Если. Вернувшаяся
София Фиялова
Может ли быть, что наши души бессмертны, и мы вольны выбирать, в какой вселенной родимся? И может ли даже самый желанный выбор гарантировать, что всё будет просто?Доктор Анна Палмер уехала из России 10 лет назад, чтобы уже никогда не возвращаться. Однако обстоятельства привели ее домой – в город, который за время ее отсутствия изменился не меньше, чем она сама. На пути Анны встречается Уильям Такер – британец, которого на необъятную привел кровавый след преступника, уже не однажды бросавшего детективу вызов.Перед вами история о судьбах несломленных жизнью людей, объединенных борьбой с тёмной стороной каждого из нас. История о разной настоящей любви – такой, какая она бывает не в сказках, а в жизни.История о том, как по воле судьбы повстречались мятежный детектив и доктор русской филологии.А также обо всем, что было бы, "если"…
София Фиялова
Если. Вернувшаяся
Глава 1. Выбор.
Пусть кажется, что за чертой – плато,
А смерть, возможно, – просто инквизитор.
Нам остается верить только в то,
Что всем будет предложен новый выбор.
Из-за яркой вспышки в течение пары мгновений было трудно что-либо различить. В ушах немного звенело, а в голове будто бы не осталось ни единой мысли – бег времени замедлился, и трудно было определить, сколько минут прошло, прежде чем зрение начало возвращаться. Когда пелена наконец рассосалась, из пустоты возникла ослепительно-белая комната и человек с мягкой улыбкой, сидящий за столом.
– Добро пожаловать, дорогая, – сказал он. – Рад приветствовать тебя.
– Где я?
– Там, куда всё идёт. Там, куда все идут.
– Я умер? – собственный голос прозвучал незнакомо. – Или умерлА?..
– Да, ты покинула земной мир, – глаза человека светились потусторонней, всепоглощающей добротой. – Сразу после перехода память может стирать некоторые моменты из прожитых жизней, однако воспоминания еще вернутся, – он подался вперед, облокотившись о стол. – Не важен здесь и вопрос пола – первое время мы обращаемся ко всем в женском роде, ведь то, что ты есть – это твоя душа. Я знаю, что у тебя много вопросов, но будь терпелива, у нас полно времени.
Душа неловко повела плечами и посмотрела на свои руки. Трудно было сказать, кому они принадлежали – каждую секунду по ним будто бы пробегала рябь, и они казались попеременно мужскими и женскими, детскими и взрослыми, светлыми и тёмными. Как и говорил собеседник, память постепенно возвращалась.
– Я помню! – наконец заговорила она. – Меня звали…
– Тише, – твердо прервал её незнакомец. – Здесь мы не называем ни своих имён, ни имён тех, кто остался на земле, ни всего того, что связывает нас с прошлым. Ты завершила лишь первое свое путешествие в мир живых, так что запоминай правила.
– Первое? – душа удивлённо подняла голову. – Мы перерождаемся?
– Ты удивительно быстро соображаешь, – слегка рассмеялся её собеседник. – Конечно – души бессмертны, но каждый сам выбирает, как распоряжаться вечностью. Если последнее земное существование было хорошим, душам дается выбор – многие остаются здесь. Другие решают вернуться в мир живых.
– Вот как. Стало быть, многое, что нам говорили о жизни после смерти – правда, – протянула она. – Как я могу обращаться к Вам?
– Как тебе угодно, – человек расправил плечи. – Люди дают мне много имён при жизни, однако суть от этого не меняется.
– Вы Бог?
– Христиане называют меня так, – уклончиво ответил тот. – Ты близка к истине. Но познать ее в первый переход тебе, к сожалению, рано. Ты можешь называть меня Распорядителем.
– Хорошо, – ответила душа. – Но почему я завершила свою первую жизнь, если другие, как я понимаю, прожили далеко не одну?
– Многие души стары, как мир, – пояснил Распорядитель. – Но иногда новые возникают из пустоты, как звёзды, и начинают свой путь. Никто, даже я, не может этому противиться.
– Но что дальше? Что будет с… – она решила не называть имен, – с моими близкими, которые остались на земле?
– Не беспокойся, – Распорядитель качнул головой. – Они выбрали хорошие жизни, и каждый из них будет счастлив на протяжении своего земного существования. Однажды, возможно, вы встретитесь с ними в других мирах.
– Так, стало быть, вселенная тоже не одна? – душа удивлённо выдохнула.
– Разумеется, – Распорядитель снисходительно улыбнулся. – Ты помнишь какие-нибудь книги, которая читала при жизни, фильмы, которые смотрела, истории, которые слышала от других? – Он дождался одобрительного кивка. – Души, которые прожили много жизней или были чисты, сохраняют некоторые воспоминания о своих прошлых существованиях и создают всё это. У людей это называется «воображение».
– Фантастика! – только и смогла ответить душа. – Но как я провела свою жизнь? Что теперь будет со мной?
– Ты была в меру хорошим и в меру плохим человеком, – ответил Распорядитель. – Как и большинство душ. Ты можешь выбрать свой дальнейший путь без каких-либо ограничений, – он помолчал. – И, если захочешь, как у первородки, у тебя будет возможность сохранить небольшую часть памяти, чтобы лучше распорядиться своей новой жизнью.
К этому моменту душа, кажется, вспомнила весь свой земной путь: детство, учебу, выбранную профессию, любовь, друзей, семью, тревоги, печали, радости и… Смерть. Всё это казалось таким одновременно далёким и близким, что становилось страшно.
– Звучит обнадеживающе, – наконец откликнулась она. – Но из чего я могу выбрать?
– Ты можешь остаться здесь и помогать другим. Можешь вернуться в ту же Вселенную, из которой пришла. Можешь выбрать любую другую. Повторюсь, это только твой выбор.
Вдруг душа опустила глаза и замолчала на несколько мгновений.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Распорядитель. – Ты провела на Земле целую жизнь, ты помнишь любимых людей, горечь и радость пройденных дней, а сейчас так легко отказываешься от этого в угоду новому. Это смущает тебя.
– Да, – кивнула душа, вновь посмотрев на него. – Неужто и у этого есть объяснение?
– Разумеется, – кивнул Распорядитель. – Если человеческое тело – сосуд для души, то душа – хранилище воспоминаний, опыта, решений и чувств, – он улыбнулся. – Но душа Роберта Юлия Майера в то своё рождение была права: энергия – конечная величина. Для того, чтобы люди, появляясь на свет в тысячах и тысячах реальностей, могли оценить первое прикосновение матери, мягкость травы, любовь, гордость и ненависть, каждый из них, умирая, возвращает возможность чувствовать, дабы его эмоции были разделены между теми, кому только предстоит пройти свой жизненный путь, – он развел руки в стороны. – Поэтому ты помнишь своих близких, знаешь шаги, что ты преодолела на своей дороге сюда, и мотивацию своих решений. Да, пока ты испытываешь мимолетную радость и удивление – это привилегии первородок. Вот только скорби у тебя нет, – теперь она принадлежит кому-то другому. Это не мешает живым стремиться чувствовать, ведь вся жизнь – это попытка найти новое. Однако каждое новое рождение открывает для вас возможность заново определить границу того, что вы готовы ощутить.
– Раз чувства не бесконечны, то может случиться так, что кому-то останется лишь толика от доли другого?
– Да, – честно ответил Распорядитель. – Но даже эта толика достойна того, чтобы ее пережить. Теперь же я предлагаю тебе сыграть в эту лотерею. Ты готова?
– Да, – кивнула душа.
– И чего ты желаешь?
Душа несколько мгновений молчала, отведя глаза в сторону, а потом вновь посмотрела на собеседника – твёрдо и пристально, четко зная, что хочет ему сказать.
– Я любила, Распорядитель. Любила родных, близких и единственного, что был предназначен мне… А может быть – не был, но так случилось. Любовь – это тот смысл, ради которого мне хотелось бы вернуться назад. Мне не нужны другие миры, фантазии и трепет неизвестного – напротив. Я хочу вернуться в свой мир, где есть доброе и злое, белое и чёрное, свет и тьма. Я хочу любить то, что я делаю. Я хочу приносить пользу тем, чему я посвящу свою жизнь. И я хочу, чтобы там – за чертой – меня ждал кто-то, кто пожелал того же, что и я.
– И что же ты хочешь сохранить из памяти о прошлой жизни? – спросил Распорядитель, внимательно глядя на неё. – Что ты хочешь взять с собой в новую судьбу?
– Интуицию, – откликнулась душа. – Предчувствие, которое будет настолько сильным, что поможет мне не свернуть с того пути, что я Вам описала.
– Что ж, это твоё решение, – Распорядитель что-то записал в появившемся из ниоткуда огромном фолианте. – Если ты больше ничего не хочешь добавить, ты можешь отправляться.
– Уже? – удивлённо спросила душа. – И даже не нужно ждать пару веков?
– Вовсе нет, – коротко посмеялся тот, и фолиант растаял в воздухе. – Так что, готова?
– Да, – кивнула собеседница.
– Тогда – в добрый путь, Анна, – улыбнулся человек, и весь его облик подернулся рябью, а комнату начал быстро заполнять яркий свет. – И до новых встреч.
***
– Прошу прощения, у Вас не занято? – спросила молодая женщина, закрыв динамик телефона и обратившись к темноволосому мужчине, сидевшему на парковой лавке с газетой в руках. – В этом парке, кажется, не найти свободной скамейки.
Тот оторвался от газеты:
– Присаживайтесь, – сухо бросил он и немного подвинулся, освобождая ей место.
Она благодарно кивнула и опустилась на скамейку:
– Странно, – подумалось ей. – Стоило пролететь полмира, чтобы случайный встречный вновь говорил с акцентом. Британец, кажется… Что же он тут забыл?
Но вслух она, разумеется, этого не сказала – только кивала, слушая своего телефонного собеседника.
– Да, Кейт, я прекрасно это помню, – она пристально смотрела на здание, видневшееся из-за деревьев. – Да, когда мне предлагали работу, в контракте был прописан пункт с предоставлением мне жилья, да, я не рассчитывала на то, что мне придётся искать квартиру самой. И, да, финансы поют романсы, но снять квартиру с кем-нибудь в доле – пока сомнительная для меня идея, – она помолчала, слушая собеседника, а потом окинула всё вокруг пристальным взглядом. – Да ничего здесь, кажется, не поменялось, брось. А дым Отечества нам сладок и приятен – как и завещал Грибоедов.
Мужчина рядом многозначительно хмыкнул. Женщина покосилась на него и заметила, что он смотрит на неё.
– Ладно, Кейт, этот диалог ни к чему не приведет, а ты мне еще полчаса назад сказала, что опаздываешь. Я позвоню тебе вечером. Пока, – она положила трубку, повернулась к мужчине, сидящему рядом и заговорила по-английски. – Что Вам показалось забавным, сэр?
Тот сложил газету и посмотрел на нее:
– Чего Вы боитесь, мисс? Насколько я могу судить, Вы недавно вернулись на Родину. Почему бы Вам не воспользоваться возможностью, которая поможет Вам здесь задержаться? – быстро ответил он ей на том же языке, и она поняла, что не ошиблась – это действительно был британец.
Когда их взгляды встретились, она готова была поклясться, что видела эти глаза тысячу раз до этого. Это был приятной наружности мужчина около тридцати лет с пронзительными светло-серыми глазами. Худой и высокий, насколько можно было судить, хотя он и сидел – и одетый, как хрестоматийный франт – темное пальто, шарф и вычищенные до блеска ботинки.
– На самом деле, я "доктор", а не "мисс", – ответила она и отвернулась, намереваясь встать, но передумала. – Знаете, я хотела быть вежливой, но меня не покидает смутное ощущение, что Вы хамите мне.
Незнакомец посмеялся, вновь заговорил по-русски, и дальнейший их разговор продолжался уже на этом языке:
– Доктор? Долго преподавали русский для иностранцев, не так ли?
– Возможно, – женщина наконец поднялась с места.
Она оглянулась на собеседника через плечо, кивнула и собралась было уйти.
– Колумбийский, верно? – спросил мужчина спустя пару секунд.
Она свела брови и вновь повернулась к нему. Ее слегка удивило, насколько хорошо британец говорил по-русски – у него почти не было акцента, а словарный запас говорил о том, что незнакомец знал этот язык не только по книгам, но и много лет пользовался им в реальной жизни.
– Это начинает быть забавным, – женщина сложила руки перед собой, держа в них сумку. – Я бы рада поболтать, но у меня есть дела, отвлекаться от которых мне бы не хотелось. Прощайте.
Она двинулась прочь, не оглядываясь.
Была середина января – шёл снег, но было не холодно. Под подошвами сапог приятно хрустел почищенный в парке снег, и дышалось свободно и легко – впервые за долгое время.
Она много раз встречала на своем пути мужчин, которые пытались её чем-то удивить – хотя чаще всего безуспешно. Пожалуй, это было чем-то вроде клише в ее судьбе. Однако незнакомец произвел на нее странное впечатление.
Узнать что-то о человеке в двадцать первом веке – задача далеко не со звездочкой. Она упомянула пару вещей при разговоре с Кейт, говорила с незнакомцем на хорошем английском, который мог подсказать ему, что она долго прожила за рубежом… Впрочем её не удивлял факт существования людей, которые могут собрать из осколков мимолетного диалога ее собственный портрет – как, в целом, и любого другого человека.
Она почти подошла к зданию, на которое смотрела во время телефонного разговора, и остановилась на тротуаре. Боковым зрением она заметила, что кто-то приблизился и встал слева от неё.
– Осмелюсь предположить, что Вам важно, чтобы последнее слово было за Вами, – спокойно произнесла она и повернула голову к тому, кто остановился рядом.
– Виновен, – кивнул всё тот же британец, глядя а то же здание.
– Что же, просвятите меня. Не уж то пришли смотреть ту же квартиру, что и я?
– Верно, – ответил мужчина. – Михаил Захарович – владелец дома – мой давний знакомый. Когда я приехал в Москву, я сразу же обратился к нему, и въехал сюда несколько дней назад. Но Вы же знаете, что сегодня его нет дома? Он будет готов показаться Вам квартиру завтра.
– Знаю, – кивнула его собеседница. – Была рядом и решила посмотреть на дом снаружи. Но раз так, то… – женщина пожала плечами. – Уступаю, – она шагнула назад и протянула руку в жесте, означающим приглашение.
