Светлана Загребельная-Мамсурова "Перезагрузка"

Перезагрузка
Светлана Загребельная-Мамсурова

Болея, Полина окружена заботой. Но мужчина, заботящийся о ней не так уж и добр. Он что-то скрывает. Но что именно? Полине пока предстоит узнать и то что она узнает ей не понравится.

Светлана Загребельная-Мамсурова

Перезагрузка

Тела. И эти тела движутся на фоне белых стен, затянутые в тёмное, затянутые в серое. Машут руками и ногами. Какие-то из них сгибаются, какие-то – уже лежат. Крики, стоны. И визг, её, Полины визг.

Девушка открыла глаза. Это был сон и то, что ей снилось, называется дракой. Этот сон ей снился не впервые. Последние в последнее время каждую ночь. Полина вздохнула. Утреннее солнце, проникая через приоткрытое окно, ласкало своими лучами стены комнаты, где она лежала. А лёгкий ветерок колыхал тонкие, цветастые, не задёрнутые занавески.

Сон уже окончательно покинул Полину, и в постели лежать было скучно, но нужно было изображать болезнь – это было частью образа и его следовало соблюдать – это был шанс избежать повторной чистки памяти. Поля не помнила кто она такая, как здесь оказалась. А от прежней её жизни, той, которая у неё была раньше, до чистки памяти, у неё остались только какие-то не ясные обрывки воспоминаний.

А главное, кто такой «Он»? Ни имени его, ни того откуда он взялся, девушка не знала. И саму процедуру чистки памяти Поля не помнила, и узнала о ней случайно, она подслушала разговор человека, которого она называла «Он» с ещё одним, не знакомым ей человеком. В последнее время подслушивание стало её основным занятием. Прекрасный слух и симуляция болезни упрощали это увлекательное и, без сомнения, полезное дело.

Внутри дома послышалось движение: шаги, тихий скрип открываемой и закрываемой двери, льющаяся вода… «Проснулся, умывается, – подумала Поля, – Сейчас будет завтрак разогревать.» В ожидании, когда придёт «Он», Полина напрягла память. У неё всё время болела голова от почти тщётных попыток вспомнить прошлое. Но обрывки воспоминаний не хотели складываться в пазл. Женская интуиция подсказывала, девушке, что чистке памяти её подвергли неспроста. Было в её прошлом то, что они посчитали нужным от неё скрыть.

Однако благодаря полезной привычке подслушивать она узнала, что не единственная, кого подвергли этой болезненной процедуре. Почему-то, имена тех, кто разделил её судьбу, были только женские. Услышанное накануне, повергло её в шок и изменило её отношение к «Нему». Вначале она ощущала благодарность к ухаживающему за ней мужчине. Однако вчера Он уединился с пришедшим человеком с каким-то конвертом в руках, и Полине удалось подслушать их разговор, после чего её благодарность превратилась в скрытое презрение.

Девушка узнала, что не все пережили чистку памяти: некие Ангелина и Зинаида умерли. Мария – умирает. Услышав это, Полина поняла, что её жизнь и жизни других девушек для «этих» немного значат, главное, чтобы они ничего не помнили. А буду ли девушки при этом жить «их», конечно же волновало, но в последнюю очередь. «Я должна всё сделать, чтобы узнать, что от меня скрывают,» – решила она. Нужно обязательно всё вспомнить и тогда … и тогда … и тогда она решит, что будет делать дальше.

Шум льющейся воды прекратился, снова тихо скрипнула дверь, снова послышались шаги и стук посуды на кухне, и вскорости до носа Полины донёсся запах разогреваемого мяса. «Он» разогревал, оставшийся после ужина гуляш. В памяти Полины всплыли слова: «Завтрак – съешь сам, обед – раздели с другом, а ужин – отдай врагу… Враг поставит ужин в холодильник, а следующим утром разогреет и покушает», – Поля не помнила, кто и когда произнёс эти слова в её присутствии, помнила только факт их произнесения.

Глядя в потолок, девушка размышляла о том, сможет ли она сложить обрывки воспоминаний и понять, как так получилось, что она оказалась во власти этого человека с бледным оливковым лицом. И с чего это вдруг ей принялись чистить память? Настроение Полины испортилось.

До слуха девушки вновь донеслись шаги. «Пора!», – подумала она. Поле показалось, что с болезнью не стоит переигрывать – она не знает, сколько болеют другие девушки после чистки памяти, вернее те из них кто не умер сразу. Если она «проболеет» слишком долго, Он сможет заподозрить, что она симулирует. Поэтому с «болезнью» переигрывать не стоит. «Хорошо, что с этой ихней чисткой памяти я не забыла как думать и не забыла слова. Вряд ли он стал бы учить меня это желать заново. Научил есть, и решил бы, что хватит», – думала она, садясь на кровати и упираясь обеими руками в прикроватную тумбочку. Сейчас она будет изображать попытку встать.

– Погоди, погоди, – громко проговорил вошедший мужчина. Он быстро подскочил к стоящим прислоненными к стене костылям и, схватив их, придвинулся к Полине, подставляя ей своё плечо. Девушка с готовностью ухватилась за его плечо левой рукой, правой рукой она с благодарным видом приняла один костыль.

Они побрели в ванную. «Он» собирался помочь девушке помыться, но Полина твёрдо заявила, что в этот раз будет мыться сама. Она прекрасно помнила, как он мыл и переодевал её раньше, и её просто передёргивало от его прикосновений. И даже от воспоминаний об этом у неё появлялось ощущение чего-то мерзкого. Сколько мужчина не убеждал её позволить ему помочь ей, девушка стояла на своём. Сердцем она чувствовала: даст слабину сейчас – будет уступать вечно.

– Послушай меня, – твёрдо сказала Поля, – я уже почти хорошо себя чувствую и слабость совсем не большая. Или я помоюсь и переоденусь сама, или я вообще не буду мыться и переодеваться!

– Ах так! – возмущённо воскликнул он и, схватив полу её пижамной куртки попытался задрать вверх. Но Полина со всей силы схватила тянула полу своей пижамной куртки вниз. Одновременно она нагнула голову и вцепилась зубами в его руку. Почувствовав, что мужчина отпустил пижаму, девушка разжала челюсти.

– За что ты так плохо со мной обращаешься? – заныла и запричитала она, – Я не знаю как так можно! Дени, скорее всего, так не станет обращаться.

Он дёрнулся,

– Откуда ты знаешь имя Дени? – быстро спросил мужчина.

– Так ты ж вчера сам сказал! – в голосе Полины звучало неподдельное удивление, – Ты вчера на всю улицу орал: «До завтра, Дени». Он помахал тебе рукой и уехал. Вот я и подумала, что он – Дени.

– Ну, ладно. Мойся сама, – сказал мужчина и вышел из ванной комнаты.

Едва девушка вышла из ванной, как у неё подкосились ноги, и она чуть не упала. И упала бы, если б стоящий у двери мужчина не подхватил её. «Он» помог добраться до комнаты и уже собирался снять с неё пижаму, но Поля вновь в неё вцепилась:

– Сегодня я одеваюсь сама!

Знаем, проходили: сначала разденет её донага, потом примется одежду её подбирать, а Поля всё это время будет сидеть в чем мать родила. «Моя мать, – подумала девушка, – Кто она?»

– Полина, – начал мужчина, но она его перебила:

– Я скажу Дени!

– Ладно, – согласился он.

–Дай одежду и выйди.

Мужчина тяжко вздохнул. Он подал ей одежду, кстати, ту которую она вчера одевала – раньше, когда он одевал её сам – всегда давал свежую одежду, и вышел. « А белья не дал,» – зло подумала девушка и встала на ноги – придётся лезть в комод самой. Вскоре она вышла из комнаты, опираясь на костыли.

«Вот теперь я нашла твою болевую точку», – с удовольствием поняла девушка – он боится её потерять. Осталось выяснить: с чем связанна эта боязнь. Вместе с тем природная хитрость, свойственная рыжим женщинам подсказывала девушке, что этой «болевой точкой» можно пользоваться только в крайнем случае, иначе она перестанет действовать.

Позавтракали они в молчании, мужчина помыл посуду, вывел ей из кухни и усадил у окна. С улицы просигналил автомобиль – заехал Дени. Мужчина бросился к двери, но на полпути вернулся, вынул портмоне кармана, говоря:

– Вот денежка, закажешь чего-нибудь, в холодильнике ничего нет. У этих дураков опять терминалы полетели, пока не починят нужно платить наличными.

Роясь, в своём кошельке и вынимая купюры, он не заметил, что из кармана выпали ключи. Но это не укрылось от взгляда Полины, и она торопливо выставила ногу вперёд и прикрыла связку ключей стопой. Мужчина вручил ей деньги и выскочил из комнаты. Девушка выглянула в окно: он уже садился в автомобиль и, едва хлопнула дверца, как машина развернулась и уехала. Полина убрала ногу и, улыбаясь, посмотрела на связку ключей, лежащую на ковре. Она знала, что это такое и знала как этим пользоваться: много раз подглядывала за «этим» … с оливковой физиономией, он открывал одним из ключей из этой связки дверь, ведущую в его кабинет и, заходя, тут же запирался. Дверь кабинета всегда была запертой и вот теперь у Полины появилась возможность попасть туда. Там вполне могут найтись ответы на вопросы, которые не дают ей покоя не первый день.

Прежде чем поднять с пола ключи, девушка открыла окно и выглянула на улицу. Вокруг дома было всё спокойно. Что ж, можно приступать к операции «золотой ключик».

– Гхм, – произнесла Полина. Фраза «золотой ключик» возникла в голове сама, но что это такое она не знала … или забыла? Так или иначе, тянуть кота за хвост тоже не сто?ит. Наклонившись за ключами, Поля поймала себя на мысли, что не знает и что такое кот, и почему его тянут за хвост.

С ключами пришлось повозиться, девушка уже отчаялась открыть дверь и последний ключ вставила в прорезь замка только для отчистки совести. Ключ повернулся, тихо щёлкнул ригель и дверь открылась. Одновременно Полина вспомнила, что такое кот – это такой усатый домашний зверёк, который мяукает и ворует еду со стола, а ещё он лазит по деревьям.

В кабинете был полумрак. Полине пришла в голову мысль раздвинуть шторы, чтобы впустить в комнату немного солнечного света, но она отказалась от этой мысли. Соседи могут заметить, что в его отсутствие вдруг раздвинулись занавеси и донести ему. А ей «палиться» никак нельзя – иначе новую чистку памяти не миновать. И не факт, что она её переживёт, если после предыдущей столько проболела, да и сейчас самочувствие не на высоте, раз пройдя пару раз по дому, уже валится с ног от усталости.

Девушка огляделась: у окна стоял письменный стол с громоздкой настольной лампой, рядом – мягкое кресло. У стены с дверью стояла какая-то огромная штука тёмно-красного цвета, над ней картинка, перед ней – круглый табурет. Все остальные стены были завешаны полками, до отказа забиты какими-то штучками.

Но Полину как магнитом тянуло к большой тёмно-красной штуке. Она подошла, медленно провела рукой по полированной поверхности.

– Пианино, – прошептала девушка, не осознавая того, что произнесла это слово вслух. Она вспомнила этот предмет! Он называется «пианино» – это музыкальный инструмент, прежде чем в её жизни произошла чистка памяти она часто музицировала на нём. Когда по утрам она в ожидании когда «Он» проснётся, умоется, расчешется и явится, чтобы переодеть ( тьфу! ) и покормить её, Поля закрыв глаза, видела обрывки видений проносящиеся перед её внутренним взором. В одном из воспоминаний она сидит вот за таким пианино, только то – было коричневое, а это – тёмно-красное. Рядом сидела девочка с чёрными волосами и в белом платье, и они нажимают на белые и чёрные клавиши и смотрят в ноты.

Полина осторожно подняла нижнюю крышку и нажала на длинную белую клавишу. Раздался звук, потом на другую – раздался ещё один звук, потом ещё. Девушка так же осторожно закрыла крышку. Ей хотелось ещё поиграть на пианино, но сейчас было дело поважнее – следовало найти запасной ключ от двери, потому что он не будет каждый день ронять связку, а поскольку ключ- предмет не большой, то запасного просто не может не быть. Её поиски довольно быстро увенчались успехом, но ища их, Полина нашла ещё кое-что интересное.

Всё дело в рисунке толстого ковра устилающего пол. Этот рисунок был знаком ей. Точнее не сам рисунок, а его фрагмент – он так и стоял перед её глазами и до того как Поле удалось проникнуть в эту комнату, девушка даже не понимала что это за орнамент. В возбуждении Поля откинула угол ковра, но там ничего интересного не было – паркетные доски и всё. С досады девушка стукнула кулаком по полу. Звук был звонкий. Полина наклонилась и пригляделась: между несколькими досками и остальным покрытием был небольшой зазор.

Полина побежала на кухню – куда только усталость девалась, и просунув лезвие ножа, приподняла несколько паркетин. Глазам девушки открылся тайник, а в нём свёрток, завёрнутый в пупырчатый целлофан и перетянутый клейкой лентой… Пора было уходить. Остановившись в дверях, девушка оглянулась, чтобы убедиться, что всё оставила на своих местах – ничто не должно указывать на несанкционированное проникновение.

Прежде, чем открыть входную дверь, Полина выглянула в окно: на улице было безлюдно. Девушка выкинула связку ключей, пусть он думает, что обронил их за пределами дома. Курьера из доставки еды Полина решила не вызывать: она соорудила себе пару бутербродов ( один с джемом ), запила их большой чашкой кофе и принялась за работу.

… В свёртке был телефон, да он сильно отличался от того, что был у него, но всё равно, она узнала этот предмет, две маленькие, плотные, чёрные карточки, одна из них с цветной полосой и несколько бумажных листов, сложенных в четверо.

Всю упаковку она выбросила в мусоросборник. Не в ведро, а в аппарат, который прессует все твёрдые бытовые отходы в твердые как камень брикеты. И, сверившись с часами: долго ли до его возвращения с работы принялась обследовать свою комнату на предмет устройства тайника – чтобы и близко было брать и чтобы опекун не нашёл содержимое ни случайно, ни нарочно. Полина ни на минуту не забывала о «дамокловом мече», занесённом над её головой. И хоть девушка очень боялась той «игры», которую она затеяла, тем не менее, оставлять всё как есть, она тоже не собиралась. Слишком унизительно для неё быть овцой, которую ведут на верёвочке не туда, куда ей надо, а туда, куда надо им.

На бумаге было синим цветом от руки описано то, как включить телефон и как пользоваться им. Полина следовала советам на бумаге, но, тем не менее, запустить аппарат ей удалось только с третьей попытки. На видео, которое открылось, появился усыпанный песком пол. Палец Полины, как ей не узнать собственного пальца? – ведь собственные руки – это было первое, что она увидела, когда пришла себя, нарисовал «А» и голос Полины сказал «а». Потом рука Полины разровняла песок и палец написал «Б», голос сказал «бэ» …

Девушку затрясло от возбуждения. Теперь она может всё, что нужно узнать. Она сможет прочесть все те книги, которые он прячет от неё и обязательно узнает что произошло. А в том, что что-то произошло, она была уверенна на все 100%.

Полина с десяток раз внимательно посмотрела видео, стараясь запомнить эти значки – буквы и поняла, что легко их запомнила. Да, вспомнить то, что когда-то знал легче, чем выучить заново.

… Дни текли неторопливо. Полина целыми днями сидела дома одна. Это очень радовало девушку: она могла достать телефон только в его отсутствие. В присутствии этого мужчины дома Поля не рисковала доставать телефон – если бы он застал её с телефоном в руках – проблем было бы не миновать. А в телефоне было очень много интересного: были книги – романы, документальные книги и технические. И главное! Были её – Полины записи: воспоминание и рассказ о том, что было перед чисткой памяти. Девушка читала медленно, вдумчиво и обрывки воспоминаний, как пазл складывались в целостную картинку. Одновременно с этим Полина постепенно «выздоравливала», это было необходимо для того чтобы получить возможность покидать дом. Когда девушка «выздоровеет» окончательно – она обязательно найдёт повод покидать дом. А пока она оставалась сидеть дома, читала свой дневник и вспоминала, вспоминала, вспоминала. Больше она ничем не занималась, даже домашними делами. А зачем? Он ведь всё сам делает, хотя при наличии бытовой техники это не составляло особого труда.

***

Полина приходила в себя медленно. Она была совершенно голая и покрыта какой-то липкой дрянью. Ей было очень страшно. Прямо жутко: минуту назад она сидела на пассажирском сидении автомобиля, вдруг на встречку выскочил грузовик, брат, ведущий машину, стал тормозить, но грузовик быстро приближался. Глядя на перекошенное лицо водителя грузовика, Полина отметила, что по встречной полосе оказался слишком плотный поток машин и грузовик просто не успевает перестроиться в свой ряд… И вот теперь она в каком-то темном месте, голая, липкая и ей очень холодно.

С трудом девушка выпрямилась и сделала несколько шагов. Вдруг засветился свет и Полина огляделась. Прямо перед ней был длинный узкий коридор, конец которого терялся в темноте. Слева от девушки был какой-то тёмный экран, справа – четыре душевых кабинки. Полина рванула к самой ближней. У неё уже начались спазмы в горле от ощущения этой мерзкой субстанции на коже.

Вода была холодная, она покрутила рычажок – стала горячая, но спустя минуту Поля уже отрегулировала температуру и с удовольствием вымылась. Здесь нашлись даже жидкое мыло и шампунь. А снаружи в нише лежали два сложенных полотенца. Вытеревшись и завернувшись в одно из полотенец, Поля сделала ещё несколько шагов и вновь остановилась: засветился экран. На нем появилось лицо Полины, её ФИО – Полина Владимировна Ромашина, далее рост, вес, цвет волос, глаз, особые приметы и возраст. Девушка как завороженная глядела в своё лицо на экране, которое всю жизнь видела в зеркале. «Они всё обо мне знают» – думала она. Но вот надписи сменились, теперь на экране значилось: «Ваш номер – 526», ниже стрелка в сторону коридора. Долго идти по коридору не пришлось. Очень скоро она нашла дверь с указанным номером, но ручки почему-то не было. С досады она стукнула в дверь ладонью. № 526 плавно поплыл с сторону.

Глазам Полины предстала небольшая комната – вся белая: потолок, стены, мебель, а вот ковровое покрытие было светло-серое. Дверь снова плавно поплыла и встала на своё прежнее место, скрыв от её взгляда комнату.

Она вновь надавила ладонью на дверь и та вновь отъехала в сторону, скрывшись с стене. Теперь Поля не сомневалась и переступила порог. Комната была небольшая, но показалась девушке уютной. Может быть, такое ощущение было от того, что она вошла в хорошо освещенную комнату из полутёмного коридора. Первое на что Полина обратила внимание – это то, что дверцы шкафа тоже не имели ручек. Девушка приложила к одной из дверец ладонь и шкаф открылся.

– Прямо какой-то сезам откройся, – буркнула Поля, похоже, что все эти безручковые двери имели сканеры реагировали на отпечатки пальцев и ладоней.

Содержимое шкафа повергло её в шок. Нет, там не было отрубленных голов или ещё каких-то страшилок. Так обычно бывает в фильмах жанра хоррор. Но там лежал пистолет, а ещё полный рюкзак, комбинезон, носки ботинки и кобура с поясным ремнем. И ещё были средства личной гигиены, включая расчёску. На маленькой полочке лежали тот самый телефон и те самые карточки, которые девушка недавно нашла в тайнике. Там же нашёлся и её нательный крестик.

«А где мои серёжки?» – грустно подумала Поля, разглядывая содержимое полки и одновременно с этим щупая мочку своего уха. Она проколола уши довольно поздно – в 18 и, наслушавшись рассказов о том, как женщины переставали носить серёжки и у них зарастали дырочки в мочках, Полина носила сережки чуть ли не круглосуточно.

Девушка тщательно вытерла мокрые волосы, надела свой нательный крестик, оделась в комбинезон, расчесала волосы и одела ботинки. Попутно она размышляла: на экране напротив своего портрета и имени она увидела строку о том, что имеет навыки игры на фортепьяно. Хм. «Навыки?» Она вообще-то работает учителем музыки и выступает во время концертов в местном ДК. А они «навыки». А ещё Полю очень удивило, что эти пресловутые «они» знали так же, что она имеет «навыки» кройки и шитья и вязания крючком и спицами. Полина никогда и никому об этом не рассказывала. Кройке и шитью она научилась на вечерних курсах во время обучения в институте. Её сокурсницы параллельно лекциям ходили на курсы вождения автомобиля, а она на курсы кройки и шитья. А вязанию её научила бабушка. У неё были свои методы воспитания, и когда Поля не слушалась, или имела какую-то вину – бабуля заставляла её вязать. Конечно, она вязание не полюбила, но вязать она научилась. Девушка никогда не распространялась по поводу своих «навыков»: ей не улыбалось обшивать бесплатно своих подружек, и не было желания тратить время на вязание шапочек, шарфиков пинеток и носочков – найти бы время, чтобы себе что-нибудь связать.

Когда Полина полностью привела себя в порядок, она услышала тихий звон. Так обычно звенит велосипедный звонок. Девушка испуганно оглянулась. Над столом засветился экран. Она подошла к столу и глянула на экран. На нём светилась надпись: «Время обеда. Если Вы проголодались – кликните». Поля ткнула пальчиком в экран и надпись сменилась меню. Это интересно! Не отрывая взгляда от экрана, Полина отодвинула от стола стул и села. Поколебавшись совсем чуть-чуть, девушка выбрала запечённую курятину и картофельное пюре. Поколебавшись ещё чуть, ткнула так же и на значок «мин. вода». Меню исчезло и появилась надпись: «Пожалуйста, поставьте посуду». С тихим шорохом часть стены отъехала в сторону. Одновременно вокруг своей оси крутанулась панель. За ней оказалась полукруглая решётчатая полка с комплектом посуды на одного человека, ещё в одной открывшейся нише был рукомойник и электрическое полотенце. Поля взяла плоскую тарелку, вилку и стакан. Тарелку и стакан она поставила в первую нишу. Часть стены встала на своё место, а на экране появилась надпись: «Ожидайте 20 минут». Поля ощутила разочарование, у неё уже разыгрался аппетит, а тут такое …

С обидой в душе девушка пересела на койку, прямо поверх белого мягкого покрывала и уткнулась в телефон. Это был не её телефон, но той же модификации, так что разобраться в нём было легко и просто. Этот гаджет никому раньше не принадлежал – не осталось ни каких селфи или профилей, но было очень много интересного: половина всей суммарной памяти занимали книги. Не какие-то любовные романчики, истекающей патокой. Все книги были разбиты на папки по жанрам. Большинство – технические книги, но были и документальные, и художественные, но классика.

На сердце Полины стало тревожно: жизнь прежней не будет и если ей попалась книга о литейном деле – значит жизнь за пределами этой комнаты очень изменилась. И изменилась настолько сильно, что и следов цивилизации не осталось. Иначе, зачем ей всё это накачали? Она же учительница музыки, а не младший научный сотрудник НИИ сплавов.

Тихий звон прервал её тяжёлые раздумья. Панель с экраном скрылась в стене и глазам Полины предстал обед. Она вскочила, забыв одеть обувь, которую сняла, перед тем как залезла на койку, и вынула из ниши тарелку и стакан. Содержимое тарелки дымилось, а минералка была холодная. Едва обед оказался на столе, как панель встала на место и на экране появилась надпись: «Пожалуйста, после приёма пищи поставьте посуду в сушилку и нажмите красную кнопку.» Полина скосила взгляд: над нишей с решёткой для посуды загорелся красный квадратик.

Поев, поставив посуду в мойку, нажав красную кнопочку и помыв руки, Полина с опаской подошла к двери. Рюкзак она решила с собой не брать – это явно именно тревожный рюкзачок. Как говорится «на всякий, не предвиденный …» Кроме того: здесь есть место для сна, и есть возможность обедать. Дверь открылась только тогда, когда она положила руку – значит здесь автоматический замок, реагирующий на отпечатки пальцев. А раз так – то нет смысла таскать с собой тяжести.

Но в этот раз прикладывать руку не пришлось. Едва она подняла руку, намереваясь её приложить, как дверь услужливо с тихим шорохом скрылась в стене. Сначала Полина выглянула в коридор и посмотрела в обе стороны. До того тёмный коридор осветился. Убедившись, что там никто не маячит, Поля переступила порог. И едва она это сделала, как каюта погрузилась в темноту и дверь с тем же шорохом встала на место. А цифра «526» засветилась вновь. «Здесь ещё есть датчики движения,» – поняла девушка. Она медленно пошла по коридору, стараясь ступать как можно бесшумнее.

Коридор был довольно длинен и узок – здесь вряд ли могли разойтись два человека, только бочком. Стены были унылого тёмно-серого цвета, а со стыков стен и потолков струился мягкий свет. «Что это за место? И как его покинуть?» – с тревогой думала Полина и едва в её голове, как червячок, зашевелилась мысль, что может не оказаться возможности покинуть это место, как по её пояснице «забегали» горячие иголочки. Если это так – то лучше бы ей остаться в той машине. С братом.

Коридор всё тянулся и тянулся, но вдруг чуткий слух учительницы музыки уловил голоса. Значит она здесь не одна. Полина ускорила шаги, но по прежнему старалась не топать: голоса были мужские, а что это за люди девушка не знала. Коридор кончился просторным и совершенно пустым помещением. Поля осторожно выглянула из коридора, но осторожность не помогла. Её тут же заметили.

– О! Тёлка! – воскликнул тот, что сидел лицом ко входу в коридор. Таиться уже не было смысла, и девушка встала в проёме. «Только не показывать страх» – подумала она, но тем не менее сердце так и трепыхалось от страха.

Все, а всего их было пятеро, оглянулись. У кого-то губы растянулись в улыбке. Самый рослый и темноволосый встал.

– Откуда ты пришла? – его голос был низкий и звучный.

Поля оглядела всех пятерых: все очень молодые, некоторые даже моложе её, у всех приятные лица и спортивные фигуры. Парни все поднялись на ноги и уставились на неё. Девушка ткнула большим пальцем себе за плечо:

– Оттуда, – о том, что она пришла в себя в чём мать родила ей делиться с незнакомцами не хотелось – мало ли на какой лад это настроит молодых мужиков.

– А что ты помнишь последним? – продолжил расспросы заговоривший с ней.

Внезапно губы Поли искривились, а из глаз полились слёзы – вопрос этого парня снова пробудил в ней ужасные воспоминания. И, услышав вопрос о том, какое последнее воспоминание, она со всей ясностью поняла, что никогда больше не увидит родных: ни маму, ни папу, ни сестру, ни брата, ни бабушку! Жизнь уже никогда не будет прежней.

От женских слёз парни почувствовали неудобство и стали переминаться с ноги на ногу.

Рослый парень подошёл к ней вплотную. Поля хотела попятиться, чтобы сохранить дистанцию, но он слишком быстро оказался рядом и положил руку на её худенькое плечо.

– Ладно, Рыжик, не надо плакать. Здесь слезами никак не поможешь, – парень подвёл её к горевшей горелке и усадил прямо на пол. Сел сам, остальные тоже расселись.

«Ну и нахал! – плача подумала Поля, – В первую минуту знакомства клички раздаёт. То, что я рыжая – я и без него знаю». А слёзы, между тем продолжали литься из глаз. А он, между тем, не переставая, говорил:

– В меня, например, две пули попали: в грудь и в шею, потом я оказался здесь весь мокрый и липкий. Вон Вовка, по его словам, на мине подорвался, Савва – в танке горел … в общем мы все здесь получили ранения не совместимые с жизнью.

– Я попала в аварию. Столкновение с грузовиком! – девушка закрыла лицо ладонями, рыдания стали ещё громче.

Парни молчали. Они ждали, пока она успокоится.