Мельников Георгий "Злодеи"

Злодеи
Мельников Георгий

Обернутый в форму детектива философский роман в лучших традициях «Волхв» – здесь все не то, чем кажется. Два друга, старший следователь и психиатр, расследуют страшные убийства в городе, где вот уже сорок лет не было ни одного преступления.

Мельников Георгий

Злодеи

Равный обмен

Пролог

Субботняя жара расплавленным медом залила Приозерск. Она липла к стенам, крышам, асфальту и обжигала кожу. Зной струился по лабиринтам улиц, собирался в грязный от испарений и пыли поток на центральных магистралях, заполнял дворы, спортивные площадки, парки и скверы. Город захлебывался и тонул.

Глухая дремота накрывала Приозерск. Ничто живое не могло укрыться от блаженного утомления летней ленью. Кошка, лежащая перед распахнутым окном, апатично потянулась и перевернулась с бока на бок. Городские ласточки скрылись в гнездах под крышами. Мошкара, выжженная солнечными лучами, таилась в пожухлой траве и кустарниках. Медлительное покачивание крон напоминало движение водорослей в течении могучей и спокойной реки.

Мутное марево выгнало жителей на берега озер. Редкие горожане, кто остался и отважился выйти на улицу, чувствовали, как меняется тело и сознание. С каждым шагом движения замедлялись, глаза слепли, не помогали даже темные очки, одежда промокала от пота и тут же высыхала. Словно актеры, в конце спектакля покидающие сцену, из головы уходили мысли, мечты и планы.

Город напоминал опустевшую квартиру, жильцы которой выехали на дачу. Время от времени, словно через вату, издалека доносились раскаты грозы.

Пойманной на удочку щукой – вопль ужаса рванулся поперек опустевшего двора. Ударился о стену, метнулся к другой и затих. Мужской бас за долю секунды кастрированный до фальцета и охрипший от этого шока – оборвался. Вновь воцарилось спокойствие.

***

– Илья Петрович!

– Иду.

Мужчина, в элегантном мундире следователя, модных кожаных ботинках и с массивным браслетом часов на руке, дал указания одному из оперативников и направился в сторону судмедэксперта.

– Мы закончили. Отчет напишу после того, как в местной разделочной поработаю. Если не будет каких-то загвоздок, первое заключение дам часам к семи вечера, если что-то сложнее, то по итогу анализов, – врач стянул перчатки и снял маску.

Илья устало кивнул и подумал, оглядываясь: «Вот тебе и подарок на юбилей». Вокруг все вертелось по отработанной схеме. Десяток ппэсников стояли в оцеплении и не пускали любопытных, попутно заставляя особо тщеславных удалять фото и видео с телефонов. Медик поддерживал за локоть женщину с растрепанными волосами и заплаканными глазами – мать убитого. Тело жертвы готовились упаковать и ехать в морг, ждали только разрешения старшего следователя. Двое местных оперов с ребятами из московской команды составляли список обхода квартир. Свидетелей не было или они не отважились выйти. «Скорее их нет, и следов нет, и зацепок не будет, как и прошлый раз, – размышлял старший следователь по особо важным делам: Твою ж мать, что с этим городом не так?!». Шрам на левой руке заныл.

Илья Петрович несколько раз провел ладонями по лицу словно вытирался полотенцем. Вгляделся в толпу за оградительной лентой и, увидев друга, выкрикнул: «Всеволод». Махнул рукой, давая знак пропустить. От силы его голоса на секунду замерло все движение и звуки. Присутствующие с любопытством повернулись в ту сторону, куда смотрел старший следователь. Невысокий человек, в красных кроссовках и старой потертой джинсовке, поднял ленту, хозяйски похлопал по плечу дернувшегося полицейского и быстрым шагом пересек пространство двора.

– Предупреждаю сразу, это тебе не фотки смотреть, – Илья положил здоровенную руку на товарища.

– Кошмары не будут мучить, я с собой таблетки привез, – огрызнулся Всеволод, и подойдя вплотную к другу заговорил быстрым шепотом, – А вообще, ты не охренел? Выдернул меня с работы, даже заехать домой не дал. Твои хорошие люди из тайной канцелярии до усрачки напугали Тамарку, заявившись к нам. Я летел в эту жопу мира пять часов с двумя пересадками. И после этого ты держишь меня за ограждением полчаса.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Илья, и провел рукой по совершенно лысой голове, – мы тут тоже не квас пьем. Ну извини, я не знал, что именно в день твоего прилета все снова завертится. Я думал сам встречу в аэропорту, введу в курс дела, ты засядешь работать в кабинете, а я по полям буду зайцев гонять.

– Илюха, все ты, пророк чертов, знал, – нормальным тоном ответил Всеволод, – иначе хрен бы ты меня дернул в экстренном режиме. Ладно, давай показывай, что у тебя тут приключилось, а потом вези в гостиницу, иначе будет у тебя здесь два маньяка.

Они приблизились к распятому на маленьком кресте трупику младенца, обрамленному венком и прислонённому к стене дома. И без того бледное лицо психиатра стало иссини-белым. Его слегка качнуло. Стоявший рядом медик поддержал эксперта и укоризненно взглянул на Илью. Следователь утвердительно кивнул. Всеволод собрался и бегло осмотрев тело поинтересовался:

– Ты полагаешь эта история похожа на ту, что я помог тебе раскрыть четыре года назад?

– Да.

– Откуда такая уверенность?

– Это третье. Первые два еще хуже.

– Свидетели, знаки, запахи?

– Нет, ничего. Словно бы трупы сами по себе появлялись на месте преступления.

– Здесь же в каждом подъезде квартир по двадцать, а то и больше. Это реально, что никто ничего не видел и не слышал?

– Тело обнаружили утром собачники. Младенец пропал вчера вечером посреди другого двора. Семья живет в квартале отсюда.

Всеволод запустил руки в копну черных с проседью волос и стал активно массировать голову, словно разгоняя тяжелые мысли. Прошелся пальцами по кирпичной стене, в надежде найти что-то, только ему понятное. Внимательно изучил землю вокруг.

– Ты прав, никаких знаков. А по другим, такая же история? – спросил он вернувшись.

– Детали завтра. Я тебе все покажу и объясню.

– Ладно, давай завтра, – согласился психиатр, чувствуя, как усталость и нервное напряжение лишают его последних сил, – Только, пожалуйста, не рано, дай мне прийти в себя.

Скоро вся группа за исключаем оперов свернулась. Илья отправился в местное управление, где команде из центра выделили два больших кабинета, Всеволод в гостиницу глотать таблетки и спать, а судмедэксперт проводить вскрытие и писать отчет.

Толпа постепенно разошлась. Сентябрьский ветер, подобно нерадивому дворнику, расшвыривал опавшие листья. Солнце красной монетой опускалось за крыши домов. Прогретый днем воздух быстро остывал.

Около недели двор пустовал, в нем жил страх, потом на скамейках заметили старушек, греющиеся в последних теплых лучах, затем мам, присматривающих за детьми и в итоге всё вернулось в привычное русло. Малышню отпускали одних гулять и за продуктами в ближайший магазин. Ребята постарше гоняли в баскетбол. Младенцев укачивали и оставляли в колясках рядом с подъездами, чтобы они лучше спали на свежем воздухе, кладя рядом включенную радионяню.

***

Из сна его вырвал громкий стук. Он еле-еле смог разлепить глаза. «Сейчас», – с трудом выдавил Всеволод, но замок щелкнул и дверь в номер открылась. Через секунду над кроватью возникла огромная фигура Ильи в штатском. За его спиной маячила девушка с ресепшена, всем своим видом демонстрируя раскаяние.

– Вставайте Фердинанд – пора ехать в Сараево.

Понимая, что возражения не будут приняты во внимание, Всеволод, поднял руку и показал пять растопыренных пальцев.

– Не больше. Жду тебя внизу.

Когда он спустился в холл, Илья, развалившись в удобном кресле, закинув ногу на ногу, что-то внимательно изучал на планшете.

– Сукин сын, дай мне хоть кофе взять. Сейчас только 8 утра.

– В машине тебя ждет термос, поехали времени мало.

– Куда?

– Проведу тебе экскурсию по земле, закрепим картинки. В общем, по местам преступления проедем.

На улице было прохладно и сухо. Солнце подсвечивало дома. Лучи, отраженные от окон, проникали даже в самые темные уголки просыпающегося района. Грузчики, вяло переругиваясь с продавцом, разгружали фургон и заносили в магазин продукты. Деревья, высаженные вдоль тротуара, напоминали рыжих клоунов. Высоко в небе проплывал птичий клин. Прохожие, подобно муравьям, нашедшим кусочек сахара, направлялись в кондитерскую. Каждый раз, когда дверь открывалась – оттуда в осенний воздух вырывался запах свежемолотого кофе и аромат булочек с корицей. Город просыпался и готовился к новому рабочему дню.

Оперативная машина с водителем, выделенная местным начальством, ожидала их у выхода. Мужчины уселись на заднее сиденье. В подлокотнике между ними стояли две термокружки от Ксяоми.

– Еще две у меня в сумке в багажнике, там же и бутерброды, – сказал Илья, – Александр, нас, пожалуйста, по списку адресов, который я утром дал.

Водитель кивнул, машина плавно тронулась.

– У меня для тебя подарок, – следователь достал из внутреннего кармана куртки фотографию и протянул ее другу.

Всеволод рассмеялся, автор поймал их в первый момент вчерашней встречи. Картинка и правда получилась смешная: высокий, загорелый, спортивного телосложения с римским профилем Илья смотрел, улыбаясь сверху вниз на худого, бледного Севу, чьи и без того острые черты лица еще больше заострились от гнева.

– Выглядит словно Дуэйн Джонсон и Бен Стиллер ругаются на съемочной площадке, – психиатр вернул снимок.

– Это твой экземпляр, и ты себе льстишь, ты скорее Роб Шнайдер.

– Откуда он у тебя?

– Допрос, шантаж, угрозы – все, как я люблю.

– Ладно, раз ты сегодня добрая версия Расти Коула, давай рассказывай, зачем меня вытащил сюда и чем я могу помочь, – Всеволод провел рукой по крышке термоса проверяя температуру напитка.

– Хоть завтрак я тебе и принес, но советую поесть только после второй точки.

– Все так ужасно? – кофе обожгло горло.

– Даже для меня. Первый случай зафиксирован в августе. Молодая женщина, рассечена одним ударом от головы до промежности, внутренности выложены вокруг. Через три недели мужчина – четвертован. Вчера – ребенок. За пять недель – три эпизода со жмуриками. Все в разных районах. Первый, в старом городе, второй на окраине у самого леса, третий – в новом дорогом квартале. Вся работа проделана крайне аккуратно: никаких следов, никаких свидетелей. Жертвы, на первый взгляд, не связаны между собой. Преступления совершены в разное время суток. Всех обнаружили случайные прохожие. В общем, классические висяки.

– И все же ты решил, что это такая же история, как четыре года назад?

– Другой разумной версии у меня нет.

– Знаменитый Пророк не знает? Дай-ка я эту дату в календаре отмечу, – врач изобразил, будто бы лезет в карман за телефоном.

– Я в курсе, как меня мои прозвали, – старший следователь провел ладонью по лицу, – но этот город очень странный. Нас сюда отправили сразу после первого эпизода. По прибытии я запросил сводку за последний год – мне выдали справку на полстраницы.

Всеволод изумленно посмотрел на друга и, решив, что ослышался, переспросил.

– Да, такая вот фигня. Здесь почти восемьсот тысяч жителей, а среди преступлений: ночные песни под окном любимой женщины, мелкие шалости молодежи и хулиганка, которая и на пятнадцать суток не тянет. Даже кухонных – нет.

Илья закашлялся и отпил из своей кружки.

– Где-то за месяц до первого случая произошел небольшой рост преступлений, но все в пределах адекватности, если так можно сказать. Мелкие кражи в магазинах, пара драк по пьянке и все в таком духе. Здесь дети до сих пор ходят с ключами на шее. А двери в подъездах не закрываются на замки.

В машине повисло молчание. Всеволод отвернулся. За окном, словно на экране телевизора крутили красивое кино. Ярко и модно одетые пешеходы заполнили тротуар. Листва в солнечных лучах, перекликалась с сигналами светофоров. Синее небо с белыми заплатами облаков. Ветер сорвал урожай с деревьев и погнал вдоль дороги. «Япония на российский манер», – пришло ему на ум.

– Ты уверен, что такое место есть на земле? – Всеволод прервал молчание.

– Сказать, что я охуел, когда такое увидел – ничего не сказать, – откликнулся Илья, – Подумал – меня держат за дурачка из центра, но потом проверил по своим каналам. Никаких подлогов, все правда.

Следователь изобразил неопределенную гримасу и развел руками.

– Как бы это сказочно не звучало, но это правда. За последние сорок лет, у них самый низкий уровень преступности в стране. Их даже вакханалия девяностых и нулевых не коснулась. Местные клоуны в шоке от происходящего – носятся, как угорелые с выпученными глазами.

– Какие мысли? – Всеволод поставил пустую термокружку в подлокотник, – Психи?

– Это как раз по твоей части. – Илья открыл записи на планшете и протянул их другу, – Мы тоже на пээндэшников сначала подумали. В городе две больницы, но там все с очень легкими заболеваниями, ни одного серьезного диагноза, насколько я понимаю, но ты проверь, пожалуйста.

Всеволод пробежался по списку диагнозов.

– Все страньше и страньше. Ты прав, – врач вернул планшет Илье, – Не может быть такого списка болезней в мегаполисе. Точнее может, но тогда здесь все с рождения на колесах и ходят к психотерапевтам.

– Вот то-то и оно, бред какой-то.

– Ок, давай пока к нашим баранам. Почему ты решил, что здесь может орудовать чернокнижник или поклонник древних сатанинских культов, как в прошлый раз?

– Факты и чуйка. Убийства необычные. Фото я тебе на местах покажу. Это не ножом в драке пырнуть или контрольный в голову при заказнике. Помнишь, как тот освежевывал тела, кровь выпускал и внутренности раскладывал?