– Но где Хищник? Он цапнул меня прямо вот сюда!
Она коснулась рукой изодранного в клочья платья, удивленно обнаружив, что на одежде были пятна крови, но на ее теле не было ни единой раны.
– Но… – непонимающе забормотала она, – но как это возможно? Да что здесь произошло, скажет мне кто-нибудь или нет?
– Нам удалось исцелить вас, Ваше Величество.
– Но что я делаю здесь, на улице в ночи? А мой секретарий? – воскликнула она, когда, оглядевшись, заметила тело своего верного слуги. – Что с ним?
– Боюсь, что его слабое сердце не выдержало страха за жизнь Вашего Величества, – уклонился от правдивого ответа лекарь. – С прискорбием должен сказать, что секретарий мертв, да не обратиться его душе Хищником. Пойдемте во дворец, моя госпожа. Холодно.
Лекарь взглядом приказал плавийцу взять Клео на руки, и они неспешно отправились наверх, в замок.
Плавиец осторожно освободил Королеву от одежды и положил на кровать. Лекарь подошел к ней с небольшим кубком.
– Вот, Ваше Величество, пригубите немного. Это отвар трав, чтобы поскорее уснуть.
– Сначала я, – послышался грозный голос плавийца, который выхватил кубок из рук лекаря.
– Ты это серьезно? – усмехнулся лекарь, глядя, как плавиец сделал глоток, но затем добавил: – Впрочем, пей, если хочешь.
– Кажется, и вправду чай.
– Неужели ты думаешь, что после того, как я спас ее, в этом кубке может быть какая-то угроза Ее Величеству?
– Я дал клятву биться за Королеву до последнего вздоха. И хочу удостовериться, что Ее Величество в безопасности.
Плавиец протянул кубок Королеве. Отпив из кубка, Клео, все еще не зная, что совсем недавно она была мертва и что секретарий, не колеблясь, отдал Джиданну свою жизнь ради нее, положила голову на подушку. Довольно быстро ею овладел мягкий сон. Служанка поправила одеяло и, кротко поклонившись лекарю, вышла из королевских покоев.
– Что ты дал ей? – спросил лекаря плавиец, когда служанка скрылась за пределами спальни.
– А тебе не все ли равно?
– И все же?
– Это капли «Чистое пробуждение». Я добавил немного в чай. Наутро Королева проснется с чистой памятью, где не будет и следа от того ужаса, через который она прошла. Ей незачем это помнить. Если кто-то выпьет эти капли, то наутро он должен увидеть знакомое лицо, и тогда из памяти будет стерт лишь прошедший день.
– А если не увидеть знакомого лица? – недоверчиво спросил плавиец.
– А если не увидеть знакомого лица, то не будешь знать ни того, кто ты, ни того, что ты здесь делаешь. А поскольку ты тоже отпил из кубка, иди спать. Можешь заночевать в моих покоях – я разбужу тебя утром. На твое счастье, мое лицо тебе знакомо.
– Старый пес, – шикнул на него плавиец. – Завтра я тоже не вспомню, что произошло с Королевой?
– Не вспомнишь. Сразу не вспомнишь. Но память может вернуться – через полгода, год или сотню лет. Никто не знает, когда это произойдет и произойдет ли. Достаточно запаха, звука или знакомого тебе переживания, чтобы память вернулась. Ну, или не вернулась. Капли непредсказуемы. А теперь иди.
Глава 2
Дейна сидела в кресле в своей опочивальне, которая служила ей одновременно кабинетом. В дверь постучались. Она ничего не ответила. Мачео, ее помощник, знал, что означает молчание мэра Аджхарапа – к ней можно войти, иначе бы он услышал недовольное «Не сейчас».
Отворив дверь ее опочивальни, Мачео вошел с подносом в руках. На подносе стоял глиняный чайник, и от него исходил приятный тонкий аромат жасмина. Рядом с чайником стояла тарелка, на которой были разложены тонко нарезанные дольки томленой тыквы – любимое лакомство мэра Аджхарапа. Часто баловать себя этим дорогим десертом не могла даже Дейна, но сегодня она не решилась отказать себе в удовольствии. Кивком она приказала Мачео поставить поднос с едой на столик возле кресла. Через окно с улицы лился яркий свет. Из-за того, что на противоположном берегу города стояли необычайно высокие Чистые горы, тучи в Аджхарапе гостьями были редкими, и незанавешенное ими черное небо было всегда богато на ярко светящие огненные сферы. Едва ли на Амплериксе был еще один город с таким количеством света.
Дейна отправила в рот тыквенную дольку и довольно причмокнула губами. Мачео, который терпеть не мог тыкву, не понимал, как Дейна может наслаждаться этим сомнительным деликатесом. Отпив чаю, Дейна спросила:
– Как там наши гости?
– Не знаю, – сухо ответил Мачео.
– Почему?
– А я должен?
– Ты помощник мэра. Ты все должен знать.
– Все должны знать Маги. А я лишь скромно делаю свою работу.
– Свою работу надо делать не скромно. Ее надо делать, точно работаешь в последний раз. Так поступают добросовестные работники.
– Мадам недовольна моей работой?
– Я вообще редко когда довольна.
– Уж правда ваша. Мне ли не знать. Ни разу еще я так много не работал, как у вас, и ни разу так мало не зарабатывал. Любой мастер ясеневых лодок выручает больше.
– Ты не делаешь ясеневых лодок. Не томи меня разговорами о своем жаловании. Меня интересует другое.
– Говорите.
– Та девчонка, Кларена, действительно не из Аджхарапа? Не помню ее среди нас.
– Говорят, из Байхиби.
– Это я и сама слышала. – Дейна налила себе еще чаю.
– Тогда к чему вопрос? – Мачео на правах не только помощника мэра, но и ее племянника мог позволить себе говорить с Дейной надменным тоном, непростительным для остальных.
– Не я ли тебя учила, балбес, не верить ушам? Верить можно только сведениям. Проверенным сведениям.
– Мои сведения – она не из наших земель.
– Прекрасно. – Дейна пригубила жасминового чаю.
– Прекрасно?
– Разумеется. Чужачка. Что это значит для нас?
– Это значит, что ей здесь не место.
– Это значит, – отчеканила Дейна, – что здесь ее никто не будет искать.
