Фигура начала приближаться. И когда подошла очень близко, так близко, что у Германа появилась возможность ее рассмотреть, он понял кто это был…
– Микита? – удивленно спросил он, не веря своим глазам.
Глава 6. Микита
– Привет, – лучший друг детства поднял руку и помахал ему.
Он был одет в просторную клетчатую рубашку, которая явно была ему не по размеру, серые брюки и бежевые кроссовки. Герман помнил эти кроссовки – их ему привез старший брат из поездки заграницу. Микита ими очень гордился и всегда говорил, что они фирменные и им сносу не будет.
Видимо, действительно не было.
– Привет… – растерянно отозвался Герман. – Ты как тут оказался?
– Просто шел на свет, шел и пришел, – Микита улыбнулся, сверкнув голубыми глазами.
Какое-то время, очень небольшое, они помолчали.
– А я вот назад вернулся, – все так же растерянно сказал Герман.
– Я знаю. Как тебе город?
– Скучно. Там все не так… Все не то, но я за эти годы привык.
– Годы… – Микита, казалось, посмаковал это слово, покатал на языке. – Да, ты подрос и изменился.
– А ты точно такой же мелкий. Вообще не поменялся!
– Сколько лет тебя не было? – спросил Микита, пристально и как-то очень серьезно глядя на друга.
Герман переступил с ноги на ногу.
– Пять лет. Я пять лет назад уехал. Ты не помнишь?
– Отчего же… помню. Просто время тут летит – ух! Не угонишься.
Наконец, оцепенение спало и Герман бросился обнимать своего лучшего друга.
– Черт, Мик, я так по тебе скучал! Ты почему на мои письма не отвечал?! – с обидой в голосе спросил Герман и отстранился. – Я столько раз тебе писал.
– Сюда не доходят письма, – грустно улыбнулся Микита и взъерошил пятерней пшеничного цвета волосы. – Так бывает.
– Как это не доходят? – удивился Герман. – Все доходит. Папа писал своим приятелям по деревне, они нам отвечали. И дядька, что пришел на папину должность, тоже ему иногда писал со всякими дурацкими вопросами про маяк… А потом они номерами обменялись, когда у нас телефон появился… Проворонил мои письма или отвечать на них не хотел – так и скажи!
– Да нет, нет, – его друг покачал головой, – я правда не получал никаких писем. Если бы получал, то точно ответил бы тебе, зуб даю.
Герман хотел было поворчать, что зубы Микиты ему ни к чему, но не стал. Радость от встречи со старым другом была больше, чем мелкие обиды на то, что он игнорировал его письма. Может, правда не доходили по каким-то причинам, и Микита был вообще не при чем?
– Ладно, – примирительно сказал он, рассматривая друга. Что-то в его внешнем облике смущало Германа, но он никак не мог понять, что именно. – Как у тебя дела?
Микита помялся.
– Да вроде ничего. Столько всего нового случилось.
– Еще бы! Ты вообще отсюда никуда за это время не выезжал? В город не ездил?
Раньше родители Микиты иногда брали его с собой в свои рабочие поездки в город – отец и мать держали в деревне магазинчик.
– Нет, не ездил. Я теперь больше всего времени провожу тут.
– Поня-ятно, – протянул Герман. Ему показалось это очень скучным: просто жить в деревне, которую знаешь вдоль и поперек, и вообще никуда не выбираться… брр. Скучнее не придумаешь. Особенно, когда твой лучший друг уехал «навсегда» в город.
– А вы почему решили вернуться? – спросил Микита.
– Да как-то… – Герман замолчал, подбирая слова. Рассказывать о том, что жизнь в городе у их семьи вообще никак не задалась, не хотелось. Они же тогда показались бы другу полными неудачниками – уехали туда, где столько возможностей, а потом вернулись в их маленькую деревню. Да даже не в деревню, потому что она была не рядом с маяком, а именно в старый дом к этому самому маяку. Это звучало не очень и признаваться в таком мальчику не хотелось. – Так получилось. – Сказал он. – Мы уезжали из-за бабушки с дедушкой, но им стало лучше, так что была возможность вернуться. Ну и ты знаешь моего отца, ему без моря и маяка плохо.
Микита кивнул. Он прекрасно помнил крупного и добродушного Руслана, который знал множество удивительных историй, и которыми с радостью делился с деревенскими ребятами. Было логично, что вдали от привычного уклада жизни такой человек быстро бы стал грустить и хотеть вернуться.
– Здорово, что ты снова здесь, – улыбнулся мальчик.
– Ага! – с воодушевлением воскликнул Герман. – Теперь будем много времени вместе проводить, круто же, да?
– Увы, не получится, – просто сказал Микита и постарался снова улыбнуться.
– Взрослые дела… – протянул Герман, а потом шутливо пихнул друга локтем в бок, чтобы показать, что он не обиделся, – понимаю. У самого так же.
Он врал. Дел у Германа не было никаких – в школу его еще не записали, была какая-то «проблема с бумагами у дотошных бюрократов» – как сказал его отец. Что такое «дотошные бюрократы» Герман не знал, но против них ничего не имел – если в школу ходить пока не надо, так это было благом, а не горем. Тем более, что в новой школе он никого не знал бы, ну, кроме Микиты, так что это было бы сложно, а не весело.
Пока они болтали, стал приближаться рассвет. Небо на востоке постепенно окрашивалось в нежные оттенки, и Микита вдруг стал более взволнованным, чем обычно.
– Приходи сюда завтра ночью, – попросил Микита, – погуляем. Я тебе много чего интересного покажу. А сейчас мне уже пора. Да и тебе тоже.
– Ладно, – кивнул Герман, – приду. Надеюсь, папа не спалит, что я ночью из дома убегаю. А то кричать будет.
– А ты аккуратненько.
– Давай может днем встретимся? – предложил Герман. – Побродим по пляжу, как раньше, сходим в Косую бухту.
– Днем я не могу, – отрицательно покачал головой Микита.
– Дела какие-то?
– Ага, дела.
– Ну ладно, – легко согласился Герман. – Значит, точно приду. Ты мне столько всего должен рассказать! Куда делся тот щенок, которого мы на помойке нашли и попытались бабке Лизе пристроить, как в школе дела, что вообще интересного в деревне произошло за то время, что меня не было. А еще…
Микита прервал этот поток.
– Давай завтра, ладно? Я уже устал и мне пора.
– А, да. Мне тоже, – спохватился Герман, – поспешу пока папа не проснулся. А то точно узнает, что я не дома был, а шлялся по пляжу. Но я ведь не один был. С тобой можно. Хотя… – мальчик замолчал, задумавшись, – если я скажу, что с тобой был, то тебя сдам, а я сдавать тебя не хочу. Вдруг еще и тебе попадет.
– Мне не попадет, не беспокойся. Но говорить про меня точно не надо.
– Не скажу, не скажу, – заверил его Герман, – что я, трепло, что ли, какое? Это наша тайна будет. Как в детстве, когда мы к бухте сбегали тайком.
– Договорились. Тогда… до завтра? – вопросительно сказал Микита.
– Конечно! – Герман хотел его обнять, но решил, что это будет слишком эмоционально и по-девчачьи, поэтому сдержал в себе этот порыв, и просто помахал другу рукой. – До ночи, Микита.
– До ночи, – улыбнулся тот.
Герман поспешил в сторону дома.
– Ты только обязательно приходи! – крикнул ему вслед Микита.
Герман обернулся и снова помахал рукой.
– Обязательно приду! Не сомневайся! Приду!
Глава 7. Новое знакомство
– Лучше сегодня спалось?
– А?
Герман оторвался от манной каши, которую сварил ему отец, и поднял на него голову. Они сидели за столом и завтракали, и мальчик отчаянно старался не клевать носом и не выдавать того, что этой ночью он почти не спал.
– Ты как-то вяло выглядишь, – с опаской продолжил Руслан, – если плохо спал, то я пойму, а если дело не в этом, то может быть, что ты заболел.
– Нет, я не болен, – отрицательно помотал головой Герман, – спал правда не очень. Кровать… она мне маловата.
– Да, знаю, – Руслан потер лоб, – я помню, сынок, займемся ею, когда у меня будет чуть меньше дел. С маяком возникли некоторые сложности.
– А что с ним? – заинтересовался Герман.
– Да прожектор… – мужчина почесал бровь, а потом бороду, которая скрывала крупный подбородок. – Какая-то ерунда, он, как говорит мой сменщик, ночью иногда включается слишком ярко, и мы пока не смогли найти причину.
«Так вот почему светлячки так себя ведут! – промелькнуло в голове у Германа, – а я себе чуть ли не чудеса и научное открытие выдумал. Вот же болван».
– Это опасно? – осторожно спросил мальчик.
Руслан отрицательно покачал головой.
– Нет. Просто странно. И, разумеется, с этим надо разобраться. Не дело, если маяк работает не так, как было изначально задумано.
– Ты справишься. Ты лучший смотритель маяка, кого я знаю, – подбодрил его Герман.
Руслан заулыбался.
– Это приятно слышать.
На миг ему показалось, что лед, который он почувствовал между собой и сыном за эти дни, стал сдавать свои позиции, но почти подросток не был бы почти подростком, если бы одной фразой (а точнее – вопросом) не испортил все.
– Пап, а когда мама приедет?
«Черт побери!» – промелькнуло в голове у Руслана и он сразу как-то подобрался. Он уже чувствовал, что ссора близка.
– Пока не знаю, – ответил он, надеясь, что сын не станет расспрашивать. Но Герман не был бы собой, если бы снова не полез в бутылку.
– Ты мне ничего не говоришь, – возмущенно сказал он, – а я хочу понять, разве это плохо?
– Нет, это хорошо, в некоторых вопросах, – спокойно начал объяснять Руслан, – но, просто пойми, не всегда у людей есть ответы. Особенно такие, какие ты хотел бы услышать.
– Но ты мне вообще никаких не даешь, – довольно злобно сказал Герман. Он почувствовал, что в маленькой груди начинается тряска от нарастающей злости. Ему хотелось по-детски плакать и кричать, обвинять отца (только вот в чем – он так и не понял), может быть, даже пару раз ругнуться.
Герман не мог видеть, что отцу тяжело, что он каждый раз ужасно боится этих вопросов и момента, когда ему придется рассказать сыну правду.
«Этот момент настанет, – подумал Руслан, смотря как у Германа сжимаются и разжимаются маленькие кулачки, – мне придется все ему рассказать, нельзя будет бесконечно скрывать это».
Но время еще не пришло – Руслан это чувствовал. Стоило подождать. Он не понимал, что своим молчанием и попытками оттянуть неизбежное просто портит отношения между ним и собой, своими же собственными руками.
– Потому что я сам пока ничего не знаю, разве это не понятно? – сдерживаясь, ответил Руслан. Маленькая ложь, ложь во спасение.
– А когда станет понятно? Я вообще уже сомневаюсь, что мама хочет приехать в ближайшее время!
– Герман, хватит, – Руслан устало потер виски пальцами, надеясь, что начинающаяся головная боль сжалится над ним и отступит. Но, вероятно, сегодня был не его день.
– Ты все время пытаешься заставить меня замолчать, – с глубокой обидой произнес Герман, – а я не хочу молчать, понимаешь? Я хочу, чтобы ты меня слышал и считался со мной! Я уже не ребенок!
Руслан устало смотрел на эту начинающуюся истерику, и думал «да, да, не ребенок, как же». У него не было сил спорить.
Герман вскочил со своего места и, бросив злобный взгляд на отца, устремился прочь сначала из их небольшой кухоньки, а потом и из дома. Внутри клокотала обида вперемешку со злостью – в силу своего возраста он не мог понять поведение отца, не мог осознать то, что он делает, даже если бы тот ему рассказал. Руслан защищал его как мог, пусть слегка неумело, слегка кривовато, но защищал, потому что любил.
А любовь, порой, заставляет людей совершать не всегда правильные поступки.
* * *
Герман быстро обулся, накинул ветровку и кинулся из дома в сторону пляжа. Когда ему было плохо, пляж около маяка был единственным местом, где его душа успокаивалась.
Мальчик надеялся встретить там Микиту. Ну а вдруг у него появилось свободное время, и он пришел туда погулять?
