глава 5
Савва стоял в очереди за билетами. Он и не знал, что столько народу каждый день ездят в автобусах. Хвост очереди тянулся на несколько метров. Оксана села на скамейку, принялась усердно ждать. Сумку поставила на колени. Савва отметил, что вроде как раньше сумка была пообъемнее. Или просто показалось?
Очередь продвигалась ужасно медленно. Чем занять себя в этой ситуации? Только думать, перебирать разные мысли в голове. Чем Савва и занялся. Этот человек, гопник, напал сначала на одного, потом на другого, но не убил. Возможно, хотел всего лишь припугнуть. Для чего? Чтобы собрать их вместе? Для чего? Чтобы потом все же убить? Маразм какой-то! Они чудом выжили, но по его замыслу должны были погибнуть. Нет, не в том направлении он думает. Если он, Савва, погибнет, кому это на руку? Что от этого изменится? Кто-то хочет занять его место преподавателя в институте? Господи, какая чушь приходит в голову! А Птицина? Какая польза от ее гибели? А может, это какая-то банальная месть, ревность? Да нет, все не то, все не то…
Савва купил два билета. Отошел от окошечка кассы, аккуратно складывая сдачу в кошелек. Огляделся: куда подевалась Птицина? Вот же сидела тут на скамейке, в обнимку со своей сумкой. Настоящая ворона она, вот кто! И вдруг тревога сжала нутро. Как он мог быть таким беспечным? Рядом же крутится неизвестный маньяк. Надо было поставить ее рядом с собой. Как вот теперь отыскать ее в этой сутолоке?
Савва побежал по вокзалу, вертя головой во все стороны, разглядывая всех девушек и время от времени выкрикивая имя Птициной. На него смотрели с сочувствием, ну да и хрен с ними. Тревога все больше овладевала им, чувство вины, что упустил, не доглядел, давило все сильнее. И некогда было размышлять с чего это он так беспокоится о можно сказать постороннем ему человеке.
Он узнал ее не сразу. Вернее, их. Оба, Птицина и гопник стояли и разговаривали в полупустой части вокзала, под лестницей, ведущей на второй этаж в закрытое кафе. Тут же под лестницей был раскинут небольшой зимний сад, с фонтанчиком и птицами в клетках. Такое уютное тихое местечко. Савва сначала мазнул по ним взглядом и хотел идти дальше, но через секунду вернул взгляд обратно. Они. Почему же он не сразу их уловил, хотя искал? Понял, они стояли не в тех позах, что ожидал. Гопник должен был по меньшей мере держать ее за горло, или тащить за волосы. А они… просто тихо разговаривали. И это завело Савву больше всего. Да они сообщники! Обманщица! Она водила его за нос!
– Эй! – крикнул Савва и решительно двинулся в их сторону. – Может, объясните, что происходит?
Гопник зыркнул на него и бросился бежать. Птицина же осталась стоять в той же позе. Савва сначала дернулся следом за гопником, повинуясь инстинкту преследователя: догнать, наказать, но очень быстро потерял из вида. Плюнул в досаде. Ладно, все равно еще встретятся. Эта уверенность появилась из ниоткуда. Он просто знал и все. Хотя, тут не надо быть каким-то экстрасенсом и магом, чтобы прийти к такому выводу. Обычная логика. Гопник их преследует и пока не добился своей цели, будет искать с ними встречи.
Она стояла в той же позе и это не понравилось Савве.
– Оксана, – позвал он.
Она не отозвалась. Савва еще быстрей пошел к ней. Птицина смотрела куда-то перед собой, как будто продолжала общаться с невидимым собеседником, губы ее тихо шевелились, но слов было не разобрать. И тут дошло: она под гипнозом. У этого гопника в руках серьезное оружие. Савва испытал его на себе там, в аэропорту.
– Оксана, очнись!
Он ее затормошил. Пришел страх, липкий и тягучий. Он родился где-то в центре живота. Страх, что ничего уже нельзя исправить, изменить.
– Птицина!
И тут она оторвала взгляд и посмотрела на Савву, моргнула непонимающе, потом огляделась по сторонам, не узнавая места. В ее голове вхолостую проворачивались колесики понимания.
– Как я тут оказалась? – спросила она, голос ее неожиданно дрогнул.
– Наш общий друг загипнотизировал тебя.
Но в его шутке не было веселья.
– Я ничего не помню. Он был здесь?
Она все еще беспомощно оглядывалась, а ему стало неприятно от того, что он мог подозревать ее в коварстве.
– Да. Я пошел искать тебя и нашел с ним. Он что-то говорил тебе.
– Я не помню, – она была крайне растеряна. – Я не помню.
И разревелась. А Савва стал успокаивать, прижимая ее голову к груди. И поймал себя на том, что испытывает чувство нежности. Это давно забытое чувство радости и ответственности за то, что происходит. Он не мог объяснить это чувство, но не мог запретить себе испытывать его.
– А где моя сумка?
Птицина вдруг отстранилась, а на него как будто пахнуло морозным воздухом. Комфорт ушел, выскользнул, как просочился сквозь пальцы. Пришло резкое отрезвление. А и правда, где ее сумка? Пошли искать на то место, где Оксана сидела, пока Савва стоял в очереди. Сумка так и не нашлась.
– Там было что-то ценное?
– Да нет. Фотографии пещеры. И паспорт! У меня там был паспорт!
Она устремила на Савву говорящий взгляд: «Что будем делать?».
– Ерунда. – Он был спокоен как никогда. – В автобусе паспорт не требуют. А на месте заявим в полицию, что потеряли. Восстановить не проблема.
Они ехали уже несколько часов. Птицина спала, положив голову ему на плечо, а он не мог сомкнуть глаз. Никак не давала покоя эта картинка перед глазами. Птицина и гопник. И эта мысль, которая пришла ему тогда в голову: «сообщники» – снова вернулась и как будто засела туда глубоко. Сомнения, смутные и нехорошие, они продолжали грызть его изнутри. Он не мог понять природу их происхождения и тем не менее они не уходили, назойливо толкаясь в его мысли.
Савва все думал и думал и не заметил, как заснул, как будто по щелчку перескочил из мира яви в мир грез. Он понял, что видит сон, когда услышал шуршание листьев под ногами. Опустил голову – землю укрывал ковер из ярко-желтых листьев. Савва замер на месте, прислушиваясь. Шуршание стихло. Наступила звенящая тишина. И это привело Савву в восторг. Какой-то невероятный, вперемешку с диким любопытством. Такое чувство из детства, как будто ожидаешь и веришь в чудо. Савва понял, что попал в иной мир. И он осознает это и, значит, может действовать по своему усмотрению. Но так как это всего лишь сон, то можно ни о чем не беспокоиться, а следовательно – страха в этом мире нет. Савва медленно поднял взор. Зрительные образы начали послушно открываться его глазам. Этот осенний пейзаж. Он помнил его. Парк, скамейки, дорожки. Он видел сон ровно с того места, на котором прервался в прошлый раз. Как будто фильм поставили на паузу, а потом тумблер автоматически сработал, и он продолжился. Савва сделал несколько шагов, с удовольствием слушая шуршание под ногами. Чувство невесомости, какой-то нереальности… а что, если двинуться по этой тропинке? Куда она приведет? Любопытство, жадное и всеобъемлющее, оно двигало его вперед. Савва шел и шел. Но картинка не менялась, как будто он шел по кругу, как будто его что-то не пускало.
Савва присел, пытаясь заглянуть вниз, как в щелочку под дверью. Стало отчего-то смешно. Как он глупо себя ведет. По земле тонким слоем стелился белый густой туман. Савва пригляделся. Нет, он не ошибся, туман как будто двигался по земле. Савва встал на четвереньки и нагнул голову. На обнаженные ладони и лицо дохнул слабый ветерок. Он на миг обалдел. Ветер у земли? По земным законам такого не может быть. Ветерок тянул из какого-то определенного места, действительно как из щели под дверью. Савва пошарил руками и наткнулся на тонкий и мягкий, как у бумаги край. Он в азарте ухватился за него и начал тянуть на себя. Свет поменялся. Из желтоватого и щадящего, полезли яркие, бьющие в глаза лучи. Савва помнил, что это сон и не боялся. И вдруг он услышал голоса. Совсем рядом, как будто у себя над головой. Они говорили на непонятном наречии, звуки не были похожи ни на один известный ему язык. Если только так не звучал какой-либо из вымерших. Рука Саввы, сминающая бумажный край, дрогнула – голоса затихли, словно прислушиваясь, как будто догадываясь о его присутствии. Один из невидимых собеседников произнес тихо пару слов, и что-то задвигалось, устремилось к нему навстречу, он понял, что его обнаружили и сейчас накроют.
Он почувствовал мгновенный ужас. До дурноты, до головокружения. Все вдруг стало настолько реальным, что он забыл, что это сон и про свою установку не бояться. Он вскочил на ноги и побежал. Он бежал и бежал и не мог вырваться из этой, как будто зависшей на мониторе картинки. Страх преследовал его. Но он был уже другой. Страх замкнутого пространства. Клаустрофобия. И как будто повинуясь его мыслям парк стал сжиматься, уменьшаясь и загоняя Савву в самый центр. И тут он дико заорал. От ужаса, от бессилия. Он кричал так сильно, что чувствовал, как буквально выворачивает его внутренности.
– Савва! Савва!
Птицина беспокойно трясла Савву, стараясь разбудить. Он продолжал яростно кричать и метаться во сне. На них оглядывались испуганные пассажиры. Кто-то предложил остановить автобус и вывести гражданина на свежий воздух, кто-то хотел вызвать врача и уже набирал номер на телефоне. Савва открыл глаза и резко замолчал. В глазах все еще стоял ужас, но очень быстро приходило понимание, что это был всего лишь кошмарный сон. А на самом деле он едет в автобусе, и на него устремлено с десяток испуганных лиц. Видимо, пассажиры мирно спали, пока их не разбудил его ор.
– Все хорошо, все хорошо, – говорила Птицина, успокаивая Савву и пассажиров. Подошел водитель – автобус все же остановился.
– Он… он военный летчик, – пролепетала Птицина, – ему снятся кошмары, простите его.
Люди, как один закивали, такое объяснение всех тут же успокоило. Разумеется, военный летчик видел столько на своем коротком веку, что имеет право орать во сне. Водитель сделал сочувственное лицо и снова сел за баранку. Они двинулись дальше. И только Савва приходил в себя дольше всех. А Птицина гладила его по плечу, как заботливая мама. Постепенно Савва успокоено закрыл глаза и обессиленно погрузился в новый сон. На этот раз нормальный.
Было уже темно, когда их автобус достиг конечной остановки. Машина Птициной стояла на парковке возле автостанции. Но оба, не сговариваясь, предпочли взять такси.
Савва выспался за долгую дорогу и был полон энергии, Оксана же, наоборот, клевала носом.
– А что, приятель, ты про пещеру вашу слышал? Ее недавно открыли, – обратился Савва к молодому водителю.
– А как же! Про нее все местные знают. Наша гордость. Только один гад столичный не хочет, чтоб нам вся слава досталась, чтоб о нас весь мир знал.
Оксана приоткрыла слипающиеся от сна глаза, посмотрела на Савву. Но тому ситуация показалась забавной – хорошо, что он не певец и не актер, и его никто не знает в лицо. Ненавидимый местным населением он здесь инкогнито.
– Неприятный тип, согласен. Почему же он не хочет? – спросил Савва, изображая наивный интерес.
– А пес его знает. Говорит, что мы сами ее нарисовали. Я всю жизнь здесь живу и нет у нас никого, кто такое сможет. Да ее и случайно откопали. Я лично знаю Павлика Сыроегина, он на КАМАЗе работает, он тогда на смене был, когда бульдозер чуть туда не провалился.
– Да ну. Как интересно. – Савва, сидя сзади, даже подался вперед, чтоб лучше слышать. Оксана, поняв, что это очередное бла-бла, снова смежила веки.
– Это мировая сенсация, мировой масштаб. – Водитель махнул рукой, воодушевленный. Ну, разумеется, в скучном заштатном городке наконец-то что-то произошло, что-то, что вытянет их город из забытья, бросит на первые полосы международных новостей. А какой-то поганец все им портит. – Поймать бы этого недоученого, собственными бы руками потряс, чтоб одумался.
Водитель на мгновение оторвал руки от руля и продемонстрировал, как бы он тряханул его, Савву, за шиворот. Надо же, какие тут все агрессивные. А, может, тот гопник из их породы? И Птицину заодно, как соратника и пособника гада можно хлопнуть.
– Но я слышал, что кто-то туда, все-таки, наведывается и перекрашивает картинки.
– Бог с тобой!
– Тайком, нет? Думаешь, такое невозможно?
– Днем там часто кто нынче бывает, народ любопытный, все-таки слухи доходят. Но из наших никто не ходит.
– Чего так?
– Боязно.
– Да ну!
– Сам не знаю, но… Духи этих… неандертальцев, там ходят. Говорят. Проверять не хочу.
Лицо водителя потеряло свою воодушевленность, голос понизился. Савву такой поворот словно подхлестнул. Значит, кто-то в самом деле там шастает по ночам и делает свое черное дело. Спугнули случайных любопытных свидетелей, а те придумали сказки о духах.
– В наш век все суеверия давно раскрыты. Поехали-ка сразу туда, на месте разберемся.
– С ума сошел, что ли?
– А ты знаешь, кто я?
Савва хлопнул рукой по руке Птициной, та вздрогнула, открыла глаза, щурясь спросонья – успела все-таки провалиться в сон.
– Я охотник за привидениями, Игорь Коляда. Слышал о таком?
Парень заперебирал в памяти, было буквально слышно, как в темпе шевелятся его немногочисленные мозговые извилины. Птицина удивленно уставилась на Савву, он ей незаметно подмигнул.
– Вроде слышал, – выговорил, наконец, водитель.
– Отлично. У меня все с собой, зачем ждать завтрашнего дня, как раз сейчас мы все и проверим.
– А это не опасно?
– Раз я до сих пор жив – нет.
Парень недоверчиво покачал головой:
– Мне домой надо.
Какой же суеверный народ в глубинке живет, его совсем не удивило «признание» Саввы, в его мирке есть место всему – и привидениям и охотникам за ними. Вполне логично – существуют одни, существуют и другие.
– Можешь подождать нас? – Савва прищурил глаза, делая какие-то подсчеты в уме. – Часа полтора. Думаю, хватит.
До Птициной дошло, что здесь затевается. Она взбунтовалась:
– Савва Витальевич, мы так не договаривались. Я хочу домой.
Водитель навострил уши:
– Игорь, говоришь?
– Творческий псевдоним. Мне ведь среди людей еще жить, лишней славы не надо. И ты не распространяйся, уж будь добр. Ну что, сворачивай, давай.
– Я не хочу! – запротестовала Птицина.
С другой стороны – оно и к лучшему.
– Высади девушку, – лаконично скомандовал Савва. Препираться они будут завра.
– Нет, не надо. Не надо вам в пещеру.
Водитель остановился.
– Высаживайтесь, – скомандовал Птициной и обратился к Савве: – Но и вас я до самой пещеры не повезу, оставлю метров за двести. Дойдете сами.
– Согласен.
– А я – нет, я не согласна. – Упрямству Птициной можно было позавидовать. И это нравилось Савве, очень нравилось.
– Оксана, у вас минута, чтобы принять решение – пойти домой или ехать со мной. Время пошло.
Она замолчала. Водитель и Савва тоже сидели в тишине всю минуту и даже чуть больше, Савва решил дать ей немного послабления. Все втроем замерли на своих местах и каждый думал о чем-то своем. Савва думал о том, что глупо это, не надо бы, какой черт его дернул… Вот бы сейчас Птицина уперлась и ему бы пришлось как джентльмену согласиться на ее каприз. Он – исследователь, теоретик, часто – всего лишь архивная крыса. Слишком сытый и обласканный признанием в научном мире. Зачем эту это?..
– Минута прошла, – ожил водитель, заметив, что Савва погрузился в свои думы и не следит за временем.
– Хорошо, я поеду с тобой, – подавленно выдала Птицина. – Это мой долг.
Савва только хмыкнул на ее заявление.
Таксист, как и договаривались, остановился задолго до пещеры.
– Через полтора часа, если не вернетесь, я уеду, – пообещал он. Парень был явно напуган. Савву это рассмешило, хотя он и сам находился в некоем волнении. И какого он влез в эту авантюру? Дурак. Несколько минут они шли в молчании. О чем думала Птицина? Так же кляла его за глупость?
Пещера приняла их настороженно. Черный зев был забран чугунной решеткой, в решетке была прорезана дверь, запертая на огромный замок. Они подошли к решетке. Савва для чего-то потрогал железные прутья, как будто сомневался. Возвышенность, на которой они сейчас находились, мягко опускалась и переходила в бескрайнюю степь. Лишь на горизонте лежала плоская тарелка огоньков – это был укладывающийся спать Плас.
– Ну и как мы попадем сюда? – спросил Савва, указывая на замок.
– Легко.
Птицина без всякого чувства превосходства достала ключ из одной ведомой только ей выемки в скальной породе и вставила в скважину замка.
