Розали Л. "Имани значит вера"

Имани значит вера
Розали Л.

Юная африканка мечтает учиться в Америке, но отец решает выдать ее замуж за богатого араба. Имани не удается сбежать самой, но неожиданно ей на помощь приходит сама природа и загадочная молодая жрица Вуду.

Розали Л.

Имани значит вера

Глава 1

БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ.

Уида, Бенин. Полнолуние.

Когда ясное небо покрывается беспросветным мрачным саваном, и горячие земли тонут в ледяном вязком тумане, наступает время сущей тьмы, и местные жители даже не высовываются. Несколько лун назад в Бенин прибыл сильнейший бокор

, который показал людям всю мощь темного колдовства и представил новый свод правил. Только следуя этим заветам, они могли оставаться живыми. Свита колдуна строжайше бдила и жестоко наказывала своенравных. И поскольку эта страна всегда обладала дурной репутацией, вести о процветающем там безумии уже мало кого удивляли.

В одну из благоприятных для черной магии ночей на главном кладбище Уиды вершился ритуал. Несколько фигур в темном облачении окружили белого мертвеца и что-то без конца лепетали. Остальные копали могилу. Словно по проложенному луной ковру, к ним медленно ступал высокий мужчина в непроницаемой чернильно-черной мантии, перед которым открывался туманный занавес. Все умолкли. Громадной тенью бокор навис над свежим трупом и, не снимая капюшона, что-то искал в стеклянных глазах. Лицо окостенело гримасой неподдельного ужаса, и любой прохожий точно определил бы, что этот человек мертв, однако его зрачки выдали жуткую тайну, встретив вселяющий ужас взгляд колдуна. Душа была еще заперта в этом бренном теле.

Довольно ухмыльнувшись, злодей скомандовал:

– Закапывать!

«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!» – хотелось вопить несчастному. Но это было невозможно.

Крышка гроба захлопнулась, и тело оказалось в предназначенной яме. Всё было кончено. С каждой секундой все больше седевшей голове оставалось лишь окончательно сходить с ума под звуки падающей земли. Единственное, что удалось обреченному, – пустить последнюю слезу.

Дар-эс-Салам, Танзания.

~Где умирает надежда, там возникает пустота.~

Горячее африканское солнце вовсю распускало обжигающие лучи и будило жителей города даже сквозь тонкие щели между занавесок. Но Имани уже давно не спала. Под монотонно жужжащий вентилятор она всю ночь перебирала варианты собственного будущего. С момента собеседования с ректором прошел уже месяц. Стэнфорд по какой-то причине был ее самой заветной мечтой, и последние три года учебы были целиком и полностью посвящены поступлению. Конечно, классный руководитель уговорил ее пройти интервью и в других американских университетах, которые уже готовы были принять девушку в число студентов, но Имани собиралась принять решение только после ответа из Стэнфорда.

Девушка взяла с тумбочки телефон и посмотрела время. До будильника оставалось еще двадцать минут, но валяться в раскаленной постели у нее желания не было. Имани поднялась и лениво потянулась, избавляясь от неприятной ломки в теле, всегда возникающей после беспокойного сна, достала белое льняное платье, идеальное для жары, и оделась. Закрыв дверцу шкафа, она столкнулась со своим отражением. В круглом зеркале, обрамленном причудливой традиционной резьбой, появилось юное округлое лицо. Глядя в свои крупные ореховые глаза, девушка расправила пышные кудри цвета крепкого кофе, распределив их равномерно по обеим сторонам. Имани считала, что окружающие преувеличивают, когда называют её красивой, однако сейчас она бы и сама себе так сказала.

«Вот только эти впадины под глазами…» – подумала она.

Бессонные ночи давали о себе знать.

«Может, пришло письмо? Надо проверить.» – весь последний месяц девушка обязательно не меньше двух раз в день совершала этот ритуал. Имани подошла к рабочему столу и открыла крышку ноутбука. На экране высветилась незакрытая электронная почта. Но со вчерашнего вечера все осталось неизменным, разве что увеличилось число возле папки «спам».

«Эх… И сколько еще ждать?» – разочарованно вздохнув, она перевела ноутбук в режим сна.

В комнату прокрался сладко-масляный запах сдобы и яркий аромат свежесваренного кофе, на что громким бурлением тут же отреагировал живот. Имани поспешила к завтраку.

«Интересно, панкейки или бейма

?» – додумывала голодная девушка.

На пустой кухне была только мама, и фоном, как всегда, вещали новости. Увлеченная готовкой, она напевала какую-то чудную песню и пританцовывала, то переступая с ноги на ногу, то чуть приседая и вырисовывая восьмерку полными бедрами. Имани встала на пороге, не решаясь прервать такое представление, но еще труднее было устоять перед манящими запахами.

– Доброе утро!

– Ох, дочь, напугала! – Абени дернулась так, будто ее застали за чем-то неприличным. – Привет.

– Прости, не специально. Так вкусно пахнет.

– Садись давай. Позавтракай, как следует, – сказала мама и развернулась к столу, выкладывая горячие блинчики с банановой начинкой.

– Ммм, даже не знаю, с чего начать.

И Имани с удовольствием принялась уплетать за обе щеки.

– Какие планы на сегодня? – усевшись напротив, Абени задала свой любимый вопрос.

– Хотела зайти к профессору Сэмюэлю, а то он, наверно, думает, что мне уже ответили из Стэнфорда. А потом еще обещала помочь Камо с подарком сестре, да и свой вручить.

– Имани, а разве они уже не должны были написать? Может, если молчат, то и думать нечего?

В отличие от дочери, Абени совсем не верила в то, что простая девушка из Танзании может действительно заинтересовать кого-то в таком серьезном учреждении, да и она толком не представляла работу приемной комиссии, ведь сама даже школу не закончила.

– Нет, мам. Они всегда присылают официальное уведомление, а срок ответа еще не истек.

– Ты же понимаешь, что в любом случае твое будущее пока под вопросом?

– Мам, ну, мне же уже восемнадцать… Тем более я претендую на стипендию.

– Имани! Хорошо, что отец этого не слышал! Заговорила, как они! Стремишься к чужим, совсем другим людям!

Абени никак не могла понять рвения дочери, и в какой-то степени даже обижалась, будто это был камень и в ее огород.

– Да какие другие-то, мам? Здесь тоже все «не под копирку».

– Ох, девочка моя, сердце разрывается, как представлю, что ты окажешься так далеко, но еще хуже будет видеть тебя несчастной. Поэтому я еще тысячу раз попытаюсь тебя отговорить, но запрещать все равно не стану. Вот только без согласия отца все наши разговоры – пустая трата времени, – Абени пыталась говорить спокойно, но ломкие интонации так или иначе проскальзывали в её голосе. Её настолько волновали подобные диалоги, что после них на её голове появлялись новые седые пряди. Абени еще не было сорока лет, но внешне ей уже можно было дать все шестьдесят, при этом в мыслях женщины не возникало сомнений, что что-то не так. Вместе с настроением матери будто и незримый очаг в доме погас, и никому больше кусок в горло не лез.

– Да, мам, я понимаю… – смиренно подытожила Имани, встала из-за стола и начала перемывать посуду.

– Как только он сегодня придет, обязательно обсудим, не переживай, – Абени мысленно выдохнула. Неприятная тема осталась позади.

– Хорошо, спасибо. И за завтрак, – поблагодарила девушка, не поворачиваясь.

– Не дождешься сестру? Могла бы проводить её на танцы.

– Побегу. А то профессора сейчас только по утрам можно поймать.

– Во сколько вернешься?

– Думаю, что после обеда. Не поздно.

– Передавай «привет» Камо.

Имани закончила с уборкой, поцеловала маму в щеку и, захватив маленькую сумочку и подарок, выскочила на улицу.

***

Оказавшись снаружи, девушка сразу вдохнула полную грудь воздуха, как будто он был нужен сильнее, чем обычно. Пыльный, но свободный. Утренний разговор оставил неприятный осадок.

«Может, уйти и не вернуться? И куда? К кому?»

Странное грустное предчувствие вдруг наполнило её трепетную душу. Будто эти вопросы скоро будут заданы всерьез.

«Я ведь даже не видела ничего, кроме Танзании. Будущая журналистка…»

Имани с детства представляла себя только в социально важных профессиях. Ей всегда хотелось делать что-то такое, чтобы саму за себя брала гордость, и заодно доказать родителям, чего на самом деле может стоить Имани Мобо. Особенно отцу.

Он никогда не относился серьезно к ее увлечениям и желаниям, словно все это – временные бзики. Хотя в её возрасте в Танзании уже многие бросали учебу и вовсю жили семейной жизнью, Имани даже думать не хотела о таком. Поэтому она – одна из немногих, закончивших школу, так еще с отличием и множеством грамот за блестящую внеклассную активность, а если бы отец отпускал за пределы страны или, по крайней мере, города, то она бы собрала еще более внушительное портфолио. Увы, родителей не выбирают. Это Имани прекрасно понимала.

Добраться до школы можно было на такси или автобусе. Девушка часто выбирала второй вариант, чтобы не разбазаривать карманные деньги. Отец не жадничал, но без просьбы никогда не давал, и Имани это напрягало. Дойдя до остановки, она взглянула на расписание и обрадовалась, что не придётся долго ждать. И действительно, скоро автобус подъехал с характерным шипением. Девушка залезла внутрь, отдала водителю монеты без сдачи и протиснулась в самый конец.

«Куда они все едут?» – сразу же возник в ее голове вопрос.

Имани встала возле сидений, но парень, сидевший у окна, собрался выходить, и место освободилось. Девушка села и включила любимый поп-рок, под который погружалась в альтернативную реальность.

Вот она впервые видит университет мечты и замирает, покрываясь мурашками… довольная, проходит мимо разных кучек студентов, опирающихся на свои машины – одни оборачиваются на нее с неподдельным интересом, а другие бросают косые взгляды. Имани так часто рассматривала фотографии на сайте Стэнфорда, что запросто воспроизводила эту картинку в голове. Больше всего ей нравился двор, по центру которого располагался фонтан в форме восьмиугольника, а вокруг располагались огромные пальмы: отдаленно походило на родные края. Может, поэтому именно этот университет так запал юной абитуриентке в душу?

Впрочем, Имани была та еще фантазерка. Она воображала не только студенческую жизнь, но и весь процесс обучения. Какие будут профессоры, и какие лекции они будут читать, а что будет на семинарах? Каково это выйти и перед всеми пересказывать доклад о культуре Танзании? А вдруг её выберут редактором студенческой газеты? На лице девушки невольно заиграла легкая ностальгическая улыбка. Будто все это уже было когда-то.

И хорошо, что в наушниках она не слышала «доброжелательных» высказываний на соседних сидениях.

– Смотри, сидит Фараджа дочь. Уже вовсю рожать пора, а она все в школу ездит, – пробубнила пышногрудая женщина в цветастом сарафане с детьми по обе стороны.

Её подруга, развалившаяся на два места напротив, беспардонно обернулась в сторону предмета их обсуждения.

– Уже учеба-то закончилась, заняться что ли нечем? И куда только родители смотрят?

– Дурью маяться недолго осталось. Уж кого-то присмотрели наверняка.

– Давно пора, здоровая девка.

Наконец, автобус пересек последний перекресток перед школой, и Имани пробралась к дверям. Поймав на себе несколько осуждающих взглядов, она спустилась на остановку и убрала в сумочку наушники.

«И снова здравствуй.» – мысленно обратилась выпускница к своему второму дому.

***