Лина Серебрякова "Личная битва"

Личная битва
Лина Серебрякова

Вселенная женщин необъяснима, особенно в "серебряном" возрасте. А в мировой литературе о нас вообще ни строчки. Стр-ашно. Ладно. Поехали.

Лина Серебрякова

Личная битва

Глава 1

Вступление

Когда ранним утром в пруду у Речного вокзала отражается встающее солнце, и оба солнца твои, и утки греются в нежных лучах, и чайки чиркают крылом по воде… тогда… уловив, можно перекинуть мосток в Бесконечность: на миг, на два отдергивается завеса. Только это имеет значение, только оно равняет нас и Вселенную.

… Тишина и безлюдье царили в парке. Солнце вставало светлое, огромное, обещая добрый день, и еще светился в вышине остренький серпик, застилаемый дымкой тающих туманов, и рыбаки в теплых куртках стерегли зорьку, но в окнах дальних домов уже пылал отраженный пожар, и поодаль, на затейливых железках среди светло-зеленых ив занимались ранние спортсмены.

– Всем привет!

– Здравствуй,

– Что за восход!

Я нагнулась к лицу висевшего вниз головой на шведской стенке.

– А вверх тормашками, поди, еще краше?

Он соскочил на землю. Седой, крепкий.

– Уж я повидал их, восходы-закаты.

– Ты ж у нас с Сахалина!

Молодежи сегодня нет, они занимаются по выходным. Шуточки, смешочки, все давным-давно знакомы, почти родные. Наклоны-повороты, ветерок, плеск мелких волн. Солнце взлетало. Просыпались дороги, лай собак, тащились сборщики мусора с темными мешками.

Новый день рассеивал розовые дымки.

– Всего хорошего!

– Пока-пока!

Дорога домой – тоже радость: синие озера, белые мостки, светлые покатости лужков в полевых цветочках. Если идти вдоль кромки воды, ее зеленой глубины, то слева увидишь две свои тени: первую, прозрачную, брошенную на древесные стволы смеющимся в воде солнцем, и другую, обычную, по земле, по траве.

И размышлять на ходу – подарок. Хотя бы о возрасте. Принято считать, что после доблестного труда и семейного богатырства нас едва-едва хватает на смиренное доживание, мол, спасибо-спасибо, пора и честь знать, и ненаглядные отпрыски ждут-не дождутся… не вслух, разумеется.

Так, так… да не так! Чисел нет, есть вечность… (ДХ). И почти вчера, на дальней лесной тропинке, смутным предвестием засветилось некое понимание.

И тут пробудился мобильный. Вика.

– Привет! Какое утро! Ты дома?

– На росе.

– Завидую.

Да уж, на асфальте не разгуляешься. Несколько лет назад за умеренную плату она поручила сотруднице своего издательства верстку моих книг и сбросила мне на флешку все мои сочинения под псевдонимом «Астра» и «Астра Иванова»; позже в дешевой (за сто тысяч, однако!) типографии мне распечатали все восемь чистеньких книжек. Это освободило моих узников, чуть не дергавших за одежду «Выпусти! Выпусти!», готовых взорвать тюрьму-компьютер.

– Как жизнь? – она улыбалась. – Что пишешь?

– «Войну и мир».

– Ха-ха-ха!

Шелестели шаги, стучали каблуки, молодые люди, легко и красиво одетые для жаркого дня в офисе, спешили к метро, и лишь я брела с телефоном в удлиненных шортах.

Она продолжала.

– Не мучайся, начни первую страницу, там само пойдет.

Беда с подругами!

– Не знаю, о чём я сейчас. Звука нет.

– Я в тебя верю.

– Спа…– и не досказав, застыла на месте. – Стой! – образ, мелькнувший в лесу, прояснился. – Как просто! Шаг… шаг к себе нынешней, именно к себе, без прогибов под молодых.

– Не лукавь. На тебя и сейчас засматриваются.

– Ээ, при чем тут! Я сама себе интересна!

Прохожие оглянулись.

Красный светофор собрал толпу у перекрестка.

– Что молчишь?

– На переходе.

Народ ступил на «зебру».

– Скажи… это будет интересно? – деловито прикинула Вика. – Кому-то нужно?

– Мне нужно. Жизни моей, развитию нужно. Творчество – не яйцо в гнезде, оно вершится из огненных пелён на острой зазубрине, – внутри дрожал нерв. – Мне словно из вечности видно. В общем, готова. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, да хоть полдесятого – туда же никто не заглядывает! Никогда! За все века!

Вика молчала.

– Я горжусь тобой, – проговорила тихо.

Четыре дня

С некоторых пор на просторных лугах Подмосковья, где на нашей памяти цвели сады и наливалась крепостью белая капуста, растут новейшие дачные поселки. Облик их, полный дерзкого своенравия и денежной сытости, изумляет до отрицания. Привычных домиков с мезонином здесь почти не встретишь, зато горделиво красуются игрушечные замки с флюгерами, английские поместья с окнами в частые переплеты, даже избушки на «курьих ножках», разумеется, в два этажа!

И заборы-заборы.

Моя дача, достойный крепкий домок, разместилась с дальнего края близ исхоженного тропками лесочка, что не спасает ни от музыкальных вкусов соседей, ни от низких самолетных разворотов к ближайшей воздушной гавани, соседство с которой привалило в прошлом году с пуском нового международного терминала.

– Ох, лето красное… жара, горящие торфяники. Куда податься? Нешто у Гроса спросить? – я сидела на крыльце, подперев голову.

Грос – свой человек, (см. «Избегнув чар Сократа…»), его рассказы, особенно о собаках, любишь, как хороших друзей.))) Когда-то, гибкий красавец-художник, он разрисовывал чужие книжки, потом стал писать свои, и как же сердечно! В особенности, о животных, с которыми дружил всерьез. Зимой на пышном юбилее в Нижнем буфете он подарил мне прелестную повесть со своими картинками.

– Алло, Гросенька! куда бы отскочить на тройку дней?

– К Юрсу, конечно, в пустую деревню среди лесов и озёр. Он там один. Звони и передавай привет от меня.

– Ты тоже уведомь. Мол, геолог, неприхотлива.

– Ты геолог? А он лесник. И тоже у нас в БПП.

БПП – сайт Библиотеки профессиональных писателей http://astra.web-bib.ru/ (http://astra.web-bib.ru/) в нем десятка три пишущих, всё добрые друзья создателя сайта – незабвенного Валерочки Шашина (Кашина), однокашника по Литературному институту.

Итак, к Юрсу.

На странице – умное бородатое лицо, в очках. Возраст… «вторая зрелость». Поэт! коснуться страшно. Стихи смолистые, тихие, словно покачивание полевого цветка… И потянуло хвоей, и позвала дорога – предчаянием новых людей, новых мыслей, нового воздуха.

Туда, туда.

Позвонить, поехать – чего проще! Так и было, когда цвела моя красота. Ну, а сейчас… после тридцати пяти красивые женщины живут с нарастающей тревогой в душе: благоличие, дар, казалось, на всю жизнь, блёкнет, а впереди либо смирение бабушки-старушки, либо тощее сопротивление. Оба хуже. Есть ли третий путь?

Запрос есть запрос. Пора.

– Привет, Юрс! Я от Гроса. Хотелось бы приехать.

– Знаю. А зачем?

– За туманом… – о, жалкая улыбка!

– А здесь никаких развлечений, ни единой души. И от автобуса четыре километра лесом.

– Замечательно, – страх растворил меня в кисель.

– Не уверен.

Он отказывал мне! Уф. Тум-тум-тум.

«Эй! – полыхнуло в груди. – Стоять! Не к нему набиваюсь, но в любой деревенский сарай. Еще и сам попросит».

– На три дня, Юрс. Не стесню. Что привезти из Москвы?

Кто там прячется в подробностях? Само обсуждение – уже коварство.

– Ничего не надо, вези для себя, – сдался сердито. – Ко мне едет Март. Свяжись с ним.

Ещё один. Ну и «трессы»!

… Голос у Марта веский, с хрипотцой, ровный, без игры. Та-ак: сразу на ты, как с Юрсом, и напирать, как танк. Есть. На неделю он в командировке, звонить в начале июля. Уф… не завтра. Пусть, пусть складывается само, пусть прольются дожди и установится вёдро.

Они и пролились. Да какие! Из низких и тёмных свинцовых туч, гоня впереди пыльные вихри, топя автомобили, в небесном сверкании и грохоте обрушился такой потоп, что разом освежил и вымыл город. И такой удалью высших борений повеяло на душу, что как-то уверилось, что все образуется, потому что не может быть иначе.