от противника. 9-ю танковую дивизию также пришлось снова ввести в бой, вследствие чего задерживается её переброска на север. В остальном операция по прорыву фронта противника (численность и группировку сил которого нам удалось своевременно и правильно выявить) развивается успешно. На остальных участках фронта группы армий, кроме атак противника местного значения, существенных боевых действий не было.
Группа армий «Север». Наши войска предприняли ряд атак местного значения на Ладожском участке фронта. На остальных участках – полное затишье.
Генерал Буле. Наличие танков во всех подвижных соединениях: в танковой группе Гудериана – около 50 % штатного состава; в других танковых группах— около 70–80 %; лучше всего положение в танковой группе Гёпнера, которая имеет четыре дивизии полного состава.
Обстановка на фронте вечером:
Группа армий «Юг». Следует временно приостановить наступление на Крым, так как неблагоприятная обстановка на восточном фланге 11-й армии (противник добился вклинения) сковывает артиллерию, предназначенную для поддержки наступления. Наши войска предпринимают контратаки. Танковая группа Клейста сравнительно медленно продвигается вперёд. Противник всё время оказывает сопротивление. Штюльпнагель топчется на месте. Ощущаются большие затруднения вследствие плохой погоды. Передовые отряды 6-й армии продвигаются вперёд. За ними следуют главные силы армии.
Группа армий «Центр». Танковая группа Гудериана прорвала на своём центральном участке оборону противника на всю глубину и продвинулась на 60 км. Вызывает тревогу положение на правом фланге танковой группы Гудериана. Этот фланг в результате упорных атак противника значительно отстал от наступающего центра. Своим левым флангом танковая группа продвинулась примерно на 20 км в глубину.
На остальных участках фронта группы армий затишье. Противник производит смену своих дивизий и обеспечивает личный состав зимним обмундированием.
Группа армий «Север». За исключением предпринятых противником атак местного значения на Ладожском участке фронта, активных боевых действий не велось. Завершающиеся бои на острове Эзель всё ещё носят упорный характер.
* * *
Сообщения Советского информбюро
Оперативная сводка за 1 октября 1941 года
Утреннее сообщение 1 октября
В течение ночи на 1 октября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
Вечернее сообщение 1 октября
В течение первого октября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
За 29 сентября уничтожено 26 самолётов противника. Наши потери – 9 самолётов. 30 сентября под Москвой сбит немецкий самолёт-разведчик.
Части тов. Акименко, действующие на западном направлении фронта, за несколько дней уничтожили 42 вражеских танка, 8 орудий и захватили знамя 5-го немецкого моторизованного батальона.
Глава вторая
Ладно, вздохнул Небель, сами так сами. Сделаем так: броня против брони, сталь против стали! Атакуем русского монстра своими главными силами – двумя Pz.III и пятью «чехами». А лёгкие «двойки» пусть пока побудут в резерве.
Чешский Pz.38(t), в принципе, неплохой танк – быстрый, подвижный, манёвренный. Лоб и башня – 25 мм, борт и корма – 15, орудие – 37 мм (как и у «тройки»). Если им удастся подойти к русскому достаточно близко и влепить, как говорится, в упор, особенно в борт или корму. Неужели не подобьют? Небель подождал, пока к опушке подойдут «чехи», и приказал атаковать всем разом. Навалимся стаей, как охотничьи собаки на одинокого медведя.
Панцеры выстроились полукругом и дружно пошли на КВ, грамотно охватывая его с флангов. Время от времени делали короткую остановку и били по цели. Русские немного подумали, поводили стволом пушки туда-сюда, потом ответили. Тогда стало понятно, почему «Ворошилов» так нагло, можно сказать – вызывающе, себя вёл. Снаряды «троек» и «чехов» не могли ничего сделать с его толстой «шкурой».
Стальные болванки ударяли по башне и корпусу, чиркали, рикошетили, оставляя чёрные длинные полосы – но не пробивали. Прочная броня выдержала все попадания. Зато 76,2-мм советская пушка легко дырявила немецкие машины. Причём на весьма приличном расстоянии.
Особенно не повезло экипажам Pz.38(t). Немецкие танкисты на чём свет проклинали хрупкую чешскую сталь – не имела должной вязкости, легко кололась. От любого, даже скользящего удара от стенок башни и корпуса отлетала острая окалина, она больно резала лицо и руки танкистов, а болты, на которых крепились броневые плиты, вылетали из своих гнёзд и превращались в маленькие снаряды. От прямых попаданий русских болванок чешские машины разваливались буквально на части.
Клаус Небель старался держаться позади всех, вперёд не лез, но ему тоже досталось – русский снаряд угодил под башню, её тупо заклинило. Пришлось прекратить атаку и отползать назад. Вскоре стало понятно, что бой проигран: «тройка» фельдфебеля Шаффе и четыре Pz.38(t) подбиты, Pz.III самого гауптмана серьёзно повреждён. К счастью, всем экипажам удалось спастись – благополучно добрались до леса. Последний «чех» пытался что-то сделать, но, кажется, суетился больше для вида: прятался за своих уже подбитых «собратьев» и огрызался издалека, не рискуя идти на сближение.
Небель не стал осуждать слишком уж осторожного командира – в конце концов, тот был прав. Ясно, что 37-мм немецкие болванки лишь стучат по броне грозного «Ворошилова», но не пробивают её. Совсем как деревянная колотушка по толстой двери. Зачем же тогда лезть на рожон, рисковать головой? Это глупо – умереть мы всегда успеем.
«Ворошилов» же, казалось, совсем не пострадал – и не отошёл ни на метр. Клаус снова доложил о ситуации майору Хоффу, но тот опять раздражённо бросил: «Вы же опытный командир, Небель, неужели не можете справиться с одним-единственным русским танком? Ну придумайте же что-нибудь!»
* * *
И Клаус придумал: надо послать солдат в обход русского колосса, чтобы подобрались сзади и закидали гранатами. Обошли незаметно, по реке – и кинули связки на моторный отсек. А он пока отвлечёт внимание русских, устроит очередную атаку – но только для вида, не более того. И так сколько уже машин потеряли!
Вызвали восьмерых пехотинцев-добровольцев – вполне достаточно для одной небольшой операции. Клаус сам объяснил задачу: вдоль берега густые камыши, по ним можно незаметно подобраться к русскому гиганту, потом – гранаты на моторный отсек, и дело сделано. Наверняка «Ворошилов» загорится! И тогда русскому экипажу всё же придётся оставить машину – не захотят же, в самом деле, зажариться в ней заживо?
Скрутили проволокой гранаты (одна посередине, три вокруг), сделали восемь тяжёлых связок. Получилось, конечно, несколько неудобно, зато рванёт просто замечательно. Задержка – пять секунд, вполне хватит, чтобы кинуть на корму и отбежать назад, нырнуть в реку. Солдаты разделись и, оставшись в одних трусах, полезли в воду – благо, жарко, купание даже приятно освежало. И осторожно, прячась в камышах, стали подбираться к русскому монстру, охватывая его с двух сторон.
Сам же Небель приказал начать новую атаку. Но теперь вперёд пошли лёгкие и юркие «двойки». «Ваша цель, – сказал он командирам, – только отвлечь внимание русских, чтобы они не заметили наших солдат. Так что близко не лезть, бить издалека и главное – ни в коем случае не подставляться под выстрел. Манёвр и скорость, скорость и манёвр!»
«Двойки» вылетели из леса и закружились в странном замысловатом танце, изображая яростное нападение. Налетали на КВ, отскакивали вбок, прятались за уже подбитые машины. И стреляли, стреляли… Правда, без особого результата – что могли сделать их 20-мм пушки 75-мм стальной броне КВ? Как говорится, горох о стенку.
Русский монстр подумал, неспешно поводил туда-сюда «хоботом», словно к чему-то принюхиваясь, но отвечать не стал. Видимо, решил, что особой опасности пока нет. Если с ним не справились Pz.III и Pz.38(t), то чего бояться этой мелюзги? С их-то 20-мм пукалками! Пусть себе скачут, это неопасно!
Небель хорошо видел, как его пехотинцы по пояс в воде постепенно приближались к «Ворошилову». Ещё две-три минуты – и на мотор полетят связки гранат. Хоть одна, да пробьёт броню, подожжёт двигатель. И всё, дело сделано: сидеть в пылающей машине русские точно не захотят.
Но когда до цели оставалось не более пятидесяти метров, «Ворошилов» вдруг повернул башню и ударил вдоль реки – прямо по немецким солдатам. Один ДТ, курсовой, бил вправо, другой, кормовой, – влево, и оба – точно в цель. Свинцовый дождь легко косил пехотинцев, вода мгновенно сделалась красной, а уцелевшие кинулись в разные стороны, кто куда. Некоторые успели нырнуть, отплыть в сторону, но их всё равно доставали длинные очереди. Это было настоящее побоище, без всякой пощады. Из восьмерых человек не выжил никто…
Гауптман Небель сжал кулаки в бессильной ярости. Вся его броневая мощь оказалась бессильна против одного-единственного русского танка! Пушки КВ не берут, подобраться и взорвать его невозможно. Да этот «Ворошилов», похоже, просто заколдованный какой-то! Как же ему быть? Не выполнить приказ нельзя, но ещё терять людей и панцеры – тоже очень плохо, с чем тогда наступать? Война-то только началась.
И Клаус от отчаянья решился – нужно использовать русский опыт, танковый таран. Он уже видел такой – пару дней назад, под Радеховом. Надо разогнаться сильнее (благо, местность идёт под уклон), а потом на полной скорости врезаться в проклятый КВ. Тогда точно добьёт его! Конечно, при этом он сам наверняка погибнет, но что делать – такова, видимо, его судьба. И лучше уж умереть с честью в бою, чем попасть под суд за невыполнение приказа.
Разумеется, в танке он будет один, другим умирать ни к чему. На нём вся ответственность за операцию, значит, ему и делать… Небель поделился своей идеей с механиком-водителем Зигелем, тот с сомнением покачал головой: не получится, герр гауптман!
– Почему же? – удивился Клаус. – Я неплохо умею водить машину, не хуже тебя, а мимо такой громады уж точно не промахнусь.
– Дело не в этом, – поморщился Зигель, – во-первых, вас, господин гауптман, подобьют раньше, чем вы доберётесь до цели. Судя по результатам, – кивок на склон, где догорали подбитые панцеры, – русские умеют неплохо стрелять, одно точное попадание – и вам конец. Во-вторых, если даже вам удастся добраться до «Ворошилова», это мало что изменит. Вес нашей «тройки» – двадцать три тонны, у русского же, судя по габаритам, как минимум в два раза больше. Этот стальной колосс, полагаю, от удара даже не стронется с места.
А потом легко скинет вас с себя – словно котёнка. Вы же сами погибнете, а мы потеряем ещё один Pz.III. Бессмысленная жертва!
Небель почесал в затылке, но согласился: да, пожалуй, Зигель прав – превосходство в массе у русского колосса очевидно. Надо полагать, даже не в два, а как минимум в два с половиной раза. В «Ворошилове» пятьдесят с чем-то тонн, и его просто так с места не сдвинешь, не столкнёшь в реку.
Клаусом овладело отчаяние – решения вопроса не находилось. А солнце между тем уже клонилось к горизонту, ещё несколько часов – и станет совсем темно. А наступать ночью нельзя. Значит, он не успеет выполнить приказ, и это очень плохо. Однако «Ворошилов», как выяснилось, не собирался ждать до темноты: его двигатель внезапно взревел, и он начал медленно пятиться к мосту. А потом и пополз через него… Настил опасно заскрипел, затрещал, застонал под непомерной стальной тяжестью, даже, кажется, треснул, но всё-таки выдержал. И КВ успешно перебрался на тот берег.
Клаус Небель мысленно вознёс хвалу Богу – спасибо, услышал мои молитвы! Но радовался он рано: «Ворошилов» вдруг остановился и, прежде чем окончательно скрыться за лесом, сделал несколько выстрелов. Прямо по деревянным опорам моста. Фугасы легко разнесли их в клочья.
Гауптман Небель излил на головы проклятых большевиков весь свой запас ругательств, но это ничего не изменило: русские безнаказанно ушли, переправа через реку уничтожена, ближайший путь на Ровно закрыт.
* * *
Клаус потряс головой, прогоняя неприятные воспоминания, и решил потихоньку, со всей осторожностью продолжить движение. Не стоять же ему здесь вечно! Неподвижный панцер – отличная мишень. К тому же требовалось скорее захватить мост, пока русские не взорвали его, и желательно – опять же до сумерек, чтобы потом не шарахаться в темноте. Можно легко сползти с дороги и попасть в грязевую ловушку, вытаскивай потом полночи свои машины!
