– Да, – согласился Жан. – Берем вас под свою опеку.
Облегченно вздохнув, она поблагодарила следователей за сочувствие. Но прежде попросилась съездить в деревню навестить сына, забрать из дома вещи первой необходимости.
– А вечером следующего дня, – сказала она, – я всецело в вашем распоряжении.
– Не возражаете, если я вас буду сопровождать? – предложил свои услуги Вадим.
14
В полдень, пока Мидас спал в отведенной ему комнате, Колымей уединенно сидел в холле на диване и просматривал свежие газеты, принесенные Кассандрой из города. Однако никак не мог сосредоточиться: тишину замка разрывали крики и вопли, исходимые из комнаты Игната. Полина, видно, не на шутку взбеленилась. Колымей теперь знал, как повлиять на ее поведение и настроение. ОН пойдет на всевозможные ухищрения, лишь бы удержать Полину, а значит и Игната, без которого теперь не мыслил своего существования. Он прекрасно понимай, что рано или поздно такое происходит с человеком, у которого много свободного времени, а заполнить его нечем.
Внезапно все шумы отступили: в «Городских новостях» на первой полосе в глаза бросился заголовок:
«БЕГЛЫЙ ПОКОЙНИК… БЛУЖДАЕТ ПО ГОРОДУ»
И прочитал следующее:
«Из квартиры по улице Знойной, где готовились к похоронам Рэма Багратова, отравленного цианистым калием, исчез покойник. Случилось это, как утверждает жена усопшего Светлана Михайловна, 24 июня, приблизительно в два часа ночи. Как сообщила Аделаида Андреевна, теща Рэма, именно в это время она услышала в гостиной, где был установи лен гроб с покойником, какие-то шорохи, движения. Когда она решилась и выглянула в комнату, гроб оказался пуст.
По данным следственных органов выяснились некоторые подробности. Гпавной подозреваемой является жена Рэма – Светлана Михайловна Багратова. Пока все улики против нее. В течение последнего года у нее с мужем были натянутые отношения. Это объяснялось несколькими причинами. Она не могла смириться с тем, что муж подозревается в ряде преступлений, в. том числе в причастности к убийству. Отношения между супругами осложнялись еще и тем, что Рэм грозился выкрасть сына Сережу. Кроме того, в момент отравления С. М.Багратову видели в ресторане «Заря» вместе с мужем и его дружком, личность которого не установлена.
Однако С. Багратова категорически отрицает свою причастность к отравлению мужа, считая, что преступники сделали все, чтобы подставить ее, свалить с больной головы на здоровую. Несмотря на это был оформлен ордер на ее арест.
Обстоятельства, вызванные исчезновением трупа, перевернули весь ход расследования. В данный момент, похоже, нет никаких доказательств, что Рэм мертв. Выдвигается версия, что смерть могла'быть инсценирована с целью прекращения розыска преступника. Доказать виновность Светланы Михайловны теперь трудно: можно ли добиться осуждения по предполагаемому убийству в отсутствии как Рэма, так и его тела?
Следственные органы не исключают и такую версию: покойника похитили с целью запутать ход дальнейшего дознания. По свидетель-ству опрошенных соседей Багратовых, никто из них не видел похитителей, и они не могут поверить в случившееся. Делать какие-либо заявления Светлана Михайловна отказалась до окончания следствия».
Это только цветочки, подумал Колымей, осознавая свою непосредственную причастность к происшествию. Он хотел было отбросить газету, как внимание его привлек нонпарельный текст под заметкой:
«Экстренное сообщение.
Когда верстался номер, в редакцию позвонила женщина, просила не сообщать ее фамилию, и рассказала, что вчера в городе видела… Рэма Багратова, своего давнего знакомого. «Я буквально опешила, зная, что он мертв, – говорила она взволнованно, – и чуть не лишилась сознания. Он шел посередке улицы быстро, озираясь на ходу, словно ожидал увидеть кого-то. Остановившись, обратил внимание на мое состояние, поинтересовался, может ли чем-то помочь? Выходит, не узнал меня. Боже праведный, но я же видела, что это он: те же глаза, тот же шрам на верхней губе, та же родинка под глазом, даже большие пальцы на руках с утолщением, как у Рэма. И тот же голос. Между нами завязался любопытный диалог:
– Вам плохо? – спросил он.
– Рэм, неужели ты меня не узнал? Я -Зинаида.
– Нет, не узнал.
– Ты умер и пришел за мной? – спросила я.
– Нет, – ответил он холодно и отчужденно.
– Но у тебя тело Рэма…
– Я взял его тело напрокат, – ответил он и быстрой походкой направился в сторону железнодорожного вокзала».
От Комментария редакция решила воздержаться. Возможно, кто-то хотел нас разыграть».
Все перепуталось не только в сознании горожан, которые еще долго будут судачить на все лады о происшедшем, дополняя и выдумывая новые слухи и сплетни, но и в голове Колымея. Он даже не подумал о последствии своих деяний. И теперь, сидя в холле на диване, Никак не мог сосредоточиться, мысли разбегались: такой поворот событий равноценен мине замедленного действия, которой суждено взорвать общественный интерес.
Он снова уткнулся в газету, но был слишком взволнован, чтобы читать.
Шурша домашниками, в холл спустился Игнат. Глаза его выдавали раздражение и досаду: битых два часа уговаривал Полину, но та упрямо стояла на своем – навсегда покинуть ненавистные ей болота.
– Нервы мои вконец расшатала, – сокрушался он, усаживаясь рядом с Колымеем. – На все мои доводы и предложения ей начихать. Так и сказала – на-чи-хать! Единственное, чего смог добиться – отсрочки до осени. Уморился, друг мой, даже горло пересохло.
– Значит надо его промочить, – высказал чародей, все еще находясь под впечатлением прочитанного в газете.
– Считай, предложение принято.
– Промочим, а потом я тебе любопытную сказку поведую.
– Какую?
– Расслабимся, узнаешь.
Они вышли во внешний двор. Липкий туман уже поднялся с болот, и рассеянный свет заставлял его светиться изнутри. За этюдником застали Кассандру. Из царства болот мысли переносили ее в иное, настоящее царство – с роскошными дворцами, висячими мостами, благоухающими садами и вековыми дубравами.
– Скажи, дочь моя, никаких особых странностей ты не заметила в городе? – спросил отец.
– Город кажется переполошился, – оторвавшись от этюдника, ответила она. – Только и говорят о каком-то исчезнувшем трупе: и в троллейбусе, и в очередях, и на почтамте. Мол, покойник разгуливает по городу…
– О чем это она? – рассмеялся Игнат.
– Все о том же, – ответил Колымей и протянул ему «Гордские новости». – Вот полюбуйся, только не впадай в истерику. – Потом снова перевел взгляд на дочь. – Есть мнение попировать. Накрой столик в беседке, выставь моего лучшего коньяка – пятизвездочного, армянского. И пригласи, пожалуйста, Полину Свиридовну – ей тоже не мешало бы расслабиться:
Бородачи проследовали в беседку. Она как бы довершала ансамбль малых архитектурных форм на заброшенном в океане жизни островке, Плющ и жасмин буйно цеплялись за металлический штакетник, образуя куполообразный зеленый шатер. Не было ни ветерка, и болотный туман, казалось, недвижно навис над развалинами.
Пока Игнат читал газету, Кассандра накрыла и засервировала стол с таким изысканным вкусом, что не пировать было нельзя.
Ленивой походкой из-за живой изгороди появилась Полина – массивная женщина с пышным бюстом, живыми светло-синими глазами, и, казалось, все вокруг пришло в движение,
– По какому случаю? – спросила она, заставив себя улыбнуться.
– Пока это сюрприз, – благодушно откликнулся Колымей. – Но этому сюрпризу, к сожалению, суждено так же быстро улетучиться, как туману над нашими болотами.
– Люблю сюрпризы, – усмехнулась она, – без них жизнь скучновата. В ее глазах неожиданно мелькнула тень игривого укора: – А вы, я вижу, Арсен Давидович, изменили своим принципам?
– Что вы имеете в виду?
– В нашем доме поселился пятый человек. Кто он?
Колымей уклонился от прямого ответа:
– Ему необходимо хорошенько выспаться, набраться сил, а уж потом я представлю его вам.
Услышав этот разговор, Кассандра насторожилась. Она понятия не имела ни о каком постояльце, однако ее любопытство было подогрето этим неожиданным известием. Мысли невольно зацепили отцовские слова: «Твой принц уже в дороге, он спешит сюда…» И в ней взыграло страстное желание узнать, кто бы это мог быть.
– Отец, ты хочешь сказать, что принял в нашу семью нового человека? – она старалась говорить с безразличием, чтобы не выдать своего замешательства. – Так ли я поняла?
Отец одобрительно кивнул.
–Да, дочь моя, на временное поселение. Я попросил Игната Харитоновича пригласить его к нам. Некогда он был моим студентом, весьма одаренным. У него превосходная, я бы даже сказал, компьютерная память, отменное здоровье, высокое чувство долга.– Когда-то он был моим деловым партнером, помогал в проведении опытов по парапсихологии. Думаю, что он придется по душе каждому из нас.
– И где же он? – допытовалась Кассандра.
– Сейчас спит. Я встретил его ночью, он сильно простыл, добираясь сюда в грозу. Его всего трясло, пришлось дать ему снотворного.
Полина не могла не заметить перемены в настроении Кассандры: в выражении ее лица удивительно сочетались оживление и сладострастие. Всякая попытка Полины сблизиться с ней наталкивалась на глухую стену молчания, а тут девушка всем на удивление стала открытой и доступной.
– – Не гость ли нежданный повинен в твоих переменах? – Полина лукаво подмигнула ей.
– Нежданный? – Кассандра недоуменно посмотрела на нее. – Я так не думаю. Раз отец пригласил его, значит следует принимать гостя как друга семьи.
– Тебе уже за двадцать, милочка, а рассуждаешь как ребенок, – на лице Полины отразилось то ли умиление, то ли жалость. – В твой годы я бы, не раздумывая, оставила общество пожилых людей и окунулась бы в городскую сутолоку. Там все по-другому. Уличный шум не затихает ни днем ни ночью, танцы длятся допоздна, из распахнутых окон льются музыка, смех. В твоем возрасте интересы должны быть другими…
Колымей дал ей высказаться, сохраняя внешнее спокойствие. Он надеялся растопить холодок ее высказываний по-своему, по-колымеевски. Нет, он не будет метать молнии, но никому не позволит лезть со своим уставом в его берлогу, нарушать установившееся безмятежье на развалинах, влиять на хрупкое равновесие Кассандры. Именно иллюзорный мир, которым он окружил дочь, помогал оградить ее от тлетворного влияния городской жизни, той самой, для которой ее возвышенная натура не предназначена. Знал он и другое: чтобы расположить к себе Полину, нельзя вступать с ней в перепалку.
Ощутив на себе проницательный взгляд Колымея, от которого повеяли волны нервного напряжения, лицо Полины потеплело.
– Я завела этот разговор не для того, чтобы вбить клин между тобой и отцом. Напротив, именно за преданность отцу, наверное, я люблю тебя, мой райский ангелочек, увядающий среди чахлой природы. – И снова в ее словах прозвучала неумолимая логика, которую Колымей не мог ни понять, ни объяснить. Словно спохватившись, она неожиданно спросила: -Ты не будешь возражать, если иногда мы вместе будем совершать вылазки в город? Тебе не будет обременительно мое общество?
– Конечно нет, Полина Свиридовна, – примирительно улыбнулась Кассандра. – Вдвоем всегда интереснее и веселее.
Все это время, пока Полина тараторила, Колымей старался держать себя в руках. Молчал и Игнат: он был не столько поглощен, сколько потрясен заметкой в «Городских новостях». Пришел в себя лишь тогда, когда Колымей дернул его за рукав и жестом предложил разливать коньяк.
Поднявшись, хозяин замка окинул взором присутствующих и, добро-душно глядя на Полину, произнес тост:
– Между прочим, я люблю этот мир, окруженный болотами, и не променял бы его ни на какие другие блага. Именно здесь совершается все, что было мной задумано. И я благодарён Игнату и его неизменной спутнице Полине Свиридовне за то, что они разделяли мое общество в течение двух долгих лет. Учитывая мою искреннюю привязанность к вам, сегодня по моей просьбе Кассандра приобрела для вас вот что, – он достал из кармана халата конверт и передал его Полине. – Примите в знак признательности две туристические путевки. По ним вы сможете в течение месяца путешествовать по странам Средиземноморья.
В глазах Полины мелькнул блеск, и она благожелательно кивнула. «Ах, это женское тщеславие и показное самолюбие, – подумал Колымей. – За ними скрывается внутренняя податливость и радость желания…»
15
Было почти восемь вечера, когда машина, набрав скорость, понеслась в самую гущу торгового центра. Некоторое время они ехали молча: Вадим думал о том, как завязать разговор, а Светлана, возбужденная от неожиданного поворота судьбы, задумчиво глядела в боковое окно. Съехав с основной магистрали в лабиринт домов старой постройки, он наконец спро
сил:
– С сыном все нормально?
– Он надежно спрятан.
–Светлана Михайловна, я прекрасно понимаю ваше состояние, Вадим наискосок глянул на нее и участливо произнес: – Теперь я уверен, что вы жертва чьих-то грязных замыслов.
Спасибо за понимание и сочувствие, – услышал в ответ. – Зовите меня просто Светлана. Мне кажется, что я с ума сойду, если вся эта история затянется.
–А что вы сами думаете?
– Уверена, что смерть Рэма и исчезновение трупа – дело одних и тех же рук.
– Почему?
– По дороге в деревню к сыну я прокручивала в памяти все, что знала, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Вспомнила, что Рэм как-то говорил, что в его организации действует непреложный и жесткий принцип – «принцип древа», смысл которого я так и не смогла разгадать. Но смерть Рэма, думаю, была подчинена именно этому принципу… Поймите меня правильно, если я стану слишком откровенной, то это может стоить мне жизни -убийцы не остановятся ни перед чем.
– Вы в этом уверены?
– Думаю, что какая-то банда, в которой, как я полагаю, вращался мой муж, беспощадно убирает всех свидетелей. Сперва неугодным для них стал Рэм, а как только я попала под внимание следствия, немедленно последовала угроза – обезглавленный крысиный трупик. Намек явный. Значит, теперь я у них на крючке.
– Светлана, обещаю не злоупотреблять вашим откровением, – мягким голосом проговорил Вадим. – Ни единого слова, услышанного от вас, не будет предано огласке. Но ваша помощь следствию может не только вывести нас на преступников, но и облегчит вашу участь. Скажите, кого следует подозревать?
Она задумалась на мгновение, как бы решая головоломку: быть откровенной перед молодым следователем или пропустить вопрос мимо ушей? Наконец решилась:
– Думаю, надо хорошенько потрясти Васина.
– Но он утверждает, что знаком с теми двоими в ресторане так себе, шапочно.
– Вот негодяй, – ее губы даже затряслись от злости, – врет и не краснеет. Они всегда были не разлей вода.
– Вам знаком тот, второй, за столиком в ресторане?
– Старый друг Рэма, Яков Тарасов. Не думаю, что это он отравил. Хотя… Сочувствие Вадима к Светлане росло с каждой минутой.
– Кто мог стоять за всей этой историей?
– Помню, год назад, когда у нас с Рэмом были нормальные отношения, мы с ним заехали в загородное местечко Пустошь Бор – на бывшую дачу бывшего первого секретаря обкома партии. Семь лет назад, когда к власти пришли реформаторы, эту дачу на паях выкупили три предприятия, якобы для отдыха своих рабочих. Так мне объяснил Рэм. Но мне что-то с трудом верилось в это, так как все там утопало в роскоши: уютные коттеджи, финская баня, бассейн с фонтанами, теннисный корт, прислуга из отборных красавиц… Ну, сами понимаете, такое рабочему человеку только во сне может присниться…
Она умолкла и, глянув в боковое окно, жестом показала, что пора сворачивать налево. Вскоре машина, замедлив ход, остановилась напротив пятиэтажного дома.
– Всего на несколько минут, – открывая дверцу, сказала Светлана. -Ждите меня здесь.
Он вопросительно посмотрел на нее. Ее лицо было восхитительно прекрасно: темно-карие глаза – огромны, влажные губы – маняще приоткрыты, темные кудри отливали серебром. Округлая грудь, соски которой выпирали из-под легкой ткани, направлена прямо на него.
– Я провожу вас, – возразил Вадим и тоже схватился за ручку дверцы, – Не беспокойтесь, – категорично бросила она. – Я быстренько соберу кое-какие вещицы и сразу спущусь. К тому же мне надо переодеться.
Вадим провожал ее взглядом, продолжая любоваться изящной фигурой жгучей брюнетки: она шла красиво, ягодицы вразброс. Размахивая большой черной сумкой, она легкой походкой скрылась за углом своего дома.
Он понимал, что нельзя доверяться только интуиции, которая может быть обманчивой, но никак не мог поверить, что эта красивая женщина способна на убийство. Там, на допросе, она больше походила на загнанного в клетку зверька с трепещущим от страха телом. Разумеется, трудно проникнуть в мир ее чувств и Побуждений, но в том, что она не виновата, -Вадим не сомневался. Толстокожий Маркин, конечно, будет настаивать на ее аресте, "и это будет выглядеть вполне логично: улик против нее – пруд пруди. Но улики можно придумать, подкинуть… Зато ни в какие логические рамки не вписывались другие факты: исчезновение покойника, обезглавленный крысиный трупик, естественный страх женщины за свою жизнь и жизнь сына.
Неожиданно его внимание привлекли двое мужчин, стоящих на углу Светланиного дома. Один – молодой, лет тридцати, стройный брюнете пышной шевелюрой, второй – лет пятидесяти, на голову выше своего напарника. Они, оглядываясь по сторонам, что-то обсуждали, потом молодой отделился и, удовлетворительно кивнув головой, скрылся за. углом. Другой мужчина постоял, прислонившись спиной к стене, затем стал нервно расхаживать по тротуару, размахивая свернутой в трубочку газетой.
Вадим оглядел его с ног до головы. Это был высокий, брюхастый, степенный в походке человек с короткой стрижкой. Вадим стал лихорадочно припоминать, где его видел.. Вдруг замер: неужели Васин? Только у него была такая тяжелая нижняя челюсть с двойным подбородком, которая запомнилась ему там, в ресторане.
Настороженность росла, появилось ощущение злого умысла. Он снова упрекнул себя за то, что не настоял проводить Светлану до квартиры. «Внешнее добродушие, – вспомнил он ее мнение о Васине, – это просто личина, за которой скрывается сущий дьявол». А, что если этот дьявол пробудился? Мозг заработал на всю катушку. Выходит, что Светлана хорошо знает этого типа, если дает ему такую характеристику?
На заднем сидении Вадим нашел старую газету и, изобразив увлеченно читающего человека, не отрывал взгляда от объекта своего внимания. Часы на приборном щите машины уже остукали минут тридцать – столько отсутствовала Светлана. Тревожное чувство росло. Исполнять роль стороннего наблюдателя не хотелось. Значит, надо действовать.
Он еще раз смерил Васина взглядом, выждал, пока тот повернется к нему спиной, и почти бесшумно выскочил из машины. Воспользовавшись еще одним таким моментом, прошмыгнул у того за спиной, вбежал во дворик и исчез в подъезде. Там было тихо, безлюдно. Вадим рысью поднялся на четвертый этаж. Дверь была открыта. Он проник в коридор и остановился возле, двери в гостиную.
