Он очнулся и потер руки.
– Задумался, пардон. Лен, возьми что-нибудь из бара.
Лена достала непочатую бутылку текилы и маленькие хрустальные стаканчики.
– А лайма нет, и соли тоже, – пожала она плечами, копаясь в баре. – Зато есть авокадо – но кому это надо?
Все рассмеялись. Глеб авторитетно поднял руку.
– Спокойно! Весь этот кисло-соленый антураж употребляется исключительно ради выпендрежа и перед кинокамерой, правда, дорогая? – он посмотрел на Ингу.
– Будто сам не знаешь. По-разному бывает, – пожала плечами Березина. – На самом деле нет правильных и неправильных способов пить текилу; как я заметила, многие мексиканцы пьют ее залпом, как у нас водку, и ничем не закусывают, – сказала она, вспоминая проведенное в Калифорнии время.
– Насчет отсутствия соли вы не правы, – спокойно сказал Игнат. Он взял рюкзак, достал маленькую пеструю коробочку и поставил на столик.
– Пожалуйста, соль из туристического набора!
– Ну ты даешь! – восхитился Вэл. – Я же говорил: у Игната есть все. Вот с кем в поход идти надо. – Он быстро расчехлил гитару и заиграл марш.
– Генке не наливать, – прошептала Лена. Но тот, видимо, спал, уткнувшись головой в сумку, и ничего не слышал.
– Меня вы будете чествовать в теремке, а сейчас – за удачный отдых, и пусть сбудутся наши желания! – сказал Глеб.
– Ура! – хором подхватили все.
Юлька пригубила текилу, запила минералкой, подвинулась к Игнату и положила голову ему на плечо. Хорошо как! Игнатик просто душка, что согласился на эту поездку. Правда, пришлось приложить усилия. Когда Глеб пригласил его, он сначала отказался из-за работы.
– Миленький, ну давай сделаем перерыв, – закрутилась вокруг Данилова Юлька. – Твоя работа никуда не денется. А студенты ушли на каникулы. Неужели нельзя отпроситься на кафедре? Такого талантливого преподавателя обязательно отпустят. Всего несколько дней!
– У меня, если ты помнишь, кандидатская, и я собирался плотно сесть за стол. На кафедре взять отгулы можно, только кто будет за меня все делать? – вздохнул Игнат. – Может, в следующий раз? В августе отпуск.
Юлька надулась. Села в кресло и поджала ноги.
– Во-первых, кандидатская – это универсальная отговорка, ее пишут годами, – твердым голосом отчеканила она. – Во-вторых, когда говорят о следующем разе, то он никогда не наступает. А в-третьих, я же прошу о такой малости, это всего несколько дней, неужели нельзя сделать исключение?
Игнат присел рядом на подлокотник. Погладил Юльку по голове, прижал к себе.
– Очень хочешь в Карелию?
Она поняла, что победила. Но радость сдержала. Вздохнула и опустила плечи.
– Ну, если не можешь, тогда ладно – грустно протянула она.
– Ну хорошо, хорошо, – согласился Игнат. – Сейчас перезвоню Глебу и скажу, что мы летим.
– Ура! – закричала Юлька и бросилась целовать Игната. За два года, что они были вместе, очень редко ей не удавалось уговорить его. В конце концов, что здесь такого – слетать на отдых, да еще за счет Клюевых?
Познакомились они с Игнатом в метро. Юлька Клименко спускалась по эскалатору на станции «Площадь Революции», на ходу читая со смартфона конспект по социальной психологии. Тема интересная, но Юлькины мозги на ней как переклинило, а времени до сдачи оставалось в обрез. Она уже собиралась шагнуть с эскалаторной ленты, когда сзади на нее налетел какой-то парень. Юлька не удержалась и упала. Смартфон звучно хлопнулся об пол, скользнул в сторону и скрылся под ногами спешащих людей. И все это на глазах у Юльки.
Парень хотел помочь ей подняться. Она оттолкнула его и бросилась в людской поток. Смартфон, вернее, то, что от него осталось, обнаружилось возле колонны. Клименко собрала разбитые части, прижала к себе, прислонилась к колонне и заплакала. Жалко! Если бы это был старенький мобильник, то черт с ним, но она копила деньги несколько месяцев, ждала выход новой модели, и еще конспекты…
Кто-то коснулся ее плеча. Она открыла глаза. Рядом стоял тот парень.
– Девушка, ну простите, ради бога! Ну не специально я толкнул вас. Не плачьте. – Он взял разбитый смартфон, покрутил в руках.
– Легко вам говорить! – всхлипывала Юлька. – А если бы у вас такое случилось!
Парень с улыбкой смотрел на нее. Лицо у него было очень красивое.
– Знаете, что? Пойдемте! Здесь недалеко есть салон мобильной связи, я куплю вам точно такую же модель. Симку мы переставим и всю информацию вытащим, ничего не потеряется, обещаю. У меня есть знакомый, он с поломанной флэшки что хочешь восстановит!
– Да? А вы знаете, сколько он стоит! – укоризненно сказала Юлька. – Их только недавно выпустили!
Парень взял ее за плечи.
– Да какая разница. Пусть это вас не беспокоит.
Юлька с надеждой взглянула на него: может, шутит? Она недоверчиво улыбнулась.
– А вы не разыгрываете?
Тот втянул шею и воровато оглянулся.
– Как говорил мой кореш по тюремной камере, век воли не видать, зуб даю!
Юлька ойкнула, прижала к груди ладони и попятилась, не сводя с него глаз.
– Да пошутил я, ну что вы в самом деле! Пойдем за смартфоном! – он засмеялся и потянул Юльку к эскалатору. Она послушно засеменила рядом. Остановилась.
– Постойте, я мигом!
Подбежав к ближайшей скульптуре пограничника с собакой, она потерла начищенный до блеска миллионами рук бронзовый собачий нос – извечный ритуал московских студентов: на удачу.
– Вы верите в эту примету? – удивился парень, когда она вернулась.
– Всегда так делаю. Это приносит счастье даже тем, кто не верит, – сияла Юлька.
Они поднялись на поверхность, новый знакомый представился:
– Игнат.
– Юля, студентка, – ответила она и добавила, – учусь на психолога.
Игнат взял ее под руку, и они направились в салон мобильной связи. А потом завернули в кафе и просидели там три часа. Позже Игнат проводил новую знакомую до станции. Когда электричка тронулась, Юлька протиснулась к окну и помахала ему рукой.
Маме Игната Юлька не понравилась. Девушка сразу это почувствовала, как только Игнат представил ее родителям. Игорь Васильевич еще ничего, а вот Светлана Сергеевна все время, пока они сидели за столом, спрашивала, как бы вскользь, о разных вещах: где она живет, не тяжело ли ей каждый день на электричке ездить в Москву, как она поступила в университет и что собирается делать после окончания.
Юлька честно сказала, что семья у них простая, небогатая; рассказала, что поступила она собственными силами, учится на бюджете, после окончания университета планирует специализироваться дальше, а со временем хочет добиться частной практики.
– В нашей стране психолога с успехом заменяет бутылка водки, – философски изрек отец Игната, наполняя себе стопку. – Будешь? – спросил он сына.
– Я за рулем, – ответил Игнат и налил дамам и себе вина.
– Ты не прав, Игорек, – деловито сказала Светлана Сергеевна, нервно поправляя прическу и переставляя бокал. – Да, наше поколение к психологам не ходит, но молодые живут в другом социально-культурном пространстве, там другая парадигма ценностей, в процессе достижения которых легко впасть в депрессию или обозлиться на весь мир, цинично пойти по головам, заразиться подлостью и меркантильностью, не правда ли, Юленька? – вроде бы шутя спрашивала она.
Юлька вызов приняла.
– Вы правы, Светлана Сергеевна, у каждого поколения свои представления о ценностях. Извечный спор. Увы, над нами довлеют жизненные стереотипы и штампы, и мы всему пытаемся дать название и определение: не по причине особого цинизма, просто жизнь очень быстрая и требует мгновенного определения кто есть кто. Если ты не смог устроиться в жизни – ты лузер, если не похож на других – это значит фрик, кто слаб, но умен – тот ботан, а те, кто едет из глухомани в Москву, издавна характеризуются такими же переселившимися сюда ранее провинциалами общим выражением «понаехали тут», а если это особь женского пола, то, безусловно, она хищница и аферистка. Но ведь ваше поколение не такое, оно гораздо лучше, не правда ли? – Юлька поднесла бокал к губам, внимательно следя за реакцией Светланы Сергеевны. Та подняла брови, удивившись смелости этой неказистой на вид девушки.
– Светочка, ты не на заседании в министерстве, давай не будем, как говорит молодежь, грузить нашу гостью, – взял инициативу в руки Игорь Васильевич. – У меня есть тост…
– Игорек, много не пей, помни о своем инфаркте, – назидательно сказала жена.
– Это когда было? Сто лет в обед, – погрозил он шутливо пальцем супруге. – Юленька, у нас мама иногда путает работу и дом, вот кого нужно президентом сделать, – рассмеялся Игорь Васильевич.
– Кстати, о стереотипах и штампах, – заговорил Игнат. – Легко принять то, что не вызывает в тебе сопротивления по причине конформизма, а еще лучше грести под себя общепризнанные ценности, здесь точно не ошибешься в их истинности. Ведь право на собственное видение – это сегодня такая непозволительная роскошь…
– Ты о чем, Игнатик? Я не понимаю тебя, – покачала головой Светлана Сергеевна.
– Да так, мысли вслух, неважно. Давай, отец, говори тост!
Позже, везя Юльку домой, он долго молчал, крепко сжимая руль. Юлька смотрела на проезжающие автомобили и горящие окна домов своего городка и тоже о чем-то думала.
– Ты прости мою маму, – заговорил Игнат. – Типичная женская ревность, помноженная на страх.
– Я понимаю, – тихо сказала Юлька. – Никто ни в чем не виноват. Когда человек не может решить что-то за других, повлиять на их выбор, то он не хочет принять это и отпустить от себя. Наверное, если бы у каждого была врожденная способность менять желания и поступки окружающих его людей, мир сразу бы превратился в ад.
– Мы все такие, – усмехнулся Игнат. – Всегда знаем, что лучше для других.
Вертолет плавно накренился и пошел на посадку. Инга прильнула к иллюминатору, пытаясь угадать точку приземления. Всюду темная зелень, вон речушка кривая, а там дальше корявое озерцо, а вдалеке еще несколько – побольше. Дикие места. Вот где нужно снимать кино. Когда-нибудь она обязательно финансирует свой собственный фильм, сама напишет сценарий, поставит его и сыграет главную роль. Неужели не сможет? Вот Чарльз Чаплин так и делал. И это будет по-настоящему независимая и сильная картина. Художникам и писателям проще: их замысел полностью под контролем одного автора, а кино сегодня – почти всегда творчество коллективное, и даже если тебе кажется, что фильм держится исключительно на твоем таланте, есть еще сценаристы, режиссеры, монтажеры, операторы и чертовы продюсеры.
– Вроде приземляемся? – спросил Вэл.
– Наверное, – кивнул Глеб. – Я давно здесь не был. Посадочные площадки теремка на ремонте. Сядем рядом. – Он потянул сумку из рук Генки. – Будите его, пусть придет в себя, а то весь персонал распугает своим видом.
Игнат растормошил бедолагу. Тот поднял голову, обвел мутным взглядом окружающих.
– Что, уже прилетели?
Юлька сунула ему в руки холодную минералку.
– Пей, час избавления близок.
Шасси вертолета неощутимо коснулись земли.
– На месте! – сказал Глеб и открыл дверь. В салон пахнул прохладный ветер. И этот смолистый, чуть кисловатый хвойный запах взволновал Ингу, заставляя думать о чем-то неясном и далеком, первозданном и грандиозном.
Они вышли из вертолета, поеживаясь после тепла. Пилоты остались в кабине. Притихнув, компания разглядывала окружающие площадку высокие темные сосны, кустарники и большие, покрытые лишайниками и мхом глыбы, грядой уходящие куда-то вниз, где за спуском угадывалась речка.
– Это настоящий Авалон! – невольно переходя на шепот восхитилась Лена и протянула руки к низким облакам. – В Финляндии я такого не видела. Но там я в городах была. Стоило побывать здесь раньше!
– Ну вот, а Хомячок не хотел лететь. Классно. Только надень курточку, – Вэл повесил на одно плечо свой рюкзак, на другое – рюкзак Лены, взял в руку гитару и обернулся к остальным.
Юлька восторженно крутила головой. Игнат стоял у нее за спиной.
Глеб взял Ингу за руку, и они подошли к краю площадки, очерченной по периметру жирной красной полосой. За ней заканчивался бетон и начиналась усыпанная рыжей хвоей и мелкими веточками земля.
– Кто сделает первый шаг? – спросила Инга.
– Да что тут такого! – рассмеялся Глеб. – Думаешь, здесь нет цивилизации? Ты не видела теремок, – показал он рукой за сосны.
Инга разглядела сбоку от площадки едва заметную колею. Она ровной дорожкой уходила вглубь леса; видимо, землю выравнивали для этой дороги специально, но ездили редко.
Из-за сосен показался длинный зеленый внедорожник.
– А вот и наш транспорт, – громко сказал Глеб.
Машина подъехала к площадке. Инга почему-то ожидала увидеть за рулем военного, однако водителем оказался низенький полноватый мужчина с квадратным лицом, непропорционально большими глазами и крючковатым носом. Но впечатление он производил приятное. На нем были зеленый, под цвет машины, свитер, темные брюки и ботинки с высоким голенищем. Инга подумала, что он хорошо вписывается в окружающий мир и похож на прилежного лешего, у которого каждое деревце в лесу на учете.
Водитель подошел к ним и, широко улыбаясь, протянул руку.
– Доброго здравия, Глеб Александрович! Давненько вы к нам не приезжали. Милости просим!
– Дядь Леша, давайте без официоза, – Глеб шагнул ему навстречу, крепко пожал руку и хлопнул по плечу. – Александрович я на работе – для подчиненных. Вы ж меня вот с такого возраста знаете! – Он обернулся к друзьям.
– Знакомьтесь: вот дядя Леша. Лесничий от бога! Лес для него – собственный дом, с закрытыми глазами все деревья наперечет покажет.
Инга поразилась, как точно угадала профессию этого человека.
– Не перехвали, Глеб, – рассмеялся дядя Леша, подходя к Лене. Та опередила лесничего.
– Лена, и тоже без отчества, – поздоровалась она. Мужчина кивнул, пожимая ей руку и косясь на ее пестрый балахон.
– Александр Иванович рассказывал о вас. Хорошо, что приехали. Природа у нас – сами увидите. Только вы бы оделись потеплее, климат здесь капризный и обманчивый.
– Ничего, я закаленная, – сказала Лена.
Лесничий поздоровался с остальными, тактично делая вид, что не узнает Березину, а может быть, и действительно не знал. Жизнь в хвойных лесах, видимо, не тянула к просмотру фильмов. Однако Инге понравилась незамысловатая, но корректная манера общения дяди Леши.
Глеб уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Инга села сразу позади него на среднем сиденье, вместе с Леной и Вэлом. Сзади разместились Юлька, Игнат и Генка.
Машина медленно покатила меж сосен и елей, кустарников и валунов, минуя небольшие склоны и подъемы. Они проехали равнинный участок и снова углубились в лес. Данилов внимательно смотрел по сторонам.
– Где-то здесь озерцо? Мы из вертолета видели, – обратился он к дяде Леше. Тот покрутил пальцем.
