Светлана Багрянцева "Синдром альфы"

– Я не смогу причинить тебе боль, мам, – заскулила я.

– Реж, Дара. Иначе нам не сбежать. Капсула возле правой лопатки. Делали на спине, чтобы не достать самому. Не бойся, она неглубоко, прямо под кожей. Сначала нащупай руками. Потом осторожно сделай надрез и выдави. Старайся не повредить, иначе нам конец. Отец не обнаружил, что я сегодня ночью украла свой браслет и твой планшет. Если маяк засигналит, начнётся проверка.

Я глубоко вздохнула, настроилась, потом прощупала предмет под кожей. Когда резала, мама кусала свою руку, чтобы не закричать. Всё получилось, я выдавила маячок, обработала рану и заклеила пластырем. Мама велела мне раздеться и проделала то же самое со мной.

Никто не прибежал, не ломился в дверь, а значит, у нас получилось. Мама завернула капсулы в тряпочки.

– Носи в кармане, Дара. На молитву надень чёрную накидку и одежду, – строгим тоном сказала мама.

– Все будут в цветном. Ночь молитв – это праздник, – возразила я.

– Да, но нам можно. У нас дни прощания матери и ребёнка. В эти дни носят чёрное. Просто Фаск плюнул и не стал заставлять. Но если мы поедем в чёрном, он примет это как должное.

Я приоткрыла дверь, убедилась, что никого нет. Мама юркнула в коридор и побежала к себе. Я вышла через несколько минут. У нас обязательно получится. Всевышний смилостивится над нами. В нашей стране многобожие. Всего четыре бога и главный – Райну. В ночь молитв поклоняются сразу всем.

***

Мы приехали в центр города. Отец высадил нас на огромной стоянке. В богатых семьях у мужчины была машина. Для перевозки семей брали автобус в аренду.

Все домочадцы встали у автобуса. Отец оглядел нас придирчиво. У женщины ни один пальчик торчать не должен из-под накидки. Это же касалось ног. Платье слегка волочилось по земле и приходилось двигаться аккуратно, чтобы не упасть. Нам с мамой повезло. Наши чёрные наряды отец принял как должное. Я заметила, что в других группах людей есть такие же чёрные женщины.

– Как обычно, мужчины идут в храм, а вы снаружи. Помните, я слежу за вами неусыпно. В воротах и калитке стоит считыватель. Как только кто-то пересечёт его, мне будет сигнал на браслет, – отец не уставал повторять свою речь каждый год, но в этот раз он добавил. – Тебя это особенно касается, Дарина. Попытаешься сбежать – я с тебя шкуру живьём спущу. Мне за тебя слишком много заплатили. Не думал, что ты такой ценной окажешься.

Отец подошёл и потрепал меня по щеке, прямо через ткань накидки. Унизительный жест, который означает, что я должна спустить штаны супруга и отсосать. Мама мне вчера всё рассказала об интимной жизни, на всякий случай. Я надеюсь, что этот случай не наступит.

Отец направился к храму, семья двинулась за ним. Как обычно, мужчины впереди, а женщины сзади. Мы с мамой специально пристроились в числе последних. Когда зашли на территорию, увидели много народа. Одни стояли, другие сидели на коленях. Мужчины прошли дальше. Мы остались.

Через несколько минут зазвучал призыв: «Помолимся четырём богам нашим о благополучии нашем». Так повторяли не один раз. Люди в это время рассаживались на колени прямо на бетоне. Я знала, что храм и двор тщательно моют накануне. Мама меня остановила за руку. Мы дождались, пока наш ряд заполнится, и сели последними, ближе к забору.

Принялись молиться. Это нелегко – всю ночь простоять на коленях. Старикам и детям иногда разрешалось вставать. Остальным только раз в два часа на пять минут. Для этого звучал специальный призыв. Считалось, что это некое жертвоприношение – болью в ногах и теле, отдавать дань богам.

Я наклонилась, распростёрла руки вперёд и лбом коснулась их. Молитва звучала из динамиков, следовало тихо повторять. На улице стоял мерный гул голосов. Я молилась про себя о благополучном побеге. Мама молчала.

Наконец-то на город навалилась темнота. Двор освещали лишь несколько фонарей посередине. У самого забора тянулась тёмная полоса. Мама придвинулась ближе и шепнула:

– В ноль часов поднимут на отдых. Когда будешь вставать, положи капсулу на землю.

Вскоре действительно дали время на передышку. Поднимаясь, я быстро вынула маячок и положила на землю. Потом стояла, переминаясь с ноги на ногу, и старалась не наступить на него.

– Как все уткнутся в землю, осторожно перемещайся, как я, приподняв юбку. Маячок за собой подолом не потяни, – мама приблизилась и шепнула возле уха.

Я попыталась кивком дать знать, что всё поняла. И снова зазвучал призыв. Люди вставали на колени, потом садились на пятки и принимали позу для молитвы. В таком положении не видно, что происходит вокруг. Мама притворилась, что садится, потом приподняла юбку и, согнувшись, побежала. Я за ней. Мы достигли забора и буквально распластались на нём спиной, стараясь слиться с темнотой.

Глава 4

Дарина

Как же моя любимая мамочка была права. Чёрная одежда помогала нам прятаться. Приставными шагами мы быстро покинули территорию храма. Побежали вдоль забора с внешней стороны, завернули за угол.

– Сюда, – раздалось негромкое из припаркованного автомобиля, с сильно затемнёнными стёклами.

Мама открыла заднюю дверь. Я стояла, не шевелясь.

– Дара, быстрее, – подтолкнула она меня.

Забралась в салон, мама за мной. Она тут же обняла мужчину, сидевшего за рулём.

– Здравствуй, Эри. Как я счастлива тебя видеть.

– Здравствуйте, господин, – я тоже поздоровалась.

– Привет. Радоваться будем после, нужно уезжать, – мужчина завёл мотор. – А почему не дядя Эри? Я же твоя родня и действительно дядя по маминой линии.

– Вы меня старше и… Простите, – начала я и заткнулась.

Я не хотела его обижать, говоря правду. В нашей стране родня матери – чужие люди. Девушка выходит замуж и о ней все забывают. Отец, так точно. Продал, как скот на рынке, и не вспоминает о ней. Что будет дальше с дочкой – неважно. И внуки от неё не твои, а только той семьи, в которую она вошла. Я уверена: лишь материнское сердце плачет и молится о дочерях.

Мы подъехали к гостинице. Мужчина попросил маму отдать браслет, потом выкинул вещь в кусты и поехал дальше.

– Зачем? Я думала, ты в местной гостинице остановился, – спросила мама.

– Иностранцам нельзя заезжать так глубоко в страну. Тебе повезло, что я депутат и сижу не где-то, а в «Высшей лиге».

– Ты живёшь в столице и работаешь в правительстве? – удивлённо спросила мама.

– Да. Я объяснил нашему премьер-министру о проблеме. Мне нашли предпринимателя, который ехал сюда заключать сделку. Мы в Пушкабе, городе на границе. Дальше не пускают. Я зарегистрирован как его помощник. Ещё есть врач, необходимый ему по болезни и медбрат. Это вы.

– Как мы? – опять вопрос мамы.

Я не вмешивалась, только слушала.

– Ваши браслеты отсканировали на границе. Сказали, что вам срочно приспичило в туалет. К счастью, уловка удалась. Въехало четыре человека и уедет столько же. Сегодня согласовывали договор. Специально тянули время, чтобы подписать уже вечером. Нам разрешили остановиться до утра в гостинице.

– Далеко до границы, Эри?

– Четыре часа пути. Я надел накладки на автомобильные номера, имитирующие здешние. Удалось благополучно добраться до вас. Как только приедем назад, будем собираться на родину. Рин, ты понимаешь, что мне разрешили провернуть эту авантюру не просто так?

– Да. Мы с Дариной должны что-то сделать взамен.

– Я расскажу позже, когда пересечём границу.

Эри остановился за городом, на пустынной трассе. Велел нам выходить.

Вылезли из машины. Дядя открыл багажник и показал на сумку.

– Одежда. Там есть утягиватель для груди. Переодевайтесь быстрее, – скомандовал дядя.

– В мужское? Мне же нельзя. И как на улице это делать? – возмутилась я.

– Эри не будет на тебя смотреть, милая, – сказала мама, снимая с меня накидку. – Поторопимся, Дарина. На моей родине женщины ходят не только в платьях.

Мы быстро переоделись. Потом напялили на голову странные шапки с козырьком. Эри покидал нашу одежду на асфальт, чем-то облил и поджёг. Мы снова сели в машину и тронулись в путь.

– Поспи, доченька. Ты привыкла, что сегодня ночь молитвы, но её больше не будет в твоей жизни. В Радостане нет такого праздника. Есть храмы, но туда ходят по велению сердца.

– А боги у вас какие? – спросила я, пытаясь натянуть рукава рубашки на ладони.

Мама взяла мои руки своими тонкими пальцами и погладила, пытаясь успокоить.

– Не нужно так делать, ты больше не обязана прятать руки и лицо. В Радостане девушки ходят так же, как и Эри. Есть даже брюки для женщин. У нас не бог, а богиня. Матушка-Создательница.

У меня и вправду слипались глаза. Мама отодвинулась к двери. Я свернулась калачиком на сиденье, а голову положила на её колени. Она нежно гладила мои волосы, и вскоре я уснула.

Когда приехали в гостиницу, меня разбудили. Я сонно потёрла глаза.

– Выходи, Дарина, мы на месте, – улыбнулась мама.

Я выбралась из салона и увидела, что Эри снимает какую-то слюду с номеров автомобиля. На ней были нарисованы местные цифры и буквы.

Я огляделась. Никого нет. Когда мы зашли в гостиницу, тоже никого не увидели.

– Пусто. Где все? – спросила я удивлённо.

– Скорее всего, на вашей молитве. Нас предупредили, что никого не будет. Только несколько человек на границе остались. Солдаты наверняка молятся прямо там, – ответил Эри. – Идёмте. Так как мы все заявлены как мужчины, то нам дали один многоместный номер.

Эри проводил нас в комнату на втором этаже. Как только мы вошли, с кровати подскочил полноватый незнакомец средних лет.

– Приехали. Я переживал за вас. Если бы вас поймали, то и мне бы досталось вместе с вами. Хотя мы не знаем, как тут живёт народ. Дальше гостиницы на окраине города никуда не пускают. Приветствую вас.

– Здравствуйте. Спасибо, что помогли нам.

– Вы тоже нам поможете. Эри потом расскажет.

Я спряталась за мамой и с опаской поглядывала на незнакомца.

– Ты не можешь жить в Радостане и вечно прятаться за маму, Дара. Рин рассказала мне, что ты хорошо училась и мечтаешь продолжить. Нужно быть очень смелой, чтобы сделать это. Знакомьтесь: Пит Кирл, один из ведущих предпринимателей Радостана. Там уборная. Сходите, потом можно пару часов подремать. Раньше семи утра нас не выпустят.

Я вспомнила, что ровно в семь заканчивается молитва. Все расходятся по домам. Если отец не узнает раньше, что мы сбежали, это будет в тот момент, когда все соберутся у автобуса.

Представляю, как он будет зол. Потратил деньги на угощение для друзей, да ещё и гонорар за меня не получит.

Я сходила в уборную, потом легла спать прямо в одежде и накрылась одеялом. Мама расположилась на соседней кровати. Нам действительно нужно отдохнуть перед дальнейшим путешествием. Главное, чтобы нас пропустили на границе.

Утром все быстро умылись. Эри сказал, что завтракать не будем. Поедим уже в Радостане. Мы привели одежду в порядок. Мама заплела волосы в косу и уложила её на голове, прикрепив шпильками. Шапка с козырьком с трудом налезла на эту конструкцию.

– Выходим. Помнишь легенду, Пит? Если что-то заподозрят, ты притворяешься, что тебе плохо.

– Да, – улыбнулся мужчина.

Вышли из комнаты. Нас никто не остановил. Персонала ещё не было. Эри сказал, что за номер расплатились вчера и можем спокойно уезжать. Мы должны быть на границе ровно в тот момент, когда закончится молитва. Пересменок в это время ещё не наступит, но военные будут уставшие. Я понимала, что если они делали всё по правилам, то сидели на коленях, меняя друг друга. Всё же пропускной пункт нельзя оставить без присмотра.

Мы с мамой сели сзади, а мужчины впереди. Эри, как и в прошлый раз, был за рулём. Я во все глаза смотрела в окно и когда подъезжали к границе, показалась длинная сетка, прикреплённая к столбам. Она тянулась туда, куда хватало взгляда.

– Через такую сетку можно перелезть? – спросила я.

– Нельзя. Она под электрическим током высокого напряжения, – ответил Эри.

Подъехали к огромным воротам. Из будки вышел мужчина в военной форме. Он поздоровался и попросил предъявить браслеты. Нам с мамой выдали временные. Я протянула руку и приложила к планшету, как это делали остальные. Солдат кивнул. Потом обошёл машину вокруг.

– Чисто. Маячков нет. Браслеты в норме. Это те же люди, – крикнул он кому-то.

Ворота тут же пришли в движение. Эри проехал через них и, чтобы не привлекать внимание, не стал нажимать на педаль газа.

Только когда застава превратилась в крошечную точку на горизонте, Эри прибавил скорость.

– Поздравляю, вы теперь свободные люди, – сказал Пит, обернувшись к нам.

– Поздравляю. Много ещё предстоит сделать, но главное уже позади. Ты на родине, Рин, – весело воскликнул Эри.

Мы с мамой поблагодарили за поздравления. Я улыбалась. Сердце ликовало. Я свободна. Буду учиться.

– Мам, а меня не заставят стать младшей женой? – тихо спросила я.

– Нет. Мы будем жить вдвоём. Ты, я и больше никого. Ты продолжишь учиться, Дарина. Я пойду работать, – улыбнулась мама.

Через какое-то время приехали в город. Эри остановился у ресторана. Он сказал, что тут позавтракаем, а дальше наши с Питом пути разойдутся. Мы пересядем в машину Эри и поедем в столицу.

Глава 5

Анжи

Машина мигнула фарами и разблокировала двери. Я забрался за руль, стукнул по нему кулаками. Сегодня был какой-то нереальный день. Сделка едва не уплыла из-под самого носа. В финансовом отделе умудрились накосячить, и только чудом фирма не потеряла несколько миллионов. Мысленно поблагодарил себя за привычку время от времени проверять работу сотрудников. Ещё навалилась нереальная усталость, и я решил отдохнуть. Сказал помощнице, что меня уже не будет, и собрался домой.

Пообедаю с женой, если она не укатила к подругам или за очередными покупками.

Мы с Солой поженились два года назад. Мне было двадцать семь лет, ей – двадцать четыре года. В то время она уже работала в небольшой фирме менеджером по продажам. Сола из семьи со средним достатком, поэтому, как только я предложил ей выйти за меня, она тут же согласилась. Уволилась с работы сразу после свадьбы. Стала изображать богатую даму. Я не против, хочется – пусть сидит дома. К тому же указывать мне, как жить и содержать семью, к сожалению, некому.

Иногда я думаю: лучше бы указывали, чем погибли в той аварии. Мама и папа разбились на автомобиле, когда мне было двадцать пять лет. В наследство от них я получил большой особняк и огромную фирму.

Машина Солы стояла во дворе, значит, она дома. Прекрасно, как и планировал, мы можем пообедать вместе. Возможно, она частично снимет моё раздражение, хотя это у неё практически не получалось.