– И что я должна делать.
Лицо Шалого оживилось.
– Пока ничего, но к встрече с ним будь готова в любую минуту. Мы тебе обязательно дадим знать. Для этого у нас есть номера твоих телефонов -домашнего и рабочего.
– А как я с вами свяжусь? – пробормотала она, не спуская с чернявого озабоченного взгляда. Зинаида тут же смекнула, что это, по всей видимости, они убрали Рэма и, завладев ключами, проникли в ее квартиру.
– Хороший вопрос, – холодно, но с облегчением глянул на хозяйку Шалый и достал из кармана бумажку. – Вот тебе номер телефона. Без надобности не звони. И запомни, о нашем уговоре никто не должен знать, иначе ты никогда не увидишь своего сыночка.
Он кивнул Плющу, и оба они также неожиданно исчезли, как и появились!
Оставшись одна, Зинаида перевела дух. Она понимала, что отказ может закончиться трагической развязкой, а защищать ее от этих подонков некому.
22
Тело, усыпленное новым духом, пробуждалось.
Мидас открыл глаза, уставился в высокий потолок с облезлой штукатуркой. Мысли витали в тумане. Что-то – то ли галлюцинация, то ли сон, то ли мираж – то и дело врывалось в его «я» и заставляло терзаться тем, что оставил на полпути нечто важное, родное. Он слышал, как бьется сердце, разгоняя кровь по всему телу. Глубинное внутреннее зрение подсказывало, что этот магический акт не был сном, а чьей-то настойчивой прихотью.
Наконец, осознав, что с ним приключилось, он приподнялся на локти и застыл: отворилась дверь и в комнату бесшумно вошел знакомый стареющий человек с накрытым салфеткой подносом – худенький, с блуждающей улыбкой в зарослях седеющей бородки. Из-под густых бровей смотрел на него горячий и твердый взгляд.
– Здравствуй, Мидас, – услышал он хриплый голос. – Знаю, что ты голоден.
Неопределенно мотнув головой, Мидас сел на кровати, спустил ноги на пол. Стройный, мускулистый, пышущий силой. Ну, точь-в-точь Рэм, подумал Колымей, те же большие карие глаза, только с другой подсветкой изнутри. В нем могучие силы, и эти силы надо раскрыть…
–Пей и ешь, – чародей кивнул на поднос. – Тебе необходимо набраться энергии, она тебе очень пригодится. Потом я познакомлю тебя с нашим общим планом.
Мидас отпил глоток горячей черной жидкости, ощутив приятный аромат, и допил ее до конца.
– Божественный напиток, – вздохнул он полной грудью, потом ощупал себя, желая еще раз убедиться в реальности происшедшего. – Чувствую – значит живу.
– Живешь ты в новом качестве уже два дня, – пояснил Колымей. -Почти столько времени мы дали тебе поспать. Лишь двенадцать часов ты бодрствовал, когда добирался сюда.
– Припоминаю, – задумчиво произнес Мидас. – Это сон притупил мою память. Теперь вижу… Во всех подробностях. Вижу свое бегство… И людей, и город, и лес, и болота…
Он поежился, слегка содрогнувшись. Его новая плотская оболочка была непривычной, тесноватой для духа. Но он знал, что только в процессе биологической регенерации дух может стать составной частью тела, что этот процесс восстановления всегда сопряжен с неприятными ощущениями.
– Надеюсь, ты в полном здравии? – спросил Колымей.
– Благодарю. Физически нормально, но потребуется время, чтобы почувствовать себя полноценным землянином.
– Землянином, в жилах которого, между прочим, течет моя кровь, -глаза Колымея засветились. – Поэтому мы с тобой ближе, чем с кем-либо другим.
– Знаю, что я – Мидас, а мое тело принадлежало Рэму. Он умер, а я жив. Знаю, что у него, как у каждого человека, был отец. Это – ты. Но я не твой сын, как бы ты этого не желал. И родина у меня другая – красная планета Гефест, где я был счастлив, свободен и любим.
– К сожалению, это так, – с горечью признался Колымей. – Но мы с тобой объединены не только общим генетическим кодом, но и общей целью.
Он умолк, выжидательно глядя на Мидаса, доедавшего гречневую кашу с мясом.
– Не для того я совершил этот головокружительный полет, чтобы разбираться в родстве, – последовал ответ. – Во мне живет страсть к познанию Абсолютной Истины, стремление проникнуть острием своего разума в сердце вашего мира. И тут я полностью в твоем распоряжении.
Колымей знал, что гостя больше волнует миссия посланца извне, по-этому приступил к изложению своего плана. Он объяснил, что в замке проживают две дамы: его дочь и подруга Игната Полина Свиридовна. Для избежания излишних кривотолков необходима конспирация. И протянул Мидасу исписанный тетрадный лист.
– Тут твоя короткая вымышленная биография, она пригодится на все случаи жизни. Выучи ее, тогда у тебя будут ответы на многие вопросы.
Мидас согласно кивнул и забрал лист.
На какое-то время Колымея осенило: он мог бы с помощью гипноза попытаться восстановить память в прежней материи. Но возможно ли соединить две памяти в одну – он не знал. А если удастся? Что даст это, если эксперимент пройдет успешно? Тогда при определенных обстоятельствах одна память будет возобладать над другой, а этого допускать нельзя: иначе мозг Мидаса заразится земной болезнью. И он отказался от этой идеи.
– Скажи, Мидас, как ты представляешь свою миссию?
– Повторяю, я снизошел сюда, чтобы открыть врата, ведущие к Абсолютной Истине. Иначе вы всегда будете маячить меж двух миров – низшим и высшим. Пока Творец, к вашему счастью, не обрушил свой гнев на грешную Землю.
– Как? Тебе известно состояние нашего планетарного общества?
– В общих чертах. Существует Центральная галактическая база данных. Она содержит даты рождения, жизни и смерти планет. Не все из них располагают правом на бессмертие.
– Проблема в общественном развитии?
– Можно и так сказать. В Млечном Пути множество миров. Гефестцы посещали такие планеты, как Эрида, Аргусу, Фетида, Дафна. Они необитаемы, хотя следы присутствия там разумных существ налицо. Их постигла великая кара.
– Но почему?
– Есть древнейшая в мироздании игра – шахматы, инспирированная свыше. Она представляет собой материальное воплощение определенных формул, связывающих воедино пространство, время, энергию. Надо только уметь читать эти формулы. Возьмем, к примеру, гамбит. Это такое начало партии, где жертвуется фигура или пешка ради получения активной позиции. Вот что произошло на Фетиде. Дьявол пожертвовал людям плотские потехи, полную вакханалию, вплоть до братоубийства, а взамен завладел их душами, стремясь во что бы то ни стало создать общество с больной психологией. И он преуспел в этом. В результате люди сами себя погубили. Их разум был нацелен не на созидание, а на разрушение.
Колымей слушал и думал, как это все напоминает то, что происходит на Земле.
– Астрологам, – заметил он, – давно известно существование в пространстве разных миров и цивилизаций. Есть упоминания о них в древнейших манускриптах. Но землянам не скоро удастся проникнуть туда. Может быть у тебя есть какое-то предложение?
– Я не собираюсь делать скоропалительные выводы, пока сам не посмотрю ваш мир.
– Это как раз то, что требуется, – вздохнул Колымей. – Проблема эта давно волнует меня. Ради этого я прошел адские муки, проникая в смысл древнейших оккультовых наук, постигая тайны магии. – Он умолк, чтобы погасить в себе набегавшую экспрессию. – Ты еще молод, полон здоровья и силы. Смотри спокойно в будущее и покорно иди путем, предначертанным бессмертным. Теперь это твой мир, хочешь ты этого или нет. Перед тобой – дорога в неизведанное. Ступай по ней. И как бы ты не был далек от меня, от нашего болотного царства, знай, что здесь тебя любят, ждут, за тебя волнуются.
Колымей был убеждён, что взгляд с галактической высоты на его маленькую планету, поможет увидеть, нащупать пути выхода человечества из трясины. Он верил Мидасу, чей мозг наделен исключительными знаниями, психотропными способностями.
В проеме двери возник улыбающийся Игнат.
– Ты прав, Колымей, – он воззрился на чародея, – теперь Мидас прописан на наших болотах. И если он позавтракал и бодр, то почему бы нам не приступить к занятиям.
Пока Игнат не мог понять, кто такой Мидас и как с ним надо держаться. Он особенный: часть его – чистый дух, часть – неуемная энергия, часть -что-то непостижимое. Игнат надеялся, что общение с космическим визитером поможет ему иными глазами взглянуть на «Тайны истории» – свою будущую книгу, в которой еще так много белых пятен.
– Бери, терзай его, – кивнул Колымей. – Но не переутомляй. Располагайтесь в моей библиотеке; там найдете не только уют, но и ответы на любые вопросы.
Действительно, главным храмом знаний здесь была библиотека: в ней все располагало к работе. Колымей постарался, чтобы стены оделись в кожаные панели, полки были забиты множеством книг,– расположенных по тематике. Были здесь и древнейшие фолианты, и манускрипты, приобретенные у букинистов. Над панелями застыли пейзажные картины и наиболее удачные этюды, созданные воображением Кассандры.
– Мы с тобой еще успеем наговориться, – сказал Мидасу Игнат, когда они вошли в библиотеку. Он указал на кипу книг: – Вот здесь вся та литература, которая необходима для первого знакомства с историей нашей планеты. Я сегодня оставлю тебя наедине с ними. Вопросы, которые будут возникать в. процессе знакомства, записывай, потом мы вместе рассмотрим и разберем их.
Когда за Игнатом закрылась дверь, Мидас задержался у окна. Небо немного очистилось. Ветер разогнал тучи и теперь метался над болотами. За маленьким колымеевским островоком, обнесенным трясинными водами, был новый мир со своими тайнами и загадками. И ему, Мидасу, придется проникнуть в них.
23
– Не горячись, Жан, – сохраняя олимпийское спокойствие, прервал разгоряченного подчиненного подполковник Маркин. – Ну да, я дал сведения репортеру. Счел нужным и дал. Между прочим, все с твоих слов. Ничего от себя не добавил.
– Это были предположения, не больше, – глаза Жана продолжали ярко гореть, обжигая босса. – Как ты смел их разглашать? В результате – трагические последствия.
– Почему?
– Заметка спровоцировала убийство Светланы Багратовой. А она, между прочим, дала согласие помогать следствию. Вслед за этим – покушение на нашего сотрудника. А теперь…
– Что теперь? – переспросил Маркин.
– Вчера ранним утром я ездил в деревню Нечаиха, куда временно переселилась Аделаида Андреевна с внуком. Хотел сообщить ей о гибели дочери. И что же? Ее приятельница сказала мне, что они вышли прогуляться в лес и исчезли. Пока, разумеется, делать выводы не берусь, но предположить могу.
– Плохие дела, – Маркин почесал затылок, взял со стола ручку и сделал пометки в рабочем календаре. – Пошлем оперативников, прочешут местность. А ты, Жан, подготовь информацию для пропавших без вести.
Может быть с ними все в порядке. Что же касается отравления Рэма, то тут мы с тобой пришли к общему знаменателю: виновата Светлана Багратова и – делу конец. Я же просил тебя передать дело в прокуратуру.
– Все гораздо запутаннее, – Жан тяжело вздохнул, понимая, что разговор получается бесполезным, непрофессиональным. – Эти покушения -звенья одной цепи. Сейчас появляются все новые и новые версии и факты.
Маркин не терял самообладания. Его лицо, на котором не дрогнул ни один мускул во время разговора, оставалось каменно-холодным, будто речь шла о детских шалостях.
– Сколько мы будем возиться с этим делом? – пренебрежительно бросил он.
– Столько, сколько потребуется.
Это не ответ, – покачал головой босс и глаза его мрачно прищурились. – Меня постоянно тычут носом в отчетность, мол, раскрываемость преступлений низкая.
– Во-первых, с начала расследования прошло не больше недели, а сколько за это время произошло событий. Во-вторых… Что прикажешь -хватать кого угодно и делу конец?
– Не передергивай мои слова, – в голосе Маркина проскользнула нотка раздражения. – Ты все это сам прекрасно понимаешь. Похоже, забыл, что я тоже действующим детективом был. И неплохим.
– Это ты забыл о нашем долге, – продолжал натиск Жан. – Скоро нас всех перебьют, если будем закрывать глаза на подонков, которые безнаказанно свирепствуют. Чуть не погиб Вадим. Убивают при странных обстоятельствах Ирину, и ты снова спешишь прикрыть дело и тут же берешь новую секретаршу. Кстати, Наташа… Как она попала к нам?
–Мне рекомендовали, вот и взял.
– Позволь поинтересоваться: кто рекомендовал?
– Ну, знаешь, Жан, ты лихо разошелся, – язвительно фыркнул Маркин от неожиданной дерзости своего подчиненного, и его глаза отразили опенок гнева. Напустив на себя вид законопослушного праведника, он выпалил: – Я твой босс, у меня есть свой босс, у него – свой, у того… И если бы мы игнорировали друг друга, то получился бы бардак. Между прочим, брать секретаршу в моей компетенции. – Чтобы уйти от этой темы, он поспешно спросил: – Как там Вадим?
– Собираюсь его навестить.
– Передавай ему всего наилучшего, – лицо Маркина смягчилось и подобие улыбки мелькнуло в его глазах. – Я был потрясен этим покушением.
Могу ли я надеяться на подмогу? – спросил Жан. – Не знаю, как одному справляться.
Маркин уныло покачал головой.
– Я тоже не знаю, – на его лице застыла ухмылка.
Затрещал внутренний динамик и тут же раздался голос секретарши:
– Сергей Георгиевич, вас дожидается Иван Васильевич Карпухин.
– Сию секунду, – отчеканил Маркин и, глянув на Жана, мгновенно выпрямился во весь рост. – Все, ставим точку, я очень занят.
Когда Жан вышел в приемную, до слуха донесся притворно-сладкий голос, обращенный к Наташе: «Ничего не бойся, мы тебя в обиду не дадим».
Эти слова принадлежали тучному человеку лет за пятьдесят в ловко пригнанном к бесформенной фигуре костюме, отливающем бархатистым блеском. Жан на мгновение застыл, вспоминая, где мог видеть эту важную персону с круглым жирным лицом. Карпухин искоса посмотрел на Осипова и, тяжело переваливаясь, направился к двери и растворился в кабинете Маркина.
24
Посреди ночи Игнат внезапно проснулся, не сознавая, что могло разбудить его. Он сел на кровати, прислушался. До слуха донеслись шорохи, скрип двери из правого крыла замка. Полина спала, тихо посапывая. Игнат осторожно выбрался из кровати, надел пижаму и вышел в пустой черный коридор, прихватив с собой ручной фонарик.
Проковыляв до комнаты Колымея, он отворил дверь, но хозяина замка там не было. Игнат постоял в недоумении, гадая, куда тот мог исчезнуть ночью. Вероятно, решил он, чародей уединился в своем потаенном кабинете, занимается там своими опытами.
Но откуда взялся этот протяжный скрип, откуда эти шорохи, больше напоминающие полушепот? Сперва подумал, что причиной всему сеанс спиритизма, встреча с небесным посланцем – они могли отразиться на его психике. Возможно, это и от переизбытка творческого напряжения. Последние дни он почти безвылазно проводил в колымеевской библиотеке, где погружался в старые книги и рукописи об истоках зарождения земной цивилизации, о Древнем Египте, о спиритизме, магии. Работа над «Тайнами истории» медленно, но продвигалась. Потом отбросил все версии. Он в полном здравии, дух его окреп и не верить своим ушам он не может. Тем более, что и до спиритического сеанса не раз слышал эти странные ночные звуки.
Когда он достиг комнаты Кассандры, звуки стали более явственными. Из-под двери просачивался тусклый свет. Игнат постоял в нерешительности и, набравшись смелости, тихо постучался. Тут же свет погас, шорохи утонули в наступившей могильной тишине.
Он дошел до лестницы и, оглядевшись по сторонам, спустился в холл, чтобы убедиться, заперта ли парадная дверь. Она была на засове. Значит, никто из посторонних не мог проникнуть в здание. Тут его мыслями завладел подземный «призрак». А что, если он выжил, и теперь ночами блуждает по дому? Он вспомнил дикое, всклокоченное существо, душившее его, и если бы не Колымей, огревший чудовище ломом по черепу, то кто знает, что с ним могло случиться. От одного этого воспоминания у него подпрыгнуло сердце и сжало горло.
Игнат отпер парадную дверь и очутился на дворовой площадке. Бочка, наполненная водой, стояла на месте. Успокоившись, он возвратился к себе. Кругом царила мертвецкая тишина. Он открыл окно. Свежим ночным воздухом потянуло с болот. Площадка перед домом была залита лунным светом, темные, почти скульптурные тени бросали торчащие из трясин корявые деревья и кустарники. Картина призрачная, почти жутковатая. Наверное, такие же ощущения, подумал Игнат, посещал и Полину, отчего последнее время она зачастила разговоры о том, чтобы навсегда покинуть эти проклятые болота.
Утром он встретил в холле Колымея за чашкой чая. Тот выглядел осунувшимся, лицо его было белым, как мел, взгляд – опустошенным, без прежних искорок в глазах.
Игнат сел напротив. Погруженный в самого себя и в свои собственные беспокойства, он принялся рассказывать о своих ночных видениях.
– Тебе не кажется, что под сводами нашего замка происходит что-то нечистое? – спросил он. – Здесь или призраки обитают, хотя я в них не верю, или еще кто-нибудь.
– Что ты несешь?,– Колымей пронзительно посмотрел на друга. – Это или галлюцинация, или бред какой-то.
– Но я действительно пережил этой ночью неприятные ощущения, – в голосе Игната по-прежнему звучало неподдельное беспокойство. – Ну, ладно, на спиритическом сеансе все кажется нереальным, а тут…
– Не надо на это обращать внимания, – дрожащие пальцы Колымея мяли друг друга, причем сам он этого не замечал. – Все это – результат влияния сеанса на твою психику. Так бывает.
– Но эти ночные звуки я слышал и до сеанса. И не во сне, а наяву. Неужели не верить собственным ушам?
Игнат был убежден, что Колымею прекрасно известны причины его ночных бдений, но у него не хватало смелости признаться. Чародей лишь уныло проговорил:
– Может быть ты переберешься в нижнюю комнату? Там поспокойнее… Впрочем, в такой глухой ночи, как здесь, вполне допустимы галлюцинации.
По интонации голоса, в котором улавливались нотки раздражения, Игнат понимал, что Колымей снова чего-то не договаривает.
Последующие события во многом оправдали эти подозрения.
25
Вернувшись в свой кабинет, Жан плотно закрыл за собой дверь и позвонил Королеву.
