– Я тебе уже говорил. – Савва внимательно поглядел на друга. Тот и в самом деле напоминал спятившего – темные круги под глазами, всклокоченные волосы, пальцы странно движутся, как будто все время что-то плетут.
– Мне она не нравится, – сказал Виктор, испуганно глядя на Оксану и пряча за спиной свою картину.
– Это ты мне не нравишься. – Савва потрогал лоб художника. – Ты пил лекарства, которые я тебе вчера купил?
Савва поднял с пола пузырек с таблетками от кашля. Виктор вдруг зло ударил его по руке, так что пузырек полетел обратно на пол.
– Мне кажется, что меня засекли. Я ведь все это подглядел, я не придумал этот пейзаж. И теперь они знают, что я знаю.
Виктор бормотал быстро, как в бреду.
– Кто они? – Савва с сочувствием смотрел на Виктора.
– Те, кому все это принадлежит. И они очень опасны, очень.
– О-о-о… да ты совсем, брат, плох.
Савва обернулся к Оксане, та была близка к панике, он сделал знак рукой – все нормально и, обхватив Виктора за плечи, повел его в другую комнату, уговаривая, как ребенка.
– Пошли-ка, я тебя провожу в постель. Тебе надо баиньки.
Художник какое-то время послушно плелся рядом с ним, потом вдруг резко вырвался из его объятий.,
– Куда ты меня тащишь? Ты думаешь, что я того? С ума сошел? Не-е-ет. – он покачал указательным пальцем. В его взгляде читалась явная агрессия. – Я – в порядке. Я – здоров. – вдруг он развернулся в сторону Оксаны, ткнув в нее пальцем. – Скажи ей, чтобы не трогала мои картины.
Оксана стояла к ним спиной и завороженно разглядывала картину Виктора, держа ее в руках.
– Положи на место! – заорал Виктор истеричным голосом, видя, что она не реагирует на его слова.
– Виктор, тише, тише, – Савва пытался утихомирить друга. – Оксана, положи картину.
Но она как будто застыла.
– Ты глухая? – снова крикнул Виктор.
И не дождавшись ответа, он поднял с пола острый обломок деревянной рамы и решительно пошел в ее сторону. Савва догнал его, успев ухватить за запястье в самый последний момент. Оксана развернулась и увидела устремленный ей в лицо острый край деревяшки. Она испуганно завизжала, бросив картину и отбежала в сторону. Савва и Виктор продолжали бороться, вырывая друг у друга опасный осколок дерева. Теперь Виктор переключил свое внимание с раздражающей его Оксаны на Савву, глаза его налились кровью, он ревел как раненый зверь, пытаясь свалить Савву на пол.
– Отстань! Отдай! – бормотал он, весь красный от натуги.
Оксана накинулась на Виктора со спины, колотя его кулаками. Виктор резко отпустил Савву, и, повернувшись к ней, стал швырять в нее все что попадется под руку.
– Пошла вон! Уходи!
Оксана, громко крича, выскочила в другую комнату.
– Вызывай бригаду! – крикнул Савва, цепляя побежавшего следом за ней Виктора и заворачивая ему руки за спину.
Бригада врачей приехала очень быстро. Виктора профессионально повязали, вкололи лекарство. Мужчина вопил, отбрыкиваясь от людей в белых халатах, рычал, ругался и даже пытался кусаться. Постепенно стихая, он вроде как пришел в себя. Посмотрел на Савву, который в это время беседовал с одним из врачей, давая сведения о Викторе.
– Савва, сохрани картины, – попросил он надтреснутым голосом. – Спрячь подальше, понадежнее.
Савва обернулся. Виктор уже закрыл глаза. Птицина стояла в самом углу комнаты, плакала, обхватив себя руками. Виктор сильно ее испугал и она до сих пор дрожала от пережитого стресса.
– Куда вы его увозите? – спросил Савва, сердце вдруг сжалось от жалости к безвольно лежащему другу.
Ему назвали адрес. Савва кивнул. Виктора переложили на носилки и вынесли из квартиры. Наступила тишина. Савва все еще удрученно молчал, никак не мог прийти в себя после случившегося. В руках он сжимал картинку Виктора. Последнюю, нарисованную им.
– Что ты будешь делать?
Савва вздрогнул, он как будто забыл о присутствии Оксаны.
– Я спрашиваю про картину? Он просил позаботиться о ней. Как ты думаешь, он выздоровеет?
– Конечно. Я думаю, кроме косяка было еще что-то. Идиот… – И вдруг как очнулся. – Надо позвонить его матери. А то придет, а тут – такое.
Они сели в машину.
– Я отвезу тебя на вокзал.
Она вскинула на него обиженный взгляд, но промолчала, только закусила нижнюю губу, видимо готова была расплакаться. А что она хотела? Что, он будет носиться с нею по городу, разыскивая неведомого странного гопника? У него – своя жизнь, работа. Да может, этот гопник никогда больше и не появится?
– Если этот парень вдруг опять объявится…
Но она хмуро смотрела в окно. Савва завел двигатель. Поехали.
– Думаю, что это дело полиции. – Наконец закончил он.
Нечего. Он не будет перед нею оправдываться. Он ни в чем не виноват. Сама решила приехать, сочиняет теперь, что будто он ей звонил. Как тогда она про Виктора узнала – неважно. Он не станет разгадывать ее ребусы. Он знает, что не звонил и точка.
Впереди был пешеходный переход. Какой-то мальчуган вышел на полоску «зебры». Савва надавил на педаль тормоза и мгновенно покрылся испариной. Машина не реагировала, она все так же неслась вперед, неумолимо приближая их к шагающему по дороге ребенку. На размышление совершенно не было времени. Слева плотным потоком шли машины. Впереди – человек. Справа – столб. И нет шанса подумать, некогда просчитывать варианты! Савва вильнул машиной в сторону обочины. Черт! Он совсем забыл о пассажирке! Она же сидела справа. Развернуть машину, развернуть! Долбаные доли секунд, какие же они быстрые! Господи, пронеси, помоги!
Он был готов, но все равно удар оказался неожиданным. Толчок, как будто чья-то сильная рука бросила его вперед и потом резко вбок. Боль. Словно электрический ток прошел сквозь него. Странно, у него даже не потемнело в глазах, как это обычно бывает в таких случаях, как описывают в книгах и своих воспоминаниях очевидцы. Нет, он все видел четко и соображал так же. Они остановились. Машина ужасно смята – впереди – серый бетонный столб, из капота валит белесый дым. Или пар? Прикольно. Столб пришелся как раз посередине. Между ним и Птициной. Как она? Савва повернулся, пытаясь освободить себе обзор, заслоненный сработавшей подушкой безопасности. Она тоже приходила в себя. Открыла глаза и вдруг закричала:
– Тормози!
Выдав запоздалую реакцию, она заревела.
Он погладил ее по волосам.
– Все, все. Приехали уже.
Вокруг уже сбегались люди, собираясь любопытным кольцом. Их лица были встревоженными, восторженно-ошарашенными.
– Эй, вы живы? – закричал чей-то радостный голос.
Кто-то заботливо спросил: «Тормоза отказали, да»?
– Как вы? Руки, ноги чувствуете? Какие-то повреждения есть?
Это что, уже врачи приехали?
В самом деле, белая машина скорой помощи уже стояла на обочине. Быстро же они. Санитары резво волокли носилки.
– У меня все хорошо.
Савва отстегнул ремень безопасности и толкнул дверь.
– Тихо, тихо. Осторожно выходите из машины. У вас может быть шок.
С другой стороны уже принимали Птицину. Она тоже вроде как почти не пострадала. Не считая небольших синяков и ссадин.
– Удивительное дело. При таком столкновении, обычно трупы достаем, – угрюмо сказал пожилой врач.
Савва усмехнулся.
– Так вы не рады что ли, что мы живыми остались?
Через несколько часов их отпустили. Прежде им пришлось пройти целый обряд из медицинских обследований, разговоров с полицией и ДПС. Савва сделал заявление, что авария могла произойти не случайно. Он был уверен, что тормоза кто-то намеренно испортил. И назвал подозреваемого, описав того самого гопника, который напал на него в аэропорту. Оксана сделала то же самое.
Вернулись домой только во второй половине дня. Уставшие и разбитые. У них, действительно не нашли никаких повреждений, даже банального сотрясения мозга. Как будто въехали не в бетонный столб, а упали во сне с кровати. Врачи констатировали это как чудо.
– В душ пойдешь? – спросил Савва, бросив свое тело в объятья мягкого дивана.
Она упала рядом.
– Надо бы. Но сил нет.
– Тот же случай. Предлагаю расслабляться другим способом.
– Это как? – она метнула на него испуганно-смущенный взгляд.
Он посмотрел на нее с усмешкой.
– А о чем ты подумала? А? Ой, ой, смотрите, покраснела.
Ему нравилось ее дразнить. Он и сам почему-то вспомнил их первую, как он надеялся, бурную ночь. Но сейчас, конечно, было не то настроение. Хотя… они же, считай, пережили такой стресс.
Она демонстративно встала с дивана.
– Савва Витальевич, я, пожалуй, поеду домой.
– Ладно, ладно, не буду больше отпускать дурацких шуток. Садись обратно. Куда ты поедешь? Надо дождаться результатов экспертизы – было ли это подстроено.
Птицина послушно села.
– И давай уже на ты. Зови меня просто Савва. Мы же не на научной конференции.
Она кивнула. Савва поднялся.
– Принесу воды. Жутко пить хочется.
– Холодненькой, – попросила она.
Он принес графин с водой и лед. Разлил по стаканам.
– Давай рассуждать. Кто-то хочет нас уничтожить. Очень сильно. И ему наплевать – пострадает ли еще кто-то в этом случае. Ведь я мог убить того пацана на дороге.
Она медленно пила, наслаждаясь. Кубики льда тихо стукались о стеклянные стенки стакана.
– Это как-то связано с пещерой.
Он поглядел на нее с ухмылкой:
– Свежая мысль.
– Не ехидничай. Нам надо понять его мотивы. Чего он хочет? Чем мы так мешаем ему?
Он пил чистую воду, но ощущал, как будто пьянеет. Мельчайшие капельки эйфории начали заполнять его тело.
– Слушай, а ведь его задача облегчилась.
– Это как?
Она тоже как будто расслабилась, прислонила холодный стакан к щеке.
– Мы вместе. Не надо гоняться за каждым из нас по-отдельности. Свалил в кучу, и… того.
Он сделал выразительный жест рукой. Она побледнела.
– Ты думаешь, нам надо разъединиться?
– Совсем наоборот. Мы, конечно, для него теперь стали удобной мишенью. Но мы и стали сильнее. Вдвоем.
Он выразительно посмотрел на нее. Она важно расправила плечи, кивнула, думая о чем-то своем.
– Да, вдвоем мы сильнее.
А он не мог отделаться от чувства, что опьянен. Она была так близко, ему казалось, что он слышит ее запах. Пряный и дурманящий. И он хотел ее. Он отставил стакан с водой на журнальный столик. Встал, чтобы встряхнуться, нужно было немного походить.
– Поедем в пещеру. Осмотрим все еще раз. Может что-то я и пропустил, недоглядел.
Решение было принято, и она обрадовалась этому решению. Да и ему как-то стало легче. Возьмет отпуск. Всего на три дня. Только вот… Надо позвонить Наде, поинтересоваться, убедиться, что все хорошо с Герасимом. Позвонил. Она сказала: «Все хорошо. Можешь за нас не беспокоиться». Как будто отпустила его, благословив, словно знала, каких слов он от нее ждет. Он внешне приободрился, хотя что-то внутри не давало покоя: странный у Нади был голос, она говорила тоном, ей несвойственным. Но он отбросил все свои подозрения. Разберется в этом позже. Главное, все хорошо. Можно и отлучиться.
