Мию Логинова "Кости. Сказки навьего леса"

– Ну а в Кощеево каким ветром занесло?

– Родилась здесь. Мама декретный отпуск провела с бабулей. Потом назад в столицу. Здесь у меня бабушка так и живёт. Совпало, что практика от универа началась, а мы сюда решили вернуться. Универ дал добро на дистанционное обучение.

– Практика, значит, – задумчиво повторил Тим.– И кто направил?

– Константин Сергеевич.

– Старый Кощей? – У Тимофея глаза сделались как два блюдца, а брови, если бы могли, устроились бы на затылке. – А с ним какие у тебя дела?

– Да не у меня. – Сознаваться, что мама крутит шашни с местным богатеем, не очень хотелось, как и в том, что в элитный клуб попала по протекции. Но из песни, так сказать, слов не выкинешь. – Хороший знакомый мамы, вот… предложил помочь, а я не стала отказываться от подобной возможности.

– О как… – Странно, но почему-то задорная улыбка сошла с его лица. – Добеоману не говорила, какими судьбами занесло на наш погост?

– Он знает, что по рекомендации его отца. А что?

– Да ничего…

о-очень любопытно.

Вдали послышались голоса, смех, музыка.

– Так и знал, – прислушиваясь, подытожил Тим, – уже начали «Коршуна».

– О, Тимоха! – Голос сбоку оторвал нас от беседы.

– Здоров, Хмель. – Мой новый знакомец пожал приземистому парню руку. – Чего ещё не в зале?

– Да вот, вывеску не могу сам повесить. Поможешь?

Тимофей замялся, нетерпеливо бросая взгляд в сторону, где слышался весёлый шум:

– Ай, – махнул рукой, – давай, только быстро! Пойдём. – Тим указал куда-то в сторону, где, мне казалось, ещё минуту назад была сплошная стена.

Парень, которого Тимофей назвал Хмелем, уже стоял на лестнице, придерживая вывеску с надписью «Кровь». Судя по дверям и разрисованным кирпичным стенам, это была лаунж-зона, стилизованная под вампирский нуар. Тимофей, будучи более высоким, просто встал с другой стороны плаката, придерживая его за угол.

– Немного левее, если хочешь ровно! – подсказала я.

– Спасибо! – ответил Хмель и сдвинул вывеску левее. – Будет ещё одно слово.

Бросив взгляд на чёрный диван, заметила начало надписи. «Свежая».

– Свежая кровь? Зловеще!

– Да? – обрадовался парень. – А я боялся, что на магазинную вывеску смахивает, всё равно что «Свежие булочки» или «Свежее молоко».

– Ну, это же не магазин, а кровь не еда, – заметила я. – Так что очень антуражненько.

Парни быстро переглянулись. В глазах Хмеля скользнул вопрос и недоумение.

– Ну, бывай, – отчего-то заторопился Тим. – Вечерком загляну, а сейчас мы пойдём.

Тим схватил меня под руку и настойчиво потащил на выход.

– Ох и сложно тебе будет, колючка. Ты же как тот младенец, честное слово! Ничегошеньки не понимаешь. И как старший Кощеев допустил тебя в бар?!

– А моя стажировка и не в баре должна быть. Я пиар-менеджер.

– Как же ты здесь очутилась тогда?

– Кирилл Константинович отправил, – не скрывая язвительных ноток, добавила, – доберман чёртов.

– Н-да, – только и выдавил Тим. – Это он зря, конечно. Ну, ничего, ща поглядим, может, ему накостыляют! Будешь отмщена! – Он отчего-то опять заржал.

В конце коридора забрезжил свет: в проёме двери мелькала барная стойка, крики и смех звучали где-то сбоку от неё.

У стойки стоял огромный парень с перекаченными мышцами и длинной, как будто седой бородой.

Настоящий медведь, честное слово!

При этом лицо на вид было молодым, я бы не дала ему больше двадцати пяти. Модная стрижка – выбритые виски, а волосы на макушке заплетены в замысловатую косу, спускающуюся до самой поясницы, пирсинг в брови и ушах и огромный шрам на щеке, опускающийся куда-то под футболку. Нет, не медведь – викинг!

Народу в баре было мало, но публика собралась странноватая, у каждого второго – дикий взгляд и подозрительные повадки. Я уж подумала, не попала ли в какую-нибудь сатанинскую секту с кровавыми ритуалами.

– Эй, Ульрих, – позвал бармена Тим. – К тебе тут практикантку Кир отправил. Она чуток заблудилась и забрела не туда, – поиграл бровями и зачем-то выделил: – Не местная. Из человечек… городских. Скорее всего, будет в верхнем баре работать, для… приезжих, кто не в курсе. Но уже вечер, и сам понимаешь, тропа исчезнет до самого утра, разве что берегом на ту сторону, как через костёр прыгнет. До этого помоги, а? Присмотри. – Тимофей склонился к бармену ближе, пытаясь сказать как можно тише, но я услышала: – дочь бабы старшего Кощея. Сам знаешь, что будет, если хоть волос с неё упадёт.

Ульрих перевёл на меня насупленный взгляд.

– А Кир что?

– Хер его знает. – Тим привычным жестом почесал макушку. – Думаю, не в курсе.

То, что Тимофей знал стафф и общался со всеми настолько близко, настораживало. Я ему тут правду-матку, а вдруг он из их шайки? А я про босса наговорила всякого. И определения эти дикие. Что за «человечка»? Кто так говорит?

Но эти вопросы исчезли в тот момент, когда в меня полетела бутылка. Открытая. Не знаю, каким чудом удалось поймать её и даже не разлить содержимое.

– Ловкая, сгодишься! – раздался басистый голос Ульриха.

– А вдруг не поймала бы?! Я вообще не бармен и даже не официантка!

– Я уже понял, – ответил он, улыбнулся и повторил по слогам со смешным акцентом: – Ловкая! И реакция норм. Не знаю, что за игру затеял Кир, но пригляжу.

– А если бы в голову прилетело? – возмутилась и с грохотом поставила бутылку на стойку перед ним.

– Ушла бы с шишкой на лбу, бутылка целёхонькой осталась бы, – всё ещё ухмыляясь, ответил этот ненормальный и начал протирать стакан. – Ещё вопросы?

– Если больше летающих бутылок не намечается, с удовольствием послушаю, что мне делать.

– Мутить коктейли будешь, в зал я тебя отпустить не могу. Сегодня точно. Если Кир оставит на дольше, то переведу в верхний бар, там проще.

– Мутила я разве что бормотухи, – чистосердечно призналась я бармену.

Ульрих хмыкнул, поставил передо мной стакан и три бутылки – джин, абсент и бехеровку. Последняя вызывала непроизвольный приступ тошноты. Ну терпеть не могла её запах!

– Ликёры, соки и топинги на твой выбор, – милостиво разрешил Ульрих.

Вспомнив один простой рецепт, быстро соединила ингредиенты. Но, подумав ещё немного, перегнулась через барную стойку и взяла пару долек лайма, чтобы выдавить сок. Вставила трубочку и придвинула Ульриху.

– Лёд бы не помешал, – добавила сконфуженно. Мне хотелось, чтобы ему понравилось.

Он отпил и удовлетворённо кивнул.

– Это будет пойло вечера. Назовём «Столичная бормотуха», – произнёс он, указывая на стакан. – На него точно пойдут.

Улыбнувшись, я ещё раз осмотрелась. Мне понравился Ульрих, как и Тим. Возможно, не всё так плохо в Кощеевом могильнике?

– Ладно… И когда приступать?

– Сейчас все на забавах, даже стафф. Иди погляди. Когда наиграются – ринутся сюда. Вот тогда работёнки привалит. Расскажу по ходу дела. Топай, там есть на что посмотреть, бабы такое любят. Слышишь, галдят, как ненормальные, небось, даже слюни текут.

Перспектива так себе.

– Топай, топай, – поторопил он. – Успеешь ещё настояться.

Глава 6

Кирилл Кощеев

– Ну, Светка, держись, гад ползучий. – Горынев терпеть не мог как женского прозвища, так и отсылки ко второй своей ипостаси, которая ему так и не далась в воплощении. На это я и надеялся, поддразнивая друга. Пусть разозлится, отвлечётся, и я ему наподдам. Мы медленно кружили друг напротив друга, глядя глаза в глаза, чтобы раззадорить публику. За спиной плотный хоровод девчонок всех мастей бок о бок смыкали нам ристалище.

За ними улюлюкали, подначивая, ребята. Каждый уже выбрал себе фаворита. Я знал о наскоро сколоченном тотализаторе и не пресекал, дополнительный доход бару никогда не помешает, если брать со ставок свою долю. Сегодня, впрочем, как и все последние годы, большинство поставили на Светослава. Уже три года подряд он брал надо мной верх и становился Коршуном.

В этот раз я был намерен уложить наглого Змея на лопатки и получить себе самую красивую из собравшихся девушек.

Мы с детства любили Купалу за игрища и костры, пусть огонь и был не моей стихией, но смотреть на пламя я любил не меньше, чем Свет любил купаться в алых сполохах. Ещё будучи ребенком, я всегда бежал в круг, чтобы посмотреть, как бьются старшие из семей за право зваться Коршуном в купальскую ночь. Старая традиция – дарить силам тьмы девушку – переросла в потешные бои. Мало кто знал из играющих и наблюдателей, что ничего не изменилось с тех пор, когда Боги спускали поводок, позволяя наместникам своим на земле чудить и брать мзду за верную службу. Юными девицами в том числе. Я надеялся найти чистую душу, сладкую, опьяняющую чистоту. Горынев, не желая уступать мне такого лакомства, первый резко шагнул к центру круга. Наклонился, метнувшись чёрной тенью, изогнулся с удивительным для своего роста изяществом, оттолкнулся ладонью, резко сделав мне подсечку. Я усмехнулся, легко её перепрыгнув.

– Мельчаешь, дружище. – Ядовитая насмешка отозвалась гиканьем и смехом за спиной.

Змей поднялся до того, как я успел воспользоваться его открытым тылом, уклонился от удара, прогнувшись назад едва не пополам. Девки ахнули.

– Позёр, – буркнул я, а Горынев хищно улыбнулся, не отрицая.

Если бы зачарованный круг не лишал меня возможности призвать Силу, Светослав бы уже, скуля, стоял передо мной на коленях, смиренно опустив голову. Но в купальском кругу я не был его господином, а он, не ощущавший цепей клятвы, мог легко замахнуться на меня, не рискуя упасть к ногам, подыхая от боли. Я видел однажды, в детстве, как корёжило его, дурака, будто кости все враз выгнуло в обратном направлении: руки, ноги, даже рёбра. Смотрел, как ловил он воздух высохшими губами, как почти чёрная кровь стекает по ним на футболку. Смотрел, и ничем не мог помочь. Может, потому мы никогда и не ссорились до мордобоя с тех пор. Не так много у меня верных друзей, чтобы какие-то бытовые глупости довели до желания наслаждаться страшными мучениями Горыныча.

Уворачиваясь от удара в голову, я склонился пониже и подхватил пригоршню песка, резко вскинув руку, кинул его в лицо Света. Тот отвлёкся на что-то (хоть я и не рассчитывал на подобную удачу), не успел прикрыть глаз, зажмурился, уже когда песок попал в цель. Матерясь, Горыныч пытался проморгаться.

Не дав ему опомниться, я почти мгновенно оказался рядом, вбивая кулак аккурат в печень. Свет закашлялся, пошатнувшись. Попытался ответить мне, вслепую, но я успел увернуться, подхватил его под руку, упёршись коленом в живот, перебросил через себя, тут же придавливая рухнувшего на спину Змея ногой в грудину.

– Поздняк метаться, Светик, моя взяла, в том Мать сыра земля мне в свидетели. – Ритуальная фраза отозвалась ветром по спарринговой арене, запуталась в разнотравье, что развесили для декора. Девчачий круг взорвался визгом и аплодисментами. Я подал другу руку, помогая подняться, похлопал по плечу, придирчиво оглядывая круг собравшихся.

– Нет тут ни одной чистой, Кощей, обломись, сволочь бессмертная, – довольно хохотнул Горыныч, отходя в сторону.

Медленно скользя взглядом по кругу девушек, я всё сильнее хмурился. Друг, как всегда, оказался прав. Ни проблеска света в душах собравшихся, а ведь я намеренно позволил пропустить в нижний бар человечек, в Нави свет искать – гиблое дело.

Твою мать в который раз птица обломинго повернулась ко мне общипанным задом, в точности как вредная изба одной небезызвестной соседки!

Купальская ночь – единственная в году, когда мы способны видеть свет души. Подарок Богов, чтобы легче выбиралось, и вот – без толку потрачена. Злость волной поднялась из груди, глаза наполнились чернильной тьмой подземного мира, стражем которого я стал, сменив отца.

Неужели никого?

Я медленно поворачивался вокруг себя, пристально вглядываясь в лица. Вдруг что-то вылетело мне навстречу, буквально ударившись в грудь. Так сильно, что я сделал два шага назад, в попытках не упасть, на смех всем собравшимся. Руки сами собой, инстинктивно сомкнулись на хрупком теле.

– Ну ничего себе птичка прилетела. – Поморщившись, я стал искать глазами, кто посмел испортить мне выбор. Светка, как пить дать! Ан нет. Смеющаяся рожа Тима маячила над головами девчонок в первом ряду. – Сволочь, – процедил я, понимая, что выбор сделан. Когда девушка вошла в круг, вернуть её назад и изменить свой выбор уже нельзя.

– Я не специально! – испуганно пискнула стажёрка. – И вообще, хватить меня оскорблять!

Она попыталась высвободиться из моего захвата, видимо, приняв матерную брань на свой счёт, но я усилил давление, давая понять, чтобы не дёргалась.

– Богиня секса, значит? – Сощурившись, я скользнул взглядом по новому наряду. Лучше, чем мохнатая кофта, конечно. – За слова надо отвечать, ты в курсе? – специально склонившись совсем близко к изящному лицу, шепнул ей на ухо. – Тем более ТЕПЕРЬ. Не позорь ни меня, ни себя. Из круга выход только один – когда игра закончится!

– Что за бред? – так же тихо прошептала она. – Мы не в детском саду. Если человек не хочет играть, кто его заставит? Очевидно же, что случилось недопонимание и я тут случайно!

– Вот именно, – не желая вдаваться в подробности, выделил главное, пусть понимает, как хочет, – человека и не заставят, а это считай своей работой, стажёрка.

Подняв взгляд, я кивнул другу.

Светослав кинул мне хворостину, и я поймал её не глядя, даже не выпуская свою новоиспечённую практикантку из рук. Хлопнув легонько по её заднице, рассмеялся:

– Ну лети, цыпочка, спасай своих птенчиков. – Оттолкнув от себя хрупкое тело, приготовился к охоте и веселью. Неожиданно меня захлестнул азарт: в её глазах вновь зажёгся тот же коктейль эмоций, что я уже видел. Пусть света в ней ни на грош, так хоть повеселюсь от души.

Ядвига не спешила бежать, встала, поёжившись, словно воробей во время дождя, недоумённо оглянулась.

– Только не говори, что никогда в Коршуна не играла, городская девочка. – Не может быть, чтоб такая дикая, ну! Вокруг неё уже стали кучковаться другие девушки и парни, цепляясь друг за друга на манер паровоза, а она стоит! Как столб вкопанный! Ну дела…

– А можно правила? – повысив голос, с вызовом и насмешкой спросила она. – Для новеньких?

Голос со смешинками, а в глазах плескались ярость и огонь. Чумовой коктейль!

– Ты наседка, а это, – ткнул прутом на собравшихся позади неё, – твои птенцы, я пытаюсь их поймать, ты защищаешь. Кого стукну – становится моим и играет на стороне Тёмных, поняла?

Стажёрка нахмурилась и озадаченно почесала бровь, неосознанно зеркаля моё недавнее действие. Это позабавило.

– А ещё можешь высказать о нём всё, что накипело, не стесняясь в выражениях! – Пристроившийся аккурат за спиной Яды Тим бессовестно уложил руки на её талию. Недоплатье натянулось, обозначив наличие аппетитной груди, я аж удивился такому открытию. – Ругай на чём свет стоит, колючка, когда ещё выдастся шанс обложить начальство трёхэтажным, сама же говорила, козёл редкий, глаза б твои его не видели! – Тим захохотал, довольный собой. Ну точно шут! Его поддержал длинный хвост из людей. Знакомые все лица: сестра моя младшая. И как только мать пустила эту пигалицу малолетнюю? И брат Светослава тоже тут, аккурат рядом с сестрой Тима. Это что же – два Лиха в одном хвосте?! Твою мать, свезло.

– Готовы? – уточнил Светослав. – Тогда по-о-оехали!