Джулия Поздно "Фиктивная жена генерального"

Но додумать я не успеваю, так как меня озаряет. Да. Со мной и так тоже бывает.

– Держите ребенка, – уже командую я.

Он послушно берет, а затем начинает фыркать, потому что наш Зайчик уже не просто милашка-малыш, а вонюченький цветочек, который вдобавок к этому благовонию еще и плачет.

Я выдыхаю и начинаю снимать кофту. Хорошая такая кофта. Была. Шерсть мериноса, молния со стразами в горловине. Мне будет ее очень не хватать. Между прочим, я ее купила на свою первую зарплату после института.

На бывшей, видимо, уже работе, потому что Матецкий там заместитель директора. Под папой ходит.

Но мне это не помешало сделать попытку пойти против убеждений и стереотипа, что богатые парни не женятся на девушках не своего круга.

Увы. Очередную дурочку, то есть меня, слили, подрезав крылья еще на подлете.

– Вы с ума сошли? Что вы делаете? – громыхает над ухом таким приличным басом, что я даже успеваю вздрогнуть.

– Спасаю. Нас. И его.

Я аккуратно пропускаю свитер размера оверсайз под крохотным тельцем малыша. Рукава перевязываю так, чтобы через небольшую щель в этом узле пропустить еще одну вещь.

И вот тут незнакомца уже начинает трясти и конкретно так несет оттого, что он осознает, что дальше будет происходить. Так как я со всей серьезностью руками тянусь к крючкам своего бюстье.

***

Меня мало заботит, что его кроет от моего поведения. Речь же идет о спасении ребенка. Поэтому я не останавливаюсь. Темнота меня делает смелее и раскованнее.

– Если вам так мучительно больно видеть это, отвернитесь или зажмурьтесь.

Он так и делает. Разворачивается спиной и начинает покачивать ребенка.

Когда дело сделано, я завершаю свою задумку. Подхожу к незнакомцу, стучу подушечками пальцев по его широченной спине.

– Еще минута, – высовываю кончик языка, когда старательно пропускаю лямки бюстье в узел. – Готово! Теперь вы можете прыгать, а я вам аккуратно его спущу.

Мой фантастический замысел удается.

Мужчина осторожно принимает малыша в импровизированном гамаке из моего свитера и бюстье.

– Ну, а теперь ваша очередь, – он командует, и я все же считаю, что ум не его главное качество.

– Теперь вы быстро идете с ребенком домой. Кладете его в кроватку и возвращаетесь ко мне с вещами. А дальше уже как-нибудь сами.

Да. Вот так. Идеально.

Он послушно кивает. Я остаюсь в лифте одна. Мне, конечно, очень холодно. Приходится скрестить руки на груди, чтобы хоть как-то согреться.

Незнакомец радует своей дисциплинированностью – не проходит и пяти минут, как он уже стоит рядом.

– Вещи не долетят. Слишком легкие. Вам придется прыгать.

И я, не раздумывая, делаю это.

Мужчина очень легко меня ловит. У него красивые и сильные руки. Я даже успеваю заметить пару венок, бегущих к пальцам из-под рукава футболки, которая плотно обтягивает его бицепс.

– Я – Макс, – называет свое имя мужчина, и я вижу, как его зрачок увеличивается, затапливая радужку пленительных синих глаз.

Его большая ладонь удерживают мою спину справа. В другой руке у него мой свитер.  От таких жарких прикосновений по коже разливается беспощадный жар. А тело начинает вновь бить мелкая дрожь.

– Владислава, – тихо роняю, потому что немного теряю реальность.

– И как лучше?

– Что?

– Влада или Слава?

– Кому как нравится…

– А тебе лично? – он проговаривает это настолько проникновенно своим брутально-бархатистым баритоном, что я стою обалдевшая еще какое-то время.

– Владислава, – выдаю быстро, а затем вспоминаю, что у него же дома ребенок, один. – Спасибо, что нас спасли, Макс. А теперь, если позволите, я бы оделась, не лето.

И когда я отстраняюсь от мужчины и забираю свои вещи, откуда-то сбоку раздаются аплодисменты.

Мы с Максом рефлекторно как по команде оборачиваемся, а там стоит Матецкий собственной персоной с моей сумкой в руках, в трико, с обнаженным торсом.

Он впивается в меня убийственным взглядом, не сразу обращая внимание на моего спутника, и выдает первое, что на язык легло:

– Ломалась столько, а тут вот оно что!

Я внутренне сжимаюсь, потому что понимаю, как это выглядит со стороны.

Широкий лифтовой холл. Мы в обнимку, и я полуголая…

Макс на удивление не тушуется, а разворачивается к Тиму лицом и закрывает меня своей широкой спиной.

– Опа, Ржевский! – Матецкий быстро достает из кармана штанов смартфон и делает несколько снимков.

– Телефон убрал, – жестко и требовательно проговаривает Макс.

А я стою, выглядываю из-за плеча мужчины и не понимаю, что происходит.

– Разбежался! – с вызовом бросает в ответ Тим, а затем к нашим ногам летит моя сумка, в которой с дребезгом что-то разбивается.

Вот же козел.

В сумке духи из лимитированной коллекции, мама подарила на день рождения. Она так хотела меня порадовать, что скопила со своей небольшой зарплаты денег и сделала эту дорогую покупку.

А теперь вот…

Все, что внутри, можно смело выкинуть, и, наверное, даже документы не смогу восстановить.

– Сволочь! – кричу из-за спины Макса. – Урод!

Тим ухмыляется, а затем выдает то, от чего я краснею до самой макушки:

– Строила из себя недотрогу, отшила, не дала… Ну да, любовницей Ржевского быть выгоднее, – подытоживает всю ту мерзость, что сейчас вылил на меня как из ушата.

И так становится обидно…

Я ловко огибаю Макса и несусь на Матецкого с одним лишь желанием – ему врезать, а еще лучше отбить то самое, чтобы не страдал сильно.

На середине пути меня отлавливает Макс, вырастая горой между мной и Матецким. Затем спокойно, не сильно агрессируя, говорит Тиму:

– Антону Сергеевичу привет. Надеюсь, он помнит все по ситуации насчет обязательств и обеспечения инвестиционного контракта от «ЛесИндастрис»?

И вот тут мерзкая ухмылка Тима сползает с лица, глаза начинаю бегать, а кожа лица заливается краской до самых кончиков ушей.

– Извинись перед девушкой, гоблин!

И вот этого спокойное «извинись» меня обескураживает: «А что, так можно было?»

– Извини, – цедит Тим.

– Мало, – цокает Макс. – С тебя причитается за порчу имущества, – играет бровями мужчина.

– Издеваешься, – злобно шипит, – чтобы я тут еще бисер метал перед этой?

В общем, мирно не получилось. Пока мужчины обменивались любезностями, я просто заехала этому идиоту между ног.

– Зараза, – сложился пополам Матецкий.

***

Макс без слов меня оттаскивает от Тима. Затем неожиданно поднимает на руки и закидывает себе на плечо.

– Отпусти, – тарабаню кулаками по его спине. – Слышишь? Поставь меня на место, – требовательно повторяю и жду реакции.

Но кто бы слушал!

Просто какой-то дикий варвар, а не мужчина. Схватил свою добычу и тащит в пещерку.

Пещерка, кстати, очень просторная. Целый этаж. Перекроенный по индивидуальному проекту. Чувствуется, тут приложил руку один из лучших дизайнеров города.

Мраморный пол, серые стены, стиль хай-тек, перемешанный с брутальным лофтом.

Все-таки не пещерка – берлога!

Денег на ремонт варвар не пожалел.

Но главное в другом: здесь не только не ощущается женской руки и ее присутствия, но и совершенно в такую обстановку не вписывается Зайчик.

Макс уверенным шагом проходит по коридору, потом свободной рукой нажимает на ручку и ногой толкает дверь, как оказывается, в спальню.

Кровать размера кинг сайз с теплом принимает меня в свои объятия, когда мужчина меня аккуратно снимает с плеча и усаживает.

– Спокойно оденешься. Сделаешь себе чай. Можно воспользоваться туалетом. Дальше решим.

Смотрит странно. С осуждением, но не враждебно.

Наверное, думает, за что ему такой насыщенный денек выпал…

И я ведь думаю вот в точности так же.

Варвар сдвигает надбровные дуги. Хмурится. Молчит. Затем поворачивается и выходит из комнаты.

В такой большой комнате я чувствую себя неуверенно и не к месту. Я едва смогла себе наступить на горло и свыкнуться с тем, что Матецкий живет в элитном комплексе. В квартире, которая уступает разве что королевским апартаментам. А теперь вот… целый этаж в распоряжении одного дикаря.

Я вспоминаю, что мое тело до сих пор без свитера. Бюстье я удачно потеряла где-то на подлете к Тиму, когда заехала этому самоуверенному гаду промеж ног.

А вот не надо языком нести грязь. Надо уметь признавать свое поражение.

Немного остыв, я поднимаюсь, решаю найти кухню и по пути прислушиваюсь, чтобы обнаружить Зайчика.

Малыш кряхтит где-то поблизости. Мне становится ребенка очень жалко. Из-за одной нерадивой мамашки Зайчик перенес сильнейший стресс. На руках чужого дядьки (потому что на отца не катит) прокатиться в лифте, застрять.

Я вспоминаю, что ребенку давно пора сменить подгузник. Нахожу Зайчика, видимо, в гостиной. Он лежит на огромном диване в зоне домашнего кинотеатра. В плетеной корзинке на коконе для новорожденных. Зайчик такой милаш, хоть бери и сейчас его записывай на кастинг рекламы детских товаров.

Я пытаюсь найти в корзинке хотя бы один запасной подгузник на смену. Начинаю прощупывать рукой, осторожно приподнимаю нижнюю часть кокона и нащупываю рукой какой-то клочок бумажки. Разворачиваю лист большого формата, сложенный пополам.

Я знаю, что читать чужие письма и сообщения нехорошо, но меня распирает оттого, что в наше время кто-то додумался таким нетрадиционным и весьма устаревшим способом сделать внушение получателю.

Любопытство родилось первым, а затем я – Владислава. Сколько раз попадала в неприятности именно из-за этой своей дурацкой черты. Но как бы ни старалась, ничего не могу с собой поделать, поэтому бессовестным образом разворачиваю листок и читаю печатный текст.

О, ну хоть на принтер у дамочки есть деньги, уже неплохо. Жаль, на подгузники она поскупилась.

«Макс, это Мирон, он твой. Я не могу рассказать всего, но, считаю, ты должен знать, что в нем столько же твоей крови, как и в тебе самом…»

И как бы все. Вот такой офигительно большой лист для одного предложения. Не понимаю. Не проще ли было смс прислать? Ну, или видео отправить? Секундное же дело!

И я так погружаюсь в свои рассуждения, что не замечаю возвращения дикаря.

– Тебя мама не учила…

Он собирается меня учить уму-разуму.

Но я не даю. Выставляю руку вперед.

– Избавь от нотаций. Тебе теперь есть кем заниматься, – намекаю на Зайчика.