– У меня только это. Я быстро, – произносит хрипловатый голос за моей спиной.
– У меня тоже только это, – зло тычет Карина на ленту, указывая на малиновую коробку со своими леденцами. – Так что будешь за мной!
– Не психуй, лилипут, – получает она в ответ.
Щеки моей сестры становятся такими же красными, как и вязаная шапка на ее голове.
Вот черт…
Собственный рост – самая болезненная тема во всей ее жизни. Конечно, она ниже среднего, но у нее идеальные пропорции.! Я говорила миллион раз, только это бесполезно. Плюс ко всему, она красивая. Гораздо красивее меня. И она не рыжая, как ржавчина, черт возьми!
Карина открывает и закрывает рот, а я оборачиваюсь.
Рядом со мной стоит голубоглазый парень в черной шапке. Кажется, он брюнет, но сказать трудно, потому что шапка полностью скрывает его волосы. Судя по ширине его плеч, лилипутом его не назовешь, переростком тоже, но на его фоне моя сестра кажется особенно хрупкой.
Глядя на нее исподлобья, он не двигается с места, совершенно точно не собираясь вставать “в очередь”.
На лице Карины все то же смятение.
Выбросив вперед средний палец, она цедит:
– Не буду, придурок.
Отвернувшись, смотрит в одну точку прямо перед собой, полностью игнорируя весь окружающий мир, включай возмутителя нашего спокойствия.
Бросив на меня быстрый взгляд, парень шлепает на ленту перед моими покупками свои презервативы и, проходя к кассе, снова смотрит на сестру. Расплачиваясь, опять бросает на нее взгляд, но она упорно смотрит перед собой, гордо вскинув подбородок.
Кусаю губу, переводя глаза на парня.
– Фрол! Ты идешь? – орет один из его друзей, судя по всему, таких же придурков, потому что шума от них больше, чем от отряда пятилетних детей.
Затолкав презервативы в карман куртки, спокойно покидает кассу, оставляя нас в покое.
– Хочешь шоколадку? – спрашиваю осторожно.
– Нет, – отрезает сестра. – У меня и так задница, как у коровы…
– Да нет у тебя задницы! – злюсь, хватая с полки чертову шоколадку.
Не представляю, как можно отыскивать в себе столько недостатков, в то время, как парни липнут на ее “задницу”, как мухи! Даже этот тип чуть глазами ее не сожрал, а ведь она даже не показывала ему свои фирменные ямочки на щеках.
Недалеко от ее голубого “Пежо” припаркован черный внедорожник “Лексус”, в который пакуется уже известная нам компания.
Замолкаем, потому что вдоль капота расхаживает парень в шапке.
Кажется, у “Лексуса” перевес человека на три, но мне вдруг становится не до чего, потому что перед глазами на секунду все плывет.
Качнувшись, хватаюсь за Карину.
– Ты чего? – взвизгивает сестра.
– Все нормально, – бормочу, треся головой.
Со мной такое уже было.
Забравшись в машину, пристегиваю ремень и закрываю глаза.
– Хочешь воды?
Качнув головой, прошу:
– Отвези меня домой.
Глава 15
Кирилл
Вип-зона на втором этаже “Барабули” постепенно заполняется народом.
Длинный стол и диваны вдоль него. Внизу просматривается танцпол, тонущий в неоне прожекторов и бликах здоровенного диско-шара.
Шум диджейских битов отчаянно раздражает, потому что мое настроение можно охарактеризовать одним универсальным словом – говно.
Съехав по дивану, подношу к губам стакан с двенадцатилетним виски, точно зная, что напиться таким будет сложно, но я намерен рискнуть. В универ я завтра не собираюсь, так что можно попробовать отключить себе мозги алкоголем.
Пригубив янтарную жидкость, перекатываю ее во рту, прежде чем проглотить и обжечь алкоголем пищевод. Откинув на спинку дивана голову, бросаю угрюмый взгляд на противоположный конец комнаты.
На Тане блестящее платье без бретелек и с корсетом.
Просто в яблочко.
Она потрясная. И спереди, и сзади.
Вертясь у входа, принимает поздравления от своих гостей. Стол ломится от цветов, и для нее звучит уже третья песня подряд.
С ее друзьями я не знаком.
Друзей у нее много, но общаться с кем-то из них мне тупо не хочется. Я не рубаха-парень, и заводить новые знакомства от нечего делать не собираюсь. Вокруг меня всегда дофига желающих “дружить”, хоть штабелями укладывай.
Таня она ловит на себе мой взгляд, обернувшись через плечо.
Прятать его я не собираюсь, хоть это немного ее смущает, но я не пай-мальчик, и впервые за все время нашего знакомства мне хочется донести до нее это, потому что мне кажется, будто она воспринимает меня слегка розовым и пушистым.
Я не розовый и не пушистый.
Нихрена.
И сегодня я просто злой, хотя она в этом не виновата и валить это дерьмо на нее – свинство, тем более в день ее рождения, но со вчерашнего вечера мои мозги до сих пор не встали на место. В крови клокочет адское желание что-нибудь сломать или кому-нибудь вмазать.
Я влюблен в девушку, и это не Таня.
Хуже всего то, что я даже не пытаюсь с этим бороться. Я просто не знаю, твою мать, как.
Выпрямив спину, именинница перебрасывает за нее шелковое полотно своих волос, и через секунду смотрит на меня снова.
В поле моего зрения возникают знакомые лица.
Это Ник Барков и его шибанутая девушка.
Последний месяц у нее на голове платиновое каре, хотя, если мне не изменяет память, она брюнетка. Это не удивляет. Кто знает, что у этих баб в головах.
Чувствую, как сознание начинает едва заметно плыть.
Отлично, твою мать.
Я познакомил Никиту с Таней, когда мы все трое еще раз осматривали “наше” помещение. Таня тоже хочет вложиться в проект, и мы не против.
– Привет. – Барков протягивает руку, и я отвечаю рукопожатием, не меняя позы.
Приветствия от его девушки я не жду и правильно делаю. Его не следует.
Усевшись на диван рядом с Ником, она смотрит на меня странным вороватым взглядом. Она выглядит напряженно, и я решаю просто на это забить. У нее есть парень, и это его проблемы.
Запрокинув голову, опрокидываю в себя остатки виски из стакана и тянусь за добавкой.
– Серьезный настрой, – скалится Барков.
– Угу. – Плеснув еще, снова падаю на спинку дивана.
– Привет! – Слышу над головой.
Таня садится рядом и ставит на стол ведерко с шампанским.
– Откроешь? – Крутит в руках пустой фужер. – Я Таня, – дружелюбно представляется Алёне.
– С днем рождения, – улыбается та, но я, твою мать, просто руку даю на отсечение, что дружелюбия в ней хрен с маслом.
Все так же исподтишка она разглядывает именинницу, стреляя в нее быстрыми взглядами.
– Спасибо! – радостно благодарит Таня. – Выпьешь? – кивает на шампанское.
– Эмм… да. Спасибо… – бормочет та, прижимаясь щекой к плечу Баркова.
Сдернув фольгу, отправляю пробку в потолок, что вызывает небольшой пенный взрыв, который Таня приветствует радостным писком.
Улыбаясь от уха до уха, подставляет бокал.
Наливаю и Алёне тоже.
Ее пристальный взгляд на моем лице вдруг толкает к мысли, что ей чего-то от меня надо. От этого моя расслабленность слетает вмиг. Какое у нас с ней может быть общее дело догадаться ни хрена не стоит, и я не знаю, злит ли меня это или приводит в гребаное волнение.
– Никита, – вдруг выдает Таня. – Может хоть ты его вразумишь!
Это отвлекает, и я дергаю головой в ее сторону.
– Попробую, – отзывается Барков, расслабляясь на диване и забрасывая на шею сцепленные в замок руки.
Смотрю на Таню вопросительно.
– Я думаю, барную стойку нужно сдвинуть на чуть-чуть влево и сделать маленькую сцену для живой музыки, – деловым тоном сообщает она Баркову.
– У нас не будет живой музыки. У нас будет музыкальный автомат, – не имея желанию вступать в спор по этому поводу.
Мой ответ заставляет ее щеки порозоветь.
Барков откашливается в кулак, а его девушка прячет глаза.
– Про это я тоже хотела сказать, – отпивает Таня шампанского. – У этих автоматов очень дорогая аренда, зачем он вообще нужен? Нужно смотреть в перспективе. Подумай! Можно расширить аудиторию
– Тань, – проговариваю по слогам. – Мы делаем не караоке-общепит. Сдай назад и проанализируй все, что я тебе говорил. Если нужно, я повторю.
– Я все помню, – вскидывает подбородок, – но думаю, ты делаешь глупость.
– Спасибо за мысли, – говорю раздраженно. – Но у меня есть стратегия. Это будет выглядеть так, как я сказал. Я в курсе, что такое живая музыка, и я отказался от нее не потому что у меня такой приход, а потому что так нужно.
– Я думала, ты открыт для обсуждений, – мятежно смотрит в мои глаза.
– Видимо нет. – Ставлю на стол стакан и встаю, собираясь отлить и упростить этой Алёне задачу.
Глава 16
Кирилл
Застегнув ширинку, нажимаю на слив и мою в умывальнике руки, после чего вырываю из бокса салфетку.
В кармане джинсов вибрация, которую улавливаю с опозданием. Башка достаточно мутная, чтобы в ней притормаживали нейронные связи, поэтому входящий от матери в данный момент вообще не в тему, но упершись рукой в стену, послушно принимаю вызов.
– Привет, – бормочу.
– Здравствуй, сынок, – вздыхает она.
Эта наша новая фишка.
Теперь она звонит каждый вечер, чтоб узнать, как у меня дела.
Это не самый нормальный порядок вещей, но я не возражаю. Думаю, ей тоже нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что я больше не живу с ней в одном доме.
