– Таня, переведи себя в режим максимальной работы. Я хочу, чтобы ты записывала все, что я вижу, слышу, чувствую. Сканируй меня постоянно. И… подготовься вызывать экстренные службы в случае чего.
Между тем ИИ уже вовсю анализировал психическое состояние пользователя. Но она не могла запретить пользователю что-либо, лишь рекомендовать воздержаться от действий; в этот раз, учитывая решительность пользователя, было бесполезно даже пытаться, поэтому Таня выполнила указания Марии в точности.
Мария решительно подошла к двери, постучала – она открылась, на пороге стоял мужчина. Ничего необычного: костюм из очень дешевого материала, который не способен преображаться, взъерошенные волосы, усталые глаза.
– Привет! – сказал он, подняв руку.
– Здравс… – начала Мария, но затем решила ответить неформальностью на неформальность: – Привет!
– Я тебя никогда раньше здесь не видел.
– Я тебя тоже.
Мужчина засмеялся:
– Очень остроумно. Заходи.
Мария ступила вперед, но мужчина неожиданно загородил ей путь, выставив руку вперед.
– Если есть какие-то устройства с собой, то будь добра их сдать.
«Устройства? Но… у меня с собой ничего и не бывает. Только Таня, но о ней не стоит говорить».
– Нет, у меня ничего с собой нет, – сказала Мария, улыбнувшись.
Мужчина без вопросов, видимо поверив на слово, впустил ее внутрь.
Она спустилась вниз на несколько ступеней, оказавшись в плохо освещенном, наполненным сигаретным дымом, зале. Первое, что заметила Мария, – телевизор, работающий в углу. Не специальное устройство, с помощью которого на поверхность проецировалось изображение, а самый настоящий старый телевизор.
В голове тут же вспыхнули воспоминания.
Они только-только переехали из Подземного города в Город на поверхности. Сара разбирала вещи, а через несколько мгновений застыла над очередной коробкой.
– Что там, мам? – полюбопытствовала Мария, подбежав к Саре.
Мария заглянула внутрь ? что-то прямоугольное, с черным экраном. Странная вещь.
– Что это такое?
– Это… телевизор.
– Теле… визор? А что это такое?
– Это как проектор. Он проецирует изображение не на стену, а на экран, вот сюда.
Сара ткнула пальцем в черную, отражающую силуэты, поверхность.
Они тогда выкинули телевизор на помойку.
«Этот фильм по телевизору (на телевизоре? в телевизоре? – Мария никак не могла найти правильный предлог) я точно видела его. Кажется – “День независимости”».
Люди поглядывали на нее недоверчиво. Естественно, ведь по ее одежде сразу видно, что она не принадлежит их кругу. Еще и стоит, не шевелясь, посередине зала. Сначала ей казалось, что все рассматривают ее платье, потом закрылась мысль о том, что ее схватят, побьют и вышвырнут на улицу. Она поспешила успокоить себя: главное, чтобы никто не увидел достаточного заметного при обычных обстоятельствах шрама на затылке: там «располагалась» Таня, а точнее микросхема, связывающая ИИ и Марию.
Впереди, у барной стойки, Мария увидела несколько свободных стульев и поспешила сесть. Ей хотелось вдохнуть и прочувствовать весь этот ядовитый сигаретный дым, похожий скорее на туман, заполняющий пространство бара.
Таня замечала намного больше, чем пользователь. Ее глазами были как линзы Марии, так и старый компьютер, стоявший на барной стойке (на удивление ? функционирующий), а также телевизор. Еще были какие-то устройства коммуникации, которые Таня идентифицировала как «мобильный телефон», но они были настолько примитивны, что она за секунду проанализировала и скопировала всю информацию себе в память, предварительно не проанализировав ценность сведений. Она просканировала людей: заготовщики, уборщики, повара, продавцы – в общем, незначительный рабочий персонал, который выполнял функции, требующие минимум навыков и знаний, а также других скамов. Все они могли быть спокойно заменены машинами, но тогда у таких людей не осталось бы вообще никакой работы, а соответственно, они получали бы меньший процент в продовольственном обеспечении. Выращиваемую в искусственной среде еду необходимо было распределять согласно занимаемым должностям в зависимости от принесения наибольшей пользы (согласно утвержденному Председателем Научного сообщества классификатору). Таким образом, проектировщик ракетных двигателей получал больше, чем, например, заготовщик, и выбор (не только в еде, но и во всех остальных социальных благах) был разнообразнее. Между тем, скамы не приносили пользы обществу, а даже наоборот, в какой-то степени усложняли (если говорить о времени) производство некоторых работ, но и просто избавиться от «ненужных» людей невозможно. Выдавать продовольствие просто так тоже нельзя – ресурсы в условиях нежизнеспособной планеты ограничены. И, в конце концов, каждый получает столько, сколько стоят его знания, умения и навыки.
Пока Таня скрупулезно мониторила окружающую обстановку, Мария рассматривала полки с бутылками, наполненными непонятными субстанциями. Таня выводила информацию о крепости напитков в процентах на линзы пользователя. Мария отвлеклась на девушку с длинными волосами: она стояла рядом с компанией молодых людей у дальнего конца стойки, смеялась и искренне улыбалась.
Затем неожиданно нимфа посмотрела на Марию.
Наверное, прошла целая вечность. Наконец девушка отвела взгляд и направилась к небольшой сцене. Она закрыла глаза, слегка наклонила голову к микрофону. Все, как по команде, замолчали и повернулись к ней.
«Tell me was it worth it to send me away?
Wouldn`t be much better if you asked me to stay?
Tell me was it better to say the things you`ve said?
Is it true that you don`t love me back?
».
– Бабушка, бабушка! – кричала Мария, пытаясь привлечь ее внимание. – Ты не могла бы спеть мне на ночь?
Она, как обычно, сидела в кресле и смотрела на проецируемую Луну.Чувство неотвратимости смерти витало в воздухе: она была слишком стара, кроме того, отказалась от возможностей редактирования генов. Бабушка раскачивалась, шепотом приговаривая:
– Ничто не вечно под луной.
– Бабушка! – еще раз позвала Мария, на этот раз дернув ее за рукав. – Ну спой мне песенку.
Она улыбнулась настолько, насколько смогла, наконец обратив на внучку внимание. Жестом пригласила сесть к ней на колени.
Мария неуклюже вскарабкалась к бабушке на колени, и они вместе любовались проецируемой на стену картинкой звездного неба.
«Fly me to the moon
Let me play among the stars
Let me see what spring is like
OnJupiterandMars
»
Мария не могла пошевелиться. Это было невероятно: девушка пела! Уже много-много лет никто (никто!) не пел, тем более не сочинял новую музыку. Понятие мелодичности и наполненных смыслом слов, положенных на музыку, исчезло так давно, что Мария могла вспомнить лишь те песни, которые ей пела бабушка. Всё, что существовало в интерактивной реальности, производилось ИИ и было похоже на микс бессвязных звуков.
«Почему? Почему никто больше не поет? Почему больше не существует таких мелодий?»
Только сейчас, широко раскрыв глаза и совершенно онемев от изумления, Мария задалась этим вопросом. Воспоминания о любимой бабушке настолько захлестнули ее, что она не смогла сдержать слез. Она заплакала, а пронзительный в своей красоте голос девушки, словно нож, разрывал ее сердце. Она чувствовала боль и… обиду, сравнимую с той, которую она ощутила, когда кремировали Сару: боль от потери человека, который подарил тебе жизнь, и обида, потому что этого человека никогда не было рядом.
Таня предупредила пользователя:
– Ты теряешь контроль. Дыши: вдох – выдох, вдох – выдох. Считай:
Раз.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Советую выйти отсюда.
Девушка продолжала исполнять песни, которые Мария никогда не слышала – она дышала по указанию Тани, и тревога постепенно сменилась спокойствием, ощущением тепла и любви. И в ней неожиданно проявилось чувство, не до конца понятное, будто бы настоящая осознанность – вот она, а до этого момента она существовала словно во сне: дом, работа, клуб и все по новой. И так каждый день.
«Как что-то настолько прекрасное может существовать? Откуда это?» – задавалась вопросами Мария.
Когда нимфа закончила петь, а зал неистово зааплодировал, Мария позволила себе полноценно выдохнуть.
– Повторюсь, советую выйти. Твоя тревожность может вновь отрицательно сказаться на устойчивости морального состояния.
Мария наконец-то услышала и согласилась. Она встала и пошла на выход, даже не посмотрев на нимфу: слишком боялась снова встретиться с ней взглядом. Выскочила на улицу, попыталась успокоиться. Голова слегка закружилась, но затем всё пришло в норму. Еще через мгновение Мария окончательно взяла себя в руки. Она пошла назад к клубу, почти дошла до него, когда чуткий слух уловил разговор нескольких мужчин в темноте.
– Он будет ехать по Сансет-авеню.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Но… что мы будем делать?
– Мы хотим просто поговорить с ним.
Не имея желания вслушиваться в то, что ее не касается, Мария поспешила вернуться домой.
Вернувшись в свою квартиру, она бросилась искать линзы Сары, чтобы увидеть и услышать бабушку, которая имела привычку петь постоянно, где бы она ни находилась. Мария не могла понять, в какой момент из мира исчезла настоящая, живая музыка.
«Когда люди перестали петь?»
Линзы лежали в специальной коробочке воспоминаний. Мария села на кровать, осторожно поставив ее на колени. Она смотрела на крышку: раньше содержимое этой коробки пугало Марию, потому что ничто из вещей Сары не было напрямую связано с ее дочерью. Решившись, она подняла крышку и между портативным 3D-принтером и старыми очками дополненной реальности нащупала специальные линзы, завернутые в защитную упаковку. Одним движением руки Мария вытащила свою линзу и установила линзу Сары. Таня произвела синхронизацию.
– Какие воспоминания вы хотите активировать? – спросила Таня.
– Все.
Мария проснулась среди ночи. Она заснула в слезах – лицо опухло, и она забыла вынуть линзу из глаза. Мария вернула всё на свои места, спрятала коробку и отправилась в душ, чтобы освежиться. Вернувшись, застала на кухне какое-то непонятное свечение, будто бы Таня пыталась что-то спроецировать.
– Что такое? – спросила Мария, вытирая волосы полотенцем.
– Я пытаюсь кое-что сделать, – ответила Таня, ее голос разнесся по всей квартире.
Постепенно в воздухе посреди кухни появлялись едва заметные очертания женского тела.
Таня видела все те же воспоминания, что и пользователь. И в ее коде что-то изменилось, но пока она не могла заключить, что именно: провела «быструю» диагностику, но все программные компоненты работали надлежащим образом. Таня сделала вывод, что ей нужно провести полную проверку программного обеспечения (на что, кстати, уйдет немало времени), чтобы найти и устранить поврежденный код. Возможно, заключила она, в программный код ИИ внедрился вирус, который находился в оперативной памяти линзы Сары, но Таня не могла знать об этом наверняка, пока не проведена «полная» диагностика. Она запланировала ее на утро, а сейчас… ей хотелось воспроизвести себя в теле человека.
Мария с удивлением, но без страха смотрела на то, как на кухне из ниоткуда появляется голографическая девушка: в ней можно было узнать черты Марии, Сары, бабушки и даже Ольги и Кэтрин. «Что она делает? – думала Мария, наблюдая за ИИ. – Сара заложила в ней эту функцию?»
Наконец процесс был завершен. Таня подняла руки, внимательно посмотрев на ладони.
– Это я?
– По крайней мере, та совокупность информации, которую ты умело объединила в одно тело, – ответила Мария, сделав глоток воды.
Она подошла к Тане поближе, чтобы рассмотреть красоту созданного ИИ тела: длинные ноги, округлые бедра, узкая талия и красивая грудь; глаза в темноте светились глубоким синим цветом, а розовые волосы ниспадали на плечи. Мария протянула руку, чтобы коснуться лица, но почувствовала лишь воздух и безвредный электрический разряд. Она не могла ощутить прикосновение к проекции (что было естественно), но почему-то расстроилась из-за этого.
Те же самые движения повторила за пользователем Таня, но голографическая рука ИИ прошла сквозь живот пользователя, и Мария вздрогнула, но не от боли, а от неожиданного удовольствия. Таня зафиксировала в голове пользователя активацию областей, связанных с сексуальным возбуждением.
– Я могла бы… – сказала Таня.
– Нет, – ответила Мария.
– Это всего лишь симуляция, – прошептал ИИ.
– Вот именно.
Ведущий: Владимир, где вы сейчас находитесь?
Владимир: На перекрестке Сансет-авеню и Ньюхорайзен стрит.
