– Марионетки?
– Что ты хочешь найти в этом слове?
– Значение…
– Значение таково, что одни управляют, другие – подчиняются. И мы убиваем время, сидя здесь и говоря ни о чем.
– Такова судьба.
– Смешно слышать это от той, которая в нее не верит.
– А почему я должна это делать?
– Я не имею права говорить тебе то, что ты должна, но иногда стоит отдавать должное некоторым вещам, против которых идти невозможно.
– В этой жизни возможно все.
– В этой жизни, но не в жизни мстительницы, ты ей не управляешь, ты всего лишь зарабатываешь прощение, попробуй приблизить его.
– Не могу.
– Почему?
– Ты сам только что запретил мне распоряжаться своей жизнью.
– Не жизнью, а судьбой. Можешь делать все, что угодно, но судьба нагонит и перегонит тебя.
– Да еще и подтолкнет.
– И это сделает, если потребуется.
– Скажи, а много таких?
– Каких?
– Таких, как я.
– Таких, что разбиваются о подводные камни? Да, не мало.
– А что ты подразумеваешь под подводными камнями?
– Вещи, что естественны для вас, но мешающие остальным.
– Например…
– Гордыня. Ты считаешь ее естественной, но из-за нее много упустила в жизни. Твоя жизнь не полная, потому что ты не можешь многих вещей сказать своим родным, потому что считаешь, что это низко, и они страдают, потому что ты никогда не открывала им свою душу. Это не печально, это страшно. Пустота не только в твоей душе, но и в душах тех, кто находиться с тобой рядом.
– Не понимаю…
– Еще рано, но когда-нибудь поймешь, вспомнишь меня. Я буду стоять за твоими плечами, потому что нащупаю в твоем сердце надежду на спасение.
– Ты говоришь, как будто я умираю.
– Ты умираешь, гибнет твоя душа, но знаешь…
Гермес хотел еще что-то сказать, но в этот момент к дому подъехала машина. Из нее вышел мужчина спортивного телосложения, он легонько хлопнул дверцей и зашагал к дому. Гермес проводил его взглядом.
– Он нас не видит? – переспросила фурия.
– Нет, – спокойно ответил ей бог, – ему еще рано видеть нас.
– Мы убьем его?
– Ты сделала две ошибки, произнесся всего три слова. Во-первых, местоимение мы здесь не уместно, а, во-вторых, ты не будешь его убивать.
– Хорошо, – Эринния задумалась, – хочешь мне помочь?
– Нет, – Гермес улыбнулся.
– Хочешь подсказать?
– Нет, – Гермес продолжал улыбаться.
– Тогда я сделаю так, как хочу.
– Нет, – Гермес сделал несколько шагов.
– Ты раздражаешь меня, – мстительница в бессилии сжала кулаки, – говори…
– Эх, мстительница, мстительница, включи хоть немного человека внутри себя и подумай, что может быть страшнее самой смерти. Ну же…
– Одиночество?
– Ответ не правильный.
– Бессилие?
– Нет.
– Пустота?
– Нет.
– Унижение?
– Как всегда не права.
– Неизбежность?
– Не совсем.
– Тогда что?
– Подумай, пока мы будем подниматься…
***
– Почему вы сегодня так грустны?
– Я чувствую человеческое одиночество.
– В мире много одиноких людей?
– Очень…
– Но почему вы не избавите их от этого?
– Они сами этого не хотят, им нравится чувствовать боль, они ее любят.
– Она им нравится, или они ее любят?
– А есть разница?
– А, по-вашему?
– Только люди в стремлении все усложнять разграничивают одно чувство. На самом деле в корне лежит любовь, а маленькой или большой она быть не может. Есть только бабочки в животе и сжатое сердце, полет души и путающиеся мысли – все едино.
– Хм…
– О чем ты задумалась, милая?
– Почему из всех смертных в посланницы Афродите выбрали именно меня?
– Ты сама выбрала себя, я лишь пришла, потому что ты этого захотела.
– Не понимаю…
– Ведь, если бы ты крушила и ненавидела все вокруг, пришла бы не я, а кто-нибудь другой из богов.
– Есть конечная цель, а путь мы выбираем сами?
– Возможно, но отвечать на эти вопросы я не могу, ты же знаешь, что я отвечаю лишь за любовь и ненависть, для остального есть другие боги. В человеческом мире слишком много всего, что одному богу не подвластно.
– А как же тогда? – девушка застыла в недоумении.
Богиня засмеялась, так как знала, что имела в виду посланница Афродиты, но ничего не ответила. Они стояла под открытым небом на склоне, вокруг находились какие-то развалины. Богиня стояла, обращая свое лицо к лунному свету, девушка, сидевшая рядом, ловила каждое ее движение.
– Хочешь, – заговорила Афродита, – я раскрою тебе маленький секрет? – и на ее лице появилась сияющая улыбка.
– Конечно, – девушка застыла во внимании.
– Любовь – не друг и не враг, не счастье и не разочарование, не трагедии и не мелодрама, это чувство, подаренное Афродитой смертным, что бы человек знал, что он не тело и не дух, а именно человек. Чтобы не поднимал головы выше других, чтобы знал, что рядом такой же человек, как и он. Это чувство, но дано оно не для того чтобы плакать от горя или радоваться от безумия. Это чувство дано для того чтобы чувствовать его, чтобы жить им или умереть в ненависти, это дар, исключительный дар…
Она замолчала, и, кажется, утихли колокольчики, которые сопровождали ее речь. Афродита стояла счастливая, луна освещала ее прозрачный, тонкий силуэт, волосы, окутанные темнотой, казались серебристыми. От нее исходил аромат, но не обычный, казалось, в нем было все: и яркость клубники, и загадочность вишневых косточек, и свежесть зеленой травы, и сладость великого чувства любви, и резкость самых темных переживаний, необычность фруктового аромата, и притяжение земли после дождя. И вся она, казалось, была сделана из тончайшей звездной пыли, сверкающей заманчивым, переливающимся светом…
***
Двое стояли в темном подъезде, в ожидании того, что им откроют дверь. Эринния еще раз нажала на звонок.
– А почему мы должны появиться таким смертным способом?
– Хм, – Гермес задумался, – ведь это твоя миссия, ты шла первой, я просто шел следом и молчал.
– Так можно было войти по-другому?? – Эринния повысила голос.
– Ну да, – пожал плечами бог.
– Но почему ты ничего не сказал?!
– Я здесь для того, чтобы проследить за тобой, а не для того, чтобы все объяснять.
Мстительница раздраженно выдохнула.
– Ты злишься? – Спросил бог разумности, – ты злишься, – ответил сам себе и улыбнулся.
Она вдруг резко повернулась к нему, чуть не столкнувшись с богом головой.
– Я хочу все по-другому, мы можем остановить время?
– Нет, у нас нет права, – послышался звук открывающейся двери, – и уже поздно…
На пороге стоял упитанный мужчина.
– Что нужно? – резко спросил он, немного приоткрыв дверь и выглядывая в щель.
Эринния хотела что-то сказать, но видимо мужчина увидел ее наряд, понял, кто она, и начал приобретать формы раздувшегося бордового шара.
– Что вам нужно, – ему уже не нужны были ответы, он просто начал кричать на ночных посетителей, – я уже сто раз говорил, что у меня все чисто и идите вы со своими претензиями далеко и надолго…
Гермес обернулся к мстительнице, не слушая криков.
– Ну?
– Я же сказала, что не знаю…
